Невеста для Бастарда

Я всё чувствую. Я всё слышу, но не могу совладать со своим телом. Дурацкий мешок с костями не слушается меня! Тихое цоканье каблучков по больничному полу. Бас улыбнулся бы, если бы мог. Это пришла Варя. Девушка навещала его с завидным упорством, несмотря на то, что он лежал овощем и это поражало Рому. Мало того, Варя ещё и разговаривала с ним, словно то, что ей никто не отвечает, совсем не заботило её. Нет бы махнуть рукой и ждать его выздоровления, но нет. Она рушила все его рамки и представления о жизни и мире вновь и вновь. Она точно не с этой планеты. Загадочная марсианка, посланная Басу в награду за что-то. Или в наказание? Что ещё выкинет эта маленькая бестия? Бас ощутил какой-то щелчок в левой руке и покалывающую нарастающую боль. Черт, опять лопнул какой-то не выдержавший напряжения сосуд. Организм Ромы жестоко подставлял своего владельца. Парень, который никогда не жаловался на здоровье, вдруг стал совершенно беспомощным. Он зависел от всего: от врачей, от донорской крови, которая теперь требовалась ему постоянно из-за того, что-то тут, то там открывались внутренние кровотечения. После ножевого ранения организм словно отыгрывался на Роме за все годы хорошего здоровья и работать слаженно упорно не хотел. Его это жутко бесило. Бас не привык зависеть от кого-то, он привык делать всех зависимыми от себя. Кстати, о донорской крови. Роме невероятно повезло с лечащим врачом и тот был готов бороться за каждую минуту жизни своего пациента. Для него это было делом принципа? Впрочем, неважно. Этот расчудеснейший мужчина в прямом смысле этого слова смог вырвать где-то для Баса небольшой запас крови. И, кажется, для этого ему пришлось кого-то одурачить.  — Тут хватит всего лишь на неделю, — качал головой доктор и наверное, для пущего подкрепления своих слов предупреждающе смотрел Варе в глаза. Боже, она же совсем ещё ребёнок. Что она может сделать?! Себе вены вскрыть?! Кстати, не додумалась бы до этого, дура.  — Надеюсь, вы понимаете, о чем я.  — Понимаю, — тяжело вздыхала девушка и переступала с ноги на ногу, будто была в чем-то виновата. Да, Бас слышал и это. — Я обращалась в донорские центры, но практически везде получила отказ. Точнее, мне предлагали встать в очередь. Но я и подумать не могла, что на третью группу крови она такая огромная.  — Значит, нужно искать подходящего человека самостоятельно.  — Я ищу. Но не буду же я подбегать к каждому на улице с вопросом: «Какая у вас группа крови?!». Да меня в психушку отправят и искать донора будет некому!  — Варвара, я ни к чему вас не принуждаю. Просто предупреждаю о том, что времени у нас не так много. Кроме того… -… он никак не придёт в себя, — закончила за врача Варя. — И вы не можете понять, почему. Мозг работает, ритм сердца хороший, — она слышала эти фразы не один раз.  — Да, но я не об этом. Это тяжело, я знаю. Но мы не можем литрами тратить донорскую кровь, если это не приведёт ни к какому результату.  — Вы… Вы хотите лишить его «подпитки»?  — Не я. Я бьюсь за каждую каплю, что попадает в него и за каждую минуту. Но на консилиуме могут поднять этот вопрос и я очень, очень не уверен в том, что смогу переубедить своих коллег. Неизвестно, когда он выйдет из комы и выйдет ли вообще. Что-то стукнуло о пол. Наверное, Варя выронила сумку. И в тот день девушка совсем не разговаривала с ним, только осторожно держала за руку, стараясь не выдернуть капельницы и катетеры.  — Привет, — сегодня её голос был более спокойным, чем обычно. Без грусти. Привет, сладкая. Я скучаю. Я хочу вернуться к тебе. Хочу коснуться. Неужели ты не чувствуешь этого? Нет, я не верю в это.  — Как ты? Сегодня оттенок твоей кожи уже лучше, а не такой, словно ты умирать завтра собрался. Ужасно. Боль не отступает ни на минуту, а толку от бестолковых капельниц, что меняют по сотне раз на дню — ноль. Но вчера, например, не лопнул ни один сосуд. Но почему мне до сих пор так больно? Почему не проходит место, куда был нанесён удар. Я так больше не могу, Варя. Сделай что-нибудь, прошу тебя.  — Ты же не собрался? — она взяла его руку в свою и слегка приподняла её, поднося к губам. Застоявшаяся кровь понеслась по венам вниз с бешеной скоростью. Странно, раньше Бас никогда не ощущал подобные процессы внутри себя так отчетливо. Только бы не лопнуло что-то ещё… Не собираюсь, но хочу. Когда я выныриваю из лёгкой полудремы, боль уже поджидает меня и стискивает тисками. Когда мне обрабатывают рану, я ору, потому что это невыносимо. Я готов получить ещё хоть сотню подобных ударов ножом, потому что это тогда это были щекотки по сравнению с тем, что я чувствую сейчас. Хотя ору я круглосуточно. Только этого никто не слышит.  — Я верю, что нет. Потому что ты тот ещё боец, Бас. Ты же будешь драться со смертью из природной вредности. Один раз ты уже отпугнул её. Что тебе стоит сделать это ещё раз? Ну же, Рома, давай. Прогони эту противную старуху. И я сейчас не про бабку у подъезда, что кричит тебе вслед про наркомана. Ты не умрешь. Ты права. Хочу, но не умру. Кто же будет унижать бедолагу Влада? Я не откажу себе в этом удовольствии. И… Я хочу посмотреть в твои прекрасные карие глаза. Хочу поблагодарить твоего крестного за всё, что он сделал для меня. Хочу поцапаться с твоим отцом.  — Я найду тебе донора, родной. Даже если мне придётся поехать в тьму тараканью, даже если надо будет лазить по крокодильим болотам. Я достану этого человека из-под земли. Не изводи себя так, милая. Мне… горько от этого. Это я должен ухаживать за тобой, а не ты за мной.  — Ты только не переставай дышать, ладно? Пообещай мне, что будешь дышать. Просыпайся, Бас, просыпайся. Здесь тебя столько всего ждёт. Вина Дениса, — её голос надломился и Варя на мгновение затихла, но через минуту продолжила: — доказана. Тебя хотели записать в соучастники, но Олег смог доказать твою невиновность. С тебя сняли все обвинения, а когда ты придёшь в себя, с твоей ноги наконец снимут этот дурацкий браслет. Как ты жил с ним? Он раздражает даже меня одним своим видом! А Влад всё страдает — ему некому люлей отвешивать. Пора бы уже, по правде говоря, он совсем уже обалдел. Да и ребята с района маются, бедные, не знают, что делать без тебя. Как щеночки, честное слово. Им нужна твоя твёрдая рука. Какая ты сегодня болтушка, милая. Мне это нравится. Не замолкай.  — А я просто скучаю без тебя. Безумно скучаю, — в эти слова было вложено такое чувство, что, казалось, от любви порозовеют даже стены этого унылого здания. А знаешь, я соврал. Я хочу жить. Я готов перетерпеть эту боль, если ты обещаешь мне говорить это всегда. И… Варя, я опять тебя не слышу. Погоди, что-то не так. Во мне что-то не так. Пара мгновений — и здравомыслящее сознание подернулось мутной дымкой. А затем и вовсе подернулось губительной темнотой, увлекая Баса в бездну. ***  — Пап, я дома! — крикнула Варя и повесила сумку на крючок в прихожей.  — Где ты была? — Артем оторвался от своего обожаемого ноутбука и уставился на дочь.  — В больнице. Я же говорила.  — Да, точно, — взгляд отца стал рассеянным, а губы сжались в тонкую полоску. Недоволен, но не сказал ни слова против. А свое недоумение всё-таки не сдержал:  — Зачем ты ходишь туда так часто? Варя смущенно закашлялась. Как это зачем? Чтобы послушать, что скажет врач. Чтобы по пути снова попытать счастья в донорском центре. Чтобы убедиться, что он ещё жив и у неё тоже есть стимул к жизни.  — Он же…  — Только попробуй сказать овощ, — угрожающе процедила Варя, — я соберу вещи и перееду к маме, а к тебе и на пушечный выстрел не подойду.  — Я вообще об этом не думал, — соврал отец и повернулся на компьютерном стуле. Отношения с дочерью только-только наладились, но после столь сильного и затяжного конфликта всё ещё были хрупки, как карточный домик и им нужно было время, чтобы окрепнуть.  — Но он же даже не ощущает твоего присутствия. Ему всё равно.  — А мне нет, — отрезала дочь, — и вообще, ты-то откуда знаешь?  — Ты сама говорила, он не приходит в себя. Девушка промолчала. Её мысли были заняты другим. Кажется, на окраине Москвы есть донорский центр, где она ещё не была. Может, попытать удачи там? А что, если попробовать в других городах? За пару дней можно управиться и минимум пять городов атаковать?  — Что говорят врачи? — отвлек девушку голос отца.  — Что нужна кровь. Варя немало удивилась. Почему он интересуется? Или, может, раздумывает как лучше убрать Баса? Нет, не выйдет!  — Логично, у него ножевое. Какая у него кровь?  — Третья положительная. Зачем ты спрашиваешь? Ты же не станешь помогать ему.  — Ему нет. А тебе да. Ты выглядишь как загнанная лошадь. Весь день где-то носишься и даже не присядешь поесть, я не могу на это смотреть.  — И что ты предлагаешь? Свою кровь? Твоя, кстати, подходит. У тебя же третья отрицательная?  — Да. Но я не дам. Варя фыркнула. Что ж, это было ожидаемо, не стоило даже и спрашивать. Папа? Роме? КРОВЬ? Вы о чем? Он скорее отнимет и то, что у него есть.  — Ну да, как я вообще могла такое подумать, — её голос был обиженным. И было действительно досадно. Вот он перед ней, столь необходимый донор. Но отца и на аркане не затащишь помогать Басу. Артем только тихо порадуется, если Рома умрет.  — Не надо делать такое обиженное лицо.  — А что мне ещё остаётся?! — Варя разбирала продукты в холодильнике и с психу откинула от себя что-то цитрусовое. Это был крупный апельсин или грейпфрут: она не успела заметить, фрукт закатился под стол. Артем проводил цитрусовое взглядом и тяжело вздохнул. Спасибо, что не в помойку. Хотя скоро туда и полетит — Артем цитрусовые не любил, а дочь накупала столько, что не успевала съедать.  — Не психовать для начала и прекратить кидаться продуктами.  — Конкретно эти продукты я купила на мамины деньги! И вообще, в магазин в этом доме хожу только я, так что не возникай. Да, папа, мне обидно. Ты говоришь, что тебе жалко меня, а сам не можешь пожертвовать хоть каплю крови для того, чтобы я немного передохнула!  — Хорошо! — взорвался отец и яростно хлопнул крышкой ноутбука. — Мы сейчас же поедем в больницу и я сдам кровь. Хоть всю, если ты успокоишься! Но когда он умрет после переливания — а он обязательно умрет, то не надо орать!  — На зло мне яду напьешься?!  — Да! Артем зло ударил рукой по навесному шкафчику и ушёл в гостиную. Дверь шкафчика жалобно скрипнула, открылась и оттуда посыпались какие-то баночки с лекарствами. Варя растерянно посмотрела на них. Она не принимала никаких медикаментов и не покупала. Выходит, это лекарства отца… Она с замиранием сердца присела на корточки и принялась перебирать баночки, вчитываясь в надписи. Только бы всё обошлось. Пожалуйста, пусть всё обойдется. Она же не вынесет второго удара. Она не может потерять Артема второй раз. Он вредный, противный, упрямый и у него не самый лёгкий характер, но всё же он её отец, которого Варя безмерно любит, несмотря на свои грубости.  — Почему ты не сказал, что неважно себя чувствуешь? — как можно спокойнее спросила Варя, садясь на диван рядом с папой.  — Потому что вам с матерью ничего говорить нельзя, — буркнул он, — хрен отвяжешься потом. А я взрослый мужик, не надо со мной как с ребёнком носиться!  — Это называется забота, папа. Забота. Я же не говорила тебе: «Не ходи за мной хвостом, я взрослая девка, а не ребёнок!» когда заболела зимой и ты следил за каждым приёмом лекарств. Ты даже дозировку сам отмерял.  — Ты другое дело. Ты моя дочь.  — А ты мой отец. Я тоже переживаю.  — Поэтому наговорила мне гадостей?  — Прости. Я была неправа. И тем более, я не знала.  — Варя, пойми, мне не жалко крови. Но она сейчас смешана с антибиотиками, которые мне пить ещё неделю. Черт знает, как его организм отреагирует на них. Голову остуди, ладно? Не надо кидаться с обвинениями. Мы найдём донора. И не одного, если потребуется. Сколько у нас времени.  — Мало. Очень мало. Доктор достал кровь, но её едва ли хватит на неделю. Я хотела бы управиться за пару дней.  — Ну и рамки. Собирайся, едем.  — В донорские центры?  — Сначала мы заедем в другое место. Тебе, краса моя, надо уже подавать документы в институт. Или тебе уже и учёба не нужна? По его стопам, да?  — Черт… Совсем забыла.  — Зато я не забыл. Через несколько минут они уже ехали по трассе, но Артем упорно молчал. Он отвечал, если дочь что-то спрашивала, но первый разговор не начинал. Варя кожей чувствовала папину обиду. Боже, как же научиться сначала думать, а потом говорить? На ступеньках МГУ Артем вдруг остановился и стал озираться по сторонам.  — Постой, кажется, я забыл свой паспорт в машине.  — Твой-то зачем?  — Нужен. Варя пожала плечами и осталась ждать отца на улице. Ладно, нужен так нужен.  — Ты учился здесь? — спросила она, идя по пустым коридорам института. Из кое-каких аудиторий раздавался смех, явно принадлежащий молодым людям и наверняка студентам. Разве они не разошлись на каникулы? Странно.  — В семнадцать лет я был не настолько умным. Мой институт был куда проще. Да и, честно сказать, моей целью тогда было отнюдь не получение знаний. Получить диплом, который требовали родители и ладно. А ты так делать не смей, — предупредил Артем, открывая дверь кабинета ректора. Девушка положила на стол документы, но ректор даже не взглянул на них и сунул её отцу какие-то бланки. Артем переписал данные своего паспорта, а затем потребовал паспорт дочери и сделал тоже самое. Внизу листа он оставил свою подпись и протянул Варе, чтобы она тоже подписала. Девушка бездумно сделала это: если отец поставил свою подпись, значит, всё чисто. Он абы где не расписывается. Да и не станет же он вредить своей дочери.  — Погодите, — запоздало произнесла Варя и буквально вырвала из рук ректора бланки, наконец-то додумавшись до того, что она не то что документы — она заявки в институты не рассылала. Что же это такое?!  — Что это? — спросила Варя. Ректор посмотрел на Артема и, смущенно кашлянув, снял пиджак и повесил его на спинку стула.  — Артем Викторович, я думал, вы обсуждали это.  — Нечего обсуждать. Она хотела учиться тут — теперь учится.  — Что это?!  — Контракт на обучение, — ректор недовольно постучал ручкой по столу, что означало не кричать. Через секунду Артем вылетел из кабинета, а за ним бежала дочь, ударяющая отца папкой, в которой был контракт по спине или плечам — до чего дотягивалась. Мужчина ошарашенно несся от Вари по коридорам, не зная, что ещё она может выкинуть с психу. Его внутреннее эго нехило обалдело: никому он не позволял поднимать на себя руку, да и мало кто рисковал. А тут он не просто терпел нападки от дочери, так ещё и прятался от неё.  — Коммерция?! Коммерция?! — повторяла Варя, охаживая отца по плечам. Нет, не могут они жить мирно, один из них обязательно в чем-нибудь накосячит.  — Успокойся! — он пригнулся и дочкино «оружие» просвистело в воздухе. А затем опустилось на его многострадальную голову.  — У тебя фетиш такой, контракты всем подряд подсовывать?!  — Я хотел как лучше!  — А не надо хотеть, папа! Ты не как лучше хотел — ты в меня просто-напросто не поверил! Она было замахнулась снова, но расстроенно отбросила от себя папку и села на лавку, пряча лицо в ладони. Разочарование окутало девушку плотной вуалью. Было горько от того, что отец, повторяющий ей «ты сможешь всё» на самом деле не верит в свою дочь. Она так хотела добиться всего сама, принести ему красный диплом и сказать: «Смотри, папа, ты был прав! Я смогла! Ты гордишься мной?». Артем сделал так, как посчитал нужным, но совершенно не считался с желанием дочери. Почему, почему, почему он засомневался в том, что она не поступит! Самый низкий балл за ЕГЭ — 90, это профильная математика и самый высший — 98 по литературе. Неужели этого мало?! Неужели он думал, что дочь завалит вступительные в МГУ? Почему он сделал это? Почему, почему, почемууууу?!  — Варя, — Артем коснулся руки дочери, но та дернула плечом.  — Уйди!  — Я не пойму, чего ты так злишься? Ты хотела в МГУ — я организовал тебе МГУ.  — Вот именно, что ты! — от всплеска эмоций девушка всплеснула руками. — А для меня важно, чтобы я сама! Я хочу что-то представлять из себя, не хочу, чтобы на меня смотрели и говорили: «Конечно, ей просто повезло, что она дочь Грача! Он пропихнет её везде»!  — Тебе не всё ли равно, кто и что скажет?  — Мне не всё равно на то, что это правда и мне это не нравится! Пойми, что для меня это всё не просто так. Ты успешно реализовался в жизни. САМ. Ты не просто симпатичная оболочка, ты действительно нечто стоящее и это великолепно! И я хотела того же. Артем потупил взгляд и прислонился к стене, не рискуя сесть. Черт, Варя, что же ты творишь? Загнать этого мужчину в тупик нереально, а она сделала это за несколько секунд.  — Пожалуй, я снова был неправ. Если хочешь, — он протянул дочери поднятый с пола контракт, — порви его и он не будет иметь никакой силы, это единственный экземпляр.  — Издеваешься? — Варя отодвинула его руку. — Ты уже оплатил первый семестр. Теперь буду учиться как есть.  — Тогда не дуйся. Пожалуйста. Варя посмотрела на отца, чтобы понять, действительно ли он раскаивается или просто хочет вернуть её расположение. В его глазах читалось осознание неправоты и девушка, вздохнув, простила.  — Не надо больше так делать. Я уже не та маленькая девочка по которой ты, безусловно, очень скучаешь. Её не вернуть, я выросла. И позволь мне принимать решения самой, какими бы глупыми они не были.  — Поехали по донорским центрам, — с ноткой грусти произнёс Артем. Да, маленькой Вари, которая больше всего на свете любила рисовать со своим папой и бежала к нему же со всеми вопросами, больше нет. И это резало без ножа. Может, лет через пять Варя родит ему внука или внучку и будет не так печально?  — Поехали, — девушка приобняла его за плечи и они пошли к выходу, как вдруг дверь одной из аудиторий распахнулась и прямо перед ними на пол упал незнакомый парень. Сразу же за ним вышел Марк и облил его водой из ведра. Бедолага зажмурился и закашлялся от попавшей в нос воды.  — Как тебе, нормально?! — он ещё и пнул упавшего в бок. — Это на будущее, чтобы знал, что нельзя брать девчонок за волосы и окунать лицами в ведра с водой! Парень поднял глаза на обалдевших Артема и Варю и, нервно рассмеявшись, помахал им рукой. Облитый парень уже ретировался.  — Здрасьте, Артем Викторович. Не ожидал вас тут увидеть.  — Здравствуй, Марк. Я тебя тут, знаешь ли, тоже. Отец сказал, вы улетели отдыхать.  — Ну, так они и улетели. Отец с матерью и Настей и брат с девушкой.  — А ты?  — Я пропустил самолёт. Вез Варю с выпускного домой.  — О…  — Да не страшно, в общем-то. Я всё равно не сильно хотел, я там как в телеге пятое колесо. Всё в норме. Лицо Вари ещё пуще залила краска стыда. «Надо извиниться. Надо извиниться. Надо извиниться» — стучало в ушах. А как? Боже, как же стыдно… Как в глаза-то ему смотреть? Несмело пожевав губы, девушка слегка коснулась плеча Артема и спросила:  — Пап, можно?..  — Да пожалуйста, — он достал пачку сигарет, чтобы не тратить время на доставание на улице. Варя переминалась перед Марком с ноги на ногу, как провинившаяся ученица перед директором.  — Привет, — наконец выдавила она. Просто ничего умнее не придумала.  — Привет, — его голос был ровным. Ни злости, ни ненависти.  — Что ты тут делаешь?  — С остальными аудитории мою. Неприятно учиться в засратых классах.  — Ммм… Понятно. А я вот теперь тоже тут учусь.  — Молодец, поздравляю. Если хочешь, могу файлом скинуть тебе номера и расположение аудиторий, чтобы было легче ориентироваться.  — Давай! — радостно согласилась Варя.  — Не сейчас. Как домой приду.  — Само собой. Она глубоко вдохнула. Сейчас прозвучат очень-очень-очень нужные ему слова, надо собраться.  — Марк, прости за ту ситуацию после выпускного. Мне жаль, что так получилось.  — Нет. Тебе не жаль. Ты помирилась со своим парнем и это хорошо.  — Нет, я…  — Послушай, не надо, ладно? Честно, я не хочу это слушать, потому что всё так как есть и по другому не будет. Просто подумай в следующий раз перед тем, как что-то сказать. Мне обидно, я не скрываю. Бывшая пинала меня как мячик, бегая по парням и тем утром я почувствовал что-то похожее.  — Как мне загладить свою вину?  — Никак. Всё в целом хорошо, я не успел привязаться к тебе так сильно, чтобы страдать.  — Ты прощаешь меня?  — Прощаю. И в какой-то мере я даже рад, что ты с ним помирилась. Вот только счастливой что-то не выглядишь.  — Небольшие проблемы. Да нет, большие. Очень большие, только Марка этим грузить ни к чему. Ему это и не интересно, и не нужно. Через минуту же забудет.  — Какие?  — Не думаю, что тебе интересно.  — Кто знает. Вдруг я смогу помочь?  — Только если у тебя третья группа крови, — и она всё ему рассказала. Со вздохами, всхлипами и восклицаниями. Марк немного помолчал о чём-то задумался. Варя обратила внимание на складочку, образовавшуюся у него между бровей.  — Кошмар, — наконец сказал он. — Группа крови у меня, конечно, не третья…  — Она нечасто встречается.  — Не перебивай. Третья группа принимает третью, естественно, и первую. А у меня первая отрицательная. Едем? ***  — Боже, Марк, да ты весь синий! — воскликнула Варя и усадила на больничную лавку вышедшего из процедурного кабинета парня. Его кожа действительно имела бледно-голубой оттенок.  — Нормально… Нормально… — тихо приговаривал он. — Сейчас приду в себя немного и повезу тебя домой. Артем не поехал с ними, отговорившись какой-то глупой причиной. Начал что-то бормотать про Олега, к которому заходил буквально вчера и отмазка получилась хиленькой и недостоверной.  — Сколько они взяли у тебя крови?!  — До черты допустимого.  — Ты уверен?  — Честно? Нет. Но зато у твоего парня есть запас в пару-тройку дней, если ситуация будет критической.  — Марк… Спасибо. Ты не обязан этого делать, но сделал. Спасибо. Огромное спасибо.  — Пустяк.  — Нет, не пустяк. И, по правде говоря, не понимаю, для чего тебе это.  — Да ни для чего, — он пожал плечами. — Я так с детства привык. Если помочь кому-то мне по силам — я помогаю.  — Даже если это незнакомец?  — Даже если это незнакомец. Сегодня я, а завтра мне. Люди должны помогать друг другу. Иначе в чем смысл? Тогда этот мир пропадёт. Варе опять стало стыдно. Она вспомнила, как совсем недавно доводила всех и вся только потому, что так желало её обозлившееся эго.  — Ты хороший человек, Марк, — выдохнула девушка.  — Я стараюсь им быть, — он улыбнулся, польщенный. — Что ещё мне остаётся… Девушка уставилась в стену. Эх, вот кому-то муж достанется. Эта девушка (или к тому моменту уже женщина) определенно сорвет самый большой куш в жизни.  — Спасибо.  — Ты теперь до конца моих дней будешь это повторять?  — Потому что благодарность — это всё, что я могу тебе дать. Слушай… Посиди тут чуть-чуть, ладно? Я поднимусь к Роме ненадолго.  — Я с тобой.  — Зачем.  — Хочу узнать, как скоро я смогу сдать кровь снова. У медсестры спросить забыл. Кстати, у моего брата группа крови тоже вроде бы первая. Или у сестры? Не помню. В любом случае, могу попросить их, и они не откажутся.  — О… Это было чудесно, но я чувствую, как стонет твоя шея, на которую я залезла, — Варя нажала на кнопку вызова лифта.  — Думаю, она выдержит ещё немного. Как только лифт доехал до нужного этажа, они замолчала, словно при Роме разговаривать не полагалось. Они свернули за угол и до палаты оставалось совсем чуть-чуть… Как вдруг Варя сорвалась и побежала.  — Что?! Что произошло?! — кричала она, стараясь пробраться через небольшое сборище врачей из 5-6 человек в палату. Дверь была открыта.  — Не кричите, Варвара Артемовна, — лечащий врач Баса взял её за руку.  — Отпустите!  — Постойте…  — Она же сказала отпустить её, — раздался ледяной голос Марка.  — Да, конечно, — мужчина сделал пару шагов назад.  — Объясните, что произошло! — паника захватывала мозг Вари, голос становился тоньше. — Что с ним делают? — она указала на врачей, что-то делающих с Басом. Один светил ему фонариком в глаза, другой устанавливал какие-то новые приборы, третий раскладывал наполненные чем-то шприцы, ещё двое переговаривались с умным видом.  — Кхм… Дело в том, что его мозговая деятельность стала слабее. Задрожали руки, подкосились ноги и сердце пропустило удар. А, может, два. В глазах заскакали темные пятна, закружилась голова и Варе ничего не оставалось, кроме как прислониться к стене.  — Воды? — тихо спросил Марк. Она отрицательно покачала головой, чувствуя как желудок подкатил к горлу. Если в неё попадет хоть капля чего-либо, то тут же вывернет наизнанку.  — Он… Умирает?  — Не то, чтобы умирает. Но это очень, очень нехороший знак. На консилиуме было решено ввести Романа в более глубокую кому для того, чтобы поддерживать жизнь в нём было легче. Нет! Нет, не делайте этого! А изо рта — не звука. Варя не могла вымолвить и слова.  — Марк… — моляще произнесла она. Девушка молилась, чтобы он понял её посыл и всё сказал. И он понял.  — Погодите, — возразил он, — но вы не можете сделать это без согласия третьего приближенного к пациенту лица. Я, конечно, не юрист, но что-то подобное слышал.  — А третье лицо — это вы? — уточнил доктор. — Вы, молодой человек, кто вообще?  — Неважно. Вы не можете сделать этого. Варя прошла в палату и села на кровать Баса. Врачи не прогнали её, видели — прощается. Да и они уже хорошо её знали.  — Что же ты творишь, Бас, — горько и сквозь слёзы пробормотала девушка, прижимая его руку к губам.  — Не надо так убиваться, — произнёс один из врачей. — Хуже ему точно не будет, — он пощелкал по шприцу с инъекцией. — Просто уснёт крепче.  — И не будет ничего чувствовать…  — А он и так не чувствовал. Его тело не реагировало на внешние раздражители.  — Может, он что-то слышал, что-то ощущал.  — Ничего он не слышал. Варя всмотрелась в лицо Баса: оно не выражало ничего, на нём только белая маска.  — Вернись ко мне… Вернись, пожалуйста.  — Прошу покинуть палату, при введении инъекции посторонним не место. Девушка встала, но отпустить руку Ромы была не в силах. Как он мог сдаться?  — Дай мне хоть малейший знак, что будешь жить. И вдруг… Легкое подрагивание его пальцев.  — Погодите! — она едва сдержалась, чтобы не заорать. — Он пошевелил пальцами!  — Вам показалось.  — Но…  — Или это была судорога, — ответил врач и приставил к его вене иглу. *** Вокруг только вода. Волны разбиваются о скалы, цунами с грохотом поднимается вновь и вновь. Что за черт? Бас почувствовал, что ему нечем дышать. В носу — вода, во рту — вода, в лёгких — опять вода. Он пытается выплыть на поверхность, но едва ему удаётся сделать это, как волны тут же топят его, пригибают ко дну. «Давай, — приговаривал себе Рома, — давай, держись» Время утекало сквозь пальцы и он не знал, сколько времени уже пытался не утонуть. Но совершенно точно знал, что много. И в конце концов выбился из сил. «Может, к черту всё это?! — бессилие было сильнее него. — Для чего я пытаюсь выплыть? Для кого?!» И Бас перестал грести руками, медленно оседая на дно.  — Что же ты творишь, Бас? — раздалось грозовым раскатом скорбное и полное печали откуда-то с неба. Резкие рывки руками. Что это такое? И голос… Он так знаком. Так… любим? Варя! Варя! Я… Я с тобой! Ещё несколько рывков руками. Вот так…  — Вернись ко мне. Вернись, пожалуйста. Я вернусь! Вернусь! Это словно стало своеобразным пинком, что выпнуло его из одного мира в другой. Вот только неудача — его снова захлестнуло. На этот раз надоедливой болью. Рома опять ничего не видел, но зато всё слышал.  — Прошу покинуть палату, при введении инъекции посторонним не место, — чужой безразличный голос. Что за инъекция?! Для чего?! Явно ничего хорошего не будет! Не сметь делать её! Не сметь! Ну погоди, лекарь-недоучка… Дай только встать, уж тогда-то я тебе челюсть поправлю! Черт, ну давай же, давай! Пошевели хоть пальцем! Хоть веко дрогнет! Ну!!!  — Дай мне хоть малейший знак, что будешь жить. Варя, я и так живой! Если бы я мог это донести до тебя… Бас чувствовал, как бежит по венам кровь, но совершенно не чувствовал свои мышцы. Но это нужно остановить! Он напрягся всем своим существом. Ну же, хоть малейший импульс… Есть! Дрогнули пальцы! Но вдруг этого мало и она ничего не поймёт?  — Погодите! — она едва сдержалась, чтобы не заорать. — Он пошевелил пальцами!  — Вам показалось.  — Но…  — Или это была судорога, — ответил врач и приставил к его вене иглу. Покажется тебе, когда будешь считать выбитые зубы и не досчитаешься двадцать второго! Убери иглу от моей руки! Убери иглу!!! Бас и сам не верил, что у него получится. Он просто понял, что если не сделает этого сейчас — не сделает больше никогда, будет поздно. Самый важный рывок в его жизни. Надо, надо… Но как? Вдруг сознание нарисовало ему теплые глаза матери, в уголках которых собирались морщинки и непролитые слезы. Ваню, который не слышал, но так желал услышать голос дяди. Варю, которая обернулась к нему через плечо. Её волосы отпружинили от плеч, а глаза просили — нет, умоляли его встать. Рома резко поднял корпус с кровати. Он принял сидячее положение раньше, чем открыл глаза. Всё это длилось секунду, а казалось, что вечность. Парень рухнул обратно на кровать — сил было не так много, но глаза не закрывал (хватит уже, належался в темноте) и тяжело сглотнул. А затем он выдернул шприц из вены и дрожащей рукой поднёс его к глазам — полный. Успел ввести, но не успел впрыснуть. Он посмотрел на шокированно распахнувшую глаза и прижимающую к груди руки Варю. Было видно, что она очень хочет кинуться к нему и сжать руки на его плечах, но боится. Бас мысленно прикинул, шевелится ли язык. Пожалуй, на одну фразу энергии хватит.  — Что-то давно не хоронили врачей этой больницы. Устроим? Варя выдохнула с нескрываемым облегчением: Бас действительно вернулся.