Драбблы с Юнги

Вообще-то быть ангелом хреновая учесть, если говорить честно. Вообще-то люди глупые, надоедливые и нервные. Вообще-то бесполезных людишек больше хочется с моста скинуть, нежели оберегать. Ну, и вообще-то, Юнги искренне не понимает, почему его считают лучшим ангелом-хранителем при его-то огромной любви к человечеству. Этому есть объяснение. За всю его долгую, очень долгую, ахринеть какую долгую жизнь у Мина умерло всего-то два подопечных. Почему так мало? Да после смерти этих мешков с костями нужно заполнять столько бумаг, что вечность пройдет быстрее. Юнги до сих пор слезы пускает, когда вспоминает ту кипу документов, разбирательств и обсуждений с «начальством», те дни ему в самых жутких кошмарах снятся. Первый подопечный так выбесил Мина, что ангел просто закатил глаза, а когда откатил, то парнишка уже от чумы в мир иной отправился. Юнги тогда поржал, проржался на год вперёд. Второй умер из-за самого Юнги. Подопечный такой капризный достался, что у ангела, зубы в порошок превращались. Он невзначай пальцами щёлкнул, ну, так, слегка совсем, а на подопечного упал кирпич, окрасив блондинистую шевелюру ангела, в алый. «Упс.» Все, что сказал Юнги, а потом снова пропал на неопределенный срок возиться с документами. Поэтому он не лучший. Просто ненавидит заполнять бумаги. Не ленивый, но бумаги… Они заставляют его испытывать не самые радужные эмоции. А ещё Юнги не испытывает радужные эмоции от того, что ему надо наблюдать твое рождение. Новая подопечная. Морока и только. Ангел сидит на кушетке, свесив ноги, и болтая ими в воздухе. Уже третий час слушает, как твоя мама кричит, проклинает весь белый свет, матерится, как заправский алкоголик. Мину впервые смешно с рождения человека. Он смеётся, запоминает новые словечки и потягивает банановый коктейль через трубочку. Медсестра снует туда-сюда, моя полы. Ангела не видят обычные люди, если тот сам этого не захочет. Почти, как отпуск. По крайней мере, до две тысячи девятнадцатого у него есть время отдохнуть, заняться собой. Там ты станешь совершеннолетней, а это значит, что Юнги приступит к службе. Он изредка будет приглядывать за тобой, раз в год, может два, если захочет, то и три. Тут уж как пойдет, если понравишься, то точно больше одного раза навестит. Ангел детей не любит, они первые месяцы похожи на сушеный изюм. Изюм он тоже не любит, поэтому и не приходит. Появляется только через год. Ага, год. Ты уже ползаешь по всей квартире, как в задницу ужаленная. Любишь лежать на полу, смотреть в потолок и пускать слюни. Тут Юнги думает, что в этом вы схожи. Он также делает, когда напьется. Кстати, о напиться. Мин хочет сделать это сию минуту, потому что перемещаться в другую страну для него пытка. От этого тошнит жутко, а от страны, в которой родилась ты, ещё больше. Она в нулевые выглядела не самым сказочным образом. Далеко не сказочным. Юнги брезгливо осматривает диван, садится на него и смотрит за тем, как ты кряхтишь на полу, дёргая ногами и руками. Должно быть, эта картина вызывает умиление, раз твоя мама и ее подруга так любовно вздыхают, смотря на тебя. Юнги же вскидывает бровь. Ты катаешься по полу клубочком, ангелу становится скучно до тех пор, пока ты не принимаешь сидячее положение, уставившись на него. Смотришь и не моргаешь. Открываешь беззубый рот, из которого все ещё текут слюни. Дуешь пухлые щеки, хмуришь брови и издаешь непонятный звук, причмокивая. Мин усмехается. — Что такое, Т/И? Куда ты смотришь? Мама тут, — Юнги почти блюёт от приторного голоса женщины сбоку, то есть, твоей мамы. Она смягчает согласные там, где не надо, шепелявит и делает голосок мультяшным. Ты не реагируешь. Где-то мысленно тоже удивляешься маме. У нее что-то не так с голосом. Нормальный же был. Тычешь пухленьким пальчиком вперёд, указывая на какого-то неизвестного блондина на диване. Мин хмурится. До него доходит не сразу, что ты указываешь на него. Он моргает. Поднимает руку вверх, следит за твоими глазками, которые непрерывно смотрят на руку парня. Юнги удивлен. Раньше подопечные могли видеть его после совершеннолетия, но ты видишь его уже сейчас. Не нужно быть Шерлоком, чтобы понять это. — Не пускай слюни, когда смотришь на меня, — говорит тебе парень, а ты лишь заливисто взвизгиваешь и смеёшься. Неуклюже хватаешься за игрушку и сжимаешь ее. Вот маме твоей не смешно. У нее волосы встают дыбом. Дочь-то кукухой поехала уже в таком возрасте. В голову к женщине лезут мысли о призраке покойного дедушки, на которого ты смотришь. Юнги в душе дедушка, так что мама твоя почти не прогадала. Мин ждёт, когда тебя уложат в кроватку, где ты сладко засыпаешь, громко посапывая. Ангел чувствует себя странно, непривычно. Ты у него такая первая, видящая его. Он не берет это в голову. Может, правила поменяли, а он не в курсе. Юнги наклоняется над твоей кроваткой. Ты спишь спокойно, ведь рядом ангел. Он касается твоей щеки, а после и мягкой ручки, ты сжимаешь пальчиками его указательный и чмокаешь губами. Мин Юнги целует тебя в лоб, обещая, что постарается быть хорошим ангелом для тебя. Ребенок ты и правда милый, пусть и слюнявый.