Невеста для Бастарда

Бас присел на лавку и сделал вид, что он собирается к совершенно другому пациенту. Он ждал, пока выйдут родители Влада. Рома тяжело вздохнул, вспоминая, в какой истерике начала биться Варя и требовать взять её с собой. Вот только толку от неё здесь в таком состоянии? Панику бы ещё большую развела. Родители Влада наконец покинули палату и Бас быстро прошмыгнул внутрь. Друг сидел на кровати у окна и, держась за плотно перебинтованную грудь, тихо постанывал. Бинты покрывали практически все части его тело — голову, руки и левую ногу. Лицо было покрыто ранами, не кровоточащими, но очень заметными.  — Твою мать, Влад. Я боялся, что ты совсем в фарш, — Бас взял себе стул и присел рядом.  — Я был близок к этому, — прохрипел парень и поправил капельницу.  — Не лучше тебе лечь? Ты еле держишься.  — Если лягу, тут же отрублюсь, у меня сознание на грани, мутнеет уже. А я… не хочу. Я достаточно провалялся в отключке. Рома сцепил руки в замок и посмотрел себе под ноги. Поговорить было необходимо, но уместно ли сейчас?  — Варька к тебе рвалась…  — Только Варьки мне тут не хватало, наверняка же причитать и жалеть начнет. Оно мне надо? Черт… — Влад закинул голову и судорожно сжал тонкую ткань футболки поверх плотной повязки.  — Болит? Почему тебе не поставят обезболивающее?  — Поставили, только оно не помогает совсем. Ребра насквозь, терпеть больше сил нет.  — Ты мне скажи… Ты как так? Тебе на кой-хрен вообще права выдали, чтобы ты потом вот так расшибался?  — Можно подумать, ты ни разу в аварии не попадал, — огрызнулся друг.  — Попадал, но не в такие. Максимум руку или ногу ломал и пару царапин. Влад тяжело задышал. Было непонятно, сердится ли он на Баса или пережидает очередной приступ боли. А, может, всё сразу.  — Мотоцикл жалко. Сгорел ко всем чертям.  — Что? Как?  — Вот так. Бак был пробит, а я и не заметил, пока ехал. Когда внимание обратил, что вроде только заправлялся, а бензина уже нет, хотел на обочину съехать. Хрен там, тормоза отказали. Хорошо, хоть разогнаться не успел. А потом какой-то придурок на встречку вылетел… И я понимаю, что если он сейчас врежется в меня, а он врежется, то сгорим все. Вырулил и в кювет… И вот. Вот только одно мне покоя не даёт. Сегодня утром перед школой я проверял мотоцикл. Бак был целым, а когда я приехал в школу, он замечательно тормозил. Он был в полном порядке, в школе я пробыл от силы 2-3 часа.  — Ты хочешь сказать…  — Да. Кто-то намеренно испортил мой мотоцикл и испортил так, чтобы я разбился насмерть. Пришла моя очередь, Бас. Влад обернулся на своих соседей по палате и понизил голос, чтобы не тешить любопытных зевак и не подкидывать им информацию для сплетен.  — Это было ожидаемо. В Москве от рук маньяка погиб уже не один человек, Слава в том числе. Почему я должен стать исключением? Вот только убийца почему-то не захотел пачкать руки в моей крови… А, возможно, не хочет палиться. И это наталкивает меня на мысль, что маньяк — это кто-то, кого мы знаем.  — Ты имеешь в виду кого-то из нашего окружения?  — Нет. Но врагов у нас немало…  — Почему ты так спокойно говоришь об этом?! — вскипел Рома. — Тебе вообще наплевать на то, что тебя пытались убить?  — Пытались? — хмыкнул Влад. — Меня убьют, Бас. И с этим ничего не поделать. Ты думаешь те, кого уже убили, не пытались сопротивляться? Ты вспомни Славу, этот двухметровый шкаф! Да он сильнее всех нас вместе взятых, а про то, как он бегал я вообще молчу. Неужели ты думаешь, что он смиренно принял смерть? Нет! Просто… Это невидимый кто-то если не сильнее, то гораздо хитрее нас. У него другой склад ума, который мне не понять и не спастись. Смотри! — парень резко повернулся, от чего заныла поврежденная шея. — Ты видишь? Видишь это? Одна сторона лица у меня изуродована сильнее. Как своеобразная метка… И если меня не прикончат в больнице, то сразу же после выписки тлеть мне в сырой земле. У меня нет шансов, я обречён. И это надо просто принять.  — Ну нет, — прошипел Рома и, схватив друга за шею, притянул к себе так, что они столкнулись лбами. — Единственный, кто имеет право тебя убить — это я. И смерть ты примешь только от моих рук. Ясно?! А я убивать тебя не собираюсь! Ты нужен мне! Влад откинулся на спинку больничной кровати и устремил взгляд в потолок. За окном весело чирикали птицы, слышался гул прохожих и светило солнце. А в палате повисла крайне тяжелая атмосфера.  — Зачем? Оно тебе не нужно.  — За тем, что ты мой лучший друг! Другого у меня нет и никогда не будет… Пойми ты своей тупой бошкой, что если не станет тебя, я пойду следом! Влад ошарашенно посмотрел на Баса. Он смотрел куда угодно: в окно, себе под ноги, на капельницу, но только не на друга. Что-то происходило с Ромой. Влад не узнавал своих друзей: ни Варю, ставшую злой и жестокой, ни Рому, который стал куда спокойнее и внимательнее к окружающим его людям. А ведь ещё совсем недавно у него была позиция «мне не нужен никто, кроме меня и идите вы все к черту».  — Но почему?  — Потому! Бас замолчал и провел ладонью по щеке, коля пальцы об отросшую щетину.  — В тот день, когда мы познакомились… Ты думаешь, что это я помог тебе. А всё было с точностью наоборот. Чтобы я ни говорил, но… Я не могу один. Точнее могу, но это сложно. Много лет моей единственной поддержкой был брат, который в итоге предал меня. А я всё равно нуждался в нём, хоть и не могу простить. И… Ты заменил мне его. Я не могу довериться кому-то больше, чем тебе. Ты и Варя — единственные близкие мне люди. И ту у меня отбирают… Даже если я выше головы прыгну, её родители не примут меня. А тут ещё ты. Ну если тебе плевать, что с тобой будет, пойди да прыгни сразу с крыши! Чего тянуть-то? Быстрее и безболезненнее! Влад молчал. Ему вдруг стало стыдно за такое безразличие к чувствам друга. Впрочем, до недавнего времени Влад сомневался, что они вообще у него есть. Возможно, через время Бас снова станет жестоким и безразличным, но сейчас, пока он так открыт, Влад не может подвести его.  — Я…  — Я не позволю убить тебя. Но если ты сам не веришь в это и опускаешь руки — я не смогу тебе помочь.  — Нет. Я погорячился. Мы разберёмся с этим.  — Разберёмся. Но сейчас тебе нужен покой. Рома встал и пошёл на выход. Но у двери его окликнул Влад:  — Бас!  — Что?  — А как же никакой любви и дружбы, всё это чушь?  — Я ошибался. Очень сильно ошибался. Ещё одна перемена в нём — Рома никогда раньше не признавал свои ошибки. ***  — Что же это… — Марк в сотый раз разблокировал телефон и заблокировал его обратно.  — Твою мать, хватит маячить перед глазами! — стукнул кулаком по столу Юра. — Либо сядь, либо иди отсюда! После института сын заскочил к нему на работу, желая влиться в процесс и иметь представление о том, с чем ему предстоит работать в будущем, но вместо этого бестолков слонялся по кабинету.  — Как ты думаешь, мне стоит позвонить ей?  — Стоило бы, давно позвонил бы уже! Или да, или нет, третьего не дано. Я не могу позвонить за тебя.  — Да Варя не ответит. У неё парень, все дела…  — А чем тогда я могу помочь тебе, если ты вырос такой размазней? Варя и то решительнее тебя, характером в отца пошла. А ты так, ни то, ни се.  — Но…  — Слушай, Марк, иди отсюда, а? Займись чем-нибудь, не отвлекай меня. Взрослый лоб уже, учись решать проблемы самостоятельно.  — Чем?  — Подготовься к экзаменам, съезди к брату, на крайний случай загляни в бордель и хоть проститутку сними! Сынок, НЕ МЕШАЙ! Дверь распахнулась и в проеме показался Артем. По надетому на нему костюму, носить которые он ненавидел, было видно, что он только с работы. И, очевидно, с очередного судебного слушания.  — Семейные разборки? Я не вовремя?  — Все вы сейчас не вовремя… — пробубнил себе под нос Юра так, что никто не услышал, — проходи. Ещё пару минут мужчина копался в бумагах и что-то подсчитывал на калькуляторе, но в конечном итоге отшвырнул всё в сторону, решив перенести оставшиеся дела на завтра. Сейчас голова уже не соображала.  — Что-то случилось? — Юра захлопнул ноутбук и посмотрел на Артема.  — Всем детям — на выход, — Артем кивнул Марку на дверь. Тот сделал возмущенные глаза и попытался искать поддержки у отца, но наткнулся на не менее возмущенный взгляд.  — Я не понял, ты ещё здесь? Я сейчас позову охрану!  — Ага, вот и посмотрим, что они будут делать, когда главным стану я. А я стану, — бубнил себе под нос Марк, но всё же вышел.  — Вот все иски, которые ты просил у меня. Больше я ничего не нашёл, — Артем кинул на стол тонкую папку с листами.  — Спасибо, — Юра отодвинул её в сторону. Проверять что-либо сейчас не было ни сил, ни желания. — Кстати, что там Марк и Варя? Мой всё мается как придурошный.  — А я-то откуда знаю, что. Варька со мной теперь только в случае крайней необходимости разговаривает.  — Плохо то, что, может, у них бы и вышло что-то, но пока твоя дочь вместе с этим… как его… Ну, в общем, благоверным её, Марк не сделает и шага в сторону девушки. Больно правильный вырос, — мужчина хмыкнул.  — Знаешь, я уже всерьёз задумываюсь о том, чтобы проломить ему голову где-нибудь в темном переулке. Себя я уж смогу как-нибудь оправдать.  — Зачем же так жестко, — Юра поморщился, — надо просто… сослать его куда-нибудь.  — Куда?  — В армию, например.  — А если он уже там был?  — И что? Кто из нас юрист, я или ты?  — И ты тоже.  — Только на бумажке, а фактически — нет. Ладно, мы отошли от темы. Тебе нужно грамотно составить военный контракт вместе с военкоматом и незаметно подсунуть на подпись этому парню. Как только он подпишет, он не сможет отбрыкаться и у него будет два пути — либо армия, либо тюрьма.  — И как я должен заставить его подписать это?  — Ты все свои мозги за день растерял, да? Не знаю. Расположи его к себе и подсунь под видом какого-то другого документа. Главное, чтоб там не было во весь лист написано — ВОЕННЫЙ КОНТРАКТ.  — Хм… Ну, думаю, повод будет… ***  — Солнышко, зайчик, мальчик мой хороший, я-не-знаю-как-тебя-ещё-назвать, ешь! — Варя безуспешно пыталась уговорить Влада поесть хоть немного. Но тот только издевательски смотрел на неё.  — Нет. Не работает.  — Я смотрю, тебе лучше стало?! — вспылила девушка. — Раз силы огрызаться и спорить нашлись?  — О, на это я всегда найду силы.  — Боже, как тебя только родители выносят?  — Вперёд ногами. Верят в приметы и надеятся, что это поможет. Варя в шоке посмотрела на друга и захлопала глазами. А Влад довольно засмеялся, насколько ему это позволяло его состояние, довольный выражением лица подруги.  — Идиот! Разве можно так шутить? Я имела в виду слово «терпят»! Терпят! Но это невыносимо!  — А они и не терпят. Дома я с ними не разговариваю, а потом встречаю самую любимую из своих одноклассниц и отрываюсь на тебе как только могу. И кстати, минуту назад я был солнышком, а не идиотом.  — Ты будешь есть?  — Нет. Варя только что кулаком по кровати не стукнула от досады, но побоялась выдернуть капельницу Влада.  — Ты понимаешь, что так нельзя? Если ты не начнёшь есть, тебя не то что на неделю, тебя ещё на две оставят! Влад провалялся в больнице без малого месяц. Первые дни после аварии было тяжело. Болело и саднило всё тело, от лекарств постоянно хотелось спать и он плохо воспринимал окружающий мир. Соседи по палате были шумными и эгоистичными: они вытворяли что хотели и их совершенно не беспокоило желание Влада поспать в тишине хотя бы пять минут. Из-за этого сон был поверхностным, он всё время слышал чужие разговоры и крики. И без того ослабевший организм не то что не шёл на поправку — он отказывался даже держаться в стабильном состоянии. Врач, видя это, сжалился над своим пациентом и перевёл его в палату поменьше, не на четыре, а на два человека. В новой палате обитала женщина лет 35 и единственные звуки, исходившие от неё — шелестение страницами читаемой книги. Но лучше не стало. На следующий день выяснилось, что Влад подхватил инфекцию. Будь он здоров, всё прошло бы в виде обычной простуды, но в его случае появились осложнения в виде температуры под сорок. Влад, никогда не болевший ничем тяжелее насморка, температуру переносил тяжело. Было жарко, голова раскалывалась, а кожа горела так, что хотелось содрать её. Простыни, меняемые медсестрой каждый час, тут же становились горячими и мокрыми от пота. Парню бредились все и сразу, привиделась даже учительница по немецкому, грозившаяся не аттестовать за отвратительное произношение. Поэтому он не поверил своим глазам, когда Катя пришла к нему в первый раз и подумал, что это очередная галлюцинация. Но галлюцинация вдруг заговорила и коснулась его руки вполне реальной прохладной ладонью. Эта прохлада тут же разлилась по всему телу, от чего Влад влюблялся в Катю ещё больше. Родители не навещали сына. Раз в два-три дня приходил Бас, несколько раз была Катя, а Варя, дорвавшаяся до друга, разве что не ночевала возле его кровати. Мать только звонила и слегка равнодушно спрашивала: «Тебе привезти чего-нибудь, сынок?» и Влад отвечал ей в такой же манере «Нет, мама, всё есть». Они с отцом были у сына лишь один раз, в день аварии, когда требовалось привезти медицинские документы и сменную одежду. Но нельзя было сказать, что они не любили Влада — родители точно также относились и к его младшему брату — но любовь эта была весьма своеобразная. Отец был в постоянных разъездах, из-за чего не мог проводить с детьми столько времени, сколько бы ему хотелось. А мать была от природы прохладной женщиной, то ли не умевшей, то ли не хотевшей проявлять заботу и ласку по отношению к близким.  — Понимаю, — со вздохом ответил Влад Варе, — но я не могу есть. Только Влад оправился от простуды с осложнениями и врачи спустя какое-то время начали готовить его к выписке грянула другая проблема — он подцепил препротивнейший ротавирус. Выписка откладывалась ещё на неделю.  — Я понимаю. Но надо хотя бы чуть-чуть. Я же не заставляю есть тебя что-то жареное и жирное! Но организму нужно откуда-то брать силы. Ты белее стенки, я не могу на тебя смотреть. Давай, хотя бы немного.  — Нет.  — Влад. Пожалуйста.  — Я не хочу и не могу, Варя. Меня тянет блевать от одного только запаха, доносящегося из больничной столовой.  — Но я ничего не чую.  — Вот именно, а я его улавливаю даже за закрытой дверью и меня наизнанку выворачивает. И если я сейчас съем хоть что-то, то мой желудок отторгнет даже воду, которую я пил с утра. И мне бы очень не хотелось делать этого при тебе.  — Это не самое ужасное, что я видела в этой жизни.  — И всё же. Варя уже открыла рот, чтобы привести какие-то веские доводы, но её планы разрушил позвонивший отец.  — Привет, Варь. Как дела?  — Нормально, — сухо ответила она. Теперь девушка была обижена на отца ещё сильнее. Через полторы недели должен был быть её день рождения. Весьма серьёзная дата — 18 лет, которая, как известно, бывает лишь раз в жизни. Но праздновать Варя не планировала. Весь этот день она хотела посвятить им вдвоём с Ромой и это было бы лучшим подарком на праздник. Но Артем думал совершенно иначе и хотел отметить 18-летие единственной дочки с размахом. Поэтому снова она — ненавистная дача, более просторная и удобная для приёма гостей. Отец разрешил пригласить Варе всех своих друзей, кроме, разумеется, Баса. У девушки было не так много друзей, с которыми она хотела бы провести этот день. Потому что уличную компанию не притащишь (а все эти ребята за короткий срок успели пронять Варю и стать покоренными ей), Влад неизвестно когда выйдет из больницы и оставалась одна только Катя.  — Ты сейчас где?  — Влада зашла навестить. А что? Это тоже нельзя? Всё нельзя, верно?  — Придержи свой яд, а то я сейчас передумаю говорить то, что хотел.  — Что ты хотел? — женское любопытство было сильнее обиды.  — Уже ничего, наверное.  — Ну папа! Артем на том конце на секунду замер — дочь вот уже два месяца не называла его папой, обращаясь исключительно на ты.  — Я тут подумал о том, что день рождения — это всё-таки твой праздник и в этот день ты имеешь право на то, чтобы все было как ты захочешь. И… Можешь пригласить своего Рому. Теперь замолчала Варя. Ей послышалось? Или это больничный воздух так негативно действует? Или…  — Папа… Папочка… — осторожно произнесла она. — Тебе плохо? Мне приехать? Или нет, давай я позвоню маме, она сейчас дома и дойдёт быстрее! В этот момент она вдруг по-настоящему испугалась за отца. Все ссоры отошли на задний план. Мама рассказывала, что много лет назад отец сильно и долго страдал от опухоли, характер которой медикам определить не удавалось. Потом опухоль успешно удалили, но никто не мог гарантировать того, что она не вернётся. И это могло произойти и через пять, и через сорок лет.  — Вот что ты за человек? — в последнее время Артем всё чаще применял к дочери эту фразу. — Для тебя как лучше думал. Не хочешь — не приглашай.  — Нет, пап, нет! Я хочу, очень хочу! Просто… Я не ожидала… Спасибо, папа. Это лучшее, что можно было сделать! Отключившись, она восторженно посмотрела на Влада.  — Что? — он аккуратно приподнялся на локтях.  — Ты не поверишь. Отец пригласил Рому на мой день рождения!  — Блин, Варька, это потрясающе! — парень широко улыбнулся, искренне радуясь за друзей. — Может, всё не так уж и плохо и отношения твоих родителей и Баса наладятся?  — Остаётся только верить в это.  — Кстати… Я постараюсь выйти отсюда до твоего дня рождения.  — Влад, — девушка тепло улыбнулась другу и взяла его за руку, — мне, конечно, это важно. Но твоё здоровье важнее. Я хочу, чтобы ты думал о том, как поправиться, а не подгонял себя в жёсткие временные рамки. Тебе нужно выздороветь окончательно и окрепнуть.  — А я выздоровел, — Влад на секунду прикрыл глаза и задержал дыхание, потянувшись за яблоком, лежавшим на прикроватной тумбе. Откусил кусок… И противная тошнота впервые за три дня отступила. ***  — Нда, — Рома задумчиво почесал затылок и посмотрел на окружавшие его украшения. — И чем же они различаются? До дня рождения Вари оставалось всего два дня, а подарок так и не был куплен. Бас пересмотрел множество вариантов, но всё было не то, не подходящее девушке. Когда Варя позвонила ему в послеобеденное время, он разбирал очередную машину.  — Ты занят? У тебя напряженный голос.  — Да что ты, котеночек, нет, — пропыхтел в телефон Рома, подпирая его плечом, а двумя руками удерживая переднюю часть машины. — Что-то случилось или мне только кажется, что ты дрожишь? Кому мне оторвать голову? А то давненько я эмоциональную разрядку не получал, пора уже морды бить.  — Сейчас без этого. Как насчёт того, чтобы… поехать ко мне на дачу?  — А? Не совсем тебя понимаю. Родители отпускают тебя одну на дачу? — Бас подставил под автомобиль ногу и потянулся за отвёрткой. Его положение было весьма шаткое — если он потеряет баланс, то либо придавит машиной, либо он полетит в яму под ней.  — Нет. Они будут там. Папа приглашает тебя на мой день рождения. От неожиданности у Ромы вылетели не самые приличные ругательства, оканчивающиеся на «ять», «ец», а самым безобидным было «твою мать». Равновесие было потеряно и… Он с шумом рухнул в яму, заматерившись ещё сильнее.  — Бас? У тебя всё в порядке? — из динамика упавшего телефона раздался обеспокоенный голос Вари.  — В полном, — Рома выбрался наружу и от греха подальше вышел на улицу. — Я просто немного аху… удивился. Теперь он стоял посреди ювелирного магазина и не мог понять, чем одно кольцо отличается от другого.  — Влад? — позвал Бас на помощь друга.  — А? — отозвался он с другого конца магазина. Влад умудрился-таки выписаться из больницы до дня рождения Вари. Врач был против, но всё же сдался под уверениями пациента о том, что он распрекрасно себя чувствует. Сильные обезболивающие все равно пришлось пропивать домашним курсом, но это не мешало Владу вновь скакать везде где только можно как коню.  — У меня даже не спрашивай, — сразу открестился парень, — я в этих женских штуках ничего не понимаю.  — Я, как видишь, тоже, — очень хотелось огрызнуться, но Рома сдержал себя, — вижу только то, что камни цветом различаются.  — Ну да, — Влад склонил голову, — вот это, кажется, с изумрудом. Изумруды же зеленые?  — Да, — кивнула продавщица и пододвинула ближе к Басу другое кольцо, то, что стояло левее, — а это жемчуг. Ценник у всех трех с горем-пополам отобранных колец был примерно одинаковый, плюс-минус 1500. Поэтому выбирать приходилось по внешним различиям.  — Вот это мне больше всего нравится, — Влад указал на кольцо с прозрачным переливающимся камнем, — как-то посимпатичнее оно будет.  — Главное, чтобы Варьке понравилось, — вздохнул Рома и взял коробочку с кольцом в руки, рассматривая поближе, — вот казалось бы, кусок золота с камнем… А моих заработков за два месяца плюс отложенных — как не бывало!  — А что ты хотел? Бриллиант вроде. Сколько, говорите, карат?  — 0,4, — продавщица нацепила отрепетированную улыбку.  — Может, выбрать что-то попроще? — Влад посмотрел на достающего кошелёк друга.  — Нет. Деньги я заработаю ещё, а её улыбку и радость… Ну, это не купишь.  — Ты уверен? Смотри, ещё подумает, что ты ей предложение делаешь. Мало того, что подарок недёшевый, так ещё и кольцо. Бас быстро поставил коробочку с кольцом на прилавок и отдернул руку, словно оно жглось. Он, конечно, любил Варю, но семейную жизнь никак не планировал.  — Серьги, — парень направился к другому прилавку, — она носит серьги и они понравятся не меньше. Продавщица хмыкнула и пробормотала что-то похожее на «все вы, мужики, такие» Через полчаса Рома и Влад покинули ювелирный магазин. Веко левого глаза подрагивало у обоих, но небольшую бархатную коробочку нес только Бас.  — Нет, — выдохнул Влад, — ещё один повод не заводить девушку. У меня просто не хватит на всё это сил и терпения.  — Да? И как же ты Варе подарок покупал?  — А я и не покупал. Этим обычно мамка занимается. Она идёт по магазинам за какими-то своими женскими штуками со своей сестрой, я прошу её и она заодно выбирает что-то. И всегда угадывает, Варька в щенячий восторг приходит. Ну, рыбак рыбака… Кстати, ты, друг, гораздо больше попал с цветами.  — А что не так с цветами? — кажется, начало подрагивать и правое веко.  — Она, как и её мать, любит пионы. А сейчас не сезон. Пионы есть у заводчиков, но… Они стоят как вертолёт. Тебе, поверь, серьги в комплекте с тем кольцом и то дешевле бы обошлись.  — Почему она не любит розы или какие-нибудь там лилии? — простонал Рома, прикидывая в уме, где же ему найти злосчастную цветочную базу. Но он любит Варю и ради неё найдет хоть кощееву смерть, хоть подснежники зимой, хоть пионы в апреле. С ней любая миссия выполнима.