Невеста для Бастарда

Марк не успел включить свет, но по характерному тяжелому сопению уже смог определить, кому оно принадлежит. Парень щелкнул выключателем и поморщился от смены яркости. Варя сидела скрестив ноги и оперевшись на кухонный стол, перед ней стояла наполовину опустошенная литровая бутылка воды.  — Ты чего тут? — сиплым после сна голосом спросил Марк. Он скользнул по часам мимолетным взглядом: четыре часа утра. Что заставило его вскочить в такую рань в редкий выходной? Сам не знал.  — В моей спальне душно, — почему-то шёпотом ответила Варя. Наверное, она не решалась повысить тон голоса из-за мужа.  — Открой окно.  — А так холодно. На улице метель. Марк тяжело вздохнул. В последнее время у Вари было слишком много заскоков, которые ни Егор, ни Влад не успевали удовлетворять. А сам он просто не хотел, руководствовался тем, что это не его ребёнок. Пускай хоть что-то сделает настоящий отец. Правда, ему этого не позволяла Варя, врезав во входную дверь ещё три замка помимо двух имеющихся. Теперь чтобы попасть домой Марку требовалось пройти квест: подобрать ключ к каждой из скважин и не забыть, в какую сторону и сколько раз провернуть. И это в лучшем случае. В худшем приходилось заходить через аварийную дверь, чтобы не столкнуться с караулящим около подъезда Варю Ромой. Марк не мог его даже видеть, знал, что малейшее дуновение ветра — и они подерутся. И непременно найдутся зеваки, которые заснимут это на телефон. То-то же журналисты потешатся: подрались управляющие двух самых крупный предприятий, и из-за чего? Девушку не поделили. Марк хмыкнул. Подобное внимание прессы сыграло бы против Ромы: он не спешил раскрывать карты и во всеуслышание заявлять о том, что он — владелец Глобала. По крайней мере, в России. В Америке этому не уделялось так много внимания, на родине же от лица руководителя выступал Феликс. Марк понимал, чего ждет Бас — пока достроится головной офис, а это произойдёт не раньше, чем через год. Появилось несвойственное желание подгадить кому-нибудь.  — Поэтому ты не спишь? — он снова обратился к жене.  — Не только, — Варя поморщилась, — моя дочь перепутала день с ночью, поэтому не желает спать и только и делает, что пинает меня под рёбра.  — Моя дочь, мой ребёнок… — Марк задумчиво побарабанил пальцами по столу, — ты никогда не называешь её по имени.  — Я его ещё не придумала, ничего в голову не лезет.  — Включаешь интернет, заходишь в браузер, вбиваешь в адресную строку «женские имена» и ты удивишься, сколько вариантов тебе предоставят.  — А то я дура, да?  — Заметь, не я это сказал. Девушка кинула на мужа сердитый взгляд и, ничего не говоря, потянулась к бутылке. За несколько глотков она осушила оставшиеся пол-литра, достала из навесного шкафчика новую бутыль и отпила ещё треть оттуда. Марк изумился: куда в неё столько лезет? Но зато сразу прояснился вопрос, почему она так часто бегает в туалет по ночам.  — У нас под столом канистра десять литров, тебе достать? — парень уже нагнулся, но Варя пнула его ногой по рукам. Нашёл время для подкалываний!  — Иронизируешь, — пробубнила она, — а я вся измучилась. Меня уже тошнит от такого избытка воды, а остановиться не могу. Во рту пустыня Сахара, язык сухостью чуть ли не щеки царапает. Да и чем чаще обновляются околоплодные воды — тем лучше, — Варя с нескрываемой любовь во взгляде посмотрела на всё ещё удачно прячущийся под свободной одеждой живот и провела по нему ладонью. Прошло ни много, ни мало с того рокового дня, когда ей ошибочно сказали, что её девочка мертва. Марк помнил, какой зареванной жена вернулась в тот день и помнил, как при этом болезненно сжалось его сердце. Она знала, что всё это произошло из-за врачебной халатности и на самом деле её ребёнок жив, но всё ещё не могла отойти от потрясения и прорыдала в голос весь вечер. Марк и Егор переглядывались на кухне и на нервах допивали уже третью чашку кофе. Оба порывались зайти и успокоить её, обнять, утешить, да хоть загон с единорогами купить, лишь бы Варя не раздирала в хлам их души своим плачем. Но она выгнала всех и попросила оставить её одну. Варя утверждала, что всё в порядке, ей просто нужно выплакать это горе. Именно в тот вечер Марк понял, что на самом деле не хочет ничего плохого этому ребёнку. Быть может, он не станет идеальным помощником для жены, не сможет воспитать как своего и также полюбить, но парень всем сердцем желал, чтобы девочка родилась здоровой. Чтобы она хотя бы родилась, раз уж пришла в этот мир.  — Они все такие банальные и заезженные, — Варя прикусила ноготь на большом пальце.  — Кто? И вынь палец изо рта, что ты как маленькая. Девушка оторвала взгляд от экрана телефона и посмотрела на мужа. Обидеться на язвительные подколы обиделась, а в интернет всё равно полезла. В каждой шутке, как говорится…  — Имена. Ни одно из предложенных мне не нравится. По крайней мере из русских. Всё какие-то буренки Даши да Маши.  — Но это гораздо лучше, чем, например, Оливия или какая-нибудь Фредерика. Варя смущенно кашлянула и отложила телефон в сторону. Марк закатил глаза. Серьёзно?  — Только не говори мне, что ты хотела бы назвать дочь так.  — А почему нет? Оливия — красивое имя.  — Не будь моей матерью, не оригинальничай. Она назвала меня Марком, а через месяц рыдала, почему я не Максим. Уже собиралась подавать заявление на смену имени, но было слишком много мороки с документами. Ты только подумай, какое отчество будет у моих детей. Маркович? Марковна? Кошмар. Варя поняла, что не может сдерживать рвущуюся наружу улыбку и вот уже пару минут лыбится во все тридцать два. Но не от того, что её смешит имя мужа, нет, оно ей всегда нравилось. Это была какая-то детская радость от того, что едва ли не впервые за много месяцев у них с Марком случился нормальный диалог, без криков, взаимных упреков и обвинений. Но, сколько бы ни ругались, они по-прежнему и не думали разъезжаться и ни один из них даже не заикался о разводе. Хотя, определённо думали об этом.  — Это красивые имени, не спорю, — продолжал Марк, — но для Америки, Англии, Франции… Для заграницы короче. А в России они звучат странно и нелепо. И к чему тебе это? Хочешь, чтобы она всю жизнь как я мучилась? Когда я я слышу «Марк Юрьевич!» то до последнего надеюсь, что это не меня. Но нет, я один Марк во всем Ланграсте. Даже в филиалах.  — А что ты предлагаешь? — Варя улыбнулась ещё шире.  — Что угодно. Отчество звучное, любое имя хорошо звучит. Анна Романовна, Анастасия Романовна, — задумчиво бормотал он первые пришедшие на ум имена и даже не заметил вмиг помрачневшую жену.  — Артемовна, — поправила его девушка, — у неё будет отчество Артемовна, а не Романовна. Даже если я и позволю ему видеть ребёнка раз в месяц, то ни за что не дам его отчество. Он этого не заслужил.  — Извини, всё время забываю. Марк же, напротив, не злился. Он смог свыкнуться с этой мыслью и теперь направлял все силы не на бессмысленную ненависть, а на то, чтобы выйти из сложившейся ситуации с минимальными потерями. Да и кого ненавидеть? Варю? Он не мог. Рому? Так давно ненавидел, а больше просто некуда. Ребёнка, получившегося по глупости его родителей? Точно нет.  — Но это глупо, Варя. Ты можешь дать ей свою фамилию, отчество в честь своего папы, но в строку «отец» всё равно буду вписан я, потому что ты забеременела в браке со мной, а не вне него. Так не лучше ли тогда дать хотя бы моё отчество? С фамилией решай сама, это легче оправдать.  — А ты… Ты разрешишь? — вопрос был до того робким и неуверенным, что девушка напоминала ему сейчас ребёнка.  — Моё разрешение не требуется.  — Ошибаешься. Если ты не хочешь, я буду искать обходные пути. А ты не хочешь.  — Не дури. У тебя только два варианта: либо дать Роме признать ребёнка, либо мне. И я делаю это не только для тебя, ведь первый вариант разнесет меня по ветру. Варя, допив вторую бутылку, поднялась со стула и уже прошла мимо Марка, как вдруг развернулась обратно и обняла мужа. Тот опешил и пару секунд не знал, что ему делать: мягко отстранить или обнять в ответ? И сделал выбор в пользу второго. Да и объятия Вари были далеки от того, какими они были ещё полгода назад. В них не было и намёка на влюбленность, только благодарность.  — Спасибо, Марк. Спасибо, что не выкинул меня из дома как котенка и продолжаешь терпеть себя. «А я мог иначе? — хмыкнул он про себя. — Увы, я слишком сильно тебя любил» Парень ушёл к себе, но ещё полчаса бездумно лежал на кровати. Нежданный ночной разговор выбил его из колеи и сбил сон. Загорелся экран телефона, оповещая о пришедшей смс-ке. Марк поморщился и читать его не спешил. Наверняка один из его замов спешит оповестить о том, каким образом собирается навредить Рома в этот раз. Это же цель его жизни, не так ли? Вредить всем и вся. Но когда Марк увидел, что смс пришло от Кати, перехватило дыхание. *** Катя посмотрела на время. Пять утра, а она ещё не ложилась спать и продолжала размазывать слёзы по щекам. Мама… Какая она мама, одно название! Хотя она даже его недостойна! Девушка посмотрела на опухшее от слез лицо в зеркало и тут же укорила себя за то, что разрыдалась как маленькая из-за ерунды. Ведь это пустяк, верно? Никто не запрещает ей отказать матери! Она ничем не обязана ей! Но подобные мысли не утешали и Катя уронила голову на подушку, которая в какой-то мере заглушала её рыдания.  — Катя?.. — в комнату вошёл отец и девушка тут же заткнулась.  — Я разбудила тебя? Прости.  — Знаешь, да как-то не до сна. Мужчина сел рядом и взял за руку дочь, которая так старательно пыталась удержать все слёзы в себе. Но не смогла, когда он погладил её по волосам и поцеловал в лоб. Катя обняла его за шею, ища утешения, найти которое не могла сейчас ни в ком. Боже, да за что ей это?  — Выкинь её за дверь, папа-а-а, — тянула на одной ноте она, — почему я должна волноваться о её здоровье, если она не волновалась обо мне двадцать лет? Её не волновало, что ты остался один с двумя детьми, пока она жила в свое удовольствие! Я ненавижу её, ненавижу! Отец говорил что-то успокаивающее, но Катя не слышала его. В ушах звучало только требовательное «Ты должна мне! Я твоя мать. Ты должна!»  — Иди спать, папа. Я в порядке. Но в порядке она совсем не была. Катя не могла ответить на вопрос, что расстроило её больше: приезд матери, нахальное требование или то, что она сейчас спокойно спала в соседней комнате, в то время как её младшая дочь тонула в собственных слезах? Девушка взяла с тумбочки телефон и, сама не зная зачем, принялась пересматривать те немногие фотографии Марка, которые не иначе как чудом затесались к ней в галерею. Она уже сто раз обругала себя за то, что хранит фотографии мужа своей лучшей подруги, ведь не имеет на это никакого права. Но, с другой стороны, почему нет? Варя и вовсе жила с Владом даже тогда, когда они уже встречались. Почему Катя не может желать дружеского общения с Марком? Потому что он её муж. Потому что он владелец Ланграста. Потому что она сотрудница Глобала. Потому что она не может предать Рому. Потому что зарождающиеся чувства далеки от дружеских. Катя могла подобрать ещё сотню «потому что», но ей было достаточно и имеющихся для того, чтобы впасть в истерику. «Что я творю?», — в ужасе подумала она, но не перестала набирать Марку сообщение. Всего один вопрос: «Спишь?», но на него ушло целых три минуты. И не пришёл ответ. Ни через минуту, ни через десять, ни через сорок. Катя понимала, что все нормальные люди в шестом часу утра ещё спят, он не обязан подрываться и отвечать ей, но на душе было паршиво.  — Да? — рассеянно ответила на телефонный звонок девушка.  — Не сплю, — ответил Марк и слегка ухмыльнулся, — выходи. Катя откинула несколько прядей волос на затылок. Единственное, куда сейчас хотелось выйти — в окно. Но если она сделает это, то мать получит желаемое. К чему радовать подлую женщину?  — Что ты молчишь? — спросил Марк.  — А что ты приехал? Я же не просила.  — И просить не надо. Если человек пишет в пять утра, значит, у него что-то случилось. Хорошее или нет — неважно.  — Я сейчас спущусь. Хотелось хлопнуть дверью так, чтобы у матери лопнули барабанные перепонки. Нечего спать! Катя не спит и она не будет. Но останавливало только то, что помимо неё дома спали отец и два ребёнка, которым через несколько часов в школу. Алену жалеть тоже не хотелось. Катю обдало холодным шквалом ветра и тело тут же покрылось крупными мурашками. Выскочив из дома, она даже не подумала прихватить с собой куртку. Девушка почувствовала, что кто-то схватил её за локоть и через пару минут она оказалась в теплом салоне машины. На плечи ей опустилась чужая мужская куртка. Катя посмотрела на Марка: он грел руки у включенной печки. Очевидно, он тоже собирался впопыхах и нацепил первое, что попалось под руку. Видеть его в футболке с коротким рукавом и обычных джинсах вместо делового костюма Кате было непривычно. Ведь даже когда она приходила в гости к подруге, Марк все равно расхаживал по дому в костюме, потому что-либо только что пришёл, либо опять собирался уходить. Хотя застать его дома — чудо из чудес и когда Катя ещё жила в Америке вместе с Ромой, Варя часто жаловалась ей на то, что секретарь видит Марка чаще, чем она сама. Очередной укол совести.  — Это из-за Влада? Если да, то оно того не стоит. Даже самая сильная любовь проходит… Если переключиться, — Марк отвёл глаза. Катя утерла рукавом куртки одинокую слезу. Ну вот, ещё один повод — расставание с Владом. Хоть они и сумели остаться друзьями, но было очень жаль той светлой влюбленности, идущей ещё из подросткового возраста. И всё же лучше так, чем отравлять друг другу жизнь.  — Нет, — она всхлипнула. Рассказывать такое Марку было стыдно. Он был идеален во всех отношениях с самого рождения. Вырос в образцово-показательной семье, получил образование сначала в одном из лучших лицеев, а затем в МГУ, возглавляет Ланграст. И женился не на абы ком, а на дочери самого Грача. Умудрился даже получить из этого небольшую выгоду: в его юридическом отделе теперь работали лучшие юристы Артема. Правда, в самом браке ему не повезло, но и измена была не с его стороны. И чего Варька вцепилась в этого Рому, когда под боком есть такой мужчина? Дура. Катя всё ещё молчала. Как не шокировать Марка подобной грязью?  — Мать приехала, — наконец выдавила она.  — Она надолго уезжала? Парень дернул плечами, понимая, что вопрос глупый, но никак иначе разговор не продолжить.  — Ага. На двадцать лет. А теперь… Теперь вернулась, но только для того, чтобы потребовать у меня… почку, — Катя сглотнула и уже и не пыталась утирать текущие по щекам слёзы. Истерзанное за несколько часов матерью сердце больше не могло терпеть. Девушка не поворачивалась к Марку лицом, но всем своим существом ощущала шок, исходящий от него. Всё как она и думала.  — Я не такая мразь, как ты думаешь. Неужели я бы пожалела почку, будь она действительно матерью? А она бросила нас, сославшись на послеродовую депрессию. Сбежала с проезжим французом. Или немцем, не помню, кем он там был. А мне было уже пять лет, Марк! Ну какая послеродовая депрессия?! Где-то к двенадцати я смогла смириться с тем, что моя мать обычная блядь. А отец… Каково мужчине растить двух девочек одному? Ей было плевать. Плевать, что мы росли черте-как, потому что папа в две смены работал, чтобы нас прокормить. И итог, пожалуйста: Алена шаталась хрен знает где и в итоге родила в девятнадцать лет. И дети ей не сдались, их опять воспитывает отец. А он что, вечный что ли? — при этой страшной мысли захотелось плакать ещё больше, но Катя сдержалась, чтобы не опозориться перед Марком больше, чем уже есть. — И вот она заявилась и с порога заявляет, что у неё отказывает почка, я должна ей пожертвовать свою. Потому что она моя мать. Потому что Алена ни при чем, я не я и жопа не моя, — Катя не удержалась от грубости, — да и вообще Алена у нас любимая дочка. И у неё самой дети, ей нельзя. А мне можно? Я детей не хочу? Меня можно инвалидом оставить? Хотя я и так детей иметь не могу, я бесплодная! — последние слова она в истерике прокричала и, чтобы унять девушку, Марк прижал её к себе. В груди все сжималось, коленки тряслись. Ничего не осталось от той солнечной и неунывающей Кати. Перед ним была только тонущая в детских обидах и недолюбленная мамой девочка, но… Он не переменил к ней своего отношения. Наоборот, что-то укоренилось в нём от её слез. Они словно стали ближе после подобных откровений.  — Прости, — Катя отстранилась, достала платок и вытерла мокрое лицо. — Устроила тут потоп… Марк только покачал головой. Не это сейчас важно.  — Кать, если проблема в том, что нужно достать почку, то…  — Конечно! — визгом перебила она. — Конечно, в почке проблема, а не в том, что мать клала на меня ещё до рождения, а теперь кричит на каждом углу, что я ей обязана! Конечно, Марк, конечно! Никогда ты не поймёшь этого, потому что никогда не был лишен материнской любви. Никогда не видел выбившегося из сил отца, который хотел дать большее, но не мог! Парень поджал губы. Не правда. Не только её отец страдал. Его отец тоже не родился с золотой ложкой во рту, прежде чем получить то, что сейчас имел Марк, он много и упорно работал. И также приползал домой полуживой. Марк вспомнил сцену из детства, когда ему было всего 10 лет. Мать давно отправила его в кровать, но он не желал спать, пока не вернётся отец. И, услышав звук открывающейся входной двери, побежал в коридор. Юра вернулся далеко за полночь. Он что-то с улыбкой сказал жене, присел буквально на мгновение… А через минуту уже спал. Прямо так, сидя. Мать аккуратно разула его и попросила Лешу помочь донести отца до спальни.  — Хорошо, — спокойно проговорил Марк, — я понял тебя. Давай немного помолчим и успокоимся.  — Прости. Не хотела сорваться на тебе, просто накопилось…  — Всё в порядке. Я всё понимаю. Марк взял её за руку. Катя подняла на него влажные глаза и через секунду выдернула ладонь, вспомнив, что он женатый мужчина. Марк грустно хмыкнул и устремил взгляд вдаль, по своему трактуя этот жест. *** Три вусмерть пьяных мужчины сидели за кухонным столом Ромы. В ход шла уже вторая бутылка коньяка.  — Она меня не любит, — вздохнул Бас и опрокинул в себя ещё один наполненный до краев алкоголем стакан.  — Она мне не даёт, — Егор пытался что-то рассмотреть в коньяке и вертел перед глазами бутылку так и эдак.  — Она меня не замечает, — глухо и сильным акцентом проговорил Феликс, не попытавшись поднять голову от сложенных на столе рук. Эти трое говорили о совершенно разных девушках, но нечто общее у них всё же было. Все они что-то «не» по отношению к несчастным и обездоленным мужчинам.  — Вот где сейчас шатается твоя сестра? — заплетающимся языком спросил Бас и локтем пнул Егора.  — Где-то… — его речь была не более связной. — Наверное, с банкиром своим.  — С каким ещё банкиром?!  — Рогатым, — парень кивнул, — Полинка его бросить хочет, надоел он ей своей беспочвенной ревностью. Или ты про старшую? Стыдно признаться, но Егор упился до того, что забыл имя старшей сестры.  — Про Варю, — пробубнил Рома.  — Ааа… Так она это… Схватила Катьку, мужа своего и Влада и на все новогодние выходные на дачу укатила. А, ну и Полина наверное с ними, а не с банкиром. Рома хмыкнул. Неужели она думает, что он не найдёт её там? Он встал, со скрипом задвинул стул и облокотился на него, ища точку опоры.  — У меня есть идея, — протянул парень. — Фил, ты с нами? Феликс промычал что-то отрицательное и для пущей достоверности помотал головой. Пить вместе с русскими оказалось не по силам для американца.  — Но нас не ждут, — возразил Егор, поняв ход мыслей Баса.  — И от этого ещё интереснее, верно?