Невеста для Бастарда

— Успокойся. Успокойся, пожалуйста. Успокойся! — Бас сидел перед Варей на корточках и держал девушку за руки. Сердце сжималось от её жалобных всхлипов, перетекающих в откровенные рыдания. Варя подалась вперед и обняла его, вцепляясь ногтями в шею и едва сдерживая себя от воя в голос. Рома опешил и замер истуканом на несколько секунд, прежде чем прижал её к себе в ответ. Боль разъедала её изнутри кислотой, не оставляя ничего. Остались только слезы. Только отчаяние. Только безысходность и тьма, засасывающая в себя. Она носила его пять месяцев. Это так много… Пять месяцев терпела плохое самочувствие, глотала таблетки как витамины пригоршнями и оберегала всеми правдами и неправдами. И всё равно это его не спасло.  — Варя, посмотри на меня, — прошептал Бас и обхватил её лицо ладонями. Она закинула голову наверх, глотая слёзы. Девушка не представляла, как жить дальше. И жить ли вообще? До этого момента она и не осознавала, насколько сильна её любовь к ещё нерожденному ребёнку. Варя всегда знала, что любит его, но и не представляла, что до подобного безумия и дикого крика, застрявшего где-то в горле. Но было уже слишком поздно.  — Послушай меня, — голос Ромы дрожал, а глаза увлажнились, но ни одна слезинка не покинула их, — послушай. Всё будет хорошо, слышишь? У тебя ещё будут дети. Обязательно будут. До безобразия белобрысенькие мальчики и девочки, похожие на Марка. Но глаза у них будут твои. Только твои.  — Я не хочу других детей, Рома, — она вцепилась себе в волосы, — я хотела этого. Я хочу этого! Мне был нужен этот ребёнок, нужен! Я не смогу завести других детей, я не хочу! — Варя сорвалась и теперь рыдала в голос. Рома сел рядом и прижал её к своей груди так сильно, как только мог. Варя не отстранялась, а только утыкалась носом ему в ключицы ища утешения.  — Варя, пожалуйста, не плачь. Не плачь, я обещаю, что всё будет в порядке. Я обещаю.  — Ты обещал и не оставлять одну, пока нужен мне. И бросил! Когда я едва начала оправляться, я оказалась недостойна быть рядом я тобой! Поэтому ты улетел? Бас промолчал и только погладил её по волосам. Девушка зарыдала ещё сильнее.  — Боже, Варя, твои слёзы — сильнейшее оружие против меня. У меня сердце разрывается, когда ты плачешь. Твою мать, я тоже сейчас заплачу… А я даже в детстве после побоев отца не плакал. Так что ни к чему хорошему это не приведёт. Если только персонал поржет. Как ни странно, это подействовало на Варю отрезвляюще и она затихла. А вот теперь Рома мог переходить ко второй части утешения.  — Сейчас мы дождемся своей очереди к другому узисту и тогда нам всё скажут точно. Врачебные ошибки никто не отменял.  — Это слишком дикая ошибка!  — И всё же она имеет место быть.  — В таком не ошибаются!  — Ошибаются все, Варя.  — А ты? Скажи честно, что ты считаешь ошибкой: то, что встретил меня много лет назад или то, что бросил? Рома отвернулся. Как объяснить ей, что тут ошибки не присутствует? Что виноватых нет? Разве что генетика. Это решение было вынужденным. Ему и сейчас не стоило бы возвращаться: глядишь, не испортил бы ей жизнь. Она не рыдала бы в коридоре. Да и сейчас он как никогда был близок к «красной зоне», когда 30 лет не за горами. Но, будем честны, мозг мог дать сбой в любой момент. Денис был совсем молодым, но Бас уцепился за эту цифру только потому, что в этом возрасте сошёл с ума его отец. И всё же в душе теплилась надежда… Парень надеялся на то, что рождение ребёнка будет настолько светлым событием, что поможет удержать рассудок. Он будет цепляться за воспоминания о малыше и выберется из этой трясины. Хотя отца это не спасло… Ни один из четверых детей не принес ему счастья. А может, он сам не сильно-то этого и хотел?  — Грач здесь? — вышла медсестра и оглядела коридор. Варя не нашла в себе силы встать.  — Иди, — слегка подтолкнул её Рома.  — Нет, — девушка схватила его за руку, — Ром, пожалуйста, нет. Я не смогу услышать это ещё раз! Я не вынесу! Бас неуверенно поджал губы, сомневаясь в том, что хотел предложить. Она же наверняка только замахает на него руками и откажется.  — Хочешь, чтобы я пошёл с тобой?  — Хочу! — ответ получился настолько скоропалительный, что у Баса зажглась надежда на не столь сильную ненависть с её стороны, как могло бы показаться. Несколько минут Варя мялась на пороге кабинета. Несколько минут терзала медицинскую карту, прежде чем наконец-то легла на кушетку. Зашумел аппарат узи.  — У нас тут что? — врач вгляделся в монитор. — Подозрение на замершую? Сейчас посмотрим. Рома старался не смотреть на Варю, чтобы скрыть своё напряжение. Ещё чуть-чуть и он психанет, разнесет всю больницу и всех врачей за то, что не уберегли его ребёнка. Бас был уверен, что это именно их вина и не хотел признавать того, что это естественный отбор. Не все беременности заканчиваются родами, не всем детям суждено родиться. Значит, ребёнок был слишком слабым. Вдруг кабинет наполнился странными звуками. Небольшие помехи в виде шипения, но гораздо более громкий и мерный стук.  — Что это? — прошептал Рома, словно боялся говорить вслух, чтобы не спугнуть.  — Сердцебиение, — улыбнулся врач, — которое почему-то не услышали на предыдущем узи. Трудно сказать, в чем была оплошность: в невнимательности узиста или неисправности аппарата. Мужчина повернул экран к родителям, которые, казалось, и не дышали. Они на миг вылетели из этого мира, не сумев перестроиться на счастье, свалившееся после сильного горя.  — Узнаем пол? Вопрос пришлось повторить дважды, прежде чем Рома, предварительно переглянувшись с Варей, кивнул. Все слова застряли где-то в горле.  — Девочка. Прекрасная и здоровая девочка, развивается в соответствии своему сроку. Никаких патологий или прочих отклонений не обнаружено. Бас расплылся в дебильной улыбке, наблюдая за небольшим пятнышком на экране, которое уже имело и ручки, и ножки. И это было невероятно. Подумать только! Маленькая девочка, выбравшая его своим отцом несмотря на то, что он не был этого достоин. Рома почувствовал, как его озлобившееся, наполненное тьмой сердце начинает оттаивать и наполняться любовью. Другой, неизведанной им раннее. Она не вытеснила любовь к Варе. Нет, наоборот, она слилась с ней и стала ещё сильнее.  — Идём, — Варя дернула его за рукав. Девушка уже успела привести себя в порядок и даже стереть с лица потеки туши. Но глаза все равно были покрасневшими и опухшими от слез.  — Ты отвезешь меня домой?  — Конечно, что за вопрос? — Бас слегка опешил. Неужели она думает, что он позволит ей идти пешком после такого потрясения? В машине девушка до дыр засмотрела два черно-белых снимка, выданных ей врачом. Она вертела их так и эдак и не отнимала ладонь от живота, который становился более заметным при подобном жесте.  — Покажешь? — спросил Рома, заглушив двигатель. Они встали в пробку и парня впервые это не злило: у них есть момент, чтобы поговорить. Варя без возражений протянула ему одну из фотографий и, аккуратно водя по ней ногтем, стала показывать где ручки, ножки, голова.  — Она миниатюрная. Всего 23 сантиметра и 280 грамм.  — Это плохо? — Бас опять забеспокоился.  — Нет, — Варя улыбнулась. — Просто она у меня Дюймовочка. Парень ударил с досады по рулю и попал кулаком прямо по клаксону. От неожиданного и громкого сигнала Варя ойкнула.  — Прости, — сухо произнес он. «У меня». У меня! Прекрасно! Она по прежнему продолжает вести себя так, будто он не имеет никакого отношения к их общей, между прочим, дочери. Так, мимо проходил и был донором. Очень хотелось выкрикнуть: «Не у тебя! Она не только твой ребёнок! Она наша, я тоже её родитель, как бы тебе ни хотелось обратного. Так случилось, имей уважение!». Но он молчал, понимая, что сегодня девушка пережила достаточно потрясений и ни к чему волновать ни её, ни, соответственно, ребёнка.  — Ты понимаешь, что нам нужно поговорить? Тебе не надоело бегать от меня?  — Надоело, но что я могу сделать, если ты не слышишь моих просьб оставить меня? Наши жизни разделились, пойми, мы уже не те, кого знали раньше, мы другие люди! Мне не семнадцать лет, а тебе не двадцать один.  — Пожалуйста, давай поговорим! — Бас не сдержался и сорвался на крик.  — Хорошо. Но больше мы к этому не вернёмся. Сперва Рома был слегка сбит с толку тем, что она так легко согласилась и не пришлось уговаривать её ещё час, а то и два, но быстро взял себя в руки и собрался с мыслями.  — Ты не можешь простить мне моё бегство? Не надо ничего отвечать, это риторический вопрос. Пойми, я сам этого не хотел! Но всё, что я делал, было для твоего блага. Я не хотел стать таким, как Денис. Как отец. Я боялся навредить тебе, ведь когда что-то ломается тут, — он постучал себе по виску, — ты уже не соображаешь кто свой, а кто чужой. Все едино ненавидимы. И всех хочется поубивать. Сознание полностью меняется и ты фактически погибаешь. Остаётся только оболочка, тело, наполненной неуправляемой агрессией. И когда я понял, что потратил всё время не на то, что нужно, было уже поздно. У меня остался всего год. Год до тридцатилетия, до того возраста, когда все по мужской линии моего отца сходили с ума.  — И… Что? Это никак не лечится? — Варя потупила глаза вниз. Бас покачал головой и вцепился в руль сильнее.  — Очень частые и длительные рецидивы. Буквально год назад у отца вроде дела шли на улучшение, а потом… Бах, и смирительная рубашка. Прости, что не рассказал раньше. Ты имела право знать.  — Ей тоже это грозит?  — Нет. Говорю же, передается только мужчинам. Если бы был мальчик, тогда…  — Что тогда?! — девушка неожиданно начала атаковать.  — Ничего. Вы с Владом что-нибудь придумали бы… Быть может, это можно как-то искоренить в детстве. Варя направила взгляд в окно и долго-долго смотрела в даль. Бас надеялся не на прощение — на понимание.  — Спасибо, — вдруг выдала девушка и Рома опешил. Спасибо за что? За предательство или честность? Черт, Варя, что ты хочешь этим сказать?  — За что? — наконец решился он.  — За поддержку и за то, что настоял на повторном обследовании. Будь я одна, я бы, наверное, тут же в истерике подписала согласие на аборт. Я ведь под эмоциями не соображаю ничего. А она ведь живая… Спасибо, что был рядом. Роме не понравилось то, как прозвучала последняя фраза. Этим Варя словно подводила черту и прощалась с ним. И благодарила не только за то, что он был рядом в больнице, но и что вообще когда-то присутствовал в её жизни.  — Ты сможешь простить меня? — Бас не унимался. А Варя опять замолчала и её молчание разрывало барабанные перепонки хуже, чем самый дикий крик.  — Нет, — призналась она и внутри разрушились и те немногие камни их когда-то могущественной крепости отношений. — И это не из-за того, что ты скрыл от меня свою болезнь. А твой отлет я давно тебе простила. В тот самый день, как увидела после разлуки, иначе не легла бы в одну постель. Да и не стоило бы… Проблема в другом. И мне очень жаль, что ты этого не понимаешь. Варя вышла из салона автомобиля и, пройдя между машин, вышла на тротуар. До дома оставалось не так уж далеко. Рома ударился головой о руль. Он не мог винить её в чем-то. Отравить человеку только-только сложившуюся жизнь и требовать что-то хорошее взамен?  — Тебя как звать-то?  — Варя.  — Варвара, значит… Но уезжать Бас не спешил. Он решил проводить девушку до квартиры, а то с её «везучестью» вполне вероятно, что и в родном подъезде её мог украсть какой-нибудь бабайка.  — А я Рома, — вдруг выдал парень, пока они ждали лифт.  — Почему тогда этот назвал тебя Бар… Бас… Бесом, что ли… Он рассмеялся.  — Басом. Прозвище такое.  — Странное.  — Скорее обидное. Но ничего, я привык.  — Почему? — отойдя от первого шока, Варя заметно оживилась.  — Потому что полностью — Бастард. Стоя у двери своей квартиры, Варя вернула новому знакомому куртку и тут же повернулась к нему спиной, не желая сверкать бюстгальтером.  — Спасибо, — проговорила она, — что заступился. Ты ведь мог просто проехать мимо.  — Не мог, — отозвался Рома.  — Как же я мог, родная? Как я мог пройти мимо, когда был так нужен? — прошептал Бас, уперевшись взглядом в дисплей телефона. Их последняя совместная фотография, буквально за два часа до того, как он безвозвратно все разрушил. — Ты простишь меня?  — Прощу. Но отношений у нас не выйдет. Ты бросил меня! — выпалила она. — Бросил одну, когда мне нужна была помощь! Тебе оказалось проще уйти и ни в чём не разбираться. Ты даже не попытался! Ты оставил меня разгребать это дерьмо самостоятельно, а когда я наконец справилась с этим, приходишь ко мне и надеешься на то, что между нами что-то может быть как раньше. Что же ты делал в то время, когда я захлебывалась слезами? Где ты был, когда я так нуждалась в тебе?  — Смог, — горько усмехнулся он. — Сука, смог! Ситуация была до боли похожей. Он снова оставил её в самый тяжелый момент. Зазвонил телефон.  — Да, — Бас старался скрыть легкое раздражение из-за того, что Влад, сам того не зная, позвонил в самый неподходящий момент.  — Сможешь заехать ко мне в клинику? Это срочно.  — Не могу. Мне придётся огромный круг делать, бензина на обратный путь не хватит.  — Твою мать, мне дать тебе две тысячи на бензин?! Ты руководишь Глобалом, у тебя теперь денег больше, чем у половины населения России. Не позорься!  — Слушай, ну не могу я! Что-то горит?  — Ладно. Ко мне больше ни за чем обращаться не надо, я тоже не могу.  — Хорошо, хорошо, хорошо, еду! Рома швырнул телефон куда-то вниз и даже не посмотрел, где он упал. Выезжая на поворот, который вел налево, покинул пробку и через пятнадцать минут был на месте. Проходя мимо процедурных к кабинету Влада, парень поморщился. В нос ударил неприятный запах лекарств, который страшил всех детей планеты. За дверью друг с кем-то вёл оживленный разговор, но стоило Роме войти, как он замолчал. Перед ним сидел мужчина вдвое старше, чьё лицо было смутно знакомо Басу. Но он не придал этому значения, у него было много знакомых. Разве всех упомнишь?  — Зайди, что ты топчешься у порога как бедный родственник, — произнёс Влад. Мужчина обернулся и резко вскочил на ноги. Он мял в руках какой-то лист, явно нервничая и переживая под пристальным взглядом Ромы.  — Закончи с пациентом, я подожду  — Это не пациент. Это к тебе.  — Ко мне? А обязательно было назначать встречу в пропахшем лекарствами кабинете? Влад усмехнулся.  — Расскажите ему, — попросил парень, — нужно, чтобы он услышал это от вас.  — Услышал что? Это кто? И вдруг Рома узнал его. Не по чертам лица — нет, они были совершенно иными. По взгляду: у всех Астаховых он был одинаковый. Младший брат отца, Максим.  — Я ничего не хочу знать, — Рома уже развернулся, чтобы уйти, поэтому Владу пришлось втаскивать друга обратно за шкирку и закрыть дверь на ключ.  — Я вломлю тебе! — озверел за секунду Бас.  — Просто послушай, если не хочешь до конца жизни по психиатрам бегать!  — Я даже не знаю, с чего начать… — дядя Ромы старался на племянника не смотреть.  — С истоков, — плевался ядом тот, — кто там был прародителем этого безумия?  — Кем бы он ни был, — Максим тяжело вздохнул, — по непонятной причине это распространяется только на старших сыновей.  — Что? — от потрясения Рома даже привстал. И только сейчас до него дошло: Максим был абсолютно здоров, в отличии от своего брата.  — Болезнь. Она передается только старшим сыновьям носителя. Денис же был старше тебя, верно? Значит, на нем и прервался этот ад. Ни тебе, ни следующим поколениям не грозит озвереть. Бас оперся на стол и закрыл глаза ладонями. На него свалилось слишком многое. Но самое тяжелое — то, что дядя жестоко ошибался. Максим не знал о том, что у Дениса есть ребёнок. Ваня, который и был упомянутым старшим сыном. Мальчик, который лишен и физического, и психического здоровья. Ребёнок, который не заслужил того, чтобы его будущее рассеивалось, как туман по утру. ***  — Яна, я больше не могу! — заныли в один голос два взрослых мужика.  — Цыц, — женщина остановилась рядом с дочерью, разглядывающей детские кроватки. Время ещё было, но Варя хотела подготовить всё заранее и не метаться за несколько дней до родов.  — Твою мать, мы слоняемся уже два часа, я не могу так долго находиться в замкнутом пространстве, у меня стресс! — возмущался Артем.  — Да, но это касается только магазинов. А ты, — Яна указала на мужа, — даже не вздумай начать выступать. Если бы не была нужна помощь с вещами, я бы ни в жизнь вас с собой не взяла.  — Я ничего не имею против, но у неё есть свой мужик! И не один, а три! — Артем хотел как можно скорее покинуть магазин. Лучше бы ему было подождать на улице, а не таскаться за женщинами, которые, похоже, решили скупить весь детский отдел. Варя обиженно выдохнула, но не она не злилась на отца. И сама ведь уже устала, а Артем примчался сразу же после судебного заседания. Крестный пока что держался — у него единственного сегодня был выходной.  — Три? — Яна закусила губу и принялась перебирать детские распашонки, сдерживая себя от дальнейших расспросов. С кем ещё успела накуролесить дочь?!  — Он имеет в виду Влада, — поморщилась девушка. — Марк, Влад и прочие личности, которым не место в моей жизни, — категорично отрезала она и не упомянула имя Ромы. Варя отошла в сторону и сняла со стенда одну из сосок. Пригодится или нет? Может, не стоит приучать с роддома, чтобы потом не мучиться с отучением? К горлу подступал горький ком при мысли, что из-за врачебной халатности всё это могло уже и не пригодиться. И стало немного стыдно от того, что Рома боролся за ребёнка больше, чем мать. На эмоциях Варя могла натворить таких дел… Могла бы убить вполне себе здоровую дочку. Размышления прервал телефон, вибрациеймзащекотавший бок в кармане куртки. «Рома» — высветилось на экране.  — Да, — Варя не скинула вызов, как делала ещё позавчера.  — Привет.  — Привет.  — Как ты себя чувствуешь? Девушка посмотрела на стоящую неподалеку мать: Яна делала вид, что её вообще тут нет, но на самом деле слышала всё. Артем и Олег остались стоять где-то посреди магазина, за них можно было не волноваться. Ну, если только великовозрастные детки не смогут найти выход или заблудятся в магазине.  — Нормально. Я немного занята, поэтому побыстрее приступай к своей тираде: «Не отнимай ребёнка, сука». Ты же звонишь мне только за этим.  — Вот что ты начинаешь? — вдруг на заднем плане послышался шум и ругань Баса на Феликса.  — Ты на работе? — поинтересовалась Варя.  — Да.  — Тогда какого хрена ты висишь на телефоне?! Займись делами и не выноси мозг ни мне, ни своим сотрудникам.  — Вот чтобы я не выносил тебе больше мозг, давай сейчас проясним вопрос с дочерью. Она не только твоя…  —…я тоже её родитель, да-да-да, я слышала это тысячу и один раз. Но эти слова ничего не меняют.  — Так ты не дашь мне видеться с ней? Варя отдернула телефон от уха: он стал слишком горячим. Перегрелся или это Бас источает гнев, ярость и яд даже с того конца?  — Я не знаю, — призналась девушка. — Не хотела. Моё мнение о тебе и о том, что ты только навредишь ребёнку не поменялось. Но то, что случилось вчера… Не знаю. Я решу это позже.  — Когда позже? Когда ей восемнадцать исполнится? И почему всё должна решать только ты? Я, получается, никто и звать меня никак?  — После родов. Дай ей хотя бы родиться. Я — в группе риска по невынашиванию беременности из-за того, что моя кровь несовместима с твоей. И ты хочешь добить меня нервотрепкой с твоей стороны? Рома отключился. Очевидно, последнее предложение ему очень не понравилось, но возразить, увы, было нечего.  — Вот что творишь? — вздохнула Яна, которая после окончания короткого конфликта дочери по телефону решила завести разговор, который был отложен в дальний ящик. — Может, стоит руководствоваться не только своими интересами, но и интересами будущей дочери, раз уж тебе хватило глупости забеременеть не от Марка, а от Ромы?  — Я вообще не собиралась беременеть, — пробубнила под нос Варя, — просто так вышло. И вообще, именно её интересы я и защищаю!  — Тем, что лишаешь отца? — Яна выделила голосом каждое слово.  — Не нужен ей такой отец! Пусть лучше никакой, чем он! — девушка вспылила и закричала так громко, что на неё обернулись несколько других посетителей магазины. Она вспыхнула от стыда и пошла к выходу: настроение покупать что-либо полетело в тартары. Но, в самом деле, не завтра же рожать. Вслед ей растерянно смотрели отец и крестный, не зная, то ли бежать за ней, то ли не влезать.  — Что ты психуешь? — мать догнала Варю. — Разве я не права?  — Ты, может, и права, но это не отменяет его козлиной натуры!  — Но раз он такой козел, зачем же ты ради него ссорилась с отцом, сбегала из дома, прогуливала школу и сейчас ребёнка от него притащила?!  — Потому что я не знала, что для него нет ничего святого, кроме денег! Не зря говорят что глаза — зеркало души. Именно глаза подвели сейчас свою хозяйку, слезами выдав с головой ту бурю, что творилась у неё внутри. Варя пыталась остановить этот всемирный потоп мысленными увещеваниями, что всё хорошо, всё прекрасно и замечательно, но это были слабые утешения. Тогда она подумала о том, что такое настоящее несчастье, что сейчас могло бы не быть её и дочки и это сработало. Слезы высохли.  — Прости, я не хотела тебя расстроить, — Яна обняла её за плечи. Голос был раскаивающимся, она действительно не хотела обидеть Варю и совсем забыла, какой впечатлительной во время беременности была сама.  — Меня расстраивает только то, какая я дура, мама, — девушка платком промакнула мокрые солёные дорожки на щеках. — Я не должна была спать с Ромой. Надо было сначала узнать, каким человеком он стал, решить вопрос с браком и только потом связывать с ним свою жизнь. А я кинулась в омут с головой. И когда я пришла к нему вечером, то спросила, что для него представляет ценность. Сама понимаешь, что он ответил да? Мне было важно узнать, была ли я важна ему так, как он мне. От его ответа зависело очень многое! Я не ждала того, что он скажет, что я главная ценность его жизни. Но, быть может, ответь он иначе, я набралась бы смелости уйти от Марка и не мучить ни его, ни себя. Глаза снова наполнились слезами и Варя заставила думать себя о дочери, а не о том, что её отец предпочел деньги матери. Она не хотела зря волновать малышку, которой от переживаний мамы точно было несладко.  — Это несправедливо, мама, — прошептала Варя, потому что знала: если начнёт говорить вслух, то непременно расплачется в голос, — что он был для меня всем, а я всего лишь мимо проходила. И я не хочу, чтобы моей дочке было также больно, как мне сейчас. Сегодня люблю, завтра нет… Я не хочу, чтобы он пинал её также, как меня. Она не котенок. Да и к тому же маленькие девочки очень чувствительны.  — Хорошо, я тебя поняла и больше не буду поднимать эту тему. Ты, наверное, сама знаешь как лучше. ***  — Хватит бегать, пожалуйста, хватит! — кричала Катя, сходя с ума от беготни и баловства близняшек. Алена сидела с планшетом в кресле и не реагировала на разгулявшихся детей, посчитав, что раз младшая сестра вернулась жить к отцу, то можно опять скинуть девочек на неё.  — Алена, угомони их!  — А почему я-я-я? — лениво протянула девушка, даже не соизволив отвлечься от планшета и продолжив увлеченно тыкать пальцем по экрану.  — Потому что это твои дочери!  — Ты не можешь помочь? — Алена открыто выражала недовольство тем, что Катя оторвала её от столь важного занятия. — Что ты тогда вообще приперлась сюда, жилплощадь занимаешь! От тебя должна быть хоть какая-то польза.  — Ты не обнаглела?! — Катя задохнулась от возмущения. — Это не твоя личная квартира, если ты не забыла, бабушка переписала её на меня! Это ты должна быть благодарной, что я позволяю тут жить тебе и твоим детям. Алена вскочила на ноги, будучи в полной боевой готовности к скандалу. И пойдёт она с козырей.  — Ах, вот как мы заговорили! Ещё отца начни выгонять отсюда, свинота!  — Об отце речи не идёт.  — Ещё скажи, что мы тут тебе мешаем! И если тебе не хватило ума удержать Влада, не надо гавкать и вымещать свою злость на мне.  — Зато мне хватило ума выучиться и не залететь, не имея ни гроша за спиной. А теперь ты считаешь, что все тебе должны только потому, что ты родила! Но ты не занимаешься детьми, ты скинула их на папу!  — А не надо кичиться своим образованием. Если бы я вовремя легла под Баса, я бы тоже смогла!  — Я не спала с ним! — Катя сорвалась на визг от несправедливых обвинений. У неё ведь и в мыслях не было! Переспать с Ромой означало предать не только Влада, но и Варю, и себя. До такого она бы не опустилась никогда. Девушка ощутила острое желание позвонить Марку и пожаловаться ему. Он умный, он найдёт нужные слова для утешения и придумает что-нибудь, что помогло бы не зацикливаться на обиде. Но с чего бы ему выслушивать чужие проблемы, которые никак его не касаются? Он же не психолог.  — Что за визги? — хмуро спросил вошедший в гостиную отец.  — Она выгоняет меня из квартиры!  — Она брешет на меня! Девушки загалдели наперебой и едва не вцепились друг другу в волосы.  — Замолчали! Обе! — рявкнул мужчина. — Кое-кто очень хочет видеть вас. Отец подозвал к себе внучек и отошёл с прохода, чтобы пропустить гостью. Сестры застыли в ступоре, первой из которого вышла Алена.  — Мама! — радостно закричала она и как маленькая кинулась женщине на шею.  — Мама… — обреченно прошептала Катя и прижала руку к груди. Это вырвалось против воли, ведь мамой девушка эту особь давно не считала.