Иррен

Эрн Дагейд не давал о себе знать ничего до середины весны, и Селин не знал, что и думать, пока не стало известно, что отряд, состоящий из двух дознавателей и эрни Экке, приедет в скором времени. Может, три их встречи были неважны и Змея и думать забыл о них, а может – просто не было возможностей. Осталось недолго, чтобы терзаться сомнениями и скоро все станет ясно. Почему он так волнуется и ждет завтрашний день, как будто он самый важный в жизни?! Ведь они не виделись с самой зимы, и может, все это зря, и он только выставит себя в дурном свете? Впервые в жизни, утром, Селин поймал себя на мысли, что выбирает какую рубаху уместно надеть! Что, зачем-то, перебирает браслеты в шкатулке… Для чего? Для эрна Оннерд? Ни одна записка, ни одни слова не взволновали его так, как весть о возвращении Змеи. - Собери мне всех, кого найдешь, в приемной, пока Дагейд и Экке будут у меня. – Первое приказание ярла в этот день, которое надо исполнять, отвлекаясь от мыслей, терзавших Селина едва ли не всю ночь. Селин уже хорошо умел распознавать дознавателей по шагам, кто-то ходил легко и почти неслышно, как охотник, кто-то ступал тяжело, кто-то уверенно, как ярл Тиадар, и эти шаги он тоже различил среди прочих, хотя давно не слышал их звука. - Здравствуй, эрни Селин, - тот голос, который он так хотел услышать, заставил его вспыхнуть краской от радости, которая, может быть, не нужна никому, кроме него. – ярл Тиадар у себя? - Да, конечно, - сначала ответил Селин, а потом только поднял глаза на вошедших. Эрн Дагейд! Это он, синие глаза, русые волосы и широкие плечи, расстегивающий головной платок, и с ним - эрн Эари Каррну и незнакомый, очень худой юноша, с темными глазами и непривычно короткими волосами, не касающимися плеч. Это эрни Экке?! В нем ничего не было от того юного холеного красавца, с которым он встречался всего год назад на княжеском турнире. Это ради него эрн Дагейд так долго не появлялся в столице? Лицо эрни Эккена, на котором ярким темными пятнами выделялись глаза, искривилось в какой-то странной улыбке, точнее подобии улыбки. - Да, эрн Дагейд. Здравствуйте, эрн Эари. Сейчас я спрошу. Ничего, пусть эрни Экке думает, что он не знает его имени. - Это эрн Эккен Иррен. Он пока будет помощником дознавателя, потому что еще достаточно молод и ему необходимо учиться. Он будет работать со щитами, так что, Арнви, вам будет полегче вчетвером. Подчиняться эрн Эккен Иррен будет лично мне, Эари Каррну и Дагейду Оннерд. Это связано с особыми поручениями. Ухмылки со своих рож можете убрать сразу, остальные сплетни будут в таверне. В этих стенах ни я, ни наставники эрна Иррен их не потерпим. Более того, скоро у вас появится масса причин, чтобы забыть эти сплетни. Со своей стороны могу сказать, что я впечатлен мужеством и выдержкой Эккена во время плена и тем, как он вытерпел это все. А также тем, каких успехов с ним достигли его наставники за это время. Всем понятно? – утвердительно спросил эрн Тиадар, - тогда прошу любить и жаловать. Можно разойтись. Арнви, покажи Эккену ваши кабинеты и объясни ему то, что нужно знать. Дагейд, пройди с ними. Эрн Дагейд вернулся достаточно быстро, не успел Селин записать все сегодняшние письма в журнал, в приемной было тихо – все дознаватели разошлись сразу после речи ярла Тиадар, в кабинете которого тоже стояла тишина. - Я рад тебя видеть в добром здравии и на этом месте, эрни Селин, - мягкий вкрадчивый голос, от которого Селин снова покраснел. – и думаю спросить вас, можете ли вы составить мне снова компанию за ужином или эта честь обещана кому-то другому? - Нет, я удостою только вас, - улыбнулся Селин, - раз я так долго этого ждал. Наверно это слишком откровенно, и так не следует поступать. В книгах по этикету написано, что первым выступает старший по возрасту, а младший подхватывает игру. Но сейчас меньше всего хочется помнить про правила. - Я польщен. – Змея застегнул головной платок. – Тогда я буду ждать вас вечером. Ужин в том же привычном месте. Селин трогал вилкой рыбу и понимал, что вовсе не голоден, а значит, будет наслаждаться беседой и разбавленным вином. - Я не люблю его вкус, – пожал плечами Селин на вопрос. – На княжеском приеме я пробовал какое-то иное, что мне понравилось, но тут такого не подают. - Говорят, что тамошнее из личных виноградников Хелльстрем, и не думаю, что его можно попробовать где-то, кроме княжеского дворца. Тебе понравился прием? Что ты скажешь? - С одной стороны, очень, и это то, что я буду вспоминать всю жизнь, даже его высочество удостоил меня парой слов, с другой – я понял, что не люблю толпу. Мне хочется стать в ней невидимым. Но ярл Тиадар дал задание быть, и я выполнял его. Так было легче. - Ярл никогда не дает невыполнимых заданий, каким бы они странными не казались. – Дагейд ел с аппетитом, Селин смотрел, как дознаватель с удовольствием отрезает от большого куска мяса кусочки поменьше. – Я давно убедился в этом на себе. Поэтому, лучше делать и не задумываться. - Твое отсутствие – это ведь тоже его поручение? - Конечно. Я очень познавательно провел эту зиму. Было нелегко, но я, пожалуй, узнал больше, чем за несколько лет. А что ты скажешь про эрни Эккена Иррен? - Мне особенно нечего сказать про него, – пожал плечами Селин. - Я почти незнаком с эрни Эккеном, мы встречались только на турнире прошлой весной, и я проиграл ему поединок. Но, то, каким я его видел тогда и каким увидел сегодня – несравнимо. Он словно другой. Я бы не узнал его, если бы не сказали заранее. Прошел всего лишь год. - Но этот год поменял многое и в твоей судьбе, и в его. - Тогда ему не очень повезло, в отличие от меня, – сказал Селин. - Каждый делает свою судьбу сам, эрни. Эккен отлично знал, на что шел, кроме того, что неловко остановился выпить в лавке у человека трав. И если бы не остановился, то сегодняшнего дня могло бы у него не случиться. А так, он хотя бы жив... - Почему эрн Тиадар восстановил его из учеников в дознаватели? Ведь его же лишили права обучения! Он преступник. - Ну, откровенно говоря, - улыбнулся Дагейд, - его преступление не такое страшное, если присматриваться. И та польза, которую он может принести управе, работая со щитами, гораздо больше нанесенного репутации эрна Ахола ущерба. - Не хочешь ли прогуляться, эрни? – ужин был закончен, но Селину не хотелось уходить спать, и эрн Дагейд словно прочитал его мысли. Хотелось продлить этот вечер, подольше, слушать этот бархатный голос и удивительные мысли, которыми с ним щедро делились. - Хочу, – согласился Селин немедленно. – Сейчас уже тепло и мы можем пойти к реке. Весенний Келлин прекрасен... Селин никогда не видел деревьев, осыпанных такими крупными яркими цветами, ронявшими листья на мраморные улицы. В горах красивая весна, но суровая и поздняя, еще стаивал бы снег и продолжались бы снежные бури, а тут вовсю светило солнце и цвели деревья. Так много чудес в этом городе! Даже река – широкая, но ленивая, а ведь в родных местах Селина ее истоки, и кое-где через Алгу просто перекинуты небольшие мостки, а не построены крепкие надежные мосты, как в столице. - Никогда не видел такой красивой весны, – поделился Селин своим восхищением, - и такой теплой. - Я надеюсь, у тебя представится возможность побывать на равнинах, эрни. Такой весны как там – нет нигде. А лучше начало лета, когда цветут луга. - Не знаю причин, по которым я мог бы оказаться на равнинах, - рассмеялся Селин. Они нашли место на ступенях пристани, чтобы сидеть и смотреть на воду. В это время никого не было на набережной, несмотря на прекрасную погоду. – Или не представляю себе их. - Жизнь бывает удивительна, эрни. И непредсказуема. И говорить хорошо, и молчать. Давно Селину не было так спокойно и хорошо, и наверно, может стоить чуть открыть щиты, чтобы поделиться этим чувством. - Скажи мне, эрни, - Дагейд чуть сжал его пальцы, совсем легко, - мне показалось, или ты ждал моего возвращения? - Ждал… - сказал Селин так тихо, как только смог. – Я действительно тебя ждал. Сам не знаю, почему. - Спасибо за откровенность. Мне очень приятно и лестно это слышать, учитывая, что говорят о твоей крепости духа. – Селин не увидел улыбки, но почувствовал ее. – Из всего множества ждать меня… Не знаю, чем я заслужил это. - Я не знаю, что обо мне говорят, - вздохнул Селин, - и наверно, не очень хочу знать. Мне самому неловко от всего этого и я даже говорил с ярлом Тиадар о таком, после весеннего приема. На все то, что мне надарили – можно купить дом, наверно. - Ты же знаешь обычаи, подарки тебе не требуют ответа, вот и наслаждайся молодостью. - Ярл почти слово в слово сказал так же, – рассмеялся Селин. – Удивительно. - Потому что это самый очевидный ответ на твои вопросы, эрни. И самый правильный. Эта весну нельзя было вспоминать без удовольствия даже спустя много-много лет… Первые чувства, первые ощущения от того, что Селин так долго избегал. Другие его ровесники вовсю пользовались молодостью и красотой, иной раз и не дожидаясь вручения мужского ножа, а он только-только открыл для себя этот удивительный восторг первого поцелуя и первого объятия, которые случились всего лишь через несколько встреч с Дагейдом. Селин решился на это сам, потому что ему вдруг пришло в голову – что хозяин положения именно он, несмотря на то, что Дагейд старше и опытнее. Дагейд ничего бы не сделал без его желания… И не только потому, что он был личным помощником ярла Тиадар. Вовсе не поэтому. Уважение, вот что можно было прочитать в щитах Змеи. Дагейд не смотрел на него, только как на тело, как на приз, который во что-нибудь не стало нужно заполучить. - Может… - он решился в один из вечером, когда уже почти летней теплой ночью, Дагейд провожал его до гостиницы. - Может, ты останешься? - Может, и останусь…- ответил ему Дагейд. – Но, эрни, ты точно этого хочешь? Я ведь не останусь просто спать на одной половине кровати… Еще Дагейд был искренним. Иногда настолько искренним, что это даже вводило в ступор, говорил такие слова... - Ты очень красивый, эрни. – Они целовались в одном из садов, чуть пониже набережной. - Ты красивее, чем даже Эари Каррну. Заметив, что Селин замер, Дагейд продолжил: - Понимаешь, по мне, он самое красивое создание, что я видел и знаю. Я спал с ним весной, и дышать не мог от восхищения. Для меня он был как то, чем должно быть совершенство. Пока я не узнал тебя. И ты не просто достоин восхищения… Большего. Я не знаю чего. Моей жизни. - Точно я этого хочу, – ответил Селин. – Я решил это для себя. Но, хочешь ли ты? - Жестокий вопрос, эрни, - рассмеялся Дагейд. – Ты услышишь мой ответ позже. И на тот вопрос, что мучил Селина долго, с самой зимы, с тех самых пор, как стало известно, что эрн Оннард останется в поместье ярла, чтобы помочь эрни Иррен… - Я хочу спросить, - решился все-таки Селин, - Эрни Экке, он нравится тебе? Вы проводите много времени вместе… - О, - улыбка Змеи снова была такой, что Селин ничего не мог по ней угадать. – Мне очень нравится эрни Экке. Но не в том смысле, в котором ты можешь подумать. Совсем не в том. Это буду объяснять долго, но я расскажу, чтобы ты не мучил себя. Я говорил тебе, я очень люблю учиться, эрни. Я люблю постигать и разгадывать загадки. Эрни Экке и есть та загадка, которая меня занимает. Я хочу понять, как ему легко дается то, чему другие учатся годы, и не просто учатся – ломают себя, ссорятся с наставниками и уходят из места, ставшего им домом. Так произошло со мной. Я хочу знать как работают щиты, как сломать их защиту, как узнать что под ними и как управлять с помощью них. Он, плохо обученный, даже не задумывается, когда делает это. Для него это естественно, как дышать. Он не понимает, как это работает и не хочет понимать. Не хочет узнавать и учиться, и учить. Мне очень трудно с эрни Экке. Говорят, что его характер сильно испортился. - Он многое пережил… - вздохнул Селин, вспомнив о собственной глупости. Зачем он послушал дурной совет одного из дознавателей, который сказал ему, что если не желаешь, чтобы Охотник лазил в твоих щитах – нужно показывать ему свою неприязнь. И он ее показывал. Свое высокомерие и пренебрежение, как перед преступником, изменником, которому из милости эрн Тиадар дал шанс. Несколько дней, пока не остался один в приемной и вдруг не задумался о том, а что, собственно, такого ему лично сделал Эккен Иррен? Ничего. Совсем ничего. И чем он сам лучше? Ничем. Точно так же ему, приехавшему, и ничего не имевшему, кроме красивого лица, ярл Тиадар дал точно такой же шанс. И остальным Эккен ничего не сделал. Его в управе обычно видно только у ярла Тиадар или во дворе, где он часами бьет тренировочный кожаный мешок незаточенным учебным мечом. И чего он этим добьется, настроив против себя Охотника пустой неприязнью? Только брошенного равнодушного приветствия? Уже добился. И храбрости не хватило сказать словами – Селин просто чуть поднял щиты, показывая, что ему совестно и он просит прощения. Его услышали, эрни Эккен кивнул, принимая извинения. – У кого бы не испортился? - Не все на это жалуются, заметь. Он считает, что у него есть личные причины для неприязни ко мне, и некоторые из них я могу принять, а некоторые нет. Поэтому, он бы мог помочь мне понять, но не хочет и не будет. И я не могу найти слов, чтобы убедить его. - Ну, он мог бы быть благодарен за то, что ты спас ему жизнь, – сказал Селин, который, наверно, впервые слышал от Дагейда такой искренний и подробный рассказ. Обычно Змея говорил о чем угодно, но не о себе и своих чувствах. - Это могло бы быть правдой, эрни Селин, если было бы ей, – рассмеялся Змея, - но видишь ли, я сейчас выдам тебе чужой секрет, а ты его никому не рассказывай. Он вовсе не ждал, что ему спасут жизнь, и не хотел этого. Он и обрадовался-то нам только потому, что решил, что уже умер и все это происходит уже не с ним. И не очень хотел жить после. Я надеюсь, что сейчас он одумался… Это разговор был между ними вчера, и после него Змея и Селин шли молча, до гостиницы, где только обменялись поцелуями…, а сегодня Селин решил не оставаться один на ночь. Чего тянуть и только думать о том, как это должно быть? Вот и узнает, давно пора было. Конечно, ярл узнает обо всем завтра же. Селин не сомневался, что в гостинице есть осведомители управы, судя по попадавшим к нему в руки бумагам и случайно услышанным разговорам – мало где их нет. И ими могут оказаться те, на кого вовсе не подумаешь. Но, вот это уж совсем не дело ярла. Более чем наверняка, эрн Войтан в курсе их отношений с Дагейдом и свиданий, но ни одного слова от него Селин не слышал, значит, ярл счел, что это его не касается. Хорошо, что его комната в дальнем конце коридора, и постояльцев сейчас почти нет – собрание кланов давно прошло, а купцы предпочитают более дешевые постоялые дворы. Там, где жил Селин – обычно останавливаются состоятельные эрны из земель княжества, те, у кого нет родни в городе или, по каким-то причинам, они не желают оглашать свой приезд. Еще сюда приходят пары, которым негде провести ночь – не все хотят пойти в чужой дом и быть знакомым с родней. - У тебя на лице написаны раздумья, эрни, – рассмеялся Дагейд, когда захватил в трактире бутылку вина и они поднимались наверх. – Я бы пригласил тебя к себе, и приглашу, разумеется. Но сейчас ты бы не согласился, наверняка. Хотя, еще не поздно передумать. - Разве ты не живешь в большом доме с родней? – удивился Селин. То, что Дагейд воспитывался с Ястребами и уехал от них, Селин знал, как и то, что в отличие от тех, кто был рожден в Гнезде – у Дагейда был выбор, но ведь он имел право жить в столичном доме Ястребов. – С Ястребами? - Нет, – улыбнулся ему Дагейд, когда Селин поворачивал ключом в замке, - Второе Гнездо слишком шумное для меня. У меня есть свой дом. И я обязательно покажу его тебе, эрни. Все эти разговоры отвлекали Селина от волнений. Почему-то с каждым шагом ему казалось, одновременно, что его решимость тает, как снег, и с другой стороны – не терпелось. Не терпелось узнать, что все это значит на самом деле и как может закончиться. Ему все нравилось так, как шло, возможно, ухаживаний и прогулок могло бы быть больше – но не бесконечно; объятий, поцелуев, но это все равно было не тем, что он хотел. Невозможно сказать "люблю" тому, кого не знаешь до конца, но так хочешь узнать! - Ты волнуешься, эрни Сэлье… - Дагейд сам закрыл за ними дверь комнаты и провернул ключ в замке изнутри, - я чувствую. Ты можешь передумать, я не буду в обиде. Или я могу помочь тебе. - Помочь? Передумать? – Селин не смог поймать связь в этих словах. - Нет, эрни. Ты можешь полностью довериться мне и почувствовать все, полностью, или я могу помочь тебе расслабиться – есть прекрасные травы, и ты не будешь ни о чем волноваться, получишь только удовольствие. Но, я бы предпочел первый вариант. - Второй унижает и тебя, и меня. Не надо. И даже не буду спрашивать, почему они у тебя с собой! – нахмурился Селин. Никаких трав он не хотел, сейчас точно. Пусть лучше ему ничего не понравится вообще, чем будет обман! Но ему понравилось все. От и до… Это даже лучше, чем он мог представить себе, лучше всех тех разговоров, что он слышал, и книг, в которых мог прочитать. Что там – чужие чувства, которые нордеа не умеют описывать так, как это делают люди? Здесь – были свои, которые Селин отдавал и брал. Он знал о том, что Дагейду нравится его красота – она нравилась всем… но что бы так? Чтобы она вызывала такое восхищение и такой восторг, словно Змея увидел чудо? - Это невозможно…- Дагейд нарочно открыл свои щиты, потому что не мог сдержаться, - это просто невозможно. Поверить в то, что ты родился и вырос таким, а не сделан кем-то вроде Вальдхере, из мрамора, эрни. Я не знаю, как природа может создать такую красоту… И я не знаю, как быть благодарным за то, что ты доверил это мне и разрешишь прикоснуться. Наверно, про Дагейда он мог сказать то же самое, если бы умел подбирать слова, а уж про то, что без слов бы поменял свою белую кожу и узкие плечи на это вот – на сильную крепкую грудь, на ширину спины, на тронутую солнцем, несмотря на то, что лето еще не настало, кожу, на каменный твердый живот. Такое тело нельзя получить от природы, как получил свое Селин, такое можно только создать – трудом и упражнениями. Дагейд не прав, но кто таков Селин, чтобы мешать ему заблуждаться? _____ Удар, еще удар, снова удар… И так с самого утра, хотя сейчас было заполдень. Мерный стук ударов тренировочного меча об деревянную болванку, во внутреннем дворе управы сводил с ума всех, кто слышал этот звук. Несколько седмиц подряд. Кроме, наверно, ярла и Эккена, который эти удары и производил. День был жаркий и Селин не представлял каково это – несколько часов тренироваться на солнцепёке, делая перерыв только для того, чтобы выпить воды. Неужели эрни Экке даже не проголодался? Никто не мог ничего поделать с этим, и Селин отлично знал причину – Эккен платил неприязнью за неприязнь, не нарушая никаких правил и не ссорясь ни с кем. Поручение эрна Эари Каррну, который велел младшему помощнику дознавателя упражняться с клинком. Младший помощник дознавателя подчиняется только троим в этой управе – эрнам Эари Каррну, Дагейду Оннерд, и, собственно, самому ярлу Тиадар. Дознавателя Эари Каррну нет в столице – отбыл по поручению ярла Тиадар, дознаватель Дагейд разводит руками, говоря, что не вправе вмешиваться в поручение эрна Каррну, отвечающего за боевую подготовку младшего дознавателя, а идти искать "справедливости" у ярла Тиадар по такому поводу желающих не находилось. Разговаривать с самим Эккеном Иррен бесполезно, он всего лишь помощник, выполняющий поручение старшего наставника. Улыбается, жмет плечами и отсылает прямиком к Эари Каррну или ярлу Тиадар. Ярлу вот звук не мешает совсем. Сегодня, правда, ярла нет в управе и не будет, и Селин скучал в приемной – как назло, все заняты делами, тогда, когда у него их нет. Дагейд, ничего лишнего не позволявший себе в управе – тоже уехал на равнины. Отчего бы не посмотреть, как эрни Экке тренируется. Ему хорошо бы и самому начать это делать, но Селин откладывал и откладывал – то дел непроворот, то погода не сложилась, и множество причин, оправданий собственной лени. Вот Эккену ничего не мешает, а других дел у него нет. - Почему ты бьешь в горизонт? – спросил Селин, подходя так, чтобы помощник дознавателя его видел. Ну и жарко тут! И Эккену, все-таки, жарко! Короткие, чуть ниже шеи, волосы мокры, некрашенная льняная рубаха тоже, хоть выжимай, и по лицу капли пота. Любой другой бы давно снял хотя бы рубаху – но не Эккен, даже рукава не закатаны, под которыми, как успел заметить Селин, были бинты. – Это же запрещено! - Кем запрещено? – удивленно спросил Эккен, даже не прерывая своего занятия. - Ты помнишь правила турнира? – напомнил ему Селин. Такие удары там не приветствовались, и они считаются нечестными. - Помню, – согласно кивнул ему Эккен. – Но, я не тренируюсь на турнир, и я еще помню удары Тидгера Истелин. Сдается мне, что читать он не умеет, поэтому ему я про правила ничего бы не стал объяснять. Так чего ты хотел, эрни Селин, напомнить мне правила турнира? - Нет, - смутился от такой прямолинейности Селин, - вообще-то, я думал, не потренироваться ли мне тоже. Я давно этого не делал. Ты не против? Это ненадолго, я не такой выносливый, как ты. - Не против, – пожал плечами Эккен, - тем более: "это ненадолго". Я не выносливый, я хочу вернуть себе то, что умел. Пока Эккен пил воду, Селин успел оценить его предусмотрительность – целое ведро воды из колодца, и взвесить в руках тренировочный клинок эрни Иррен. Он еще и тяжелый! - Я привык, – его изумление Охотник считал сразу, не понадобилось даже рта открывать, - мне так удобно, я чувствую оружие, и оно делает крепкими руки. Попробуй им. Десять ударов, а дальше у Селина так заныл локоть, что вмиг расхотелось тренироваться. - Здесь все такие клинки, - кивнул на стойку общих тренировочных мечей Эккен, - они все тяжелые. Приноси свой, эрни Селин. Или попроси Змею, он закажет хороший, – усмешка чуть искривила губы эрни Иррен. Хотя бы не нагрубил, чему бы никто не удивился. Но однако, эрни Эккен сдержался, чего не делал со многими, кто был и повыше Селина. Удивительное свойство вызывать к себе неприязнь даром и поведением, хотя, как бы Селин сам себя вел, если бы ему были бы столь откровенно не рады, как не рады Охотнику? Ему достается вся приязнь дознавателей, напротив, а Эккену – только нелюбезность. Друзьями они не будут, это Селин понял почти сразу, но и позволить себе быть врагом с Охотником Селин не мог – во-первых, это очень не понравится ярлу, который благоволил к ним обоим, а во-вторых, незачем. Лично ему Охотник пока ничего дурного не сделал. Но и ведь остальным тоже? - Я попробовал его клинок – Селин рассказал Дагейду сразу, как они встретились, - как можно биться такой тяжестью? Ты не мог бы помочь заказать мне легкий? Я хочу начать тренироваться тоже. - Хорошая затея, эрни, – Дагейд поцеловал его куда-то выше уха, втянув носом запах волос, - помогу, конечно. И даже могу тебе помочь с тренировками. Конечно, у Экке был хороший наставник, но сам он научить никого ничему не может. И не хочет. ____ - Ты бы мог переехать ко мне, – Дагейд предлагал ему не раз и не два, и даже не три, почти при каждой встрече Змея говорил ему это, но Селин упорно стоял на своем. Пока он останется в гостинице. Оттуда быстро до управы, а ярл может прислать гонца и ночью, такое бывало редко, но бывало, и это было уже "своим домом". – Чего только зазря карман ярла разорять? Вот уж за что, а за карман ярла Селин уже отвык переживать. Конечно, ярл давно в курсе их отношений с Дагейдом, но поток милостей ярла не иссякал. Эрн Тиадар все так же щедро доплачивал ему в конце месяца, так же приказывал придумать новый образ в одежде для каких-то поручений или визитов и дополнить его украшениями. Еще подарками ярла стали дорогая кольчуга и меч, легкий, словно бы он был не стальным. Сколько такой мог стоить – Селин даже не хотел задумываться. Сердился ли Дагейд на это? Он спрашивал и получил ответ. - Нет, – Змея повторил свой любимый жест, пожав плечами и снова был потрясающе искренен. – Во-первых, всех моих бы монет не хватило, эрни, чтобы хоть как-то приблизиться к числу тех, кто присылает тебе дары, а во-вторых, эрну Тиадар это просто нравится. Кто я такой, чтобы отбирать у него эту забаву? Подарки Дагейда были другими, их чаще всего нельзя было подержать в руках, надеть на себя или сложить в шкатулку, но они были дороже любой кольчуги или браслета. Кто бы мог рано утром, едва только покажется первая утренняя заря, приехать к гостинице и, приказав разбудить эрни Селина Вальтегиса – забрать того на охоту, далеко за город? В места такой красоты, которую Селин не видел никогда – цветущие луга, которые еще дышали туманами, сонные озера, густой лес. Это лучше всяких поясов и ожерелий! Потому что воспоминания останутся навсегда. У Дагейда он ночевал иногда – когда не нужно было с утра в управу, ярла в этот день или не было, или тот милостиво разрешал появиться к обеду. Дом, точнее, домик дознавателя был достаточно далеко от управы, и скорее, даже не в самом Келлин, а около, и не в поселке, а чуть поодаль. Почему Дагейд выбрал такое странное жилище – Селин уточнять не стал, особенно после того, как побывал внутри. Дом был небольшим, состоявшим из двух помещений – комнаты с очагом и спальни, с грубо сколоченным низким широким ложем. Но везде были травы – в связках, мешочках и даже дорогих стеклянных сосудах, стоивших, наверно, дороже, чем их содержимое. И оружие – его тоже хватило бы на небольшой отряд – копья, мечи, охотничьи сулицы, луки. Книги – стоившие состояние, людские и нордеа – справочники по оружию, травам и чему-то непонятному, какие-то пространные рассуждения. Конечно беспорядок, как это водится у мужчин, в чьем доме нет руки эрнис или привычки к аккуратности. Вот у Селина она была и ему немедленно захотелось разложить все хотя бы по местам, но распоряжаться в чужом доме он не станет, да и зачем это Дагейду? Он так привык. - Здесь нет купальни, извини – разводил руками Дагейд, - я зову сюда нечасто кого-то, а в купальню хожу к Ястребам. Но, если ты переедешь ко мне – то я ее построю. - Заманчиво, - смеялся Селин, когда они валялись в спальне на ворохе шкур и одеял. - Но, пока нет. Он бы хотел переехать, жить вместе, чтобы видеться чаще, чтобы проводить ночи вместе и просыпаться утром вдвоем, чтобы Дагейд грел на очаге купленные в городе лепешки и мясо – своей еды у него не водилось, но не сейчас. Пока он не готов… Всего и так много. Селин даже сначала не писал в письмах к родне, с кем он на самом деле встречается. На поясе Дагейда - меч Ястребов... Не сейчас. _-------___ Но время бежало быстро. Год, и миновал уже второй, заходя на третий, как Селин жил в столице, и теперь ему было даже странно представить, что когда-то было по-иному, и что когда-то он седмицами не ел мяса. - Я привык выполнять свои обещания, – Ярл вызвал его после полудня, и Селин не сразу понял, о каких обещаниях идет речь, что еще для него не сделал ярл Тиадар? – Его высочество Эаран Хелльстрем хочет посмотреть свои владения, объехать их с толком, этого не случалось уже очень давно, в последний раз задолго до войны. Если ближе к делу – то ты едешь в княжеском кортеже, вместе со Змеей и эрни Эккеном. У каждого из вас собственное задание. Какое у тебя – ты догадываешься? - Наверно, – Селин очень постарался не улыбаться, не рассмеяться от счастья! Ярл отсылает его в поездку!!! Наконец-то!! И даже не надо сопровождать ярла, а нужно ехать с Дагейдом! – Я должен запомнить имена всех, с кем будет встречаться его высочества и все слова, что будут сказаны? - Верно. – кивнул ярл, - а также все поручения, которые будут выданы его высочеством. И тех, кому они будут выданы. В этот же день и едва не случилась их первая с Дагейдом ссора. Почему он тогда решил, что Змея будет рад этому? Только в юности думаешь, что весь мир вертится вокруг тебя. - Ты не рад? – Селин искрился от счастья, когда рассказывал эту новость. Они поедут в княжеском кортеже! Сопровождать его высочество! Он и Дагейд. Ну еще Эккен, но тот вечно сам по себе, его можно не брать в расчет. Но вот на лице Дагейда радости не было вовсе, наоборот, синие глаза, цвета летнего неба, стали темнее, как будто перед грозой, а губы сжались. - Не очень, эрни. – Они сидели в таверне гостиницы, ужиная, пили вино. Дагейд крепкое, а Селин разбавленное водой, как ему нравилось. – Даже сказал бы, что очень не рад. - Почему? Что тут плохого? - А что хорошего? – вздохнул Дагейд и заговорил тише. – Вот что? Может то, что его высочество поедет маленьким отрядом? Может то, что, кроме участия в охране князя, мне предстоит куча работы, или то, что на мои плечи ляжет присмотр за двумя мальчишками, одного из которых я люблю, и это ставит меня перед сложным выбором, а второй просто полоумный и никто не знает, что может взбрести ему в голову? - Зачем за нами присматривать? – изумился Селин, - мы не такие беспомощные, как тебе кажется. Эрни Эккен умеет сражаться, и ведь он тоже охранял князя не раз и не два. - То, что он постоял в платье с мечом на совете, как и ты – не обозначает, что в походе вы оба сможете защитить Эарана. Скорее, защищать надо вас. Никто из вас никогда не был в настоящем бою, но один хотя бы знает, что такое "убивать". Скажи мне, кого я должен выбрать, если мне придется сражаться – тебя или Эарана? - Эарана. Ты же давал клятву. - Я не уверен, что в этом случае хочу ее сдержать, Сэлье. Я бы с удовольствием проехался бы с тобой по стране, но наедине. Без Эарана и Экке. Вот уж, тем более, без последнего! Головная боль всей управы, и особенно Дагейда, чего только стоила одна выходка с Сайто Лаххар – обвиняемым в махинациях с серебром -- Охотник взял и переспал с преступником прямо в стенах управы! Никого не стесняясь и даже не сожалея об этом. Более того, когда весть дошла до самого ярла, и тот с самым холодным тоном велел вызвать Охотника немедленно – эрни Экке явился и выглядел как кот, объевшийся сметаной, довольный и улыбающийся. Кем себя надо мнить, чтобы не бояться гнева ярла? А Охотник не боялся и не боится до сих пор. Словно управа что-то должна ему, а не он ей, за то, что его приняли на службу и избавили от клейма преступника. Но самым возмутительным было не то, что помощника дознавателя не наказали за безумный проступок, а то, что сам ярл Тиадар вступился еще за него перед остальными. "Это часть моего договора с Охотником". Что на это сказал потом Дагейд – "Ну, если Экке чего-то хочет, он это получит. В конце-концов, именно он растащил это дело…". Ужин прошел почти в молчании, и разговор не складывался, Селин не знал, что сказать, потому что на его радость у Дагейда нашлось множество причин для грусти, которых он пока не понимал. Особенно с охраной? Зачем тогда они оба с эрни Экке учатся сражаться? Уж не для того, чтобы просто красиво стоять в княжеской охране с клинком на поясе. И кто посмеет напасть на Эарана в собственном княжестве. Ястребы? Они едва оправились после войны, как говорят. Ни он сам, ни эрни Эккен не выглядят теми, кто нуждается в присмотре. Они что, дети?! Ладно, стоит им подняться наверх, и они с Дагейдом забудут о размолвке. - Прости эрни, - Дагейд проводил его до двери и вместо того, чтобы открыть и зайти, поцеловал ему руку. - Сегодня я не останусь у тебя, во-первых, тебе стоит остыть и провести ночь со своими мыслями наедине, а во-вторых, у меня есть еще поручения ярла, которые нужно выполнить до утра. Завтра снова я буду рад увидеться с тобой. Ему стоит остыть?! Как будто это он, Селин, всем на свете недоволен?! Ничего себе, как Змея все вывернул! Селин прислонился к двери с обратной стороны, чувствуя, как горит лицо от гнева и стыда. Они поссорились в первый раз, за все то время, что встречались, и по такому пустячному поводу. Почему Дагейд не хочет ехать в ним в отряде? Они вовсе не скрывались – не раз бывали в Лежбище, где Селин с неудовольствием наблюдал разные взгляды – богато одетые юнцы оценивали Дагейда, и оценивали высоко, а его самого оценивали мужчины постарше. Почему Дагейд держит его за ребенка?! И почему предпочел уйти от разговора? Все эти вопросы вертелись в голове у Селина, почти до самого утра, и ответа на них он так и не нашел. А чуть рассвело – в его комнату постучал посыльный от управы и передал поручение ярла - прибыть как можно быстрее и в обычной одежде, без платьев и прочего. Что случилось?! И вдруг это связано с Дагейдом и его ночными делами? Тут же от обиды не осталось и следа, а взамен была тревога. - За четыре дня ты должен с ним подружиться. – В конюшне управы они были втроем, он, ярл и Дагейд, который светился довольством и любопытством. Нет, вчетвером, четвертым был великолепный конь вороной масти, тонконогий, высокий и молодой. – Иначе я дам тебе клячу, на которой в городскую ратушу возят воду, и ты поедешь в княжеский поход на ней. Владей, и придумай ему имя. Его только недавно привезли из Тармая. Не трать слова на благодарность – я и так ее вижу на твоем лице. - Это и было мое ночное дело, эрни Селин, - Змея улыбался совершенно искренне, словно вчера между ними не было размолвки, - мне нужно было встретить караван, и быстрее доставить это чудо в Келлин. Нет, я не садился на него – это только твоя честь. - Это безумие какое-то, – первые слова, что сказал за сегодняшнее утро Селин, - он же стоит целое состояние! - Ну, ярлу, кажется, нравится тебя удивлять. – Дагейд не отказал себе в удовольствии погладить черную гриву, хотя конь недовольно всхрапнул. – Пошли, я прослежу, чтобы вы нашли общий язык. Жеребец принял Селина на удивление легко, оказался обучен и послушен, и уже к концу дня ел морковь и яблоки из руки юноши, который искал имя для своего нового друга. Нужно будет оформить все бумаги и платить налог на содержание лошади, и найти место в стойле гостиницы – оставлять свой подарок в управе Селин не собирался. Разве можно теперь пойти домой пешком?! - Какой ты красивый! – Селин говорил жеребцу то, что обычно все говорили ему. – Ты просто совершенство! С именем он терялся. Такого красавца звать напыщенным именем, вроде Черного Грома, глупо и смешно… "Бархат" – наконец-то пришло в голову Селину. Вправду ведь бархат, шерсть жеребца была мягкой. - Надеюсь, ты не рассердишься, Бархат. Конечно, ко времени сбора княжеского отряда Селин приехал одним из первых, пожертвовав сном и завтраком, но второе легко было купить на улице, когда пекари начинали продавать только что выпеченные лепешки. Зато он прокатился на Бархате, и насладился вниманием всего отряда к красавцу-жеребцу. Даже эрни Эккен не промолчал, его светлая кобыла была ничем не примечательной, и не обошлось без его обычной язвительности, которая была явно адресована Дагейду. Хотя, интересовал его совсем другой жеребец, как уже сильно после догадался Селин. К вечеру у юноши отваливалось все. Он никогда не сидел на лошади так долго, как в этот день – отряд сделал один короткий привал днем и остановился в следующий раз тогда, когда солнце начало клониться к закату, а Селин был готов проклясть все на свете – а особенно собственную самоуверенность, помешавшую ему подложить на седло толстый плащ, который предлагал Дагейд. - Потерпи, - от Дагейда не укрылись гримасы боли на лице Селина, как и его усталость, - правда ночь будет хуже, чем планировалась. Его высочество пожелал остановиться в поле. Ты ночевал хоть раз не под крышей? - Нет, – покачал головой Селин, - но, надеюсь, это будет интересно! Мне уже все нравится! - Я по твоему лицу вижу, как тебе все нравится, эрни. Я дам тебе мазь и травы, чтобы снять боль. Интересно, как Дагейд представляет себе возможность воспользоваться мазью при отряде в полусотню всадников?! Однако, все решилось достаточно просто – капризный эрни Эккен не пожелал спать вместе с ними, отказавшись от тепла в пользу одиночества, и Селин после ужина сразу залез под широкое шерстяное одеяло, которое теперь можно было положить на плащ и, наконец-то, почувствовал облегчение, растянувшись вволю. Теперь уже было почти темно, но он различил и Дагейда у костра, и эрни Эккена, который сначала ушел к реке один, а потом к нему присоединился эрн Ойхе Лойте, и княжескую палатку. Скоро совсем стемнеет и тогда Дагейд поможет ему с мазью. - Перестань. – не очень уверенно попросил Дагейд, когда закончив с лечением, он так и не убрал руки от задницы Селина, и тому почему-то стало смешно. Юноша старался сдерживаться, но фыркал сдавленным смехом. Жаль, они не могут остаться наедине… Хорошо, что его высочество решил начать свой путь с гор. Это была та самая дорога, по которой Селин приехал в столицу с торговым обозом, а теперь он возвращался обратно, на собственном жеребце, равным которому был только конь самого князя, весь убранный серебром, в дорогой одежде и с оружием. И все это, наверно, не увидят его родичи! Как он хотел познакомить с ними Дагейда! И как боялся этого… Он приведет в дом мужчину, который воспитывался у Ястребов и носил их меч. Словно Тэген Истелин приехал в Сотир, где жил Изменник Нерис. Но Изменник сам был родом с равнин и чужаком в горах, которым он принес горе и войну, а он, Селин, уроженец и внук того, кто воевал с Истелин. Как примут Дагейда? А вдруг не выйдет? Вдруг у них не будет времени отъехать ненадолго? Ведь Змея должен присматривать за князем, как и Эккен. Можно поехать одному, отпроситься, будут же у его высочества минуты отдыха, но это и самый легкий путь, и самый нежеланный. Лучше с Дагейдом. Он писал про него в письмах отцу, боясь упомянуть, кто его любимый на самом деле, а теперь вся правда откроется… - Ты захочешь побывать у меня дома? В горах, в настоящем доме? – Селин съехался ближе с Дагейдом, пока отряд не торопился в летнем мареве, не желая загонять лошадей по жаре. – Я бы хотел съездить, если получится. Это совсем недалеко от Аркема, но нужно будет идти пешком вверх. Там трудно на лошадях и я не хочу, чтобы Бархат ломал ноги. Так что? Аркем, первый город, находящийся в предгорьях и планах князя Эарана, наверняка лошадей оставят там, чтобы подниматься дальше в горные селения, нескольким всадникам можно проехать, хотя и долго, но полусотне будет тяжело. Дагейду тут не нравилось… Селин расстроился, видя, как равнинник тащит вещи на самый высокий этаж дома наместника, где им троим, как дознавателям, отвели одну спальню. Эккен на эту новость сверкнул глазами, но промолчал, что удивительно. Зато и выбрал кровать подальше от них с Дагейдом. - Никогда к этому не привыкну, - проворчал Змея, преодолев четыре пролета, - что за привычка вить гнездо на скалах? - Я хочу съездить на равнины и посмотреть, как живете вы, – нахмурился Селин, - между прочим, мой дом в несколько раз меньше этого, но в нем тоже три этажа. Зато ты нигде не заблудишься, а говорят, что в равнниных домах легко зайти в чужие покои. - Так в чем дело? – рассмеялся Змея в ответ, - мы все равно туда поедем и можем навестить мою родню. У нас всего три спальных покоя, Сэлье. Ты не потеряешься. У нас немного времени до ужина, а купальня тут общая, так что стоит поторопиться. Купальня! Как он забыл! Конечно, здесь не гостиница, с щедро оплаченной ярлом Тиадар возможностью помыться наедине или с Дагейдом вместе, здесь будет общая купальня, где ему придется раздеться при всех! - Успокойся, - повернулся к нему Эккен, до этого молча выкладывавший свежую одежду из кожаного дорожного мешка, - им будет на что посмотреть, кроме тебя. Как он забыл, что Охотнику не нужны слова, что он словно читает мысли, а уж закрываться щитами намертво Селин никогда не умел, да и Дагейд говорил, что для Эккена никакая защита не преграда. Однако, смысл слов Охотника дошел до него после, уже в купальне, когда Селин, чувствующий всей обнаженной кожей чужие взгляды и не скрываемое щитами восхищение, увидел, как раздевается Охотник. И не смог скрыть ужаса и жалости. Он слышал, что Эккен был сильно изранен после плена, не зря же он столько времени провел в поместье ярла, явившись в город только весной, но доказательства этого увидел только сейчас. Эккен был красивым, как и Змея, той красотой, которую хотел всегда Селин для себя, как для мужчины, не его собственной, эфемерной и слепящей всех окружающих так, что они забывали о нем самом в ее свете, а мужественной - широкие плечи и сильная грудь, жесткий рельеф ног и живота…Они оба были как оружие, сильное и опасное. Но вот только оружие-Эккен оказался уже искалеченным. Столько шрамов и следов ожогов, которые сплетались между собой и накладывались друг на друга, кожа рук, которая была в рытвинах уродливых глубоких ожогов, которые шли странными полосами. Его не просто ранили в плену – его пытали, долго и страшно. Как он вытерпел все это? И как терпит это сейчас, ведь он всех их слышит, и Селина, и остальных, да и говорить ничего не надо – тишина в купальне говорила сама за себя. Наверно, ему еще больше неловко, чем Селину, раздеваться тут при всех. Эккен промолчал, словно ему было все равно. Селин не удивился, скажи Охотник что-то язвительное, в его привычном духе. Но Эккен словно бы не обращал внимания на всех них, и только когда он спустился в воду – все словно очнулись, и в купальне снова повис гул досужих разговоров. - Это ужасно. – Эккен куда-то ушел, и они с Дагейдом остались вдвоем в комнате, - то, что сделали с эрни Иррен. - Было хуже, - Дагейд зачем-то встряхнул свое пушистое пастушье одеяло, - когда его только оттуда забрали. Я бы не хотел часто вспоминать об этом. Но сегодня вы оба выручили друг друга. -------- Селину хотелось засмеяться, когда он слышал недовольное шипение и сопение Дагейда, которому совсем не нравились горные тропы и большие камни, на которые приходилось иной раз залезать. Сам он взлетал по тропе легко – это же путь домой! Можно было пойти длинным путем, где ездят обозы на шахту, а можно коротким, но через гору, которую они почти обогнут на высоте и спустятся в поселок. Хорошо, что его высочество Эаран сам пожелал навестить родню в горах, и отправился туда с небольшим отрядом, где вовсе ему не требовалось надзора от управы дознания. - Как могло прийти в голову жить так высоко? В княжестве же есть еще земля, помимо этих скал, - Дагейд ворчал скорее для того, чтобы развлечь себя, нежели уязвить Селина. – Зачем? - Тут серебро… камни, мрамор, – смеялся Селин, никакой усталости он не чувствовал. И не потому, что весил сильно меньше Дагейда, а потому, что это дорога домой. - Угу, - подозрительно покладисто согласился с ним Змея. – Эти все богатства привели тебя в Келлин, как ты сам рассказывал. Не терпится увидеть. Конечно, Змея уступил ему, и теперь на его поясе висел меч Эккена, который тот неожиданно любезно согласился одолжить, сказав правда, что к клинку с птичьей головой не притронется. Еще Змея нес мешок с подарками, Селин еще в городе купил, чтобы везти было не тяжело, но там были настоящие шелковые ткани для женщин, в которые он завернул стеклянные кубки для мужчин. Но, Дагейд оговорил, что вовсе не станет скрывать ни своего имени, ни имени дома, где он воспитывался, и стыдиться Ястребов ему нечего! Однако, сложно не было, вопреки всем страхам Селина. Сначала его затискали и зацеловали так, словно он вернулся из дальних стран, о которых нордеа знали только из книг, а потом лишь только обратили внимание на гостя, когда усадили обоих за стол. Да, дом изменился. Селин сразу заметил и поправленную крышу, и новые бревна в перекрытии этажа, и обновленный очаг, и занавеси, и другую одежду на родичах. Как это хорошо! Из какого бедного дома он уезжал, и в какой красивый вернулся! И подарки понравились всем: мужчины рассматривали диковинные кубки зеленого стекла, а мама гладила пальцами ткань шелковой шали. И на столе чего только не было, те самые блюда, по которым он соскучился. - Это и есть знаменитый пирог с сурком? – Дагейду, как гостю, положили первому. – Я столько слышал про это, но никогда не пробовал. Ты уверен, что мы сможем спуститься обратно? - Сейчас ты попробуешь всю горскую кухню! – сообщил ему Селин. — Но пирог с сурком — это деликатес, это самое вкусное, что я ел! Я так скучал по нему! В столице его не умеют готовить. - Ты же Ястреб? – Дед Исан рассматривал Дагейда в упор, его почти неподвижное от прожитых лет лицо было обращено четко к Змее. - Да. Селин внутренне похолодел. Так быстро догадались? Хотя, на что он надеялся? - Верно. Почти, – Дагейд даже не дрогнул лицом и не отложил в сторону нож, которым резал пирог. – Я воспитан в Гнезде. - Ты одет как Ястреб, твои волосы заплетены так, как заплетают их Ястребы, твой пояс убран, как у Ястребов, и ты забрал у нас лучшее - Селина. - Тоже верно, – согласился Дагейд. – Но на этот раз, это было совершенно добровольно. Эрни Селин может подтвердить, что я вовсе его ни к чему не принуждал. - А вовсе даже наоборот, - несмотря на страх, Селин не мог не воздать должное пирогу, - кто же знал, что судьба так распорядится? Лучше расскажите, что тут нового? Конечно, родню вовсе не интересовали местные сплетни. И даже, как Селин понял – не интересовал Дагейд. Только то, как Селин жил в столице, как он устроился, не обижали ли его, как относится к нему ярл Тиадар, с кем он успел познакомиться и, отдельно, про встречу с княжеской четой на приеме. За Дагейдом ухаживали, как за гостем, но слушали все равно Селина. Может, он сделал ошибку и не стоило пока знакомить Дагейда с семьей, которая скучала только по своему родичу? Но, как бы то ни было – ожидаемого им негодования о равниннике тоже не предвиделось. - А чего ты ожидал? – спросил его Дагейд, когда они уже в сумерках спускались обратно, и Селин снова шел первым, потому что мог предупредить Дагейда о камнях и лучше знал, куда следует наступить. – Что нас сразу свяжут за руки шнурком для волос и спросят, когда будет свадьба? Конечно, твоя родня не рада равнниннику, и вообще – мужчине. Я могу их понять. Наверняка, они предпочли бы молоденькую эрнис, с которой вы подарите им красивых внуков. Родительские желания редко совпадают с желаниями детей. - А твоя мать? Или Орих Истелин? Они бы хотели видеть тебя с эрнис? – вернул шпильку Селин. - Моей матери все равно, как и Ориху Истелин. Я ничей не любимый сын, эрни. В этом у нас с тобой большая разница. Никто старше меня не ждет, что я скрашу старость хорошими и правильным поступками, и никто никогда не желал мне прожить хорошую жизнь. - А я считаю свою жизнь настолько хорошей, насколько я и не мог мечтать. – отрезал Селин, уже пожалевший, что затеял этот визит, - В ней есть ты, столица, эрн Войтан и столько интересного! Поэтому, я сочту свой долг выполненным. У меня есть два старших брата, которым теперь есть что предложить эрнис. - Мне льстит, Сэлье, что ты поставил меня на первое место, – рассмеялся Дагейд. – Вправду, это очень приятно слышать. __------- Селин никогда не видел таких земель... Сначала все было похоже на предгорье – поля, поросшие вереском, с валунами оставшихся камней, каким-то чудом докатившихся до этих земель. Потом похожесть исчезала, а непригодная ни к чему земля становилась мягко перекатывающимися холмами, устеленными то зеленым ковром трав, с редко расположенными усадьбами, то вдруг обращалась в лес, разделенный на две части прямой дорогой, вымощенной камнем, и вновь превращалась в поля и луга, простираясь настолько, насколько хватало взгляда. - Какая большая и богатая земля… - задумчиво сказал Селин, не в силах скрыть восхищения, - здесь наверно все растет. - Да, - согласился с ним Дагейд. – Я даже знаю вопрос, который ты задашь мне, эрни. Я читаю его в твоих глазах. Власть, Сэлье, причина войн. А не еда или серебро. Раньше власть была у Гвалтер, которые родом с равнин, теперь у Хелльстрем с гор, все хотят обладать ей, и это причина войн. Скажи, я же сразу хорошо сократил разговор? - Лучше не придумаешь, - вздохнул Селин, который и вправду хотел задать именно такой вопрос. Что равнинам нужно в горах? Ведь можно выращивать еду и скот, менять их на серебро и жить в мире. Не нужно убивать друг друга. Нет, что-то ведь надо Ястребам именно в горах! Еще до истории с Изменником, который послужил предлогом для того, чтобы сжечь Сотир почти дотла. Оттуда, из Сотира, и эрни Экке, и эрн Лойте, которые сейчас, в мареве луговых трав, кажутся безмятежными. Ладно, эрни Экке, но эрн Лойте – он ведь дошел до этих земель, защищая горы, и он воевал там, на Сэйгиа-Лэн, куда внезапно решил свернуть его высочество. И теперь он молча едет к своим врагам. А как примут их Ястребы? В своем доме проигравших? Вряд ли отряд князя вернет им знамя и меч, которые принадлежали убийце Тэгену Истелин. Еще от деда Селин слышал, что эрну Лойте принадлежит диковинно и безумно дорогое и острое копье, работы самого Изменника, которым тоже раньше владели Истелин, и что это копье ярл Лойте забрал с поля боя, где убил брата Ориха Истелин. Почему на такой красивой и щедрой земле рождаются мятежники и разбойники? Какой властью обладают Истелин? Огромной. Они фактически владеют равнинами, им платят десятую часть дохода за защиту от людских набегов и разрешение споров. Им ведь почти не нужен остальной Келлин, только столица, как место для кутежа и покупки роскошных вещей, и горы для того, чтобы их грабить, чтоб было на что покупать эту роскошь. А какое влияние у горных кланов? Только то, что они сами завоевали в столице или получили за торговлю серебром или рудой, и каждый снова сам за себя. Хелльстрем свергли Гвалтер, один раз объединив все горы и все… И получается, что эрн Лойте живет в роскоши, а его боец Изан Вальтегис – после войны вернулся к руднику, почти ничего не получив, кроме меча и кольчуги, которые теперь принадлежат его внуку. Интересно, кто-то так же редко ест мясо на равнинах, как их семья в горах? Скорее всего нет. Или да? Змея же говорил, как он оказался у Ястребов – своя собственная семья отдала его в Гнездо, потому что его отец погиб на той войне, мать вернулась в родную семью, которая не могла прокормить всех. А Ястребы все равно могли, даже несмотря на поражение, но им нужны были мужчины, и они брали в Гнездо чужих птенцов. Все эти вопросы распирали Селину голову и, возможно, Дагейд еще успеет ответить на них, но сейчас не время их задавать. Самый главный подарок был впереди – крепость Истелин, "Гнездо", как его называли все в княжестве. Дагейд говорил, что раньше, до войны Изменника, крепость была еще мощнее, но и сейчас она выглядела грозно, хотя бы потому, что других крепостей в княжестве не было. Большая усадьба, обнесенная крепкими стенами из камня и дерева, с постами дежурных, мощными воротами. Сколько же поколений Ястребов строили эти стены, чтобы за ними помещались и огромный дом, и другие постройки? Ведь в этом доме живет весь большой род, сюда Ястребы привозят своих женщин, здесь растят детей и новых воинов, здесь нужно держать свои мастерские, конюшни, склады и жилые помещения. Наверно, за этими стенами можно уместить весь поселок, в котором родился Селин и еще место останется. Сам дом был необычным, Селин ожидал увидеть такой дом, как встречались на равнинах по пути – одноэтажный, распластанный лабиринтом комнат по земле, но этот напоминал крепость из книг, которые писали и рисовали люди – здесь было три этажа каменно-деревянных стен, с переходами, достаточно узкими окнами и ставнями, и он был очень-очень большим. Ястребы засмеялись, когда он ахнул, не сдержав восхищения, сразу после того, как дубовые, окованные железом, ворота распахнулись навстречу. Вблизи дом еще более впечатляет! И вымощенная камнем и деревом земля, чтобы осенняя грязь не мешалась под ногами… Это вправду чудо! - Хочешь тут остаться, красавец? – один из Ястребов, чуть постарше него самого, откровенно осмотрел Селина от кончиков сапог до макушки, спрятанной под платком, лицо юноша приоткрыл, потому что тут не стоило опасаться пыли. - В моей компании, Дайрин! – ответил за Селина Змея, - если тебя это устроит… - Еще лучше, - кивнул тот, кого Дагейд назвал Дайрином, так же, как внука эрна Тиадар, - так я зайду, когда стемнеет? Здесь тоже нужно перетерпеть купальню, за время поездки Селин почти привык обнажаться в обществе множества мужчин и терпеть эти взгляды, против которых был бессилен даже Дагейд. Впрочем, еще больше взглядов доставалось Эккену, Селин сам не мог удержаться, чтобы каждый раз не смотреть на эту жуткую сеть шрамов и ожогов. И все же, в этом они с Эккеном выручали друг друга. Только тут будут еще и Ястребы. Но они снова удивили Селина – конечно, без взглядов не обошлось, но здесь действительно уважали Дагейда, и рассматриваний было куда как меньше, зато все внимание досталось Эккену, который упорно делал вид, что не замечает его. А ведь он Охотник и наверняка еще и чувствует это все! Дагейд строго запретил им с Эккеном передвигаться по крепости без его сопровождения, и Селин рассчитывал на то, что Змея улучит времечко показать ему хоть немного крепости, сколько будет дозволено. - Ты бы хотел посмотреть крепость? – Селин спросил Эккена, потому что Дагейда срочно позвали явившиеся совершенно некстати Ястребы. – Я бы очень хотел! Кто из наших мест еще тут побывает хоть раз в жизни? - Мой отец тут был, – Как всегда, Эккен не разделял ничьей радости, и не разделил любопытства Селина. - Пленником. Я не помню его восторгов по этому поводу и не испытываю их сам, и не чувствую их от Ястребов. Всё, что я хочу – скорее убраться отсюда в столицу. В этом весь Охотник, подосадовал Селин. Вообще, ему почему-то раньше казалось, что ярл Тиадар хотел бы, чтобы они с Эккеном подружились. Это было бы достаточно уместно – они самые младшие в этой управе, они оба под надзором Змеи и ярла, и Селин был вовсе не против такой дружбы – у эрни Экке многому бы можно было научиться, уж наверняка он знает, как держаться в высоком обществе, и может ответить на другие вопросы, которые Селин не решился бы задать даже Дагейду. Но эрни Экке упорно не замечал его попыток или делал вид, что не замечает, и не подпускал никого в управе к себе близко, кроме эрна Найеха, но как потом рассказали Селину – этих двоих связывала вовсе не дружба. Это немного утешало Селина – значит, дело вовсе не лично в нем, но все равно это недоверие и отчужденность сидели занозой. Наверняка, эрни Экке на самом деле не таков, если исходить из того, что Селин о нем слышал. Торжественный зал Гнезда был тоже роскошным и красивым, хотя Селин мог сравнить его только с залом княжеского дворца – все остальные приглашения на приемы он старательно "не замечал". Но это богатство и роскошь были иного рода. Если в княжеском зале было много света, белой лепнины, расписных потолков, что стремились ввысь, изящных колонн, то здесь все говорило о том, что это надежная военная крепость, и даже в праздник не стоит об этом забывать. Дорогие для равнинного дома мраморные полы были прижаты основательными дубовыми колоннами, упиравшимися в такой же надежный деревянный потолок, который вместо росписи был украшен красивыми коваными светильниками, устроенными так, что воск от множества свечей никоим образом не мог попасть на гостей. В княжеском дворце свечи зажигались только ночью и вечером, когда начинало не хватать света из высоких ажурных окон – здесь свечи были зажжены с самого начала ужина, потому что окна были неширокими и даже внутри к ним крепились металлические ставни с прорезанными отверстиями. Сейчас ставни были распахнуты, но Селину легко было представить, как они захлопнутся, и вместо нарядных мужчин и женщин этот зал наполнится воинами. И места для танцев здесь было меньше, только между поставленными по четырем углам широкими столами, вместо стульев были лавки, по случаю приема накрытые шерстяными тканями. Селин невольно сравнил с княжеским приемом – где для трапезы предлагались легкие закуски и вино, и сесть можно было, только если очень хотелось. Вот Ястребы явно любили поесть больше, чем танцевать. Вместо пирожных, мясных ушек, тонкой ветчины и легких вин, Ястребы выставили на столы много мяса, столько, что Селину показалось, что весь стол состоит только из разного приготовленного мяса – сваренного кусками, пожаренного и тонко нарезанного, вяленного и сушеного, в пирогах и просто около хлеба, разной птицы. В горах всегда по-иному, мясное блюдо только одно даже на празднике – чаще всего или пирог с сурком, или мясо убитой козы, за которой еще нужно было побегать по тропам. Еще была зелень, по-разному выпеченный хлеб и лепешки, подлива из сливок, масло с травами, сыр, и другие блюда, которые Селин до сих пор почитал за роскошь. Им достались места за столом вразнобой, Селину и Змее вместе, а Охотника посадили отдельно, туда, где сидели рядовые воины, и Селин слышал, как Дагейд предупреждает эрни Эккена насчет вина, хотя было похоже на то, что эрни Экке пропустит это мимо ушей – Охотник был еще мрачнее, чем обычно, и явно думал о чем-то другом. Вот сейчас работа будет у них обоих – Селин должен запомнить всех гостей и все, что происходит, а Эккен – их услышать. Сам Селин пить вовсе не собирался – но поесть решил от души. В конце-концов, где он еще увидит столько мяса сразу? Речь его высочества была прекрасна… Как Эаран Хелльстрем мог так точно сказать обо всем то, что терзало Селина с тех пор, как он увидел эти равнины? Зачем нужны эти войны, почему нельзя быть единым народом и почему нужно ставить личные желания выше интересов княжества?! Это ведь упрек всем и равнинам, и горам. Справедливый упрек и желание что-то изменить. Если от него, Селина, будет что-то зависеть – он обязательно сделает, что прикажут, для того, чтобы эти чудесные слова воплотились в жизнь! - Хорошо, - кивнул Орих Истелин, - мы вовсе не откажемся присутствовать на этом княжеском совете. И уж поверьте, Ваше высочество, мне будет, что сказать завтра, когда мы перейдем к делам и наши умы остынут от горячих слов вашей речи. Она заставит всех нас хорошо и долго подумать. Но, как хозяину, позвольте пригласить вас снова сесть. Нам тоже есть чем удивить своих гостей. ----- Все было, как в рассказах про Гнездо, Селин завороженно следил за тем, что происходило посередине, между поставленными почти замкнутым квадратом столами – бойцы дрались на мечах, восхитительными голосами пели женщины, украшенные драгоценностями. В Гнезде так подготовились к приезду князя? - Может, кто-то из гостей покажет свое искусство? – Из задумчивого восхищения Селина выдернул голос Ориха Истелин. Он показался юноше той же породы, что и ярлы Лойте и Тиадар, такой же властный и значимый. И не успел Селин спросить Дагейда, что же могут показать они, как он увидел сам. Аэрис Линегар, тот самый, кто грубо отказал ему в приеме в гвардию, и про которого аж целых два раза спрашивал Эккен Иррен, который теперь стоял напротив равнинника с чужим тренировочным клинком и улыбался так, словно получил нежданно драгоценный подарок. Зато Дагейд рядом коротко вздохнул: - Скажи мне, почему эрн Тиадар одарил именно меня этим несчастьем?! Уже ничего нельзя сделать, Селин это понимал. Противники готовы к бою и меньше всего они думают о том, как доставить удовольствие гостям. На лице Аэриса Линегар не просто досада, а злость. Почему?! Чем ему плох противником Эккен, который хороший боец, и почему сам Экке так рвался туда? Наверно, он больше никогда не увидит такого боя… Селин тихо ахнул, в полной тишине зала, когда по всем законам Аэрис Линегар должен был разнести в осколки пальцы Эккена Иррен, но тот невероятно быстро подставил под удар яблоко клинка и победил в этом странном поединке. Потом в шуме потонуло все, а Эккен, все так же довольно улыбаясь, вернулся к себе за стол, и опять нарушив приказ Змеи, налил полный стакан вина. - Жду-недождусь, когда эта проклятая поездка закончится… - тихо сказал Селину Дагейд, - и я верну это существо его владельцу хотя бы на время. Пусть сами разбираются. Нет нужды гадать о ком говорит Дайе. О Войтане Тиадар, которому целиком и полностью подчиняется Охотник, и тогда точно эти выходки не сойдут тому с рук. - Если ты желаешь, мы можем остаться, – Дагейд чуть подлил вина Селину, - но, сейчас будет та часть, которая тебе вовсе не понравится, скабрезные шутки и игры. Все к тому шло. Селин видел, что уже ушли князь Эаран, ярл Орих, ярл Лойте и эрнис тоже ушли, и в зале оставались одни воины, чьи голоса звучали все громче и громче. И даже Аэриса Линегар не было. Зато был эрни Эккен, который внезапно сидел рядом с двумя молодыми Ястребами и смеялся их словам. Наверно, это был первый раз, когда Селин видел, что Охотник умеет смеяться и в этот момент ничем не отличается от самого Селина и его ровесников. С одной стороны, Селин бы с удовольствием бы остался и посмотрел бы на игры, самой невинной из которых была игра в "лавки", где соперника требовалось бить мешком, и у бойцов были завязаны глаза, а может бы решился и поучаствовать, хотя бы в той игре, где не надо раздеваться. С другой стороны, образ личного помощника самого ярла Тиадар обязывал его быть выше этого… Но посмотреть-то можно? Но пока он раздумывал, какой ответ дать, к Дагейду подошел кто-то из Ястребов и шепнул что-то на ухо, от чего у Змеи недовольно скривились губы. Эту гримасу Селин успел узнать – значит Дайе чем-то сильно недоволен. - Пойдем, эрни. – Змея подал ему руку и сделал выбор за него. - Я провожу тебя в покои, следует отдохнуть перед завтрашним днем. И эрни Эккена с собой прихватим. У нас с ним еще есть одно дело. ____ В комнате было так, словно туда кто-то принес грозу и гром, который вот сейчас загремит над головами всех тех, кто тут находится. Селин всем телом чувствовал опасность, но не мог для себя понять, что именно это такое, хотя точно понимал – от кого она исходит. От Эккена. Помощник дознавателя складывал вещи в кожаный мешок, и от самой его спины, широкой и распрямленной – исходила опасность. Что его так взбесило – оставалось только гадать. Но самым странным было то, что Дагейд молчал и молча наблюдал за сборами. - Я, пожалуй, переночую у своего отца, - Эккен закончил сборы в полной тишине. - Я должен быть тебе благодарен за наставничество и спасение жизни, но есть вещи, которые я не могу простить. И это одна из них. Доброй ночи. Селин почему-то ждал, что Эккен грохнет дверью, но она мягко закрылась за ним. И гроза ушла. - Что это было?! – желание метать молнии вдруг напало на него самого, хотя Селин мог вспомнить по пальцам одной руки случаи, когда он испытывал такой гнев. Но ведь это действительно уму непостижимо какое хамство! - И как это понимать? Почему он вообще ставит тебе какие-то условия, кто он такой?! Он нарушает правила и еще имеет наглость обижаться?! - Будь добр, Сэлье, - Дагейд вдруг прикрыл глаза, и Селин понял, что он просто очень устал за весь этот безумный день, злость куда-то схлынула сама собой. – Я и так сегодня очень много раз отвечал на вопросы, на которые вовсе бы не хотел отвечать. И твои – это одни из них. Но я отвечу. Он имеет полное право ставить нам всем условия. И на то, что я сегодня сделал – он имеет полное право обижаться. Пока в моем счете две такие вещи, и если с первой я бы поспорил, то сейчас Эккен действительно прав. Но я все равно не хочу говорить о том, что произошло. Ты же хотел остаться наедине, твое желание сбылось, давай им воспользуемся? Это действительно подарок от эрни Экке, и об его обиде Селин решил подумать завтра, потому что сегодня выпала роскошь им остаться вдвоем, а он так соскучился по Дайэ! Так странно – Дагейд всегда рядом, а дотронуться до него можно только украдкой… - Я почему-то думал, что у тебя тут будут собственные покои. – Селин избавился от платья, которое начало изрядно жать в боках, потому что было сшито по последней келлинской моде, а кое-кто изрядно наелся на ужине, словно в последний раз. - Неженатые мужчины живут в общих казармах. Иногда это даже касается сыновей главы клана, если они пожелают или если так сочтет нужным их отец. Тидгер до сих пор живет вместе с остальными. Так что, мы будем болтать про Ястребов? Только с ним, наверно, Дагейд так нежен и предупредителен. Селин лежал навзничь, чувствуя на коже легкие поцелуи, которыми его касался Дагейд, начиная долгую игру и нарочно дразня, отлично знал, что Селин соскучился! - Я, наверно, никогда не привыкну к твоей красоте… - теперь Змея добавил к ласкам руки, касаясь доверчиво открытого живота подушечками пальцев. _____ ------ Наутро, после пира у Ястребов, когда князь и его советники решали важные дела с Орихом Истелин, Дагейд показал ему крепость, проведя почти всеми коридорами. Все встреченные Ястребы были весьма любезны и с ним, и с Дагейдом, и никто не отказался рассказать то, что знал – как делается тут оружие, как поставляются продовольствие и другие вещи… Они даже обедали в общем зале, не в том, где кормили воинов отряда князя Эарана, а там, где ели простые воины клана. С Селином перебрасывались шутками, конечно досталось и Дагейду. Дагейд всегда выполнял свои обещания, это Селин успел заметить, но вовсе не так, как ожидалось… - Ты обещал, что мы съездим к твоей семье, – единственным свободным днем следовало воспользоваться. Селин и Дагейд оказались в нем не нужны ни его высочеству, ни ярлу Лойте, и никому еще, но вот прошла уже половина дня, минула трапеза, а Змея вовсе никуда и не собирался. - Если ты желаешь познакомиться с моей семьей, то вовсе необязательно куда-то ехать. Я обещал показать тебе дом, но, пожалуй, лучше все-таки познакомлю с теми, кто мне близок. К вечеру они снова прошли бесконечными переходами крепости, но Селин хорошо запомнил, еще с первого раза, дорогу и был уверен, что теперь не заблудится даже без Змеи, хотя вряд ли ему позволят ходить тут одному, и спустились куда-то вниз, туда, где располагались трапезные, кухни, купальни (здесь их оказалось больше трех) и вышли в небольшую комнату, тоже трапезную, как понял юноша, где их ждали несколько Ястребов. - Я обещал познакомить тебя со своей семьей,– Дагейд обнял его за плечи, - я выполняю обещания, Сэлье. Нет никого мне ближе, чем ты и эти эрны. - Ты умеешь запутать, Дайе, - рассмеялся один из Ястребов, никто из них не был старше Дагейда, но все были старше Селина, - ну что эрни, не бойся, садись с нами. За весь вечер Селин узнал о Дагейде наверно больше, чем за все то время, что они встречались в Келлин. Узнал о том, что Дагейд умеет долго смеяться, рассказывать непристойные истории и даже петь! И что здесь, в Гнезде, он вовсе не суровый дознаватель, о котором в столице ходят только слухи… Но этот день будет одним из самых счастливых, потому что и сам он был хорош, и ночь за ним, ведь Эккен снова не явился в их спальню. Зато следующий день был настолько отвратителен, что Селин хотел бы забыть его навсегда, но не смог. Точнее, никогда о нем не забывал, выхватывая иногда в памяти его детали. Отряд возвращается домой, в Келлин, все устали, хотят вернуться к родным, или хотя бы в собственную постель и купальню, и только ему одному хочется вернуться в диковинную крепость Ястребов, где было столько открытий, сколько наверно не случилось за всю его жизнь. Жарко, в мареве лугов неспешно едет отряд, с Ястребами они расстались совсем недавно, и теперь мужчины неспешно обсуждают поездку и все то, что они там увидели. Где-то поодаль едет эрни Экке, который единственный из всего отряда не снял верхнюю рубашку и не закатал рукава, и еще утром Селин успел выпросить рассмотреть тот клинок, что подарили Охотнику Ястребы взамен за занятный поединок на пиру. Добротный тренировочный клинок, но явно легче тех, что обычно предпочитает эрни Экке. Заслуженная победа и заслуженный подарок. Всю безмятежность этого дня разорвал свист стрел и ржание лошадей, Дагейд, мгновенно выхвативший клинок, на попытку Селина вытащить из ножен свой, рявкнул: - Не сметь! В центр! Туда же, куда и его высочество. И Селин повиновался, потому что Змея опять сменил обличье, из расслабленного всадника превратившись в бойца, где-то там кричали другие всадник, Селин видел и эрни Эккена, выхватившего свой клинок, и его никто не останавливал, и упавшее тело, лошадь с пустым седлом. Эрн Лойте! Это эрн Лойте! На них никто не нападал, и весь переполох случился из-за того, что стрелявшие рассыпались по полю, их отправились догонять, а Селин не знал, что ему делать. Уже около эрна Лойте были мужчины и эрни Экке, стоявший на коленях около убитого отца, что-то кому-то отвечавший, и Змея командовал военным отрядом, велев перестраивать весь конвой, и только Селин сидел на своем жеребце, чувствуя себя лишним. Всадников догнали, пока отряд ждал на месте, где случилось убийство. Селин успел узнать, что стреляли и по Эккену, но не попали, а вот эрн Лойте был убит одной стрелой. Все следующие события слились для Селина в череду ожидания, которая нарушилась только болью, подаренной им всем эрни Эккеном. Тяжелый обруч, сдавивший виски, заставивший мужчин терять кровь, такое Селин не смог потом забыть, размышляя и разговаривая о причине. Уже вечером, после похорон эрна Лойте, после княжеской речи, после того, как, наконец-то, уснул Эккен, настороженно державшийся от всех на расстоянии, Селин прижался потеснее к Дагейду, как к единственной защите, к оружию, остановившему боль простой пощечиной. - Как Эккен это делает? Я не знал, что он способен на такое. Но я не могу на него сердиться сегодня. - Он способен и на большее, если захочет. – Было заметно, что Дагейду очень хочется спать, но он сдерживается ради Селина. - И сейчас я рад, что он не хочет. На него никто не сердится, думаю. Но это только сегодня. - Как это получается? Я не понимаю… - нет уж, он не даст уснуть Змее, пока не узнает то, что интересно. - Ничего сложного, эрни, - Дагейд зевнул, прикрыв рот, - просто берешь и срываешь со всех щиты и бьешь тогда со всей силы. Можешь попытаться попробовать, но у тебя не получится, а у него – легко. Даже учиться не надо. Пожалей меня, а? Давай спать. Был тяжелый день. - Еще одно скажу, - Селин успокаивающе погладил Змею по руке, - я хотел извиниться за ту ссору, где ты сказал, что эта поездка не в радость тебе. Я был неправ, и я понял теперь, о чем ты говорил. - Лучше бы ты был прав… ----- Затем все потонуло в бумагах и поручениях. Все те дни, что были до суда над Тахилдом Айерги и его родичами – слились для Селина в бесконечную беготню между управой дознания, управой судебной и княжеской канцелярией, переписывание приказов и еще тысячи мелких дел. Он приходил в управу с самого раннего утра и, как правило, уже заставал там ярла Тиадар, который постоянно с кем-то встречался, вызывал к себе дознавателей и эрна Кайетана Ахола, которого назначили пока временно главой судей, уходил Селин затемно и просто падал в кровать, чаще всего в пустую, Дагейд был тоже занят делами и, как Селин понял – ему крепко досталось от ярла за недосмотр. От самого Селина ярл Тиадар потребовал подробнейший рассказ обо всем произошедшем, начиная с вопросов эрни Экке об эрне Линегар, заканчивая возвращением в город и даже о собственных ощущениях от удара эрни Экке по щитам. Зачем? Ведь с Эккеном Лойте ярл поговорил до того, как Селин пришел, выполнив очередное поручение… И ведь ему не влетело! Ни за что, ни за поединок с Аэрисом Линегар, ни за удар по отряду в присутствии самого князя! Селин прекрасно помнил, как Эаран Хелльстрем вытирал кровь с лица. Почему? Ярл Войтан пожалел, потому что эрни Эккен потерял отца или по другой причине? Все вопросы опять пришлось задавать Дагейду, который как раз после выволочки у ярла, чувствовал себя не в духе. - Почему?! – они сидели снова в той таверне, где жил Селин и Змея мрачно цедил неразбавленное густое вино. - Потому что все это - моя вина. Это мой подопечный, мой ученик ни во что не ставит мои приказы, потому что у меня нет никаких поводов повлиять на него и наказать. Чем я могу наказать эрни Эккена? Вот что бы все предложили? Лишить его жалования? Он не нуждается в деньгах, у него нет за плечами семьи, которую надо кормить. Выгнать из управы? Не для этого мы за ним в Алрис ездили! Заставить тысячу раз отжаться от земли – ему только в радость. Для того, чтобы сладить с Охотником, эрни, нужно чтобы он тебя уважал. Хотя бы как ученик наставника. А я потерял его уважение в этой поездке. Если оно вообще было. - Это в день, когда Экке не стал с нами ночевать? – Селин все равно не мог свести все воедино. Что-то произошло между Дайе и Эккеном и то, что Дайе чувствует себя в этом виноватым – самое странное. - Да. Может, потом, я расскажу тебе, Сэлье, но не сейчас. Но от ярла я получил справедливо. - Ты можешь ему приказывать, – иногда Селин вовсе не желал слышать намеков. – Ты не только его наставник, но и командир. - Иногда невозможно предусмотреть все, – Селин чувствовал, что Дагейд желает прекратить этот разговор. - Как бы ты не старался. Так что, ты не передумал пригласить меня остаться на ночь? За то, что Эккен Иррен безупречно проявил себя за те годы, что он служит в нашей управе, за то, что без его участия многие бы дела остались нерешенными и безнаказанными, за то, что его помощь в допросах бесценна, считаю возможным перевести Эккена Иррен из должности помощника дознавателя в должность младшего дознавателя. Селин слушал эти слова, которые произносил ярл во внутреннем дворе управы, в присутствии всех дознавателей, и только сейчас понимал, что эта княжеская поездка кончилась тут и сейчас. И она должна была кончиться именно так. Наверно, он должен радоваться за Эккена. Завидовать все равно нечему, он сам не учился и не стремился быть дознавателем, и собственное место в управе устраивало Селина более, чем полностью. Пожалуй, оно даже лучше, чем место дознавателя, если хорошо подумать. Ну, а дознаватель у него есть свой, и лучшего бы Селин не мог желать.