Невеста для Бастарда

Истошные женские крики разрывали тишину. Около подъезда собралась толпа зевак, не понимающих, что произошло и глупо глазеющих на машины скорой помощи и полиции. Территорию оцепили красной лентой, но жаждущих подробностей людей это не остановило, поэтому лента была порвана и выброшена.  — Как, полегчало? — фельдшер опустилась на колени перед Варей, усевшейся на холодную землю.  — Наверное, — безразличным голосом ответила она. Успокоительное и правда подействовало быстро: всего десять минут, а она уже ничего не чувствует.  — Давай-ка ещё порцию вколю тебе, — девушка-врач стряхнула шприц с лекарством, нашла нужную вену и впрыснула лекарство. — До вечера должно хватить. Варя угукнула и повернула голову в сторону, откуда доносились крики. Яна, сидя на лавке, пыталась успокоить мать Ромы. Напуганный Ваня топтался на месте и не понимал, что происходит. Девушка издала страдальческий стон и закрыла глаза. В этом мальчике она видела маленького Баса.  — Иди сюда, — подозвал к себе Ваню Олег и взял ребёнка на руки, — смотри, сколько чужих, потеряешься. Олег боролся с полицией и пока ему удалось только одно: снять косвенные обвинения с Ромы. Следователи собрали нужные генетические материалы с места происшествия и собирались уезжать, но настырный адвокат не отпускал их и упорно повторял свое: «Не опечатывайте квартиру. Женщине и мальчику нужно где-то жить» Про себя мужчина хмыкнул. Будь тут Артем, он бы просто разбил полицейским лица и вопрос был бы закрыт. Но он, Олег, дипломат и предпочитал решать вопросы мирно. Пока его не выведут из себя, конечно.  — Да черт с ним! — закричал мужчина в форме. — Оставь ты эту квартиру, весь материал уже собрали, ничего нового не найдем. Лучше сарай обыщем. В подъезде послышался торопливый топот нескольких пар ног и все разошлись по сторонам, пропуская выходящих врачей. Носилок было три, и две из них прикрыты темными материями.  — Этих двух в морг сразу вези! — крикнул один фельдшер другому. — Один уже несколько часов мертв, у другого минут пятнадцать назад смерть наступила.  — А третий что?  — Дышит пока, но уже через раз. Не уверен, что до больницы довезем.  — Так гнать надо, чего ты телишься?! Мать Ромы и Дениса подскочила с лавки, расталкивая следователей пробралась к сыновьям и сдернула со старшего накинутую ткань. И закричала от ужаса ещё громче, хотя, казалось бы, это невозможно. Затем она метнулась к младшему и схватила того за холодную руку. Цвет кожи Ромы был схож с землей, кое-где проступали фиолетовые пятна, ужасающе похожие на трупные. Кровь из ножевого ранения всё ещё сочилась.  — Рома, сыночек, — как в бреду шептала мать, — не оставляй меня хоть ты! Словно в ответ на слова матери Бас в бессознательном состоянии слабо закашлялся, и изо рта у него фонтаном хлынула кровь. Это было очень плохим знаком. Значит, поврежден пищевод. Варя подскочила на ноги, но Яна успела задержать её. Она развернула дочь к себе лицом и прижала к груди.  — Не надо. Не смотри, — тихо проговорила женщина. Через минуту носилки были погружены в машину и скорая, завизжав сиреной, рванула прочь. Вдруг сквозь толпу начал пробираться молодой парень в форме. Уже прибывшие полицейские недоверчиво посмотрели на него: он был не с этого участка.  — А где адвокат Астахова? Разве он не должен был приехать? — спросил незнакомец. Яна и Варя напряглись.  — Ну, — Олег подошёл к нему ближе. Лицо было смутно знакомым, но вспомнить его мужчина никак не мог.  — Меня это… Прислали, чтобы узнать, что делать с оборудованием. И Олег вспомнил. А, точнее, понял: это был тот парень, что надевал Басу на ногу электронный браслет.  — Ты у меня это спрашиваешь? — адвокат удивлённо приподнял брови. — Не я устанавливал аппаратуру. Я не могу выдернуть её из розетки и выкинуть к чертям собачьим.  — Я не могу отключить оборудование без вашего присутствия, так как вы представляете интересы Романа. Это всё будет занесено в протокол, чтобы потом не было претензий. Олег посмотрел в сторону подъезда и на капли крови, что растянулись по всему асфальту. Заходить туда не хотелось. Но для него не было слов «не хочу», было «надо» Мужчина просил отключать оборудование как можно быстрее. При виде кровавого месива в коридоре становилось плохо. Впрочем, кровь была везде: на полу, на стенах, даже на выключателях. Казалось, что смерть не собиралась уходить из этой квартиры и сейчас стояла позади, занося свою косу для смертельного удара. На улице Олега остановила жена.  — Олег… — Яна закусила губу.  — Что?  — Там… Там ничего не осталось?  — В квартире? А что должно остаться?  — Не знаю. Трупы там, части тела.  — Нет, не осталось. Зачем ты спрашиваешь?  — Забирай Варю и езжайте домой. А я приберусь там.  — Нет, Яна. Куски мяса там не валяются, но всё выглядит страшно даже для меня.  — Матери Ромы и его племяннику надо где-то жить, они не смогут висеть на шее соседки вечно. Его мать не в состоянии.  — Ян…  — Олег, я уже взрослая женщина, мне не 20 лет и не надо говорить мне, что делать.  — Хорошо. Тогда я останусь убираться с тобой.  — Ага, — Яна обернулась и кивнула на дочь, сидящую на лавке и бездумно смотрящей на свои руки. Под успокоительными она туго соображала.  — А Варю мы бросим тут. И пусть гребется со своей бедой одна как хочет, да? Олег вслед за женой посмотрел на крестницу. Теперь Варя принялась кусать губы, да так увлеклась, что не замечала, как прокусывала плоть. Потухшие глаза смотрели в одну точку.  — Я не хочу, чтобы ты видела это, — мужчина взял Яну за руку и поднёс её к губам. Она склонила голову, пытаясь заглянуть ему в глаза и воздействовать изнутри, через черепную коробку, но он отвёл взгляд. Всю их совместную жизнь Олег делал всё для того, чтобы Яна была окружена только радостями и счастьем — печали хлебнула по полной, ей хватит.  — Олег. Бери Варю и езжайте домой. Если она захочет, отвези её к Артему, если нет — уложи спать. А я приеду сразу же, как управлюсь. Пойми, этой семье сейчас нужна помощь и никто, кроме нас её не окажет. Эта семья нужна нашей дочери. И если мы в силах что-то сделать, то почему нет? Вид крови я уж как-нибудь стерплю. Это не самое страшное, что видела.  — Да что ты? И что же, по-твоему, самое страшное для твоих глаз? Яна погладила его по волосам и приподнялась на цыпочки, целуя в лоб. Олег вздрогнул: жена любила так делать, когда была младше, но теперь не делала так очень давно. Мужчина прижал её к себе. Да, ей уже тридцать пять лет, но для него она всё та же восемнадцатилетняя девочка.  — Хорошо, — согласился он. — Прислать тебе Артема на помощь?  — Не надо, избубнится весь, так ещё и под порог наплюет. Ты знаешь, как он относится к Роме.  — Рома… — задумчиво повторил Олег. — Он гораздо лучше, чем может показаться на первый взгляд, Яна, поверь мне. Если бы он был плохим человеком, я бы не взялся его защищать. Просто надо копнуть глубже и посмотреть, что же кроется за скорлупой, в которую он спрятался от этого мира. Рома не может найти себя, вот и пустился во все тяжкие. Ему нужна обычная человеческая помощь, которую он никогда не получал. Яна потерла ему плечи и положила голову на плечо.  — Ты вспоминаешь себя?  — Возможно, — он грустно улыбнулся. — Если только до того момента, как не встретил тебя.  — Ладно, — вздохнула женщина и отстранилась, — быстрее начну, быстрее закончу. Я пошла. Яна вручила мужу кардиган, — утром было прохладно — закатала рукава и постаралась не смотреть на кровь на асфальте. Насмотрится ещё.  — Мама? — тут же встрепенулась Варя. — Мама, ты куда?  — Успокойся, милая. Всё хорошо, я просто уберу… Ммм… Беспорядок, чтобы мама Ромы могла заняться более важными делами.  — Я помогу.  — Нет, Варя. Я не уверена, что это хорошая идея. Тебе надо домой. Девушка на секунду задумалась: устроить истерику или выпустить туз, припрятанный в рукаве? Всё равно будет так, как хочет она.  — Теперь «нет» говорю я, мама, — на удивление твёрдо произнесла Варя, — мне восемнадцать, ты больше не можешь указывать мне, что делать.  — Что же ты всё в штыки воспринимаешь? Как ты не понимаешь, что я хочу уберечь тебя, чтобы ты не смотрела на этот кошмар снова.  — А я под успокоительным, мама. Мне сейчас всё равно, но помочь я хочу не меньше тебя. Яна тяжело вздохнула и махнула рукой Олегу, мол, езжай один. В ответ получила непонимающий взгляд, но лучше все объяснить дома. На пороге квартиры мать и дочь поняли, что Олег не соврал. Хоррор-фильмы отдыхали в сравнении с тем, что творилось здесь. Варя тяжело сглотнула. Пока она билась в истерике над умирающим Басом, она не сильно обращала внимание на обстановку вокруг и только сейчас осознала весь масштаб случившегося. Осторожно, стараясь ступать там, где крови было меньше всего, Варя прошла в комнату Баса и скинула с себя платье, от которого порядком устала. Девушка достала из комода одну из футболок Ромы и приложила её к носу, стараясь запомнить его запах навсегда. Не будь она сейчас под успокоительными — обязательно разрыдалась бы. Но медикаменты пока справлялись со своей задачей и сдерживали эту плотину.  — Надеюсь, ты не будешь против… — пробормотала Варя и натянула на себя футболку. Бас был куда выше ростом и крепче телосложением, поэтому она доставала чуть ли не до колен.  — На, — мать кинула ей тряпки, щетки и какие-то чистящие средства, — намывай коридор. Варя сразу же раскусила план матери: она взяла себе кухню потому, что она была испачкана больше. Туда Денис притащил труп и Бог знает, что с ним делал. Но возмущаться не стала и послушно принялась натирать пол. Кровь смешивалась с водой и становилась светлее, ещё пару раз потереть — и исчезала совсем. «Где же твоя, Бас?», — рассеянно подумалось девушке и она кинула взгляд в сторону его комнаты, где оставила платье. На нём. Боже, если он умрёт… Она же никогда не постирает эту вещь. Его кровь на ткани и несколько фотографий в телефоне — это всё, что останется. Девушка выжала тряпку, от чего вода в тазу стала ещё грязнее. Закончив с полами, Варя принялась за остальное. Она обтерла все двери, все наличники и выключатели. Попыталась было справиться со светлыми обоями, но они моментально впитали в себя красноту.  — Оставь, — махнула рукой Яна, выглянув из кухни, — когда всё поуляжется, я пришлю сюда Олега, чтобы он помог переклеить обои. Толку больше будет.  — Давай я помогу тебе здесь, — предложила Варя.  — Ты уже всё?  — Да. Коридор отмыла, в гостиной были только небольшие разводы на полу, в комнате всё чисто, она была закрыта.  — Тогда отдохни. Я почти закончила.  — Но…  — Не надо, — это было сказано таким тоном, что стало ясно: разговор окончен. Варя села на стул и принялась наблюдать за матерью, усиленно отскребающей присохшую кровь. Она уже сломала два ногтя, но разве это важно? Пара коротких прядок выбились из хвоста на макушке выбились и теперь попадали на глаза, но женщина была так увлечена своим делом, что не отвлекалась на то, чтобы убрать их. Девушка вгляделась в черты лица матери и словно только сейчас заметила, что она ещё очень молодая. Варя задумалась: а смогла ли бы она родить ребёнка в восемнадцать лет и посвятить ему всё своё время, как это когда-то сделала мама? Ответ — вряд ли. А если бы это был ребёнок Баса? Боже… Тогда она билась бы за него до последнего в независимости от того, как пожелает Рома. Хочет он детей или нет — неважно.  — Мам… А что ты почувствовала, когда папа «умер»? Ты же тогда ещё любила его? Яна замерла с щеткой в руках.  — Зачем ты спрашиваешь?  — Хочу знать, к чему быть готовой.  — Варя, он не…  — Просто расскажи мне. Пожалуйста. Никто из нас не Господь Всевышний, мы не можем знать, что он «да», а что «нет». Яна помедлила с ответом, а затем отложила все тряпки в сторону, сполоснула руки и села рядом, взяв ладони дочери в свои.  — Я всегда любила твоего папу, Варя. С тех самых пор, как встретила в первый раз и до сих пор. Олега я люблю по-другому, его я люблю как мужчину. Артема же я люблю как близкого мне человека. Не надо думать, что твоё рождение было ошибкой. Пусть я и не планировала ребёнка… Но я очень желала тебя. Ты родилась в огромной любви. И поэтому когда пришёл Олег и сказал, что твоего отца больше нет… Мне будто с размаху всадили в сердце огромную иглу от укола, а вытащить забыли. А потом — пустота. Ничего внутри не осталось, смело всё. И три года я провела как под наркозом, выныривая из него только тогда, когда ты была рядом со мной. До шести лет ты была очень похожа на маленького Артема. Так вот, о чем я? А… Наркоз. А потом, — Яна замялась и принялась комкать край своей рубашки. Нужно ли рассказывать дочери про момент, когда мать влюбилась в другого мужчину?  — Потом, — со вздохом продолжила женщина, — Олег спас меня из такого состояния. Не просто вытащил, а именно спас. Яна отвернулась и снова принялась отмывать пол. Через полчаса с уборкой было покончено, она застирала тряпки и повесила их сушиться, а дочь всё так же сидела в прострации, глядя себе под ноги. О чём были её мысли?  — Варя, — Яна позвала её, но девушка откликнулась только на третий раз. — Вот что, сходи-ка и собери документы Ромы и какие-нибудь вещи. Они пригодятся ему, когда он придёт в себя.  — Если, — она с горечью выделила это слово, — если очнется.  — Что ты сказала? — Яна ошарашенно повернулась к дочери. — Не смей говорить такое, пока он дышит. Не смей. Нет никаких «если», есть только твёрдое «когда».  — А я буду говорить! — закричала Варя и её глаза наполнились слезами. — Мама, он не просто укололся ножом, ему этот самый нож всадили по самую рукоятку! Ещё неизвестно, дышит он ещё или уже нет. Когда его забирала скорая, сказали, что не довезут. Я не хочу порезаться о надежду, которая послужит слабым утешением на жалкие пять минут. Я не хочу строить воздушные замки!  — А должна! — Яна закричала следом за дочерью. — Только твоя вера поможет ему выжить. Это всё, что у него сейчас есть. *** Сознание медленно возвращалось к нему. Живой? Солнечное сплетение отозвалось такой невыносимой болью, что хотелось заорать во всю глотку, чтобы его услышали. Чтобы остановили эту боль. Но Бас не смог даже открыть рта: тело отказывалось слушаться его. Он чувствовал, как слабо пульсирует в венах кровь, как гулко отстукивает сердце и едва ли не шевелятся волосы на затылке от ужаса, но его же тело отказывалось служить. Рома силился приподнять веки, но тщетно. Открой глаза, тряпка. Открой! Боль привлекала на себя всё внимание, заставляя разум плыть, думать о чём-то другом было невозможно. Мне больно. Мне больно. Сделайте что-нибудь! Дышать тяжело и тоже больно: от каждого вдоха мышцы напрягались, рана отзывалась огнём и новыми приступами боли. Боль. Она повсюду. От неё не укрыться, не спрятаться. Во всём мире осталась только боль. Тихо приоткрылась дверь и Бас уловил тихое постукивание — две пары ног. А, может, три.  — Знали бы вы, с каким трудом нам удалось остановить кровотечение, буквально достали с того света. Лучше бы не доставали. Я больше не могу это терпеть!  — Но в сознание он до сих пор не приходит. И вряд ли придёт, если… Я в сознании. Я слышу вас. Сделайте что-нибудь с этим безумием!  — Если что? — тихий женский голосок. Варя? Варя, Боже, не оставляй меня.  — Если мы не найдём донора. Он потерял много крови. Группа у него не самая редкая, но всё же встречается не так часто, как хотелось бы. Мы истратили все запасы третьей положительной. Организм слаб, баланс крови не восстановлен. И без неё он протянет максимум пару дней. Что ты там говоришь, Варя? Черт, почему я не слышу тебя? Почему так загудело в ушах? Что… Что за черт? Почему я не могу вздохнуть? Тело Баса непроизвольно дернулось, и изо рта тонкой струйкой пошла чертова кровь, из-за которой возникло столько проблем. Боль усилилась.  — Что с ним?! — голос Вари едва не срывался на визг. Рома ощутил, как под кожу входит тонкая игла и какое-то лекарство прохладой разносится по сосудам.  — Опять оно… Кровотечение. Но не настолько сильное, как когда он только прибыл к нам.  — Что вы вкололи ему?  — Кровоостанавливающий препарат. Позволит затромбоваться мелким повредившимся сосудам, которые проглядели хирурги. Для крупного кровотечения нет причин. Варя… Варя, я опять не слышу тебя. Говори громче. Твой голос позволяет мне чувствовать эту боль не так остро. Черт, Варя, ну же. Ты должна почувствовать меня, должна почувствовать, что я в сознании! Должна сказать им, чтобы остановили эти мучения. Услышь мои мольбы, которые я не могу произнести из-за того, что дурацкое тело не слушает меня! Нет… Не работает. Ты не слышишь её, Бас, и не видишь. Тебе хана. Представь её себе. Окунись в один из дней. Спрячься там от этого безумия. Никто не видел, что происходит с Ромой. Никто и подумать не мог, что он всё чувствует и мучается от чудовищных болей, мечтая провалиться в небытие. Внешне у него не дергался ни один мускул, а внутренне он не переставая безмолвно орал, моля о спасении. Хотя о каком спасении могла идти речь, если за плечами целый ворох грехов?  — Почему ты такой злой? Бас отвлекся от мытья мотоцикла и повернулся к Варе. Она сидела на земле, что-то предварительно подстелив и смотрела на него в упор, склонив голову к согнутым коленям. Вопрос застыл в воздухе.  — А ты наглая, однако, отличница.  — Не наглая. Коммуникабельная. А ты злой.  — Не злой, а…  — А что? — вдруг Варя подумала о том, что тактичности у неё не больше, чем у клоуна в цирке.  — Я не считаю себя злым.  — Ещё и упрямый.  — Неправда. Я прекрасен, — ухмыльнулся парень и стряхнул брызги с рук на девушку. Она прикрыла лицо и завизжала. Будет знать!  — И высокомерный!  — Кто? Я высокомерный? — Рома притворно изумился и прижал руку к сердцу. — Удар прямо в сердце. Ведь мы, короли, очень близки к простому люду. Варя закатила глаза и цокнула языком. А затем безудержно рассмеялась.  — У тебя были девушки?  — Две.  — И как же они терпели тебя?  — Никак. Приходили ко мне на ночь, а утром уходили. Я даже не уверен, что знал их имена.  — Чудовище.  — Что поделать, — он грустно улыбнулся и пожал плечами, — моя душа, увы, пропала. Её некому спасти.  — Неправда. Я спасу, — до неё не сразу дошёл смысл сказанного. А когда дошёл, стало поздно. Слово не воробей. Бас посмотрел на неё и улыбка из грустной стала ободренной и обнадежившейся. Зрительный контакт длился слишком долго и Варя отвернулась. Они были никто друг другу. Они ещё не встречались. Спаси меня, Варя. Спаси.