Драбблы с Юнги

— Юнги, я ухожу. — Ага — Насовсем. — Ага. — Пока. — Ага. Выходишь из студии, глотая слезы. Тащишь за собой тяжёлый чемодан с вещами, завтра будут жутко болеть мышцы, но тебя это мало волнует. Сердце ведь болит сильнее. Оно скулит жалобно, надрывно, хрипит и стучит тихо-тихо. Ему не хочется быть в разлуке с Юнги, оно уже не может без него. Ему больно, грустно. Сердце протестует изо всех сил. Сжимается сильно и резко разжимается, бьёт с силой по грудной клетке и снова сжимается до боли. Сердце упрямое, не слушает никого и ничего, но только израненная душа куда сильнее. Душа устала до изнеможения, она почернела, на душе налет от сигарет Мина, она бинтами перемотана со всех сторон. На куски разваливается. Душа устала, мучаться больше не хочет. Опускает руки и тихо всхлипывает, забившись в угол подальше от сердца, лишь бы не трогало, лишь бы не напоминало об Юнги. В этой ситуации только мозг понимает. Мозг понимал все с самого раннего начала. Он прекрасно понимал, соглашался и кивал. Мозг принимал все спокойно, рассудительно. Он знал, что музыка для Юнги это что-то сродни Вселенной. Такая вот небольшая Вселенная в голове Мина. Мозг соглашался быть на втором месте после музыки и туров. Он даже и думать не смел лезть к Юнги, когда тот в студии сидит, занятой весь, лучше не трогай. Мозг так и делал, не трогал, душа заботливо улыбалась, а сердце приносило еду в студию музыканта. Так было всегда. Мин Юнги всегда выбирал между тобой и музыкой вторую. Ты понимала, музыка ведь его страсть, его жизнь, его всё. Тебе бы и в голову никогда не пришло ставить парню ультиматум. Ты все понимала. Приняла Юнги таким, какой он есть. Не пыталась менять, лепить из него что-то новое. Парень с твоим приходом в его жизнь почувствовал новое счастье, не связанное с музыкой. Ему было это в новинку. Только вот Мин Юнги часто забывал, что у него есть девушка. Он с головой в музыку погружался, запирался в студии и творил, творил, творил. Ты чертовски устала от его поздних возвращений домой, когда от парня веет алкоголем, сигаретами и чужим женским парфюмом. Он целовал редко, не обнимал почти никогда. Заботился? Ты хоть знаешь, что такое забота от любимого? Нет? Нет. Тебе было тяжело, очень тяжело. Три года прошли быстро, ты и не заметила. Чувствовала себя паршиво, словно все, что происходит не для тебя. Что-то совсем не то. Это гадкое чувство кололось все чаще и чаще, пока не ранило в ту самую душу, задевая сердце, что кричало громко, тревожа мозг. Ты просто почувствовала себя лишней, недооцененной, не совсем нужной, да и просто не особо-то и любимой. Может оно и к лучшему. Оклемаешься, нет, не сейчас, чуть позже, но ты это сделаешь. *** — Т/И, я закончил, — Юнги выходит из студии и идёт на кухню, где ты обычно заваривала чай в это время. Только вот тебя нет. Чашки твоей тоже. Парень хмурится и идёт в вашу (уже нет) комнату. Его тело начинает знобить, как только Мин переступает порог. В комнате пусто, неуютно, холодно как-то, яркие краски сгустились. Твоих вещей нет. Тебя нет. — Т/И, — Юнги шепчет одними губами, кладет руку на сердце, что бьётся быстро-быстро, к тебе рвется. Юнги звонит тебе, пишет сообщения, снова звонит, но все напрасно. Ты ушла. Ты ушла, забрав с собой, сама того не зная, разбитое сердце Юнги, опустевшую душу и сломанный мозг. Потому что Юнги без тебя не Юнги. Он без тебя дышать отказывается напрочь, потому что любит, потому что сволочь последняя и тварь неблагодарная, но любящая тебя.