Драбблы с Юнги

Твой муж — безнадёжный экспериментатор. Вечно он желал испробовать что-то новенькое, необычное, искал ко всему эксклюзивный подход. Наверное, поэтому любой ваш секс был каким-то особенным, запоминающимся. И в конце полового акта никогда не звучала фраза: «Ну, знаешь, могло быть и лучше». Потому что твой супруг всегда справлялся с задачей отлично и с каждым разом лишь улучшал результаты. В этом весь он. Однако идея, которую он огласил часами ранее, не совсем пришлась тебе по вкусу… — Т/и, ты можешь не вертеться? Успокойся. Сиди смирно! Обиженно дуешь щёки, краем глаза наблюдая за сосредоточенным лицом Мин Юнги. Он старательно обвивал твоё хрупкое тело верёвками, крепко-крепко завязывая узелки, которые впивались в твою нежную кожу, заставляя жгуты безжалостно натирать до крови. У тебя уже ноги сводит от напряжения — слишком долго находишься в одной и той же позе, не имея возможности пошевелиться. — Ты не мог бы побыстрее? — жалобно стонешь, скорее, не от желания приступить к вашему запланированному эксперименту, а от парализующей пытки. Юнги тяжело вздыхает, хмурится, пытается сдержать свою злобу, чтобы та не выплеснулась на тебя огромным потоком. У него самого нервы на пределе, держатся на тонкой ниточке, что, того и гляди, разорвётся. — Я, по-твоему, каждый день подобной хернёй занимаюсь? — рявкает он и резко тянет на себя конец верёвки, из-за чего вновь ощущаешь ломоту всем телом. — Сказал же, чтобы потерпела. Через некоторое время, когда Мин завершает своё деяние, связав твои руки за спиной, он отходит чуть назад и, как художник, разглядывает своё творение. Внимательно осматривает позу, в которой он тебя усадил, положение ног, рук и головы. Мужчина задумчиво кусает щёку изнутри, а ты уже выть готова от невыносимой, жгучей боли. Сжимаешь плотно губы, жмуришься и про себя думаешь о том, лишь бы всё поскорее прекратилось, лишь бы твой чёртов муженёк быстрее трахнул тебя и успокоился. Юнги вдруг дёргается, оборачиваясь к тебе спиной, тихо бранится, и ты не совсем понимаешь, что происходит. — Подожди, я камеру забыл настроить, — вдруг выдаёт, что ещё сильнее заставляет тебя трястись от бешенства, смешавшимся со страданиями. — Клянусь, Мин, моя месть будет жестокой! — цедишь сквозь зубы, желая казаться устрашающей, но натирающая половые губы бечевка заставляет твой голос предательски дрожать. Мужчина, наконец, настраивает камеру, ставит её на комод, выбирая лучший ракурс, и нажимает на кнопку с красным кружочком. Убедившись в том, что съёмка идёт, выпрямляется и подходит к тебе. Он не может не улыбнуться, глядя на твоё красное лицо и вздрагивающее тельце. Сейчас, стоя на коленях, скованная многочисленными тесёмками, ты кажешься такой маленькой перед ним, беззащитной серой мышкой. — Т/и, ты слишком напряжена, — проговаривает он, и голос его становится не свойственно бархатным, но ты по-прежнему слышишь в нём нотки несгораемого желания доминирования. — Если ты расслабишься, то станет намного проще и твоему прекрасному телу, и мне. Слова его несут в себе смысл, но как тут расслабиться, когда ты, привыкшая к вольности, свободе тела, вдруг оказываешься узником многочисленных жгутов? Юнги уже успел возбудиться, потому приспускает боксеры, предоставляя тебе возможность любоваться его членом. Недолго раздумываешь, точно знаешь свою задачу, берёшь его в рот, посасываешь головку, языком старательно по ней водишь. Мин тихо хрипит, руки в твои пушистые волосы запускает, сжимая их. Полностью сосредоточившись на минете, забываешь про стягивающие шнуры, что с каждым твоим движением, даже маленьким, придают твоему телу боевую окраску в виде розовато-красных полос. Берёшь глубже, активнее работая языком, чувствуешь каждую взбухшую венку. Мин громче постанывает, и это придаёт тебе большей уверенности. Языком проводишь по уздечке, снова заглатываешь, сосёшь головку и так ещё несколько раз, пока Юнги не берёт дело в свои руки. Поудобнее схватив тебя за волосы, самостоятельно наталкивает тебя на член, не рассчитывая силы. Не самое приятное, что может произойти. Пожалуй, именно эту часть ваших «развлечений» ты ненавидишь больше всего. Слюни обильно вытекают изо рта, и у тебя нет возможности контролировать этот процесс. Вдруг носом утыкаешься в пах, чувствуя, как воздуха становится всё меньше — Мин вошёл целиком. Тебе не нравится, мычишь раздражённо, зубами чуть жмёшь на самый уязвимый орган, и мужчина, как кипятком обожженный, быстро выходит из твоего ротика. У вас уже был разговор по поводу подобных проделок с его стороны, но, кажется, он так увлёкся, что всё из головы вылетело. Хмуришься, глядя на мужа, а он лишь невинно улыбается. Вдруг берёт тебя на руки, укладывает на кровать, что находилась в двух шагах от вас. Делает всё слишком резко, и ты снова корчишься от боли, доставляемой давлением верёвок. Ты думала, что вся эта «безвредная сексуальная агрессия» быстрее приведёт тебя к оргазму, но, кроме страданий, ничего ты не чувствуешь. А ведь Юнги так уверенно говорил тебе о том, что шибари — это не только эстетично, красиво и сексуально, но и полезно для здоровья! Внушал тебе, что верёвочки эти сделают тебе массаж высшего качества, помогут вывести соли из суставов и всё прочее. Мысленно проклинаешь себя за то, что согласилась на нечто подобное, когда уже лежишь на животе. Тело ломит, но и сделать с этим ничего не можешь. Просто терпеливо ждёшь. Мин чуть ослабляет путы в области ног, после чего чуть раздвигает их. Мацает твои бёдра, иногда, дразня, потянет на себя верёвочку, заставляя другие вслед за ней отправиться, сильнее сжимая тебя. Ты покрикиваешь, а Юнги от этого лишь сильнее заводиться, губы игриво покусывает, наблюдая за тобой. Вся содрогаешься, что-то бормочешь, и мужчина принимает это за приглашение войти. Он булки твои разводит, большим пальцем попутно касаясь дырочки, и ты машинально спину выгибаешь, снова пищишь из-за давки. Холодные руки пуская под тебя, ловко поднимает заднюю часть твоего тела, ставит тебя собачкой, любуется с минуту, а после резко входит. Выкрикиваешь его имя, а вслед за ним парочку «ласковых». Юнги долбит тебя жёстко, совсем не жалеет. Шлепает тебя, будто наказывая за плохие слова в свой адрес, и сильнее насаживает на член. Хочешь выгнуться, по привычке, опереться на локти, но вязка сильнее впивается в молочную кожу, превращает её в какое-то месиво. Шлепки по заднице сильнее становятся. Мин приказывает тебе расслабиться, принять свою учесть, а ты лишь звонче кричишь, всхлипываешь, дышишь рвано. Он кончает, наконец, и медленно выходит, всё так же держась за твою попу. Белая полупрозрачная жидкость неторопливо вытекает, скатывается вниз, марает постельное бельё. Чувствуешь, как путы ослабевают, с облегчением выдыхаешь. Юнги освобождает тебя от оков. Плашмя укладываешься на кровати, а тело по-прежнему дрожит. Мужчина целует тебя в щеку, благодаря за проделанную работу, а ты готова прямо сейчас, этими же верёвками придушить его. Да только силы оставшиеся тратить не хочется. Но твоё отношение к бандажу испортилось окончательно, когда вы вместе пересмотрели видео с камеры. Ощущения странные, но на колбасу в сетке ты теперь нормально смотреть не можешь. Юнги лишь смеялся, говорил, что не всё так плохо, а ты, наотрез, твердила, что это не только ощущалось, но и выглядело ужасно. — Давай, Юнги, ты мой должник! — говоришь задорно, держа в руках видеокамеру. — Я ведь предупреждала, что моя месть будет жестокой. Ехидно улыбаешься, глядя на раздражённого возлюбленного. Он корчится, губы в тонкую линию сводит, глядя на себя в зеркало. — Т/и, неделя уже прошла. У тебя же уже ничего не болит? — жалобно скулит, глядя в твою сторону через отражение, но ты точно уверена в своих намерениях. — Может, не надо? — Надо, надо! Давай, вставай передо мной на коленях, как я тогда. Давай! — указываешь ему пальцем на маленький прикроватный коврик, приготовившись снимать. Мужчина недовольно цокает языком, осознавая всю безвыходность ситуации, и становится туда, куда ты указала ранее. Ему не нравится то, что ты заставляешь его делать, а эти ушки… Чёртовы кошачьи ушки на голове! Он выглядит жалко, совсем не по-мужски. Ошейник с бубенчиком, что от любого движения Юнги начинает весело звенеть, лишь подливает масло в огонь. Ты начинаешь снимать. — Мне обязательно это делать? — в очередной раз спрашивает он у тебя, сам не замечает, как начинает краснеть. Киваешь, улыбаясь во весь рот, смотришь на него через экран камеры. Юнги пару раз трясёт головой из стороны в сторону, будто пытается проснуться, избавиться от этого кошмарного сна, усаживаешь поудобнее. Он выпрямляется, тяжело выдыхает, поднимает голову и смотрит прямо в объектив камеры. Руки, сжав в кулачки, он располагает возле своего лица, натягивает широкую улыбку и… — Неко, неко, ни-и! У него лицо от стыда красное, венка на лбу выскочила от напряжения, пока ты пищишь от умиления, заливисто смеёшься. Он готов под землю провалиться, лишь бы больше не слышать твоих счастливых возгласов. Ты и про камеру уже забыла, просто тискаешь его маленькие щёчки, умоляешь помурчать на ушко, обнимаешь и целуешь в макушку. Самый милый и пушистый котик, которого ты когда-либо встречала.