Иррен

Последний день, когда он видел ярла живым, Селин тоже помнил отлично. Один из зимних солнечных дней, когда уже в окно солнце светит совсем по-весеннему, но на улице еще морозно. За день до этого, им с Эккеном снова приказали стоять как стражам на совете у князя. Не в первый раз юноши занимали свои места за княжеским плечом. Селин так стоял для того, чтобы его было прекрасно видно всем присутствующим, весь его образ был тщательно продуман с подачи ярла Тиадар – безупречно сидящее форменное платье, дорогой клинок, искусно сплетенные волосы и даже выражение лица, чуть с долей превосходства и уверенности в своей силе и красоте. Селину поначалу было нелегко – почти все взгляды останавливались на нем, кто-то потом отводил глаза, а кто-то рассматривал его словно раздевая. "Как ты мне мешаешь!" - шипел потом Эккен, - "Единственный толк в том, что сразу ясно, кто бездельник в этом зале!". Сам же Эккен стоял за другим плечом князя Эарана, напротив, с закрытым наглухо лицом, среди слоя синей ткани были видны только темные глаза Охотника, оружие его было невзрачным на вид, и все говорило о том, что оружие, скорее, он сам. Селин прекрасно видел, что рассматривали и Эккена, у которого поклонников тоже было немало. Селин поначалу удивлялся этому в разговорах со Змеей. Он же видел тело Эккена и помнил ужасные шрамы, и о них говорили многие, однако,, и желающих внимания Эккена Иррен находилось в достатке, это не считая эрна Аэриса Линегар, все-таки ставшего добычей, и с которым Эккен официально жил уже несколько лет. "Экке может дать в постели то, что не даст никто другой, ни ты, не я, а забрать может еще больше. И ему больше желают отдать, чем взять". Из этого объяснения Селин не понял и половины, но уточнять не стал. Важным было то, что ярл считал их обоих равноценными и выполняющими одно и то же поручение, но по-разному. Селин помнил и то время, когда весь город гудел о том, что вдова эрна Лойте стала хозяйкой в доме эрна Тиадар, хотя со смерти ее супруга не прошло и положенных трех лет! И помнил, как был доволен в это время ярл, в управе спорились все дела, эрн Войтан все так же не жалел денег ни на что, и редко удавалось довести его до гнева. Теперь же, делами дознания чаще всего занимался Дагейд, в посольства эрна Тиадар сопровождал эрн Найеха, который все чаще и чаще проводил в кабинете ярла много времени, а сам ярл хорошо если появлялся в управе на половину дня, молча выслушивая все отчеты и расписывая бумаги, половину из которых отписывал эрну Найеха. - Что вы мне расскажете? – можно и не быть Охотником, чтобы заметить в голосе эрна Тиадар безразличие и усталость. - Как все прошло? - Как обычно, ярл, – пожал плечами Эккен, - Эрни Селин хорошо отвлекает внимание на себя и хорошо, если бы его хотели чуть-чуть потише. А то вранье не так слыхать. - Мы с тобой обсуждали это много раз. Нет, как ты хочешь – не будет, Экке. – Ярл ясно дал понять, что не хочет про это говорить. Селин бы сказал, что он делает то, что приказано и не его вина в том, что кто-то не может сдержать свои похотливые мысли! Но в этот момент Эккен обычно насмешливо смотрел на него, давая понять, что забавляется возмущением, и Селину казалось, что он делает это просто нарочно. Нарочно обращает внимание ярла на эти детали, чтобы позлить секретаря. - В тех налоговых бумагах, что сегодня разбирали – могут быть неверные цифры, эрн Мееланд очень волновался, когда зашел разговор про это. Если бы не было открыто окно, наверно он потел бы до вони, так переживал. – усмешка на губах Охотника. – И очень переживал на том участке, где речь шла о налогах с продажи зерна в Келлин. - Хорошо, - кивнул ярл. - Интересно. Сэлье, что точно говорилось в этот момент и кем? Вот зачем его ставят стоять на княжеских советах, а вовсе не за тем, чтобы собирать на себе любопытные взгляды. За тем, что любое слово, любую фразу, когда бы они не были сказаны – Селин мог воспроизвести с точностью и быть уверенным, что так оно и было. - Восхитительно. – По тону ярла было понятно, что ничего "восхитительного" эрна Мееланда не ждет, особенно после того, как Селин и Охотник ответили на другие вопросы ярла. Селин так и не переставал изумляться тому, что для Эккена не было никаких преград к тому, чтобы распознать, что чувствует тот или иной нордеа и рассказать об этом без стеснения. И Селин подозревал, что спроси он Эккена лично о том, о чем думает каждый из тех, кто рассматривает бесстыдно секретаря управы – ответы бы ему вряд ли понравились. – Что же… Экке, можешь быть свободен. Сэлье, пригласи ко мне Иддера. В этот день Селин ушел из управы поздно, потому что нужно было сначала переписать протокол-записку, которую оставил Эккен, написанную хоть и без ошибок, но с кляксами и помарками, а такую не передашь в княжескую канцелярию. Вот ни за что не поверить, что сын главы судебной управы может так неаккуратно писать! А потом еще и отнести записку в княжескую канцелярию после того, как на ней поставит свою подпись эрн Иддер, ярл Войтан давно ушел домой, точнее за ним пришел Дайрин Тиадар и они ушли вместе, что тоже было в новинку. Мало того, из княжеской канцелярии следовало вернуться снова в управу, чтобы разложить бумаги на завтра, потому что ярл Войтан велел собрать с утра в управе совет из старших дознавателей, эрна Найеха и неизменного Охотника. В этом суетном дне была только одна радость, Дагейд останется ночевать у Селина и уже ждет его в гостинице. И в управу они придут завтра вместе, потому что Дагейд тоже обязан быть на совете у ярла. Но всем этим планам было не суждено сбыться. Ночью в дверь комнаты Селина бесцеремонно постучали, и он знал, что это обозначает – нужно срочно прибыть в управу. Так иногда случалось, например если в городе кого-то убили или что-то случилось на границе и ярлу нужно готовить бумаги для быстрого доклада его высочеству. Селин записывал речь под диктовку, рассылал и готовил письма для управ на землях и делал еще множество дел. Что еще могло случиться в эту ночь? Однако, за дверью обнаружился вовсе не владелец трактира или кто-то из его семьи, а Дайрин Тиадар, который был бледен, а губы его были сжаты. - Прости, не знаю, может не стоило бы будить тебя, вас… извини, - Дайрин рассмотрел за его спиной Дагейда, - но, наверно, вам стоит быть в управе, там уже Найеха, ярл Войтан Тиадар умер. Мой дед умер вечером. Его высочество уже знает. Неважно, все неважно, Селин нашел первую попавшуюся одежду, не рассматривая ее, потому что смотреть было трудно из-за смаргиваемых непрошенных слез. Невозможно. Невозможно поверить, что ярла Войтана нет. Здесь, в столице, ярл Войтан стал для него всем, наравне с Дагейдом, почти отцом, и, если бы не ярл Войтан – где бы был сейчас Селин? Нельзя представить себе, что завтра в управе не будет эрна Тиадар, что он никогда не войдет в свой кабинет, никогда не попросит трав или вина, вызвать Найеха, отнести бумаги, забрать заказ из лавки и не даст еще тысячи поручений. Ярл Войтан не придет никогда в управу. Дагейд молчал, деловито одеваясь, один раз обняв Селина, по его лицу нечего было сказать, но Селин предположил, что наверно Змея ждет вестей в управе, что скажут там. Значит, Найеха знал раньше и к нему послали одному из первых. В управе оказались почти все, кто в этот момент был в столице – эрн Эари, Охотник, другие дознаватели, все собрались в приемной управы, небрежно убрав разложенные вечером Селином бумаги на широкий подоконник и молчали. - Иддер уехал к его высочеству. Свой экипаж подали, - проронил эрн Райдо, один из старших дознавателей. – Ждем, что там скажут, хотя… и так все понятно. Охотник казался Селину спокойным, но за несколько лет совместной работы юноша научился распознавать его настроение по чертам лица. Сейчас губы Эккена сжаты, а лицо кажется сосредоточенным. Он их всех читает, догадался Селин. Для него сейчас не горе в управе, а работа?! Ему интересно, кто как отнесся к страшной вести?! Кто теперь спросит Охотника об этом? И что чувствует он сам? Ярл Войтан даже для Селина сделал меньше, чем для Эккена, у которого в столице когда-то была собственная семья, бездарно им утраченная. "Не смей!" – легкий удар по своим щитам Селин почувствовал сразу и столкнулся с гневным карим взглядом. Что-то учуявший Дагейд взял его за руку и ответил таким же синим строгим взором Охотнику. Ждать эрна Найеха пришлось долго. За это время, чтобы как-то смягчить ожидание, Селин успел сделать горячих трав тем, кто пожелал, услышать предположения о том, кто станет следующим главой управы – в отличие от судебной, главу дознания назначал его высочество, лишь только принимая во внимание советы остальных глав управ. Предположений был немного и все сходились на двух – Дагейд Оннерд или Иддер Найеха. - Я бы предложил подождать решения его высочества, - отказался обсуждать эту тему Дагейд, - а не гадать, как женщины. Наконец-то Иддер Найеха явился, когда уже совсем рассвело, и его было непривычно видеть с распущенными и небрежно причесанными волосами, без украшений и в самой простой одежде. Было понятно, что и для него эта весть явилась нежданной только ночью. - Я бы сказал всем "доброе утро", - в тишине начал Иддер, - но оно вовсе не таково. Я пока не знаю, как мы будем жить дальше, но надо как-то попытаться это сделать. Вы ждете, что я скажу о том, что решил его высочество Эаран Хелльстрем? В руках у Иддера была бумага, которую он явно до этого долго крутил пальцами, пока возвращался назад. Вот только разворачивать и читать ее он не стал. - Так вот. Пока ничего. В полдень будет княжеский совет. На него вызвали меня и Змею. Поэтому, еще придется подождать вестей, но это сейчас не главное, все и так знают, что им надлежит делать и сегодня, и завтра. А еще нам стоит помочь роду Тиадар и его вдове, эрнис Элине, с церемониями. Конечно, совет утром никто не собрал, вероятно дела эрна Мееланда оказались не так важны, но Селин все равно занялся своей работой – письма в управу начали приходить просто потоком. С соболезнованиями, с вопросами, их приносили ко входу и отдавали страже, и это немного помогало справиться с горем внутри. Неважно, что будет с ним самим, сейчас, важно то, что он ощущал огромную потерю. Наверно ярл знал, что так будет, он прожил достаточно долгую жизнь, в которой получил все, что хотел, и даже пережил своего главного соперника – эрна Ойхе Лойте, и вот пришел его собственный срок. Наверно, эта та жизнь, которая может быть примером для каждого из мужчин Келлин. Но легче от этих мыслей не становилось. - Я только едва привык жить без одной руки, без ярла Лойте. - Селин стоял и слушал речь князя Эарана, который присутствовал на похоронах, и его молча слушали все собравшиеся – вся управа, весь род Тиадар, который оказался не таким уж многочисленным, еще незнакомые ему эрны, эрн Кайетан Ахола и другие главы управ, например, Инце Лойте, который больше смотрел на своего бывшего младшего брата, чем на его высочество. – Как лишился второй. Опоры и совести нашего княжества, того, кто всегда мог дознаться до правды и принять наиболее верное решение, того, кто был мне тоже наставником, того, кто открыл мне вторую сторону разума, и научил судить не только со стороны гор, но и со стороны равнин, находить равновесие. Независимо от того, хотели бы этого эрны Тиадар и Лойте, я всегда буду помнить о них вместе, как о двух своих руках, своих наставниках и близких друзьях. Как о тех, о ком я рассказываю своим детям и буду рассказывать своим внукам, о тех, чья жизнь и чьи ошибки должны стать им примером. Это огромная утрата не только для меня, но и для всего нашего княжества. Я не сомневаюсь в уме и знаниях эрнов Найеха и Оннерд, и ни в коей мере не хочу оскорбить их недоверием, но я хочу получить от них тот же уровень, что княжество получало от работы эрна Тиадар, где справлялся он один. Сегодня весь день мы будем вспоминать ярла Войтана Тиадар и пить, и рассказывать о его жизни. Да, ярл справлялся один. Решение князя было озвучено вчера к вечеру и оно удивило многих. Формально главой управы назначался Иддер Найеха, и в его обязанности вошли присутствие на княжеских советах, все посольские дела с людьми, отчеты перед его высочеством о делах дознания и другие вещи, которые требовали не столько навыков дознания, но умения управлять, а вот само следствие и предотвращение преступлений отошли Дагейду Оннерд, который лишь отчитывался эрну Найеха. Решение был справедливым, управа обсуждала его весь вечер – как бы не была высока и престижна должность главы, но торчать перед княжескими очами и получать от него работу и выволочки удовольствия мало, а кто еще мог быть лучшим дознавателем, нежели Дагейд? И ни тот, ни другой не были рады назначению. - Зачем мне это надо!? – на этот раз Селин выслушивал возмущения Дагейда у него дома, на окраине города. - Я занимался тем делом, которое любил, а теперь оно превратилось в обязанность. И мне придется отвечать не только за свои ошибки, но и за чужие. Ты думаешь Иддер рад? Да он у его высочества сидел на стуле, как на колу, скорее бы отделаться, и чтобы задница не болела. Эаран решил не делить управу на чистое дознание и посольство, и не так часто хочет меня видеть, как Найеха. А Найеха и вовсе не хочет видеть его и меня. Но кто я таков, чтобы сказать "нет"? Мы все приносили клятву, Сэлье. О своей участи Селину сообщили только на следующее утро после похорон. Когда он снова пришел в управу на свое место, к своим привычным бумагам, чернильнице, куче перьев. Дверь в кабинет ярла Тиадар была приоткрыта, и там уже был эрн Найеха, который, почему-то, не решился сесть в кресло ярла, а занял кресло напротив, в котором часто сидел, когда ярл вызывал его к себе, перед эрном Иддером лежали бумаги, в которых Селин узнал тетрадь, куда записывал приходящие письма. - Садись, эрни Селин, - Иддер кивнул ему на стул напротив, - у меня есть к тебе важный разговор. Я не знаю, что ты думаешь насчет своего будущего тут, и какое примешь решение, но я бы хотел предложить тебе остаться там, где ты сейчас, в управе. Я не могу по известным причинам предложить тебе должности в дознании или посольстве, но могу оставить все как есть, с тем, что от тебя уйдет большая часть личных поручений, которые ты выполнял при ярле Тиадар, и придет часть поручений по делам управы – подготовка бумаг и писем. Ты станешь не моим личным помощником, а главным, и единственным, прости, секретарем управы. Я повышу твое жалование, оплата твоего проживания тоже останется как есть. В твоих руках будет сосредоточена наша деятельность, наши бумаги. Мне бы очень не хотелось потерять тебя. Эрн Иддер подумал, что он может уйти из управы?! Скорее Селин боялся, что он станет больше тут не нужен, ведь он личный помощник ярла Тиадар… Если нет ярла Тиадар, то зачем тогда Селин? - Мне не надо оплачивать проживание, таверну, - быстро сказал юноша, борясь с подступившим к горлу комом, - я перееду к Дагейду, и я останусь. Я очень хочу остаться тут, эрн Найеха. - Тогда я рад, что мы так быстро договорились. ------ - Теперь я должен сдержать свое обещание и пристроить купальню. – Дагейд помогал ему переехать. Оказывается, что за несколько лет у Селина накопилось столько вещей, что пришлось возвращаться в гостиницу два раза, чтобы все забрать! Множество одежды, два сундука с книгами, шкатулка с украшениями, оружие и прочая всячина, которой он незаметно оброс. - У тебя платьев больше, чем у знатной эрнис, - Змея смотрел на кучу разноцветных тканей, которые лежали на кровати, ставшей их общей, - и платков наверно столько же, сколько у них вуалей. Нам стоит подумать о доме побольше. Но пока обойдемся купальней. Придумай, куда это все пристроить. Купальню можно построить только летом, но до тепла еще несколько месяцев, а греть воду в медном ведре было долго и утомительно, и еще тащи ее из колодца, что на углу улицы! Купальня была в управе – хорошая, механическая. Ему рассказывали, что еще до войны этот дом был частным особняком, но потом род, который жил в нем, обеднел и предпочел продать большое здание городу, которое и было куплено под управу, и досталось дознавателям со всеми удобствами – конюшней, внутренним двором, купальней и даже кухней, последнюю, впрочем, за ненадобностью перестроили в помещение под старые бумаги. Купальней мог пользоваться любой из дознавателей и мало кто из тех, кто не имел собственного жилья в городе, отказывался от такого удовольствия. Можно было ходить в общественные купальни, но на такое Селин бы не решился никогда, а представить себе, что на это сказал бы Дагейд, и вовсе было невозможно. Поэтому Селин выбрал самый простой способ – просто приходить в управу еще раньше, чем все остальные и законно пользоваться всеми ее благами, даже в виде купальни. Первое время по управе клочьями тумана носились слухи и о назначении Иддера Найеха – мол, неспроста именно он вертелся последние годы около ярла Тиадар и даже замещал того в отсутствие, но об этом говорить долго было скучно, и начали гадать о другом – будет ли еще больше поблажек Охотнику, потому что одно дело быть обязанным словом главе управы, а другое – его бывшим и самым долгим любовником, с которым сохранил прекрасные отношения. Однако, как было после замечено, в статусе эрна Иррен не поменялось ничего – он так же оставался младшим дознавателем и сохранил прежнее жалование, и единственное, что изменилось, это то, что иногда нового главу управы можно было увидеть в соседней таверне вместе с Охотником. Ничем другим своего расположения эрн Найеха не проявлял. Зато у эрна Иррен, как заметил Селин, работы тоже прибавилось – его часто отсылали куда-то дальше столицы, с поручениями, касающимися глав управы в землях Келлин, или Ястребов. И Селин не мог в толк взять, зачем отсылать Охотника из столицы, если потом он приезжает в таком виде, что едва стоит на ногах от усталости? - Эрни Эккен хочет поиграть в то, зачем он на самом деле пришел в управу, - у Дагейда был готов ответ и на этот вопрос, - он играет. Это то, что эрн Тиадар называл "рубить клинком дрова". На законный вопрос об играх Селин получил такой же ответ, в котором не было ни малейшей приязни наставника к своему ученику: - Эрни Экке пришел сюда быть конвойным. Сын главы судебной управы решил выбрать самый простой путь в жизни – махать клинком, возить бумажки и немного получать серебра. Но эрн Тиадар не взял бы его только ради этого, я уверен. – В этот день Дагейд и Селин делали проем в стене дома, чтобы сложить купальню, уже наступила весна, и им обоим не терпелось обзавестись хотя бы самым простым местом, чтобы отдыхать и смывать с себя весь прошедший день. Дагейд сначала изумлялся, что Селин, оказывается умеет своими собственными руками вымешивать глину для кирпичей, и не просто вымешивать, а лепить их ровными, крепкими. - Я могу сложить очаг, – признался юноша, наслаждаясь изумлением Дагейда. Ну да, не на нем ли лежали мужские заботы по дому, когда старшие работали в шахте? – Это несложно, если мы будем делать как задумали. Очаг, подведем к нему медную трубу и закажем большую бочку, чтобы вода там грелась теплее. На механическую купальню можно и не рассчитывать, во-первых, до этой части города подземные трубы, по которым идет вода из Алги не доходят, а во-вторых, это безумно дорого, так дорого, что дешевле будет купить новый дом. - Если эрн Найеха выгонит меня их управы, - сказал через пару месяцев Селин, когда, наконец-то, пристройка была закончена, огромная дубовая купальная бочка водружена на свое место, емкость, где грелась вода вмазана в очаг и выкопана яма под слив воды, настелен пол и даже сколочен небольшой стеллаж для принадлежностей и полотенец. – То я пойду строить купальни. - Возможно тебе будут платить даже больше, чем в управе, - засмеялся Дагейд, - особенно, если ты как сейчас, будешь работать полуголым. Нет ничего приятнее, чем вдвоем полулежать в теплой, пахнущей мылом воде, наслаждаться ей и пить вино…Селин вытянул ноги так, чтобы они лежали на ногах Дагейда – по-другому им не поместиться в купальной бочке, но это было лучше, чем механическая купальня в управе, потому что из этой купальни можно было выйти прямо в дом, в чем мать родила или обернуться льняной простыней, одним словом – можно делать что хочешь! - Только все это зазря, весь этот труд, – Дагейд под водой погладил ему щиколотку. - Почему?! – Селин даже отставил бокал на специально приколоченную полку. - Это с чего ты так решил? - Нам нужен дом побольше, эрни, – пальцы чуть сжали щиколотку и сошлись, ее обняв. – Этот стал очень мал для нас и далеко до управы. Это было хорошо, пока эрн Иддер не решил на меня свалить дознание. - Не говори только, что это мои вещи виноваты, - рассмеялся Селин, хотя в этой шутке была немалая доля правды. Его одежда потребовала двух сундуков, не считая разной мелочи, и неплохо было бы устроить кровать пошире, но в единственной маленькой спальне это невозможно. – Так в чем дело, мы можем присмотреть дом поближе и взять его в рассрочку, я понял, что тут никто не покупает дома сразу! - Верно, если ты не аристократ или купец. А мы ни то, ни другое. Конечно, мы всегда можем переехать в столичный дом к Ястребам, если ты желаешь. - О нет. – К Ястребам Селин никак не желал. Он вместе с Дагейдом несколько раз бывал в огромном столичном особняке Ястребов, его там радушно принимали и были с ним приветливы, но жить бы там Селин не хотел бы. Ястребы шумные, их слишком много, да и что в конце-концов, он скажет родне в горах?! - Ты подумай, - рассмеялся Дагейд, - там роскошная купальня, не надо думать, что бы поесть вечером и кто это приготовит, большие светлые комнаты, конюшня, где будут рады твоему Бархату и присмотрят за ним. - Нет, - уже серьезнее отказал Селин. - Я готов послушать пошлые шуточки твоих сородичей иногда, но жить с ними не хочу. Я могу продать часть украшений, и мы заплатим сразу часть за дом. Селин думал об этом не раз. Конечно, он не продаст украшения, которые дарили Дагейд или ярл Тиадар, но другие, присланные ему многими эрнами – почему бы и нет? Они ведь для того и нужны, чтобы распорядиться по своему усмотрению. Там есть серебряные и золотые браслеты, есть драгоценные камни. Этого хватит, чтобы внести свою часть и не быть приживальщиком у Дайе. - Это не так-то просто, Сэлье, - Дагейд еще больше посерьезнел, - спроси у Экке, он живо должен тебе напомнить законы о владении. Для начала, я бы предложил сначала стать тебе моим супругом, если ты пожелаешь. Но, перед тем, как ответить мне сейчас – я бы хотел, чтобы ты хорошо подумал, очень хорошо подумал, прежде чем дать мне какой-то ответ. - О чем мне стоит раздумывать? – За эти несколько лет, что они были вместе, Селин хорошо научился чувствовать оттенки голоса Дагейда, и на этот раз с ним что-то было не так. Какой-то подвох. И верно, подвох. Дагейд закрыл глаза, как всегда, делал прежде, чем сказать что-то очень важное. - О своем будущем. Ты должен понимать, что я не лучшая партия, в которую ты можешь сыграть. О том, что я всего лишь побочная ветвь от Ястребов, о том, что, скорее всего, должность главы дознания, не управы, – это все, чего я достигну и вероятно, в любой миг ты можешь остаться вдовцом. Есть много более достойных тебя, с кем ты проживешь спокойную и беззаботную жизнь. Поэтому, я хорошо прошу подумать, прежде чем сделать выбор. Если ты скажешь мне "да", - никого на этой земле не будет счастливее меня, если ты скажешь "нет" – я не буду обижен. У тебя много веских причин, Сэлье. Так больно, наверно, было тогда, когда Эккен Иррен хлестнул их всех по щитам, или сейчас больнее? Селин вдруг понял, что не может просто открыть рот и ответить, словно он прожил все свои отведенные года и встретил старость, в которой тело уже не подчиняется ему. - Сэлье?! – встревоженный голос Дагейда. Что ему еще надо? - Скажи мне, - Селин наконец-то справился с собой, с лицом, но не с гневом, - я чем-то тебе дал понять, что я ищу спокойствия и богатства?! Знатности?! Что я готов перебрать всю столицу в поисках?! Что тебя натолкнуло на то, чтобы ты заговорил об этом?! Или ты так выбрал день и повод, сказать мне, что у нас нет будущего?! - Сэлье, - о, Дагейд смягчил голос, с уговаривающими интонациями, - я не хотел, чтобы ты понял меня так. Ты ничем не дал мне понять того, в чем себя упрекаешь. Но, я хочу, чтобы ты подумал, очень хорошо подумал. Ты молод, хорош собой, и у тебя много времени, чтобы не торопиться вступать в брак. И меньше всего я хочу, чтобы ты потом жалел о сделанном. - Хорошо, я подумаю, – Селин вылез из бочки, встряхнув волосами. Не успел намочить, это и к лучшему. – Но не здесь. Я заночую в любой гостинице. И у меня там будет достаточно времени подумать и дать тебе ответ. Если ты хотел разозлить меня, чтобы получить "нет" и чтобы я потом был виноват в этом – ты почти добился. Почти. Вот значит, как ты обо мне думал… Очень странно, что ты пытаешься узнать Эккена Иррен, когда ничего не понял даже обо мне. Никаких уговоров Селин и слушать не стал, не сейчас! Не здесь! Не в этом доме, вдруг снова ставшим ему чужим. Он быстро собрался, не забыв надеть пояс с ножом и головной платок и вышел из дома, подавив в себе желание хлопнуть от души дверью. Вот значит, как это бывает! И как это больно… Словно что-то сдавливало ему горло и болело внутри. Несколько слов и все кончено… Значит, его так видит даже Дагейд?! Юнцом, который приехал искать богатства, выгодного брака и у которого есть только внешность? Это не подарок, это наказание! Она не принесла ему ничего хорошего. Лучше бы судьба подарила ему широкие плечи и силу в руках. Он так верил… так верил, что хотя бы Дагейд рассмотрел за фасадом сам дом изнутри. Столько лет… "Ты такой красивый…". Экке ведь живет с изуродованным телом, на которое нельзя глядеть без жалости, и значит, даже Аэрис Линегар увидел в нем что-то другое? Тот самый Линегар, который сходу, из-за красоты, дал поворот Селину. Получается, что он, Селин, тоже судил не так как надо, и эрн Линегар оказался честнее всех и знал, знал заранее, что это ничего хорошего не принесет. Даже на постоялом дворе ему улыбались так, словно к ним пожаловал сам княжеский сын! - Конечно эрни, у нас почти никого нет, и вы можете остановиться в лучшей комнате. И как он жил без этих лучших комнат? В доме, где в непогожий день протекала крыша, чиненая-перечиненая руками мужчин Вальтегис. - Что-то случилось, эрни? – наутро, конечно, пришлось явиться в управу. Хорошо, что Дагейда там в этот день быть не должно, эрн Найеха дал тому поручение, и сейчас Селин был рад этому. Он вовсе не отошел от гнева, проворочавшись всю ночь. - Нет, все в порядке, эрн Иддер, - Селин забрал бумаги, на которых глава управы уже написал свои решения и поручения. Не поверил. Эрн Найеха недоверчиво окинул его взглядом, но промолчал, отпуская из кабинета без приказов и день потек своим чередом. - Перепишешь? Этот протокол должен быть в судебной управе до вечера. - Селин так задумался, стараясь с головой уйти в работу, что только голос эрни Экке вырвал его из мыслей. Эрни Эккен Иррен смотрел на него так, как кот, который уже видит, как заботливый хозяин оставляет для него кусочек свежего мяса, готовя себе обед, предвкушая… Охотник. Опять листы бумаги, написанные хоть и понятным округлым почерком, без единой ошибки, но с множеством помарок и чернильных пятен, съехавших строчек. - Нет, не перепишу, – Селин не верил сам себе, что он это говорит, - во-первых, это не входит в мои обязанности, а во-вторых, я никогда не поверю, что ты не умеешь писать чисто и красиво. Если меня в горах в деревне этому научили, то тебя тем более были должны! - О, да ты не в духе, – Эрни Эккен улыбнулся так, словно получил хороший подарок. - Впервые такое вижу. Змея провинился или у тебя глаза открылись? Ладно, это не мое дело. Конечно, это не входит в твои обязанности, и я бы не просил тебя об этом, и прекрасно сам бы все написал, но, во-первых, уже скоро у меня второй допрос и он затянется надолго, по нему я тоже напишу протокол, а во-вторых, мне в плену сломали пальцы, которые срослись плохо, так, что держать всякую мелкую дрянь типа перьев, игл и вилок мне трудней, чем меч или нож. Поэтому я отправлю протокол так, собственно, мне плевать, что там подумает эрн Ахола по этому поводу. Где надо расписаться, что я его тебе отдал? Конечно, он перепишет, разве можно такой позор отправлять в чужую управу! Эрни Эккен расписался в журнале, оставив свои листки. Мог бы и раньше сказать про свои пальцы! Так вот почему в таверне около управы он всегда берет целую птицу и накалывает куски на нож, а не вилку. Однако, яда дознаватель Иррен тоже вложил в свои слова немало. Впервые он видит "не в духе"… И еще откровенно доволен этим! Попробовал что-то новое?! Ничего он не решил… Словно что-то внутри противилось этому. Он так долго ждал, что Змея однажды предложит, спросит. Дождался. Наверно все кругом смеются над ним, что он выбрал Дагейда, что он не ходил на свидания ни с кем иным, что он "дичится" столичного общества… Но зачем ему нужен кто-то другой, если один синий взгляд Дайе заставляет биться быстрее сердце?! Зачем ему искать и выбирать, если он уже выбрал?! Как назло, редкий вечер, когда все дела были переделаны и нужно было уходить домой. Даже эрн Найеха наконец-то покинул свой кабинет, распрощавшись с секретарем и деликатно не спросив, почему тот не уходит. Никаких бумаг на столе, и даже второй протокол Эккен не принес – а то можно было бы переписать и его, задержавшись в управе допоздна. Лишь бы не думать о том, что делать после. Куда идти? У него даже нет сменной одежды. Гулкие шаги в тишине опустевших коридоров были четкими и ровными, можно было бы подумать, что это стража проверяет кто ушел, а кто нет, но Селин хорошо знал, чьи это шаги. - Ты же не останешься тут ночевать, Сэлье? – голос тоже был прекрасно знаком, не нужно и оборачиваться. – Мы можем с тобой поговорить? Вчера я был неправ. Говорить пришлось не в управе, Селин не был вовсе уверен, что все ушли, а веселить остальных дознавателей такими беседами он вовсе не собирался. - Я вовсе не хотел тебя обидеть или подозревать в том, что ты приехал сюда за легкой жизнью, – в этой таверне Селин еще ни разу не был, а вот Дагейд явно был тут завсегдатаем, раз им сразу отвели место в углу, где никого, кроме них, рядом не было, - нет. Я просто не так уверен в себе, чтобы предлагать брак, но все же, хочу его предложить тебе еще раз. И я все сделаю для того, чтобы ты не пожалел об этом. Селин знал, что Дагейд не любит и не привык говорить о чувствах. Им всегда хватало взглядов, приспущенных щитов, и наверняка эти слова дались нелегко и после раздумий. Кто бы поверил – глава дознавателей Келлин, загадочный красавец Дагейд ищет в себе слова, чтобы не побояться признаться. Интересно же они видят друг друга, вовсе не так, как думает каждый из них о себе. - Я предлагаю тебе брак не только потому, что ты красивее всех, кого я видел. И нечестно будет сказать, Сэлье, что меня это вовсе не интересует. А я не хочу тебе лгать. Но ты весь вместе, это с ума сойти можно – твое спокойствие, твой свет… Я хочу греться всю жизнь. И я не прав. Я не готов отпустить тебя к знатному или богатому. Я убью любого… На этот раз ему просто нечего сказать. Даже не надо быть Охотником, чтобы видеть, как нелегко дались гордецу Дагейду эти слова. И ему самому не дались бы легко они, потому что сердце кипело даже от случайных взглядов, брошенных на Змею. - Я не знаю, что я могу ответить, - честно признался Селин, - кроме того, что я согласен, и сам вовсе не представляю себе свою жизнь без тебя. __________ Если бы свадьба могла бы сделаться сама собой, то Селин и Дагейд выдохнули бы свободно, как было бы легко – всего лишь сесть во главе стола в красивой одежде. Если бы. Все было так сложно, что Селин тайком подумывал – не сходить ли просто расписаться в бумагах в городской ратуше и потом оповестить всех, кому это было бы интересно. Но, к сожалению, так просто было не обойтись. Его собственная родня весьма сдержанно отнеслась к вести о скором браке, назначенном на осень, и уж нельзя никак было ожидать, что они согласятся стать гостями в доме у Ястребов, без которых торжество обойтись никак не могло. - Нет. Надоело мне все, – Дагейд отмахнулся от очередных предложений "сначала позвать родных, потом к Ястребам, потом позвать управу". – Слишком сложно, и это не тот случай, где я хотел бы ломать голову. Вот что я скажу. Мы выкупим таверну на день, пусть это будет та, где управа обычно ест. И туда пусть приходят Ястребы, твоя родня и дознание. Все, кто пожелает разделить этот день с нами. Кто не придет – значит, ему важнее собственные обиды, чем мы, и пусть тогда идет в задницу, где ему и место. Я бы предпочел, чтобы тебя больше занимало то, какой дом нам стоит купить. Вот тут всецело я доверюсь тебе. Однако дом нашелся гораздо быстрее, чем думали они оба – небольшой особняк, чуть дальше кварталов самых богатых домов, с маленьким, но тенистым садом, продавала вдова, собирающаяся уезжать в горы и искавшая покупателей, детей у нее не было, и оставаться в столице она вовсе не собиралась. Селин опасался, что каменный дом, в которым было два этажа, не понравится Дагейду, любившему то, что привыкли строить на равнинах, но тот лишь пожал плечами: - Я буду жить в любом, который выберешь ты. Сделка будет оформлена на твое имя. Объяснение было таким, что Селин едва не решил обидеться на будущего супруга снова, и лишь усилием воли заставил себя вдуматься в слова Дагейда. - Я не хочу, чтобы моя родная семья что-то получила из того, что я заработал в столице, сверх того, что я отсылаю им. Ты легко можешь остаться вдовцом в любой день, хоть завтра, Сэлье, – должность главного дознавателя вовсе не тихая. И я хочу, чтобы тот дом, что покупаю я – принадлежал тебе. Чтобы ты никогда больше не жил на постоялых дворах. Это мой подарок на свадьбу. Это слишком... Селин не знал, что ответить. Это слишком дорогой подарок, немыслимый, о котором он, еще всего лишь, не так давно, нищий юнец с гор, не мог и мечтать. А теперь все идет так, как будто за это счастье будет очень большая расплата. Не бывает такого, чтобы не пришлось платить... У него будет супруг - советник главы управы дознания, у него будет дом почти в сердце столицы, у него такая должность, что он и мечтать не смел. Словно это не с ним, словно это в какой-то сказочной истории, которые любят женщины. Он ведь ничем этого не заслужил. - У тебя все написано на лице, Сэлье, - Дагейд легко читал его, да и проклятое смущение никуда не девалось с годами, - вспомни, что говорил тебе эрн Тиадар по этому поводу. Хорошо, что дом они успели купить до свадьбы и перенести туда почти все, что было в домике Дагейда, который тот вовсе не собирался продавать, а за символическую плату разрешил там пожить одному из дознавателей управы. - Готовься, - вздохнул Дагейд, когда они наконец-то остались ночевать в новой спальне, где среди вороха неразобранного барахла еще требовалось отыскать ложе - завтра начинается самое интересное. ____ - Так вот ты каков, Селин Вальтегис… - первое, что сказала ему высокая старшая эрнис, цветом глаз похожая на Дагейда, когда рано утром он открыл дверь на настойчивый громкий стук, а за ее спиной Селин рассмотрел эрнис помладше и незнакомого ему эрна, - что же, слухи вполне правдивы. Помоги мне с вещами. Эрнис Оэллен Оннерд хозяйским взглядом оглядела дом, едва перешагнув порог, и Селину стало немедленно стыдно за беспорядок. Они ничего еще не успели разобрать, как получили письмо о скором приезде матери Дагейда, вместе с ее сестрой и ее супругом. И ведь чуть позже приедет его собственная родня, все, кроме деда Изана, который письменно передал свои поздравления, но сказал, что за один стол с Ястребами не сядет даже ради любимого внука. Три гостевых комнаты они привели в порядок только благодаря Ястребам, приславшим женщин на помощь своему родичу, но, чтобы привести дом в пристойное состояние – времени просто не хватало. Да и что бы они делали без Ястребов – помощь тех была огромна, кто бы позаботился о торжественной церемонии, нарядах, если бы не эрнис столичного Гнезда? И это несмотря на то, что Ястребы тоже нашли повод слегка обидеться на Дагейда – он не захотел праздновать свою свадьбу в столичном доме, уважая родню будущего супруга! Обиды валились как снег на голову со всех сторон. Почему свадьба — это так сложно?! И почему никто не считается с будущими супругами, а все желают делать только так, как хочется именно им? Все так, как и опасались они с Дагейдом. Никто из их родни особенно не рад их браку, конечно, семья Селина бы предпочла, чтобы он, воспользовавшись такой должностью и милостью аристократии, женился бы на столичной эрнис, и род Вальтегис продолжился бы в столице. А он вступает в брак с мужчиной, хоть и не кровным, но Ястребом, и в два раза старше себя. Следующие несколько дней слились для Селина с Дагейдом в один большой длинный день, в котором было и слишком много хлопот, разговоров, поздравлений и подарков, и Селин понял, когда он наконец-то устал. В тот самый миг, когда они с Дайэ сидели на почетных лавках в той самой таверне, кругом шумели гости, пир уже шел давно и, собственно, само присутствие счастливых супругов еще чуть-чуть и стало бы не обязательным, но было еще рано уходить, потому что здесь еще была и родня с обеих сторон, и важные гости, вроде Иддера Найеха, вниманием которого почти весь вечер, после официальных церемоний, владел Эккен Иррен. Охотник пил вино, что-то рассказывая главе дознания, отчего тот усмехался и чересчур внимательно, как показалось Селину, рассматривал Эккена. Однако, стоило лишь подумать об Охотнике, как Эккен тут же почувствовал это и поймал взглядом Селина, отсалютовав ему стеклянным бокалом. Пару похожих, из "лесного" стекла с синими полосами Охотник подарил супругам как свадебный подарок. Подарков было много, но Селин не запомнил почти ничего из них – слишком устал. И это только ведь мужской брак – на свадьбе эрнис и праздник богаче, и ритуалов больше. Казалось бы, чего сложного – сходи, распишись в бумагах в ратуше Келлин и пей в таверне с гостями. Однако единственное, что хотелось сейчас Селину – это спать… - Хорошо, что это раз и навсегда… - он тронул под столом руку уже супруга, Дагейда. - Второй раз я бы это не вынес. Хотелось домой. Снять это платье – тяжелый серый шелк в этот осенний день оказался жарким, и не стоило поддаваться уговорам женщин! Это для них свадьба самый важный день в жизни, и им стоит наряжаться, словно завтра не будет никаких платьев и драгоценностей, но зачем это делать мужчинам? Нет же! И Дайэ поводит тоже поводит плечами – отвыкший от нарядов, которые надевают теперь только на княжеские приемы. Вот на нем мужское платье смотрится так, что Селин и забыл, что лишь несколько мгновений назад хотел только спать. Пожалуй, нет. Он дотерпит до ночи. Конечно! Не то чтобы Аэрис Линегар был званым гостем на их свадьбе, но стоило ожидать, что он зайдет на праздник, чтобы вместе с Эккеном потом пойти домой. И ни от Дагейда, ни от Селина не ускользнул тот взгляд, которым эрн Линегар одарил эрна Найеха, который сидел к нему спиной, и вовсе не чувствовал опасности. Селин был готов поклясться, что, если бы взгляд эрна Аэриса был ножом – эрн Найеха умер бы от первой же раны. Зато Охотник даже не поменялся в лице и не прекратил что-то говорить, подняв бокал снова и поприветствовав своего возлюбленного. - Эрн Аэрис! – Дагейд встал, приветствуя гостя и положив руку на плечо сидящему Селину, - я искренне рад видеть вас тут! - Добрый вечер, эрн Дагейд и эрн Селин, - вообще-то, было похоже, что эрн Аэрис вовсе не собирался привлекать к себе внимание, но Дагейд решил по-другому, навязав эрну Линегар роль гостя. - Я тоже рад вас поздравить с этим днем! Желаю вам долгой жизни вместе! - Так может, стоит выпить и подкрепить свое пожелание? – улыбнулся гостю Дагейд, давая эрну Найеха возможность маневра, - а я бы, в свою очередь, хотел поблагодарить вас за то, что если бы не ваш опыт и умение выбирать новобранцев для княжеской гвардии, то вряд ли я бы имел счастье быть супругом эрна Вальтегис, и нашу управу обошла бы стороной такая удача. - Я тоже хотел бы присоединиться к словам моего супруга, - Селину тоже пришлось подняться со своего места, чтобы не заставлять Дагейда спасать ситуацию в одиночестве. – Я очень благодарен вам, эрн Аэрис, за то, что именно ваши слова заставили меня задуматься и не настаивать на своем желании, а выбрать тот путь, который и привел меня к удаче в этом городе. И уж конечно, эрну Линегар ничего не оставалось другого, как взять вино в руки и ответить на такие слова: - Что же, это тот самый редкий случай, когда я слышу добрые слова в свой адрес. И я рад этому, что не ошибся в вас, эрни Селин, и что польза от вашей службы в управе дознания гораздо большая, чем была бы в гвардии. Еще раз желаю вам долгой счастливой жизни. Конечно, это же эрн Линегар, который никогда не обойдется без шпилек. А Охотнику смешно, но все-таки, он решил выручить своего любовника и встал из-за стола, явно прощаясь с Иддером Найеха, и конечно, Эккен не тратится на слова, просто кивнув обоим супругам на прощание – наверно все сказал, что хотел? Хорошо, что дом такой огромный, что, придя туда лишь глубокой ночью, и зная, что здесь уже спит их родня, все равно кажется, что они тут одни. Селин еще в экипаже, который им одолжил Иддер Найеха, начал зевать, почти засыпая, и теперь, оставшись в спальне наедине, ему было неловко за себя и за желание просто лечь под одеяло и проспать желательно до полудня, но Дагейд разрешил его сомнения: - Спи, Сэлье, у нас еще столько ночей впереди… Ночей впереди и вправду оказалось немало, но, даже теперь, через несколько десятков лет, их все равно было недостаточно, и каждый вечер, который совпадал с тем, что и Селин, и Дагейд были дома – все равно был драгоценным подарком. ----- - У меня есть к тебе серьезный разговор, Селин, – эрн Иддер пригласил его пройти в кабинет и закрыл за ними обоими дверь. Какой серьезный разговор может быть сейчас к Селину? Все в управе в последние дни вертелось около Эккена Иррен и очередной неприятности с ним. _____ Началось все еще на том княжеском совете, где Охотник позволил себе то, что и во время памятной поездки Эарана Хелльстрем – гнев, но если тогда у него было такое оправдание, как смерть отца, то теперь никаких добрых слов для него не находилось, и Селин отлично помнил, каким вернулся с этого совета эрн Найеха – в таком "не в духе", что хотелось куда-то уйти из приемной и не видеть этого отчаяния и гнева. Зато Охотника, который действовал на нервы, ожидая ярла в приемной, это вовсе не смутило. И судя по обрывкам слов, доносившихся из-за наглухо закрытой двери, между ним и эрном Иддером случилась ссора, что даже при всех выходках Эккена было до этого делом немыслимым. Уж кто-кто, а эрн Иддер обычно был мягок со своим дознавателем даже там, где, по мнению Селина и Дагейда, тот переходил все границы. Но самым удивительным было то, что не эрн Иддер отчитывал Охотника, а вовсе наоборот! Иногда Селину казалось, что он знает все секреты управы и почти всё о каждом. Где еще столько сплетен, слухов и бумаг, как не в приемной главы управы? Но нет. Сути отношений Охотника с остальными он до сих пор так и не смог понять. Дагейд рассказывал не все, ярл тем более молчал, и даже собственных догадок не хватало, чтобы сложить общую картину. Сложно было сделать безразличное лицо, когда наконец-то в двери ярла повернулся ключ, и Эккен прошел прямо к нему. По Охотнику никогда нельзя было ничего прочесть – тот слишком хорошо, в отличие от Селина, умел владеть собой, никогда не краснел и не смущался. - Мне нужны письма, как обычно, - и как обычно, Эккен не помнил слово "пожалуйста" и наверняка забудет слово "спасибо", - для Хагира Лойте и Хаке Иррен, чтобы меня не беспокоили с седмицу. Отправь их им сегодня же. Писать такие письма Селину тоже было не в новинку, это случалось несколько раз в год, чаще всего, после очень серьезных допросов, в которых участвовал Охотник, тех, в которых дознаватели обходились не только словами, и после больших княжеских приемов. Это означало то, что Охотника никто не должен беспокоить, он устал, и ему требуется восстановить силы. Но разве его выходка на княжеском совете похожий повод? - Не думай об этом слишком много. – Опять Селин забылся в присутствии Эккена, и выдал себя. - Сплетни тебе не идут. После этого в управе было несколько дней тихо. Эрн Иддер отошел от своего мрачного настроения, хотя Селин и заставал его в непривычной задумчивости. А вот утром одного из дней всё изменилось, тогда, когда охрана пропустила в приемную незнакомого эрна: - Меня зовут Уннар Ожват, и я живу в доме около Брошенного поста, мой сосед – дознаватель. И у него в доме что-то неладно. Я знаю, что он был дома, но второй день его конь некормлен и непоен. Я решил зайти и спросить… Вдруг нужна какая-то помощь. Я не знаю, как его зовут. А он там…Я не знаю, мертв ли он, сейчас с ним моя родня, и я решил, что стоит прийти сюда. В доме около Брошенного поста живет только один дознаватель, и это Эккен Иррен. - Спасибо, - что стоило этому Уннару Ожват встретить кого-то еще и сообщить весть ему?! - Сейчас я спрошу эрна Найеха, стоит ли ему выслушать вас или мне сообщить это кому-то другому, подождите, пожалуйста тут. - Найди срочно Дагейда! Прямо сейчас! – глава управы вышел из своего кабинета вместе с соседом Охотника, - пусть срочно едет в дом к Эккену, пусть бросает все и едет! И скажи Магне, пусть сейчас же ждет меня около конюшни! Со всем своим барахлом! Конечно Магне, лекаря, который дежурил сегодня в управе, найти было легче, чем Дагейда, так и не оставившего привычку уходить молча неизвестно куда, еще со времен, когда он был старшим дознавателем. Но Селин хотя бы мог догадаться, где того можно искать. Дайэ в городе, а значит, это может быть или книжная лавка через улицу, куда привозили книги по его заказам, или оружейная, или таверна и еще пяток мест. Если эрн Найеха сорвался с места сам в дом Эккена, значит случилось что-то серьезное! Все-таки, он угадал и застал супруга в книжном лавке, задумчиво листающим какой-то том, и лишь после того, как Дагейд, извинившись перед купцом, оставил книгу и вышел на улицу, тот позволил себе выразиться: - Как мне это надоело, кто бы знал! – вздохнул Дагейд. - Но, с другой стороны, было бы скучно. Я прошу тебя, сходи в городскую стражу, найди Хаке Иррен, и пусть идет к своему родичу. - Я могу потом прийти с ним? – Селин сам не знал, зачем спросил об этом. Наверняка, в доме Эккена всем будет не до него, но ведь он может помочь, наверно так никто и не покормил несчастного коня Эккена? - Как желаешь, - пожал плечами Дагейд. – Я сам не знаю, что будет в скором времени… Где этот Заброшенный Пост, Селин и не догадывался, и по названию решил, что это совсем окраина города, но, однако на удивление, это была одна из тихих зеленых улиц города, где дома, хоть и не принадлежали аристократам, но были построены не рядом друг с другом. Домом Эккена оказался небольшой деревянный дом, построенный по горским традициям, в два этажа, и который был внутри просторнее, чем казался снаружи. О своем решении прийти сюда Селин пожалел сразу же, как переступил порог дома, в самом деле, как эта мысль могла вообще прийти к нему в голову, что он, словно старая и не в меру любопытная эрнис, бросил все дела и побежал к чужому горю? В покое, хоть и большом, там, где был очаг, и так было достаточно мужчин без него – эрн Иддер, Дагейд, Хаке Иррен и даже Хагир Лойте, с которым Селин был хорошо знаком, так как передавал ему постоянно бумаги для эрна Ахола. И еще тут сильно пахло кровью, уже давно разлитой. - О, хорошо, поднимись наверх, принеси сюда теплое одеяло, – Дагейд обернулся к нему, сразу включая супруга в общее дело. – Потом принеси ведро теплой воды из купальни, она внизу, найдешь. Знать бы еще, где взять это одеяло! Но наверху у горцев всегда спальни, поэтому, наверняка можно поискать там. Личная часть дома Эккена состояла из длинного коридора и двух дверей, одна из которых была распахнута, а вторая закрыта. Что же, Селин вошел в открытую. Наверно, это спальня Эккена, потому что широкое низкое ложе было неубрано, а белье на нем скомкано кое-как вперемешку с плащом и еще какими-то тряпками, на креслах небрежно брошена одежда, на полу несколько пар сапог, а стол заставлен множеством кубков и глиняных стаканов. Порядок был только на стенах, вот уж за чем следил хозяин комнаты, так это за оружием – на аккуратно вбитых крюках, зацепленные за ремни ножен, висели клинки, в том числе и тот, который принадлежал эрну Ойхе Лойте, Селин хорошо запомнил те ножны, пара кольчуг тоже расправлены и повешены под плечи на палках, но то, что он увидел в углу, заставило его замереть от восторга. Легендарный "Змеиный Хвост" – копье, сделанное самим Нерисом Вальдхере и полученное Ойхе Лойте как трофей при Сэйгиа-Лэн! То самое копье, которое он забрал у Истелин, убив Эйхана Истелин, сына Тэгена! Никакого другого оружия прекраснее и быть не могло в целом мире! За столько лет ничего не случилось ни с ясеневым древком, которое обвито проволокой из серебра, не потемневшей от времени, и так же в ее витках различимы золотые птицы ястребы – непостижимое искусство Изменника, ни с самим лезвием, переливавшимся оттенками металлов, и казавшимся острым даже на неискушенный взгляд Селина. То самое копье, описание которого знает любой в горах, чей родич воевал на стороне Ойхе Лойте и то самое копье, которое Истелин хотели бы получить назад. И эта прекрасная вещь, место которой, наверно, только в княжеской сокровищнице, стоит тут, в какой-то неприбранной спальне… Селин с трудом подавил желание протянуть руку и дотронуться до лезвия, провести пальцем по острым граням оружия. Но ведь его послали за одеялом, а не рассматривать личное имущество Экке! И он даже не спросил, что с самим Охотником… Но если послали за одеялом, а не льняным полотном, то Эккен жив. Нет, с этой кровати он ничего брать не будет, даже руку протянуть брезгливо. Стоит все-таки посмотреть, что там в другой спальне. Ну вот и отлично – беличье одеяло, подбитое плотным льном, из обычной комнаты, в которую селят гостей. - Я думал, ты там заблудился, - фыркнул Дагейд, принимая из рук одеяло, которым тот укрыл до пояса Охотника, распростертого на столешнице, перенесенной в маленький покой, примыкавший к остальному, и поставленной на лавки. Селин чуть не охнул, рассмотрев Эккена – вся правая сторона лица была одним сплошным кровоподтеком, а голова уже забинтована тем самым белым полотном, которое могло бы понадобиться как погребальное. - Он жив? – все-таки переспросил юноша, потому что сейчас Эккен был больше похож на мертвого, даже не видно, как вздымается грудь… - Да, - коротко кивнул Дагейд, - так ты принесешь мне воду?! - Не сходится, – Селин услышал разговор Дагейда и эрна Найеха, которые уже собирались, закончив все дела с Эккеном на этот вечер. - Он выехал раньше, чем это случилось, если, как ты говоришь – ране самое большое два и меньше дней. Или нужно будет проверять все путевые разъезды и опрашивать стражу на выезде из города. Но, если учесть письмо, что мы получили, у меня вопросы не только к эрну Линегар. - Я займусь этим завтра с утра после того, как навещу снова этот дом, - согласился с главой управы Дагейд. – Версий множество и каждая из них имеет свои основания. Эрн Хаке, я могу попросить вас поднять документы и посмотреть, какой из отрядов был в это время в Южных воротах и кто отметил документы о выезде эрна Линегар? - Если Хагир решил остаться тут, - в беседу вступил некровный родич Эккена, с которым они были похожи как снег и огонь, - то я вернусь сейчас и подниму все бумаги. - Тогда договорились. Утром тут и встретимся. По дороге домой Дагейд молчал, а Селин не решался ничего спрашивать, хотя вопросов у него было множество, и кое-что он понять успел. Если Эккена нашли в собственном доме, то напавшим на него мог быть и эрн Линегар, но ведь тот уехал из города, из-за чего Эккен и не сдержался на совете. А еще Селин знал, про какое письмо шла речь – письмо от Ориха Истелин, что тот более не желает видеть Охотника в Гнезде. Он случайно увидел это письмо оставленным на столе эрна Найеха, когда тот вышел по какой-то надобности, а Селину понадобилось, наоборот, занести в кабинет главы управы те документы, которые должен видеть только он. - Я видел это копье… - Селин решил выдернуть супруга из размышлений, поломать себе голову Дагейд прекрасно может и без него, - то самое копье Эйхана Истелин, которое принадлежало Ойхе Лойте. - Это, наоборот, копье Эйхана Истелин, которое стало принадлежать Ойхе Лойте. – Ты говоришь о том копье, что делал Нерис Вальдхере?! Уж конечно Дагейд не назовет никогда Изменника Изменником, и Селин в его присутствии тоже отучился так делать, потому что Ястребов это оскорбляет почему-то. Действительно, почему?! - Да, то самое, Змеиный Хвост. Он так прекрасно, я никогда не видел оружия лучше! А оно досталось Эккену… - А кому еще? – поднял бровь Дагейд. - Ястребам уж точно его не вернут, да и получено оно в бою, Ойхе Лойте дрался честно, а не как Айдар Хелльстрем, загнав свою добычу с кучей гвардии за спиной! Истелин не могут получить его назад, а вот меч Тэгена следовало бы вернуть! То, что говорил Дагейд – при желании можно было бы считать изменой князю, но Селин уже привык к такому, особенно, если доводилось присутствовать при беседах, где гостями были Ястребы. - Я просто хотел сказать, что не видел более красивой вещи, - вздохнул Селин, которому вовсе сейчас не хотелось говорить про политику, - и которая просто стоит в какой-то убогой спальне. Для такого копья в доме должно быть почетное место. - Для такого копья должен быть враг, чтобы воткнуть в него оружие, - Дагейд ускорил шаг – и вовсе неважно, где оно стоит. Я никогда не видел клинка Тэгена, того, который делал Нерис, но говорили, что ничего лучше в нашей земле нет. Что Нерис продумал все – и острую сталь, и сделал весь металл матовым, чтобы оружия не было видно, и отделано оно так, что его любой за честь возьмет взять в руки. Однако же, наверняка Эаран держит такую вещь в темном подвале сокровищницы. Чем она лучше спальни эрни Экке? - Что ты будешь делать со всем этим? С этой историей? - То, что и должно делать по закону. Вся первая половина следующего дня была муторной и тягучей, как смола на солнце, Селину пришлось оформлять множество бумаг, Дагейд явился в управу лишь к обеду, а эрн Иддер отвечал лишь через раз. Даже Селину, не обладавшему способностями Охотника, было видно, что глава управы сильно расстроен. Внешне все было, как и всегда – эрн Найеха принимал дознавателей, посетителей, подписывал и расписывал бумаги, но Селину казалось, что глава управы сейчас не здесь, а в том доме за Заброшенным Постом. Следом за Дагейдом, который провел в кабинете эрна Иддера достаточно долго времени, чтобы Селин успел забеспокоиться, явился вдруг и Хагир Лойте, с бумагами в руках, которые он, вопреки обыкновению, не отдал секретарю управы. - Мне нужно увидеть эрна Найеха. Это можно устроить? – внук Ойхе Лойте не разменивался на приветствия, и Селин еще раз заметил, как они похожи с Эккеном. Словно одно лицо, правда у Хагира Лойте и характер попроще, и яда от него ждать никогда не приходилось. – Дело срочное. - Да, конечно, – кивнул Селин, - сейчас от него выйдет дознаватель, и я сообщу о тебе. Как там Эккен? - Как и был, - нахмурился Хагир, еще больше становясь похожим на своего родича, - то есть плохо. Как и думал Селин, Дагейду пришлось вернуться в кабинет эрна Найеха с Хагиром Лойте, ибо дело, с которым он пришел – напрямую было связано с Эккеном, как и весь день в управе. На этот вечер Дагейд решил остаться дома, сказав, что зайдет к Охотнику утром, вряд ли что-то поменяется за ночь, и Селину показалось, что, как и эрн Найеха, Дэйе слишком погружен в свои мысли. - Эрн Иддер сам не свой – себе он налил разбавленного вина, порезав к нему холодное мясо, а Дагейду крепкого и почти полную кружку, - мне так показалось. - Тебе вовсе не показалось, - вынырнул из своих мыслей молчавший весь вечер Дагейд, - не позавидуешь ему сейчас. Да и до этого не особо. - Почему? – по мнению Селина, уж у кого, а у эрна Найеха дела были неплохи. Плохо ли из начальника порта стать главой управы, ловко переложить все дознание на плечи Дагейда, но все равно остаться главным, занимаясь только посольствами? Вовсе неплохо. - А ты сам-то как думаешь? – в упор посмотрел на него Дагейд, - я бы на его месте тоже места не находил. Если бы мне приходилось держать того, кого я люблю, на цепи, и терпеть все его безумства, и заставлять его выполнять любые приказы, которые угодны княжеству. Если бы мне вручили тебя как вещь, по наследству? А, ты не понимаешь… - супруг допил кружку до дна и сам налил вторую всклень. – Найеха в жизни себе не признается честно, что его любит, но чуть с ума от вины не сошел тогда и чуть не сходит сейчас. Ладно, хватит об этом. Мы не бабы, чтобы сплетни обсуждать. Пойдем спать, Сэлье. Стук в дверь был таким настойчивым, что Селин проснулся почти сразу, пихнув в бок Дагейда. Прийти мог кто угодно – от гонцов из управы, а значит дело было срочным для Дагейда или Селина, до Ястребов. И на этот раз это были именно они. Двое мужчин из столичного дома, имя одного Селин знал, а второй наверно недавно приехал из Гнезда, потому что этого он видел впервые. - Сэлье, - Ястребы никогда не стеснялись использовать его домашнее имя, а тот, которого он не знал, скользнул по Селину взглядом, почти откровенно раздев - позови Змею. Это срочно. И оставь нас. Нам нужно поговорить только с ним. Без Дагейда в постели было холодно, Селин вертелся, даже не пытаясь заснуть, и прислушивался к голосам внизу, которые сливались в один ровный гул, в котором ничего было не разобрать. Он не знал, сколько прошло времени, пока не услышал шаги на лестнице, но притворяться спящим вовсе не собирался. Да и Дайэ знает, что он не спит. Под весом высокого и крепкого равнинника доски кровати чуть прогнулись и Дагейд очень крепко выругался, не сдерживая себя. - Принеси-ка мне вина, Сэлье и подумай, стоит ли нам будить эрна Найеха? Аэрис Линегар убил Лайго. Ты помнишь Лайго? Даже если бы Селин хотел, Лайго Истелин сложно забыть. Такого высокого и крепкого мужчину даже среди Ястребов не каждый день увидишь. А уж по сравнению с Аэрисом Линегар так и вовсе гора – эрн Линегар худой и жилистый. И за что?! Конечно, эрна Найеха пришлось будить, и Селин, раз не было условия остаться дома, увязался вслед за Дагейдом, который решил не тратить времени на то, чтобы сначала отправиться в управу, и оттуда выслать гонца к главе – сразу решил навестить эрна Иддера в его доме. Двое, эрн Иддер, которого впервые в жизни Селин видел с неубранными волосами, но который успел надеть на себя рубаху, штаны и даже подпоясаться, и Дагейд, положивший оружие на лавку возле себя, сидели в приемном зале небольшого дома, в котором жил глава могущественной управы княжества. Как Селин знал – из всей семьи у эрна Иддера были мать и сестра, которая вышла замуж и жила в доме своего супруга. А ведь эрн Иддер давно мог быть в браке, да и его положение делало его завидным женихом для почти любой эрнис и эрни в княжестве. Неужели и вправду дело в Эккене? - Все равно по времени не сходится, – эрн Иддер не соглашался со своим собеседником. – Если, как ты говоришь, это случилось с Эккеном второго дня после того, как мы с ним расстались в управе, то эрн Линегар давно уже покинул столицу и уже был почти на равнинах. Значит, это не он. А так, дело изумительное – обманутый любовник убивает изменника и второго участника истории. - А получается, что у нас один раненый и один убитый Аэрисом Линегар, но вторая смерть — это поединок по согласию между сторонами, и мы не можем обвинить эрна Линегар ни в чем. Я допускаю, что Эккен мог сам упасть с этой лестницы - у вас же не умеют строить дома, чтобы не убиться. Следов драки тоже нет, кроме синяка, но он старше, чем эти раны. И с учетом этой бумаги Хагира – все еще больше запутывается. Он точно не знал? - Не знал. И Лойте, и Айнар Раун утверждают, что бумага составлялась втайне от Аэриса Линегар. Значит он не знал, и причины убивать Эккена, чтобы получить причитающееся – у него нет. Вот то, что он мог прийти в бешенство от этой истории – я верю больше. Никто бы не усомнился, что эта ревнивая тварь на такое способна. О, значит эрн Иддер и верно в гневе, раз Селин сейчас своими ушами слышит слово "тварь", от всегда выдержанного и вежливого, не позволявшего себе ни одного грубого слова, главы управы. О какой бумаге шла речь – он тоже догадался. О том, что Эккен поручил свою жизнь Аэрису Линегар. - Вот только мои родичи сказали мне, - Дагейд выдержал паузу, - что Лайго сам нарвался на ссору с Линегар, найдя его в Ихтире, и сам вызвал на поединок. Только он предлагал до первой крови, а эрн Аэрис решил по-иному. Я бы скорее предположил самоубийство со стороны Аэриса, или он так рассчитывал на свою славу бойца? - Нам все равно надо устроить ласковый прием эрну Линегар, - эрн Иддер прижмурился, словно бы снова хотел вернуться в свою кровать, - без конвоя, конечно, но хочу посмотреть, как он себя поведет. __ Дагейд мрачнел день ото дня. Никаких изменений в состоянии Эккена не было и даже приезд эрна Линегар не изменил настроения супруга – Дагейд метался между домом Охотника и кабинетом эрна Найеха, зато Селину пришлось присутствовать на княжеском совете, в привычной ему форме личной гвардии. Непривычно было стоять тут одному, без Охотника, когда внимание не приходится делить, зато эрн Линегар был тут как тут, и эрн Иддер, словно нарочно, нашел себе место напротив "ревнивой твари". Судя по всему, он получил письмо от управы дознания, но сейчас ему доставалось от князя Эарана совсем за другое: - Будем проводить расследование, о том, почему мои приказы об обучении новобранцев огнестрельному оружию были не приняты в работу и о том, почему ваши главы застав присылают вам недостоверные отчеты. Вы слышали меня, эрн Найеха? Иддер кивнул рыжей головой, со сплетенными в косу волосами, и если бы Селин не знал, что эта возможность поймать эрна Линегар в ловушку обсуждалась заранее, то он бы посочувствовал бы главе управы. - Как можно было додуматься до такого? Что за дерьмо должно быть в голове, чтобы сделать это?! - Настоящий гнев Дагейд позволил себе только дома, из управы они возвращались молча, и Селин чувствовал, как негодование кипит внутри супруга, как вода в котле под крышкой. – Почему такой дар достался совершенно тупому недоумку, у которого на уме одни железки и как ими лучше пустить кровь сопернику?! Почему такой дар решено было спустить в выгребную яму ради такого же недоумка?! Селин не знал, что ответить. Из хороших новостей была одна - Эккен пришел в себя, жив и умирать передумал, но то, что с ним случилось на самом деле, понять было сложно. Охотник сам отравил себя отварами из трав, которые надо пить совсем понемногу, чтобы избавиться от своего дара, ради Аэриса Линегар? Ради того, чтобы не быть дознавателем, а стать конвойным?! Что в этом даре такого, чем так желает обладать Дагейд и так ненавидит Эккен? Этот-то вопрос Селин и задал своему супругу. - Ты не понимаешь… - махнул рукой Дагейд, и я не знаю, как объяснить. – Не обижайся, Сэлье, но это как слепому рассказывать о красках. Понимаешь, если ты знаешь о том, как работают щиты, кто лжет, а кто искренен, ты видишь всех насквозь, ты можешь предсказывать и управлять, чем захочешь. Поэтому Охотников ограничивают, поэтому ставят им преграды и наказывают за вмешательство в щиты, поэтому их убивают. Это опасный дар, но он и дает тебе власть. Я всю жизнь хочу понять, как работают щиты, как мы зависим с ними друг от друга, до каких пределов мы можем защититься или открыться, но для этого нужны способности или труд. У меня почти нет этих способностей, поэтому мне приходится трудиться, узнавать, спрашивать, читать, делать выводы, в которых я могу ошибаться, а Эккену даже особенно и напрягаться не стоит, чтобы уметь делать то, на что у меня ушли годы. Помогать мне он тоже не особенно желает, но в этом отчасти я виноват сам. Я просто не могу принять то, что, обладая таким подарком от Сердца – можно швырнуть этот дар под ноги Аэрису Линегар. - Я бы сделал так же, ради тебя. – Наверно, лучше остаться слепым, чем узнать, каков цвет этих красок, решил Селин. - Если бы счел это нужным. Я все равно не пойму твоего гнева, но я уже понял, что ты бы не сделал обратного. Но, если бы у тебя был такой дар, то зачем тебе я? - А ты научился уже играть словами, - усмехнулся Дагейд, - но ведь, вот в чем дело, Сэлье – нужно ли швырять под ноги то, что делает тебя – тобой? Пойдем спать, мне хватило сегодня уже одной ссоры. - У меня есть к тебе важный разговор, Селин, зайди, пожалуйста. – Да, сразу видно, что дела у Эккена наладились, раз эрн Иддер в хорошем настроении, да и еще с утра в управу явился эрн Линегар собственной персоной подписать бумаги, почему-то, с разбитым напрочь носом, что наверняка могло добавить эрну Найеха веселья. - Садись, – глава управы указал на кресло напротив себя. – Этот разговор действительно важен, и я не могу его откладывать. Ты прекрасно знаешь, что тут случилось, как случилось и почему. Я не верю, что вы с Дагейдом вечером разговариваете только о выборе ковров для купальни, и ты знаешь, как то, что делает Эккен – важно для всей управы, и как опасно для тех, кто плохо понимает эту важность. Это я о том, что случилось на последнем совете у князя Эарана. Огромных трудов мне стоило отстоять возможность для Охотника как можно меньше соприкасаться с его высочеством без особой на то необходимости и чуть-чуть дать ослабить натяжение на той веревке, на которой приходится держать Эккена. Это торги, признаюсь откровенно. Эарану, как князю, наплевать, что там чувствует оружие, которое его защищает. Мне не наплевать, не наплевать Дагейду. Да уж, этот разговор явно не должен выйти за пределы этого кабинета. Надо же, а ведь он не мог заподозрить главу управы в таких мыслях. Наверно, такими словами мог бы говорить эрн Войтан, но эрн Найеха? - Поэтому, мне пришлось договариваться и жертвовать. Наверно, ты знаешь, что его высочество очень ценит тебя как секретаря нашей управы и высоко отзывается о твоей работе, об аккуратности бумаг, подготовленных тобой. Князь Эаран просил переговорить с тобой, не желаешь ли ты занять место в его личной канцелярии на том уровне, который тебе полагается, как помощнику главы управы, и если ты согласишься рассмотреть эту возможность – он бы встретился с тобой лично, чтобы обсудить то, чем ты будешь заниматься. "Как снег на голову" – именно так бы Селин назвал то, что он услышал. Почему бы эрну Найеха не выразиться проще - "за ошибки Эккена придется заплатить тобой". Уйти из управы. Уйти на высоту, о которой Селин и мечтать не мог - личная княжеская канцелярия. Величайшее доверие. И это цена, которую эрн Иддер готов заплатить за Охотника. Странная торговля, вроде все выигрывают, но ощущение обмана остается. - Мне стоит переговорить с супругом об этом, - собрался с мыслями Селин, - потому что я сделаю так, как он скажет, и его слово для меня выше слова даже его высочества. Дагейду эта новость вовсе не понравится, он еще не отошел от выходки Эккена, а теперь и вот это вот! Им ведь так удобно быть вместе в управе, возвращаться домой, утром приходить, если удается, тоже вместе. Селин даже не мог представить себе, что есть что-то, помимо управы – всю ту работу, что он делал в ювелирной лавке можно было вспоминать со смехом. На удачу он открыл эту дверь! А княжеская канцелярия? Это высокородные эрны и эрни, сыновья аристократов, которые привыкли с рождения к этой роскоши, к дворцовым интригам, знают наперечет все роды и родословные. Как он будет наравне с ними? Пусть и супруг главного дознавателя, но лишь не так давно приехавший из глухого горного села… - Просто прекрасная весть! – Дагейд смог его удивить и сейчас. - Просто великолепная. Хитрая лисица Иддер! А некоторые до сих пор думают, что он зря на своем месте! Дурачки слепые. Вывернул все дело на пользу всем. - Я рассчитывал, что ты будешь против, – нахмурился Селин. – Или поможешь мне решить. Мне нужен будет твой совет… - Ты хочешь, чтобы я тебя утешал, или чтобы уговаривал остаться? Ты думаешь, Иддер продал тебя Эарану за Эккена? Верно ведь? Да уж, в проницательности супругу вовсе не откажешь, Селин не сомневался в этом никогда. Но отчего Дагейд так доволен? Или они сговорились с эрном Найеха, чтобы убрать Селина из управы, и тогда действительно получится, что "угодил всем", в том числе и главному дознавателю?! - Верно, – Дагейду вовсе не требовался его ответ. - Я не буду уговаривать тебя остаться, хотя Иддер не предупреждал меня о таком своем ходе, он имеет право на это. Более того, я хочу, чтобы ты ушел в более спокойное и безопасное место, которое тебе подходит больше, чем эта управа. - Почему?! – только и нашелся, что спросить, Селин, - что опасного тут? Меня за годы никто не тронул. - Ты не так долго тут и сидишь, - вздохнул Дагейд, - но знаешь уже достаточно. Ты доверенное лицо Войтана Тиадар, доверенное лицо Иддера, и то, что пока это никому не понадобилось – сказочное везение, которого не бывает. Ты супруг главного дознавателя. А управа охраняется вовсе, не как княжеский дворец. Мы же все можем себя защитить, кроме тебя. - И ты думаешь, то, что я буду знать в княжеской канцелярии, менее опасно, чем то, что я знаю сейчас? – засомневался Селин. Но раз Дагейд так хочет и считает нужным – ему будет проще принять решение. - Нет. Может, и более опасно. Но только личный княжеский секретарь – это вовсе не секретарь управы. Это другие связи, другая охрана. Здесь твои друзья – дознаватели. Там будут сильные фамилии и аристократы. Если ты приложишь к этому усилия. Это следующая ступень игры. - Я не очень-то хотел в нее играть, – Селин закрыл глаза, - и я не знаю, как мне вести себя с ними. Я видел эту канцелярию, когда бывал там. Не знаю, что нужно сделать, чтобы сравняться с ними. Из всех аристократов и высоких фамилий Селин чаще всего сталкивался с Эккеном Иррен, хоть у него и другое имя, не Лойте, но это высокое происхождение трудно скрыть, как и привычку быть уверенным в себе всегда. Эккен ведь не боялся даже эрна Тиадар и не испытывает никакого страха перед его высочеством, а Селин всегда волновался, когда следовало присутствовать на княжеском совете. И в канцелярию его высочества приходил всегда с волнением, хоть и старался его не показывать – хотя эрни и эрны там не похожи на Эккена, более изнеженные, хрупкие, в богато украшенной одежде и с затейливо убранными волосами. - А что нужно? – удивился Дагейд, - если нужны тряпки или камни, я оплачу это. - Этого всего достаточно заставил меня купить эрн Тиадар, - отмахнулся Селин. Вот уж чего, а дорогих одежд и драгоценностей у него более чем достаточно, хоть он и не привык их надевать на каждый день. – Я не умею себя вести так, как они. Ты же видел, как держит себя Эккен. Он как одолжение мне делает, когда отдает переписывать протокол. И я могу быть сколько угодно недовольным, но я перепишу. И я знаю, что если я откажусь – он отдаст в управу Ахола протокол таким, как он есть, с грязью! И будет прав, если будет уверен, что его возьмут и так. Я не умею. И никогда не сумею. Он может стоять на совете у князя в стоптанных сапогах и даже не думать про то, что это просто неприлично! Дагейду еще и смешно! Что тут может быть смешного, когда нужно решить, куда повернет твоя жизнь! - Про сапоги это вовсе не про воспитание, Сэлье, это про сообразительность, что несколько часов подряд гораздо удобнее стоять в привычной обуви, чем в нарядной. И то, что ты до этого еще не додумался – тут уж Эккен не виноват. Про остальное – я не знаю, что тебе сказать. Ты или научишься быть таким, или нет. Но в целом, управе было бы очень удобно иметь тебя в княжеской канцелярии. Видишь ли, мы не знаем, насколько точно и полно до Эарана доходят наши документы. Может быть, ему кладут все донесения и протоколы, а может что-то утаивают. Иддер заподозрил, видимо, когда спросил Эарана о каком-то своем письме, а тот не ответил, потом сказали: "Извините, оно случайно попало не в ту папку". И мы, Сэлье, хотим, чтобы все наши документы попадали ровно в ту папку, в которую им должно попадать. И в том виде, в котором передаем их мы. - Но разве Эаран не догадается, зачем я в его канцелярии? Тогда зачем он сам зовет меня? - Может, Сэлье, он для того и зовет, чтобы наша управа была в курсе происходящего? Я не знаю, о чем точно говорил с ним Найеха, Иддер если не хочет – ты никогда не узнаешь, о чем он думает на самом деле. - Тогда, наверно, у меня и выбора нет? - Выбор есть всегда, Сэлье, и если ты не желаешь – то просто скажи об этом. Неволить тебя не станет даже сам Эаран. Ночью Селин пытался делать вид, что старательно спит, завернувшись в шелковое одеяло, которое норовило соскользнуть с плеч постоянно. Никто не станет его неволить. И сам он до сих пор не мог решить – желает ли уйти из управы? Это устроило бы, оказывается, и эрна Иддера, и даже Дагейда. Им это выгодно. И он сам должен служить Эарану, его дед воевал за Хелльстрем, хоть и ничего не получил взамен, в отличие от эрна Лойте. А может дед сам не взял? Ну да, род Лойте в горах богаче рода Вальтегис, но ведь сначала эрн Ойхе тоже был простым воином, а потом стал командиром, потому что хотел идти вперед и воевать за свое будущее. Так что, Изан Вальтегис просто не захотел воспользоваться победой гор? Мысль, которая не приходила ему в голову. А может, настало время воспользоваться этой победой его внуку? Взять то, что досталось Эккену Лойте даром, потому что старшие решили за них. А сейчас он может решить сам. Остаться ли на теплом уютном месте в управе, где все привычно, где он под защитой эрна Найеха и Дагейда, или бороться самому? То, что происходит с ним – это невероятное везение. Везение, что в управе тогда оказался ярл Тиадар… Но везение ли то, что сейчас Эаран приглашает его в свою канцелярию? Или этого добился уже сам Селин? И стоит ли тогда останавливаться на достигнутом или отказываться от удачи, если это, все-таки, везение? Будет трудно, Селин уже сейчас понимал это – в управе все такие, как он, из разных родов, разного достатка. А в канцелярии такие, как Эккен. И сталкиваться с ними придется постоянно, в отличие от дознавателя Иррен, который часто пропадает где-то по своим делам. Но все верят в него – Дагейд, Иддер и даже сам князь Эаран? - Ты так громко думаешь, Сэлье, что даже я проснулся, - рука супруга проскользнула под одеяло. – Прямо слышу, как в твоей головке что-то скрипит. - Я согласен, – Селин поймал пальцы супруга своей ладонью, сжал их, - я согласен обсудить с его высочеством возможность моего перехода. Я хочу послушать, что он мне скажет. - Тогда спи, – зевнул Дагейд. – Не надо показывать, что это уж так тебя занимает. ---- Явился. Конечно, Эккен в своем образе, как будто это не он доставил кучу неприятностей управе и эрну Найеха своей выходкой на совете, - словно ничего и не было. Гордо вздернутый подбородок, расправленные плечи и, конечно, никаких приветствий или даже неловкости, что из-за него Селина поставили в такое положение. Хотя, на самом деле, выглядел Эккен неважно, как и выглядят после раны или болезни. - Эрн Найеха у себя? У него есть кто? – как будто, если бы кто-то и был у главы управы, то это бы остановило Охотника? – Он сказал зайти к нему с утра. - Доброе утро, эрн Эккен, - сделал акцент на "добром утре" Селин, - нет, у него никого нет, проходи. Ну и что, что Охотник услышит его возмущение. Как будто оно несправедливо! Пробыл Эккен у эрна Найеха долго, как и бывало чаще всего. Интересно, что они так обсуждают, учитывая, что никаких дел на сегодняшний день за Эккеном не числилось, а то, что было – досталось другим дознавателям. Селин уже успел переписать все утренние бумаги, чтобы отдать их главе и сообщить о своем согласии, решив это делать не совсем с утра, как дверь кабинета наконец-то открылась, и оттуда вышел все так же невозмутимый Охотник. - Эрн Найеха просит тебя зайти, – кивнул ему Эккен, словно это он был секретарем. - И, мне так нравится, когда ты злишься или недоволен! Как будто лепешку из обычного теста посыпали чем-то вкусным. Но ты знаешь, я не чувствую себя виноватым. И не буду. - Кто бы сомневался, - фыркнул Селин, и только тогда Охотник соизволил убраться. - Так что ты скажешь о нашем разговоре? – кивнул ему эрн Найеха, приглашая присесть. - Твое слово? - Я согласен обсудить с его высочеством этот вопрос, - можно уже начинать учиться вести себя как Эккен, - то есть узнать, что от меня потребуется. - Я рад это услышать, если бы ты отказался сразу, я был бы разочарован, – эрн Найеха обрадовался его ответу, - но, я был уверен, что ты не откажешься. Ты засиделся тут, есть место получше, да и другим юношам в Келлин тоже надо с чего-то начинать. - Вы уже нашли кого-то на мое место?! – изумился Селин. Ничего себе, расчетлив эрн Иддер. - Нет, – рассмеялся глава управы. - Даже не начинал. Сначала выслушаем Эарана. Во второй половине дня. - Этого?! – к такому Селин был вовсе не готов. Сегодня на нем даже не платье, а просто штаны и рубахи, обычный пояс с ножом, платок на шее и сплетенная коса, и даже ни единого браслета или подвески. В таком виде идти на прием в княжеский дворец?! – Но я вовсе не готовился. - Это и хорошо, – Иддера это ничуть не смутило. - Так и должно быть. Ты туда не наряды пойдешь показывать. А шпилька для волос есть и у меня тут. Селин и не знал, что в кабинете главы управы можно найти драгоценности, однако эрн Иддер достал какой-то ящик, в котором оказались пояса, браслеты и прочие мужские украшения, и достал оттуда массивную серебряную шпильку, которой можно было сколоть волосы в более-менее достойной форме, подобающей для княжеского дворца. Хотя, чему удивляться. Уж никто не припомнит, чтобы эрн Иддер хоть раз явился куда-то без украшений, с неприбранными рыжими волосами, без колец и браслетов. И одежда главы управы всегда привлекала внимание, если ярл Тиадар носил строгие цвета, и уж почти никогда, даже на княжеском приеме, не являлся в мужском платье, то эрн Найеха был его полной противоположностью – его одежда была богато украшена вышивкой, красного цвета или бирюзы тот вовсе не избегал. Хоть каждый день ходи в княжеский дворец. - Молодость – лучшее украшение, – Эрн Найеха вручил ему шпильку. - Я скажу, когда мы поедем. Селин давно уже привык к княжескому дворцу. Он бывает тут несколько раз в седмицу, чаще всего относя бумаги, но и иногда стоя вместе с Охотником в княжеской охране на совете, однако именно сейчас он чувствовал себя так, словно едет туда в первый раз. И эрна Карана он тоже отлично знал, именно он забирал бумаги у Селина для его высочества, но пока эрн Иддер осведомлялся, когда князь Эаран сможет их принять, Селин молчал, пытаясь просто собраться с мыслями. Почему ему не дали хотя бы несколько дней на подготовку?! - Я рад, что вы приняли решение согласиться на мое предложение, эрни Селин, - в этом кабинете Селин не был никогда, но можно было догадаться, что это личная рабочая княжеская комната. Она весьма похожа на кабинет эрна Найеха и кабинет эрна Ахола, где приходилось бывать. Вот только больше размером и книг здесь раза в три больше, а еще карта. Очень красивая большая карта княжества, собранная из выделанной кожи. Они с эрном Найеха сидели на тяжелых дубовых стульях, напротив его высочества. – Оно было обусловлено, во-первых, тем, что я и наслышан о качестве вашей работы как от эрна Тиадар, так и от эрна Найеха, и имел возможность убедиться в нем сам – бумаги, подготовленные вами, безупречны. Во-вторых, эрн Каран хорошо отзывался о вашей точности и аккуратности – вы никогда не опаздываете, не путаетесь во множестве документов и имеете даже какие-то списки, по которым их передаете, и требуете с эрна Каран еще и подпись, что он их получил. Это восхитило его и он предложил мне рассмотреть возможность переманить вас в мою канцелярию. Он уже, вроде, и давно в столице, и мог бы привыкнуть ко всему – к похвале, скабрезным шуткам и многому другому, но краска смущения заливала лицо по-прежнему, словно он и не покидал своего поселка. И сейчас Селин чувствовал, как горят щеки от слов его высочества. - Я отлично понимаю, что вы связаны с управой эрна Найеха и прекрасно осведомлен о том, что его возможности по управлению своими документами в моей канцелярии теперь будут расширены, – хорошо, что князь Эаран закончил с похвалой. - И это меня будет устраивать целиком и полностью. На этом, собственно, ваше присутствие, эрн Найеха, на сегодня закончено. Рассчитываю услышать ваше мнение завтра, по тем вопросам, что я озвучивал ранее. Иддер оставит его наедине с Эараном?! Селин не смог удержаться, чтобы не посмотреть вслед Иддеру, который вышел из княжеского кабинета с явным облегчением. - Итак, эрн Вальтегис, дела, которые мы обсудим далее, не будут касаться управы дознания, а будут касаться ваших новых обязанностей. Я хочу, чтобы вы выполняли ту же работу, что делали в управе для эрна Тиадар. То есть, занимались моими личными поручениями и поручениями эрна Карана, в чьих руках и находятся все мои бумаги. Это не обозначает, что завтра вы будете допущены ко всем документам, которые открываю я. Нет, завтра и в ближайшие дни эрн Каран ознакомит вас с существующими порядками, и также выслушает ваши предложения, если таковые будут. Завтра?! Но мнения Селина никто и не спрашивал – здесь все решили за него, даже Дагейд считает, что так лучше. А уж князь Эаран – и вовсе решенным делом. Но завтра? - Простите, Ваше высочество, - Селин, наконец-то, решился открыть рот, - вы желаете, чтобы я приступил завтра к работе в вашей канцелярии? Я верно понял? - Да, именно так, – Эарана, казалось, забавляло его смущение. - Я не вижу никаких причин, чтобы откладывать это. Эрн Найеха прекрасно решит вопрос вашего отсутствия в управе дознания. Если он пожелает, я без раздумья отдам ему кого угодно из своей канцелярии, стоит ему только указать пальцем. Что вы скажете? Уж вряд ли у Эарана есть время и желание убеждать его поступить на службу именно к нему. Интересно, кто-то вообще отказывался?! - Да, я готов приступить с завтрашнего дня, – ничего не осталось, как сказать именно это. – Я даже мечтать не мог о таком. Наверно, нужно сказать другие слова и не сидеть как истукан, с красным от смущения лицом и накрепко сжатыми губами – но ничего с собой Селин поделать не мог. - Хорошо. Тогда приходите завтра с утра прямо к эрну Карану. Как только я услышу от него о том, что вы готовы – вы приступите к своим прямым обязанностям. _------- - Я даже не спросил про жалование, – Селин сидел за столом, и не смотрел в тарелку, куда Дагейд нарезал сыра и горячего мяса. - И я не представлял, как я возьму и откажусь. Скажи, эрн Иддер же знал, что это мой последний день в управе?! После беседы с его высочеством Селин надеялся застать эрна Найеха, ну вдруг так свезет, и тот будет его ждать, однако пришлось возвращаться в управу одному – думая, что следует теперь делать? Там столько работы, и что теперь? Однако, эрн Иддер велел "плюнуть", сказав "завтра я разберусь", и извинился за то, что не смог подождать, а еще Селин не ожидал услышать столько теплых слов от него и от дознавателей. Все уже знали… Не было только Охотника – тому всегда наплевать на последствия собственных поступков. И было невыносимо грустно идти домой, зная, что на следующий день он не придет в этот особняк, ставший ему вторым домом, и не откроет почти исписанную тетрадь с перечнем бумаг… Завтра будет все по-другому. На что он вообще согласился? - Про что не спросил?! Про жалование?! – Дагейд присвистнул, решив подлить ему еще и вина. - Ты бы был, наверно, первым, кто это сделал, за все время, что Хелльстрем сидят своими задницами на троне. Вот бы Эаран удивился. Он-то думает, что оказал тебе услугу, и служить ему великая честь, а ты все про деньги. Хотя, по правде сказать, половина юнцов-аристократов удавится завтра от зависти. Нужно искать знакомства, кому-то подставлять задницу, юлить, чтобы бывать во дворце не только во время приемов, а тут еще тебя уговаривать пришлось. - А зачем идти в канцелярию? Можно же поступить в княжескую гвардию и охранять дворец, сколько влезет? – Дагейд явно старался развеселить его, как мог, но Селин все равно начал сердиться. Что-то это слишком часто в последнее время. - Ты завтра сам все поймешь. Кто хочет и может – поступает в гвардию. А кто не хочет марать белые ручки, но надеется получить какую-то власть – тот идет в управы и эти вот канцелярии. Ты завтра сам все увидишь. И туда пристраивают сынков, на которых не хотят видеть порезы и синяки. Всякие нежные птицы, которые годны только для удачных браков между родами. Эрнис с яйцами. Лучше выпить травы, иначе он не заснет или сойдет с ума от волнения. Снадобий у Дагейда столько, что Селин знал едва ли десятую часть, да ничем почти не пользовался, кроме сонных трав или тех, что можно просто заварить и пить, согреваясь зимой. - Эти достаточно сильные, – Дагейд сам заварил ему травы, протянул глиняную кружку, из которой шел резкий, чуть сладковатый запах, - утром я разбужу тебя, и ты проснешься отдохнувшим. Снадобье не обмануло, и Селин действительно чувствовал себя выспавшимся так, как не высыпался давно. Дагейд уже собирался в управу, но времени еще было достаточно и для ласк, и для тщательного выбора одежды. - Не наряжайся, - качнул головой супруг, - присмотрись что там и как. Удачи! - Как ты можешь убедиться, - эрн Каран сопровождал Селина весь день, проведенный в княжеской канцелярии, - здесь бумаг намного больше, чем проходит через Вашу управу. Это бумаги всех управ, земель и иных дел. Каждый из секретарей отвечает за свой участок, например Халли принимает бумаги от гонцов наместников, и из судебной управы, а эрни Гилвелл – от налоговой и земельной. Ты сам узнаешь это, когда начнешь разбираться. Халли и Гилвелл были его ровесниками – оба ослепительные аристократы, Селин прекрасно знал, сколько стоит обманчиво строгое шелковое мужское платье эрни Халли, а за такие браслеты на руках наверно можно купить целую усадьбу, но теперь сам Селин вовсе тут не выделялся красотой – синие глаза Халли и черные волосы сами по себе привлекали взгляд, а такими точеными скулами, наверно, можно поранить немало сердец. Вот только и Халли, и Гилвелл окинули его самого таким взглядом, что не надо было быть Охотником, чтобы заметить в них неприязнь. Всего в канцелярии Селин насчитал около десяти эрнов примерно его возраста, но эти двое выделялись как-то особенно. Эрни Гилвелл Майрет, Селин даже помнил его фамилию, потому что неоднократно встречал ее в списках гостей, приглашенных на княжеские приемы, тоже не мог не привлекать к себе взгляды – невысокого роста, изящный как девушка, с шелковыми даже на вид золотыми волосами. И даже остальные, не говоря об этих двоих, очень отличались от широкоплечих и сильных дознавателей. Наверно такого, как Гилвелл Майрет, эрни Эккен мог бы перешибить одним ударом. Но ведь княжеская канцелярия вовсе не для того, чтобы защищать его высочество от врагов. - Ты будешь заниматься бумагами от управы дознания, эрни Селин, и теми, что его высочество сочтет нужным для тебя. Тебе надо понимать, какие бумаги ты можешь считать необходимым передать ему, а какие достаточно будет отдать в другие управы и они пойдут в дело, не отвлекая князя. Это для начала. Пока тебе будет достаточно этого. А ведь управой дознания, как раз, занимался эрни Гилвелл, вдруг вспомнил Селин, именно к нему попадали бумаги от эрна Карана. По-хорошему, Селин и должен был отдавать их напрямую эрни Майрет, но эрн Тиадар решил по-другому. И этот сердитый взгляд зеленых глаз эрни Майрет Эккен чувствовал спиной. - Завтра приходи с утра, и ты приступишь к делам непосредственно. ---- И почему он думал, что если было так легко в первый день, то точно так же и будет во второй? Как можно быть таким наивным? Селин переписывал бумаги, которые из управы на этот раз принес обычный конвойный и злился сам на себя. Началось все утром, когда в канцелярии он не застал эрна Карана, как назло, опоздавшего в этот день, зато все секретари были в сборе. - О, смотрите-ка, эрни Селин Наследство за ночь не передумал, – кто бы мог подумать, что у такого очаровательного создания, как эрни Майрет, окажется такой неприятный ядовитый голос. Что-то этот аристократ не очень-то похож на эрни Эккена. Охотник если и снисходил до приветствия, прежде чем перейти к делу, то яда в его голосе было меньше. – Мы надеялись, что ты все-таки выберешь свою управу, Вальтегис. - Доброе утро, - Селин решил не поддаваться на провокации, все равно не стоит начинать войны, в которой не победишь. Их тут десять, и они хорошо знакомы друг с другом, а он один. – Нет. Я выбрал остаться здесь. Хорошо, что эрни Каран все-таки успел вчера показать ему, где его стол, и на нем были уже какие-то бумаги. И плохо то, что мира тут вовсе не будет. Что он им всем сделал? - Ты даже не спросишь, почему ты стал "Наследством"? – это уже эрни Халли. – Ты на редкость не любопытен. - Не вижу смысла спрашивать, эрни Халли. – Селин уселся на свою скамью. Эх, а в управе у него был удобнейший стул, на который можно было опереться всей спиной. Тут надо будет держать осанку. – Думаю, что ничего хорошего в ответе не будет. - Ладно, тогда можешь сам догадаться. Что за змеиное гнездо? К вечеру Селин чувствовал себя так, словно из него выжали всю кровь. Бесконечные подколки, двусмысленные шутки. Этого было навалом и в управе, но там они не были такими злыми. Пару раз он мог ответить так, как могли ответить в управе, шутками ниже пояса, но не стал. И эрн Каран не вступался за него, как вступился бы ярл Тиадар или эрн Иддер, значит он хочет посмотреть, как выдержит это испытание новый секретарь? Насколько крепки его нервы? Хорошо. ____ ------- - Знаешь, что я думаю? – Селин с наслаждением уселся на каменную лавку, установленную прямо в чаше купальни, ничего нет лучше после такого дня, чем разбавленное вино и теплая ароматная вода. - И что же? – от Дагейда, конечно не укрылись ни его расстроенное лицо, ни усталость, но что мог сказать ему супруг? Только предложить отказаться от места. - Что эрни Эккен, оказывается, весьма хорошо воспитан и обладает большим тактом. Я зря думал, что эти эрни, сыны знати, таковы, как он. Мне показалось, что они хуже. Они придумали мне прозвище раньше, чем я появился в этой канцелярии. "Наследство". Вовсе ему не хотелось жаловаться на кого-то, Селин совсем не привык к такому, но терпеть и перемалывать все это внутри - радости мало. - А, всего-то? – к возмущению Селина Дагейд рассмеялся. Что смешного?! – Могло быть и чего похуже. А так, это вполне ожидаемо. Об этом давно ходили слухи, и тебе очень свезло, что ты их не слышал. Оно обозначает то, что сначала ты был любовником ярла Тиадар, а потом, вероятно, мы с Иддером тебя как-то поделили. Как видишь, я победил Иддера. Это вполне безобидно, эрни. - Безобидно?! – взвился Селин, - Безобидно?! Что тут безобидного? - Не притворяйся, что ты не знал об этих слухах, - Дагейд положил руку ему на плечо. – Знал. Просто ты всегда игнорировал сплетни и продолжай это делать впредь. Или прислушивайся к ним и молчи. Дагейд прав, он знал. И краем уха слышал. Еще давно, тогда, когда ярл Тиадар давал ему деньги на одежду и украшения. Но почему теперь это так обидно? Следующий день был не хуже и не лучше, как и четверо других, последовавших за ним. Селин в меру сил справлялся с бумагами, почему-то эрн Каран отдал ему и часть бумаг с гор, касающихся серебра, которыми ведал эрн Инце Лойте, глава "Серебряной" управы. Но яд никуда не делся, и неистовствали, в основном, эти двое, а остальные отмалчивались. Наверно делали ставки – кто победит. - Это мои бумаги, Хагир, с какой стати? Ты ничего не перепутал? – возмущения в голосе Халли было столько, что Селину показалось, еще немного, и будет драка. И все потому, что Хагир Лойте отдал бумаги от главы управы, эрна Кайетана Ахола, ему, а не Халли, который ими и занимался. Селин только собрался спросить сам, почему Хагир положил бумаги именно ему, но этого не понадобилось. - У меня есть распоряжение эрна Ахола, по которому я обязан отдать эти письма эрну Селину Вальтегис. – Хагир Лойте чуть повел головой в сторону Халли, даже не утрудившись обернуться полностью. Он был очень похож на своего родича, Эккена Иррен, но Селину казалось, что в нем было что-то, скорее от ярлов Лойте и Тиадар. Спокойная величественная уверенность в себе, отличающаяся от нахальства Охотника? – Ты желаешь оспорить распоряжение главы управы, Халли Эранди? Мне так и передать эрну Ахола, что я верну документы обратно, потому что секретарь не согласен с его решением? - Хватит, – эрн Каран, все-таки, снизошел до секретарей и решил вмешаться. – Оставь эти бумаги эрни Вальтегис, раз эрн Ахола счел их необходимыми именно для него. Я уточню, в чем дело. - Нашел еще одного главу управы, Вальтегис? А с виду и не скажешь… Он не должен сдаваться. Селин уговаривал скорее сам себя. Что проще – принести свои извинения и вернуться в управу дознания, где все ему рады, где лучше слушать шутки про задницы и члены, и дерьмо, чем эти оскорбления и делать вид, что ты выше их, что они тебя не задевают. Задевают. Еще как задевают. Но он должен терпеть, сам не зная зачем. Селин предполагал, что это какое-то испытание, проверка. Ведь, наверно, в княжеской канцелярии нужны те, кто способен держать себя в руках. И неужели каждый день это змеиное гнездо держит в руках бумаги со всей страны, решая, какие беды достойны княжеского решения, а какие нет? Кто из них хоть раз был в горах? Или в Гнезде? И для чего он сам там нужен? Только ли для того, чтобы сынки знати тешились над ним? Дагейд каждый день давал ему травы, но ему все это не нравилось. Совсем не нравилось, и Селин мог его понять – кому охота вечером видеть издерганного супруга, который мечтает лишь донести голову до подушки? Еще только Охотника тут не хватало! Почему эрн Иддер через него передает бумаги? В руках Эккена Иррен, который открыл дверь в канцелярию так, что она хлопнула о стену, и все оторвались от бумаг, подняв голову, была хорошо знакомая кожаная сумка, куда Селин сам обычно складывал именно те бумаги, которые эрн Иддер готовил для личного просмотра Его Высочеством. - Кому я могу отдать бумаги от эрна Найеха? – хм, даже тут Охотник не привык здороваться. Значит, это не только в управе дознания такая манера. – Тебе, Халли? - Нет, - эрни Халли передернул плечами, - вон, ваш Селин Наследство сидит, ему неси. - Кто?! – Охотник сделал шаг именно к столу Халли. - Как ты назвал его? "Наследство"? Селин прикрыл глаза. Ну, сейчас начнется. Один насмешник был, а теперь и пришел второй. Вот потеха-то для всех... Хочется взять и провалиться сквозь землю. - Странное прозвище. Остроумно, но не подходит, – продолжил эрни Эккен, опершись уже бедром на стол Халли. - Оно скорее подошло бы тебе, это же ты спишь с эрном Тайтэ, который, того и гляди, помрет на тебе от старости, я не знаю, зачем это делать еще, кроме как ради наследства, Халли. У него же нет своих детей, значит ты на что-то рассчитываешь, верно?! В тишине, повисшей в канцелярии, можно было слышать, как где-то далеко, за пределами дворцового парка, кто-то ехал на лошади. - Ты что себе позволяешь, - оказывается Халли умеет краснеть не хуже Селина. - Ты кто такой, преступник, от которого отказался собственный отец? Да я убью тебя… - Попробуй, – кивнул ему Эккен, чуть ли не усаживаясь на стол. - Можешь начать прямо сейчас. Но скорее, я тебе выбью зубы, недоросток, раньше, чем ты успеешь поднять свою тощую ручонку. А чего ты так обиделся-то? Я разве сказал неправду? Эрн Тайтэ достойный мужчина, чего стесняться… И эти браслеты… это слишком дорогой подарок за твою костлявую задницу. Так что, я бы ценил это. В следующий раз хорошо подумай и придумай для эрни Вальтегис другое прозвище, или, лучше всего, завали свою пасть и займись делом. Целее будешь. - Ты можешь отдать бумаги мне, Эккен, - надо было вмешаться, потому что эрн Каран, как нарочно, делал вид, что все это его и не интересует вовсе, и что угрозы убийством и оскорбления в канцелярии совсем обычное дело. – Теперь я занимаюсь бумагами от управы. Тебе расписаться, что я их получил? - Где? Мне на лбу? – фыркнул Охотник, положив сумку на стол. – Мне сказали передать. Я передал. Надеюсь, Иддер скоро найдет кого-то, кто будет это делать за нас. Счастливо оставаться, бездельники. - Эрн Иррен, - конечно, эрн Каран выбрал самое лучшее время, чтобы напомнить о себе, - пока вы не нашли достойную замену эрни Вальтегис, что нелегко, можно попросить вас, во-первых, не хлопать дверью, а во-вторых, здороваться. Я думаю, этому вас должны были научить еще в детстве. - Прошу прощения, эрн Каран, - тон Охотника сменился на саму любезность. - В следующий раз я буду тихим, как горный кот и вежливым, как эрнис, которая хочет замуж в хорошую семью. ---- - Никогда не поверю, что ты ждал меня, – Селин посмотрел на Эккена Иррен, который невозмутимо ел какую-то лепешку, Охотника вовсе не смущала ни близость княжеского дворца, ни недовольные взгляды стражи, - что-то случилось в управе? - В управе ничего не случилось, мы вовсе не передохли после тебя в беспорядке и не утонули в бумагах, - старший дознаватель откусил очередной кусок печеного теста, - зато тут, я смотрю, случилось и много чего. Мне не нравится чувствовать чужой страх. Не люблю это. - Так не чувствуй, кто тебя заставляет? – Эккен умеет раздражать одним только своим тоном, не говоря уже о словах! – Ты за этим меня ждал? Или за тем, чтобы я сказал тебе личное "спасибо" за то, что вступился за меня? Я благодарен тебе. Хотя не знаю, зачем ты это сделал. - Лучше бы ты такой дерзкий был там, - от упорного тёмно-вишнёвого взгляда стало не по себе, - было бы больше толку. Но ведь хорошо огрызаться на кого-то знакомого. Ничего. Скажи, почему ты их боишься? Ты совсем дурак, Селин? Вроде нет. Неловко быть не единственным избалованным красавчиком, да? - Уж кто бы говорил про избалованность, - фыркнул Селин, - по-моему, еще неизвестно, кого ярл Тиадар избаловал больше, тебя или меня. - Но я, при этом, никогда не был красавчиком. Даже в лучшие годы. – Лепешка стремительно уменьшалась, но это не мешало Эккену разговаривать. - Но ты уже немного ближе к разгадке. На верном пути. Ладно, не буду тянуть. Пойдем, пройдемся. Вот уж чего Эккен никогда не предлагал ему – так это пройтись или завернуть в таверну. Ел Охотник почти всегда один или с Иддером, а домой уж точно шел в одиночку. Все это странно, по большей мере. - Так почему ты боишься эрни Халли и других? - Потому что с ними разговаривать почти как с тобой, у вас остры языки, вы родились в этом городе, для вас этот дворец не то, о чем рассказывают, как о чуде. Я здесь чужак, которому надо добиться того, чего добились они. - Они ничего не добились. Добился мой отец, и их отцы, у некоторых даже не отцы, а деды и прадеды. Они просто просиживают тут платья. Это они на самом деле боятся тебя. И очень боятся. - Я не понимаю! – взмолился Селин, неужели так сложно объяснить в чем дело, зачем эти загадки?! Эккен тоже хочет поточить зубы. - Как ты думаешь, почему именно тебя позвали в эту канцелярию? В городе так мало тех, кто умеет хорошо складывать бумаги и не опаздывать на службу? — Это уж точно не ты, - ввернул Селин, - как я знаю. Его высочество Эаран сказал, что ему нравится, как об этом отзывались ярл Тиадар и эрн Найеха. - Серьезно? – рассмеялся Эккен, - ты верно думаешь, что его высочество больше всего волнуют бумажки и их порядок? - Ты думаешь, что моя работа просто перекладывать бумаги? – Эккен невозможен. Как только эрн Линегар с его нравом не убил его сразу?! – Нет. Мое дело в том, чтобы тот, кому я их отдаю – знал больше остальных. - А теперь сложи все это вместе. Хотя, меня это утомило. Надеюсь, ты не считаешь ярда Тиадар тем, кто падок на красивых хрупких мальчиков и не думаешь, что он дал тебе тут шанс из-за твоих прекрасных глаз. Ярл Тиадар всех нас использовал как инструменты, разного назначения. И чем больше можно сделать этим инструментом – тем для него лучше. С тобой можно пользоваться как твоей мордашкой, так и твоей головой и абсолютной памятью. – Селин даже старался не дышать, чтобы Эккен снова не отвлекся на раздражающий сарказм. - Ярл очень хорошо знал, что делал, когда брал тебя к себе и когда решил оставить в управе. И делал это не для себя. Для Эарана. И дурачок Халли называет тебя Наследством и думает, что это потому, что якобы тебя сначала трахал ярл Тиадар, а потом передал Дагейду. Эрн Войтан передал хорошо отточенный и наученный инструмент своему князю. Он делал все это для него. Он учил тебя для Эарана, зная твою будущую роль, и я готов поспорить на то, что ярл Тиадар говорил об этом с князем. Просто, отчего-то, тот решил выждать побольше, чем забрать свое. Ты можешь, конечно, думать, что это я виноват, но нет, Эаран просто решил, что "пора". И поэтому боятся тебя они. Они знают кто ты, для чего пришел и от кого. Жаль, что ты этого не знаешь и даешь им шанс победить. И знают, как ценит до сих пор ярла Тиадар князь, как пользуется всем тем, что ему дали ярл и мой отец, и где он видел таких, как Халли. Я очень разочарован, что ты не догадался до этого сам. Змея не сказал тебе, потому что в коверных играх не разбирается, а Найеха – не имел права. Зато вот с меня никто такого слова не брал. И я не хочу видеть, как ты сидишь и думаешь там, как бы снова забиться в уютную управу, где все тебя любят и гладят по голове. Это бы разочаровало бы ярла Тиадар. Он рассчитывал вовсе не на это. А я обязан ему слишком многим, чтобы промолчать и дать тебе просрать все дело. - А на что он рассчитывал? – Все было так просто. Так ужасно просто, и он сам ни разу до этого не додумался? Везение… какая глупость. Как он на самом деле был глуп! Зато теперь все вставало на место отлично – как фигурки в пазы, в детской игрушке, где треугольник нужно вставить в треугольник, а цилиндр в круглое отверстие. - На то, что ты станешь идеальным помощником Эарану и, по факту, подчинишь его канцелярию управе дознания или сделаешь ее равной. Что ты захочешь добиться этого, потому что у тебя есть цель для того, чтобы лезть наверх, как лез он сам и лез мой отец. У тебя ничего нет, а тебе нужно все. Тебе нужно вытащить свою семью из дыры, где нет ничего, кроме камней. _- А тебе? – ничего нет, кроме вопросов… их так много теперь. А Эккен знает все ответы. Наверно. - А мне ничего не нужно. Но он старался мне дать то, что я потерял. Имя, положение, дом, семью. Для каждого есть свои рычаги, Селин, – они свернули с главных улиц, и Селин понял, что еще немного, и будет поворот к дому, а значит, разговор будет закончен. Такой важный…- Он хотел, чтобы у Эарана был надежный инструмент, который будут ценить. Так что, выбирай, Дагейд же может пожалеть тебя и вымолить твое возвращение в управу, в которой ты сгниешь, ты можешь пожаловаться ему на меня. А можешь подумать про все то, что я сказал. - Зачем ты это делаешь? – еще раз спросил Селин. – И не говори мне про то, что тебе не нравится вкус страха. И мы с тобой не друзья вовсе. И даже не приятели. И ты не хочешь угодить Змее. Зачем? А ты мне говоришь правду, которую никто не хочет сказать. - Не знаю, – Охотник пожал плечами. - Может, потому что это похоже… До того, как мне раскрыли глаза на то, что всех интересовал этот проклятый дар, я тоже думал, что у меня красивые глаза и ярл Тиадар добр ко мне сам по себе. Легче мне от этого знания не стало, но это хотя было бы честно. Жаль, что с тобой не были так честны. Все, что вкладывали в нас – делали не для нас, а для него, для Эарана. Ты можешь это изменить – я нет. Но я не вижу ничего плохого, чтобы воспользоваться тем, что от тебя и хотят получить. А может потому, что я знаю каково это – приходить утром и знать, что тебе не рад почти никто. Красной стыда ошпарило мгновенно. Он слишком хорошо теперь понимал, про что говорит Эккен, и помнил свое поведение – неприязнь, которую он демонстрировал ничего еще не сделавшему ему лично Охотнику. И ведь это тоже был страх! Страх чего? Что Эккен узнает тайны, которых у Селина тогда вовсе не было? - Можешь не извиняться, – махнул кистью Эккен, - это лишь одна из версий, почему я сейчас это делаю. Еще, может, потому, что я тоже недавно задумался, зачем ярл Тиадар так много для меня делал – может быть, дар не стоил того, чтобы идти за мной в людские земли и выхаживать меня в собственном поместье? Если так – то мне выгодно чтобы ты был на моей стороне и быть на твоей. Все, мне пора. Надеюсь, завтра Иддер найдет кого-то другого, чтобы таскать бумажки. - Постой! – Селин все-таки не мог не спросить, хотя сейчас этот вопрос был самым неважным, что следовало знать. Эккен уже повернулся спиной, но остановился. – Ты правда бы ударил Халли, прямо там, в канцелярии? - Да, конечно! – Охотника ничуть не смутил вопрос, - Иддер мне потом, конечно, все волосы бы с яиц повыдергивал, но это того бы стоило. Я его с детства терпеть не мог. Эккен ушел так стремительно, что Селин даже не успел попрощаться, не то, что поблагодарить. Мало того, что это самая длинная речь, которую он когда-либо слышал от Охотника, так это еще было той правдой, которую он напрочь отказывался видеть до этого… Дагейд. Дагейд ведь мог сказать! Или он тоже не догадывался? Эккен сказал, что Змея не силен в интригах… На Иддера Найеха и обижаться не стоит – он никогда не поставит чьи-то интересы выше интересов князя. И ярл Тиадар не сказал. Или надеялся, что Селин догадается сам? А он не догадался, вот бы наверно эрн Войтан был бы разочарован… Дагейд был уже дома, тревожный синий взгляд Селин поймал с порога, первую седмицу Дагейд еще молчал, на вторую стал предлагать вернуться в управу, или вообще "не заниматься ничем", потому что жалования главного дознавателя с лихвой хватит не только на двоих, но и на всех родственников Селина. - Совсем было тяжело? – Дагейд не стал дожидаться приветствия от супруга, хотя Селин раздумывал, как лучше сказать, чтобы не выдать Эккена. То, что сказал Охотник – слишком важно, и это то, что сначала надо обдумать наедине с собой. – Если что, Иддер согласен передвинуть мальчишку, если ты хочешь вернуться… Я говорил сегодня с ним. Вот значит, как… Может и Эккен помогал Иддеру? А может, и в своих интересах... Ну уж нет. - А может, мне вообще собрать вещи, Дайе, - Селин снял с себя головной платок, аккуратно его расправляя и складывая в квадрат, - и вернуться к себе в поселок в горы? Или уехать в твое Гнездо и ждать тебя там? О, так вот что нравится Охотнику! Замешательством Дагейда сейчас можно было наслаждаться, черпать ложкой, как молоко, превращенное в сладкий лед. Ничего себе… А ведь Эккен даже не дожидается открытых щитов. - Ничего себе, допекли тебя там, – Дагейд привлек его к себе, но Селин выпутался из сильного объятия. - Я надеюсь, что я больше не услышу от тебя предложений сдаться. – Времени на "подумать" все-таки нет, и решать нужно уже сейчас, иначе это будет длиться всю его жизнь. – Потому что я решил бороться и победить.