Все тайное становится...реализуется, повторяется.

      Джон мягко отстраняется и берет Шерлока за подбородок.       - Ну, раз мы все выяснили, - интонации голоса теплеют, - я спрошу про то, как ты догадался про мое первое увлечение. - Джон гладит большим пальцем линию челюсти детектива, почти невесомо, но от этого поощрительного жеста горячая волна бежит вниз по шее, плечам и оседает где-то в районе солнечного сплетения. Шерлок удивленно прислушивается к себе и понимает, что вот такого Джона он не знает, и такого Джона в его фантазиях не было. "Не считываемо" - короткая мысль проскакивает в голове, прежде чем раствориться в потоке информации, требующей ответа на вопрос.       - Очевидно, - он облизывает нижнюю губу, делая это неосознанно, но настолько соблазнительно, что Джон принимает решение отступить на шаг и зафиксировать свое положение в кресле. Нет, вовсе не потому, что он терял рассудок рядом с сумасшедшим гением (хотя отчасти так и было) и рисковал наброситься на него, не дождавшись ответа. Просто Шерлок представлял собой удивительное умопомрачительное зрелище, когда рассуждал и разгадывал что-то вслух. Будь то отпечаток губной помады на салфетке в баре, или же запутанные факты из чьей-либо биографии. В данном случае его.       Шерлок следит за манипуляциями доктора и задумчиво дотрагивается до того места, где его только что касался Джон. Возбуждение отходит несколько на второй план, когда становится понятно, что Джон собирается его внимательно слушать.       - Когда ты зашел в кухню и застал меня... - он многозначительно смотрит на своего соседа, и на лицах обоих мелькает понимающая улыбка. Он коротким резким движением отбрасывает кудри со лба. - Ты выдал себя относительно своей бисексуальности, как только увидел меня и не ушел.       - Но я отвернулся! - Джон возмущенно вглядывается в серые глаза.       - Конечно, ты смутился, но не ушел. Как поступили бы 97 процентов гетеросексуалов, если исходить из того, сколь категорично относится к анальному сексу большинство мужчин. - Шерлок делает пару шагов до кресла напротив и садится на его подлокотник, вытянув свои бесконечно длинные, обтянутые темной тканью брюк, ноги.       - А вот дальше, - он неопределенно взмахивает рукой, - ты постоянный, вернее, не меняющийся человек, обладающий определенной системой ценностей, а значит достаточно предсказуем. То есть, ты всегда предпочитаешь один и тот же тип людей. Женщины - брюнетки или шатенки, последнее преимущественно, с неярко выраженными вторичными половыми признаками.       Джон вскидывает в удивлении брови, но молчит.       - Даже эти твои притязания на отношения, - последнее слово он произносит так, как будто рассуждает о лимонах, - указывают на то, что ты не приемлешь простого секса без обязательств. Вероятнее всего, сказываются особенности традиционного воспитания и то, что ты вырос в религиозной семье.       Легкая ухмылка мелькает на лице доктора, но она остается незамеченной, так как детектив смотрит на погасший в спящем режиме экран ноутбука. Пауза. Он сглатывает, сжимает пальцы в кулак и поднимает глаза, когда Джон уже вновь придал своему лицу выражение заинтересованного внимания.       - До недавнего времени я не замечал за тобой интереса к лицам мужского пола, только женщины, однотипные, часто с сомнительным интеллектуальным уровнем развития... Связи непродолжительны, но это всегда отношения. - Шерлок замечает, как Джон угрожающе хмурится, и быстро продолжает, - Когда ты дал понять, что я тебе нравлюсь, я понял, что я, именно я являюсь тем типажом мужчин, которые тебя привлекают. До того момента ты не показывал этого.       - До того момента ты не мастурбировал на столе, Шерлок, - Джон склоняет голову набок и выжидающе смотрит на детектива.       - Логично, - легкая полуулыбка мелькает на лице и перерастает в смех, поддерживаемый соседом. Они оба мысленно возвращается к инциденту на кухне.       - Следовательно, тот мужчина высок и темноволос - выбором брюнеток ты только подтверждаешь эту теорию - худощав и скорее одного с тобой возраста или чуть младше. К тому же, ты не тот человек, кто будет знакомиться с мужчиной на улице, нет, вас столкнули обстоятельства - Афганистан.       - Потрясающе, - с улыбкой говорит Джон, встает с кресла и в два шага оказывается прямо перед детективом; сейчас Джон выше, из-за того, что Шерлок сидит. Непривычное ощущение. Правой ногой доктор раздвигает невыносимо прекрасные ноги, которые он украдкой изучал последние пять минут. Если бы Холмс заметил это, то, вероятно, не довел рассказ до логического конца. Доктор практически в этом уверен, учитывая то, как тот реагирует на него. Не медля, он встает вплотную, насколько это позволяет положение, и смотрит вниз. Глубокий, судорожный, дрожащий вздох выдает возбуждение Шерлока с головой. Серые глаза в удивлении распахиваются шире. Это придает Джону еще большей уверенности в своих действиях и подстегивает. Знаменитый мизантроп Шерлок Холмс сейчас сидит и ждет слов одобрения от добродушного Джон Ватсона.       - Предсказуем, говоришь? - Джон поднимает руки и начинает аккуратно расстегивать пуговицы на рубашке детектива. Неизбежно и неотвратимо пальцы вытаскивают пуговицы из петель, пока доктор неотрывно смотрит Шерлоку в глаза. Фатально круша логические цепочки в его голове.       - Джон..       - Его звали Леон, наша связь длилась около полугода, пока мы вместе находились вне зоны боевых действий.       - Француз? - сипло выдает Шерлок, когда Джон обводит его ключицы под светлой тканью.       - Наполовину, мать француженка, отец англичанин. Двойное гражданство. - Джон продолжает расстегивать мелкие пуговицы, уходящие вниз. Одну за одной, одну за одной, заставляя своего соседа вздрагивать всем телом.       - Ты действительно на него похож, хотя и совсем другой.       Когда Шерлок говорил о том, что Джону понравился кто-то, кто похож на него самого - звучало гордо, а когда стало ясно, что именно Шерлок на кого-то похож, а не наоборот, в груди поселилось неведомое, давно забытое чувство ущемленной обиды. Что не укрылось от чуткого взора соседа.       - Совсем другой, особенный, невыносимый и катастрофически прекрасный. - Джон наконец-то распахивает полы рубашки, проводит ладонями по груди, обводя чувствительные соски и вызывая судорожный вдох. В порывистом и коротком движении он наклоняется, и руки надавливают на длинную шею, притягивая в поцелуй.       Их первый поцелуй.       Шерлок теряется в прямом смысле слова, он замирает, шокировано распахивает глаза и приоткрывает рот.       - Совершенно не умеющий целоваться. - Джон со смешком отстраняется. - Я никогда такого шока на лице у тебя не видел. Погоди, это же не значит?.. - он замечает, как детектив отводит взгляд вниз и в сторону. Его щеки заливает румянец. - Шерлок? Тебя никто не целовал? - голос падает до отметки шепота.       - Шерлок? - Джон проводит пальцами по затылку, побуждая смотреть на себя.       Невероятного Шерлока Холмса никто не целовал. Никто. Не целовал. Джон сделал это первым.       - Это лишняя трата времени, - сквозь зубы проговаривает детектив. - Как и все остальное в отношениях людей.       - Поразительно, - пульс заметно учащается, и дыхание становится рваным. - Ты не хочешь отношений, потому что у тебя их никогда не было?       Шерлок молчит, часто дышит и смотрит куда-то сквозь соседа.       - Смотри на меня, - голос Джона спокоен и полон решимости, что заставляет детектива отвлечься от узоров на обоях. - Тебе понравится.       - Я знаю, что мне может нравится, а что нет.       - О, я уже видел, - Джон смотрит на строптивое выражение лица, улыбается какой-то угрожающей улыбкой, от которой становится жарко, и тянет в стороны лацканы пиджака. - Снимай.       Шерлок глубоко вздыхает и спускает темную ткань с плеч, а затем выпутывается из рукавов. Пиджак опускается на сиденье кресла позади него. Все эти короткие секунды Джон на него смотрит с таким вожделением, что Шерлок отстраненно замечает, что этому мужчине невозможно сопротивляться, и даже нет такого желания.       - Рубашку тоже, - Джон сам берет детектива за узкое запястье и расстегивает манжет, затем он проделывает то же с другой рукой. Он действует неторопливо и уверенно, точно зная, что Шерлок будет только рад подчиниться его воле. Наконец Холмс остается обнажен по пояс.       - Леон в отличие от меня был убежденным геем, - рассказ продолжается. Сильные, но мягкие руки ложатся на подрагивающие плечи; большие пальцы поглаживают ключицы, чуть надавливая. - И, несмотря на мою ориентацию, он был настойчив. Так я узнал, что меня привлекают не только женщины, а, как выяснилось с годами, еще два человека. Он и ты.       Шерлок дергается. Только он, сейчас только он. Ему нравится быть для кого-то положительным исключением, такое бывает слишком редко в его жизни. Он нерешительно приподнимает руки, а затем, увидев в глазах Джона одобрение, обхватывает доктора за бедра и притягивает к себе. Свитер Джона через пару мгновений присоединяется к пиджаку на кресле. Рубашку они расстегивают вместе. Приходится немного отстраниться, чтобы не задеть Шерлока локтями при снятии футболки.       - Как-нибудь я расскажу тебе, что он сделал через месяц после нашего знакомства, - Джон наблюдает за реакцией Шерлока. Это действительно первый случай, когда детектив видит его без одежды, какой-то ее части, по крайней мере.       Шерлок скользит взглядом по груди Джона и жадно впитывает информацию. Широкие плечи явно скрывали многочисленные свитера, мощные выпирающие ключицы недвусмысленно намекают на силу и надежность скелета, как и его обладателя.       - Плавание?       - 10 лет профессиональных занятий, - Джон улыбается и разводит руки в стороны, предоставляя возможность рассмотреть себя получше.       Шерлок дотрагивается до небольшого шрама над тазовой косточкой и обводит его контур пальцем, вызывая короткий вздох у своего... любовника? Как бы странно это ни звучало в его мыслях. Дальше - круговым движением шрам от пули на плече, чуть ниже - тонкую белую полоску и маленький овальный рубец под левым соском.       - Аппендицит, ранение от пули навылет, ножевое, скорее царапина, и ожог? - информация нескончаемым потоком укладывается в памяти, чтобы возвращаться к ней в своих фантазиях и воспоминаниях.       - Гарриет любит оживленно жестикулировать, когда курит, - у обоих это вызывает короткий, скорее нервный, смешок.       Кожа Джона достаточно бледная, но не настолько, как у самого детектива. Шрамы на его сильном теле придают ему мужественности и благородства. И Шерлок, внимая собственному порыву, прижимается горячими сухими губами к травмированному плечу, раскрывает рот и обводит языком неровные края некогда серьезной раны. Джон шипит и впивается пальцами правой руки в беспокойные кудри детектива, прижимая его к себе. Кожа в месте ранения особенно чувствительна, и такая обычная ласка воспринимается острее. Шерлок издает удовлетворенный звук, закрывает глаза и наощупь, губами тянется к левому соску, оставляя влажный след на покрытой мурашками коже.       Джон чувствует прикосновение горячего, обычно такого скорого на колкости, языка. По телу разливается тепло, которое не греет, а подогревает. Все происходящее необычно, напоминает какой-то странный сюрр. Доктор запрокидывает голову назад, и смотрит в потолок. Сюрр, которым, кажется, управляет он.       Шерлок изучает. Джон наконец-то разрешил себя трогать, перестал избегать, но потребовал взамен отношений. Сомнительно, но сейчас, когда сосед сжимает его волосы на затылке, обмен кажется совершенно честным. Какие открываются перспективы, невероятное количество вариантов вспыхивают яркими огнями в голове. Его Джон, он сделает все, что так необходимо истерзанному фантазиями телу, потому что он хочет Шерлока.       Эти мысли вызывают у детектива утробный приглушенный стон. Кожа солоноватая на вкус, терпкий запах заставляет до одури раздувать ноздри, Шерлок пытается почувствовать как можно больше, насколько это вообще возможно. Это приятно - изучать Джона, который тем временем ритмично водит вверх-вниз короткими ногтями по загривку друга, заставляя того прогибаться в надежде получить более сильную вспышку наслаждения. Сильные пальцы тянут за кудри, заставляя оторваться от себя. Какие-то секунды Джон смотрит неотрывно в опьяненные ощущениями сияющие глаза и решает, что просто обязан сделать ЭТО.       - Мне кажется, нам необходим душ, не находишь? - Джон глубоко дышит, грудь вздымается и опадает. Как сладко ноет в паху, когда он видит, как зрачки Шерлока резко расширяются, и чувствует, как цепкие пальцы впиваются в бедра.       - Джон, ты помнишь..? - Шерлок чувствует, как сводит мышцы, как дергаются пальцы, когда Джон произносит приглашение. Он помнит... Он хочет. Мучительный стон вырывается из груди.       Джон наклоняется к уху детектива, при этом сжав пальцы в темных волосах, помня, как тому нравятся низкие интонации голоса, и хрипло произносит: - Ванная, Шерлок, не-мед-лен-но.       Шерлок снова стонет, он уже не может нормально дышать, из груди вырываются какие-то беспорядочные хрипы. Это слишком, слишком близко. Поэтому путь, проделанный заплетающимися ногами до ванной рядом с его комнатой, он не запоминает.       Джон практически втаскивает не сопротивляющегося Шерлока в ванную и прижимает к кафельной стене. Сдавленное шипение. Яркий контраст разгоряченной кожи и холодной керамики обжигает.       Шарить руками по всему оголенному телу, гладить, легко сжимать и чувствовать, как загнанной птицей трепыхается под пальцами пульс. Джону нравятся эти ощущения. Как Шерлок чувственно выгибает бледную шею, подставляясь под поглаживания и поцелуи-укусы, как судорожно скребет пальцами по стене и затем хватается за его плечи. Ремень щелкает застежкой, собачка на оттопыренной эрекцией молнии легко съезжает вниз, и пуговица выскакивает из петли. Короткий надрывный стон.       Обнажать Шерлока Холмса...очень приятно.       Брюки спадают вниз, белье Джон медленно стягивает к ним в придачу, оголяя тазовые косточки, лобок с полоской темных завитков, и напряженный, налитый кровью, аккуратный влажный член. Шерлок охает и переступает с ноги на ногу, чтобы снять болтающуюся на щиколотках одежду. А вот с носками приходится повозиться, наклонившись. Он чувствует, как мир кружится, захватывая его на свою карусель сумасшедших ощущений.       Джон отворачивается, открывая и разбавляя горячую воду до нужной температуры, и пускает ее в ванну. Шерлок наблюдает за ним из-под опущенных ресниц, одной рукой удерживая себя в вертикальном положении посредством опоры о стену, а другой поглаживая бедро. Он сейчас слишком взбудоражен, чтобы даже мастурбировать.       - Что ты там говорил? - отступить от ванны, опереться спиной о раковину и выжидающе посмотреть на обнаженного и возбужденного до полуобморочного состояния Холмса. А ведь они еще ничего не делали. Вот она, великая сила его воображения и, возможно, отсутствие близости с кем бы то ни было в течение многих лет. Джон расстегивает ремень на своих джинсах, пуговицу и молнию, позволяя одежде упасть вниз. Благо он уже был босиком. Поглаживание себя сквозь белье вызывает короткий рык, а сама мысль о том, что произойдет в ближайшие минуты - желание схватить Шерлока за запястье и притянуть к себе.       - О, Джон, я и подумать не мог, что ты запомнишь... - он жмурится от соприкосновения члена с животом соседа, совершает пару движений тазом вверх-вниз и глухо стонет, - мои фантазии.       - Врешь, ты только об этом и думаешь, - Джон улыбается и берет в руку его член. Горячий, пульсирующий, жаждущий того, чтобы к нему прикоснулись. Блестящая головка обнажена, маленькая щель на ее вершине истекает прозрачными тягучими потеками смазки. Невозможно удержаться, чтобы не провести большим пальцем по этому чувствительному месту и не вызвать клокочущий стон у соседа.       - Когда ты стал так.., - он вцепляется в плечи Джона, - способен к дедукции?       - Ты не мог измениться за последний час только потому, что принял то, что у нас будут отношения, - Джон ритмично водит рукой по стволу, размазывая горячую влагу, - Поэтому для тебя я все равно что игрушка, пока, - он делает нажим на последнем слове, - но я заставлю тебя изменить свое мнение на мой счет.       Шерлок судорожно стонет, утыкается подрагивающими губами в плечо доктора и хрипло произносит:       - Заставь, заставь меня, пожалуйста.       От остатков белья на докторе они избавляются на ходу. Сама ванна у Шерлока достаточно вместительная: пожалуй, единственная вещь, на замене которой настоял он сам. Старая просто не подходила ему по росту. А вот эта белая, блестящая посудина вполне могла вместить еще и Джона при желании, которое, впрочем, у Джона и возникло.       Толкнуть Шерлока под душ и прижать к стене, чтобы не падал, целовать все, что попадается на пути, под потрясающую какофонию стонов и всхлипов. Обхватить невозможную кудрявую голову и снова прижаться к мокрым от воды, обветренным губам. Шерлок на этот раз призывно открывает рот и позволяет Джону ласкать его языком. Это всегда казалось настолько нерациональным и лишним, но сейчас, когда его целуют, выброс эндорфинов заставляет поверить в то, что в этом странном соприкосновении ртами что-то есть. Детектив тихо стонет и неловко вторит движениям языка Джона. Вода стекает по лицу, попадает в рот и глаза, стекает по подбородку и дальше ниже, щекоча кожу.       Джон отфыркивается и проводит рукой по безбожно мокрым кудрям, ероша и путая их между собой, царапает позвонки на шее детектива, а затем сжимает возбужденный член рукой, смотря на это сверху вниз. Короткий вскрик оповещает о том, что Шерлок на грани.       - Господи, Господи, Джон, пожалуйста, - клокочущий слезами голос звучит так необычно, что Джон замирает на секунду, чтобы затем продолжить с еще большим энтузиазмом. Он гладит нежную кожу за яичками, перекатывает их в ладони, а другой рукой двигает по горячему, твердому стволу, обводя пульсирующие вздутые венки и бордовую, от прилившей крови, головку. Последний раз, когда он прикасался к мужчине так, был достаточно давно, но Джон помнит, каково это - контролировать чужое возбуждение, и как приятно доводить кого-то до оргазма. Он практически предчувствует тот момент, когда мышцы Шерлока рефлекторно начнут сокращаться, как он напряжется всем телом, а затем обмякнет.       Шерлок стонет, в голос, безудержно и хрипло, он цепляется за Джона, как за последнюю опору в этом мире, его ведет, кровь шумит в ушах, как водопад, и горло сжимает непрошеный спазм. Слишком много, Джон может дать слишком много. Его руки и губы везде, они целуют, кусают, сжимают и заставляют подчиняться и сдавать позиции без права на восстановление шаткого "я". Это все неудержимо подталкивает к краю и заставляет судорожно хватать ртом воздух.       - Джоон, - он стонет его имя, как мантру, как будто это поможет чем-то освободить его из этого головокружительного потока удовольствия, граничащего с болью. Джон прикусывает его ключицу и прижимается возбужденным членом к бедру, его происходящее заводит не меньше. Но у Шерлока никогда такого не было, это невозможно запомнить поэтапно, и, как часто с ним бывает, воспроизводить в определенном порядке, выявляя наиболее приятные моменты. Нет. Все смешивается между собой: Джон, его стоны, руки, укусы, поглаживания, жесткая, но аккуратная ладонь на члене и яичках, и эта чертова вода, которая течет по голове и глазам, не давая видеть, скрадывая звуки из всего окружающего мира, кроме этой ванной, скользкий кафель и густой пар. Голова кружится, мышцы выкручивает в агонии, исступленно заставляя желать умереть и родиться заново, пока не наступает освобождение. Вспышками света под веками, судорожным дыханием, и пустотой в голове. Ни единой мысли.       Джон смотрит, как толчками выплескиваются в кулак белесые потеки, тут же смываемые водой, и... понимает, что тоже кончил, вот так, как школьник, потеревшись о бедро друга. Но это - невозможно желанный Шерлок, стонущий, трепещущий, податливый... И это Шерлок, который... отключился. ***       Шерлок открывает глаза, недоуменно жмурится, ощущая разлившиеся по всему телу истому, тепло и комфорт, от того, что он лежит. Короткое сканирование пространства приводит к заключению, что он у себя в комнате. Щеки горят.       - Ты что, бил меня по щекам? И никакого нашатыря? - хрипит низкий, сорванный голос.       - Мне показалось, это надежнее, несмотря на то, что нашатырем было бы воспользоваться куда логичнее, учитывая то, что я доктор. - Джон вытирает его волосы, мягко водя полотенцем по вискам и лбу. - Шерлок, ответь мне, когда ты спал в последний раз?       Детектив задумчиво вскидывает глаза и, глубоко вздохнув, произносит:       - Два или три дня назад. Какое это имеет...       - Не жалею, что бил тебя по щекам, хотя надо бы по чему-нибудь другому, - Джон убирает полотенце и смотрит на Шерлока с укором. Серьезно и настойчиво. - Ты сейчас выспишься, и никаких ночевок под моей дверью и расследований. К твоему сведению, тащить тебя из ванной было нелегко.       - Извини, - Шерлок прикрывает глаза, на секунду мелькает мысль о том, как Джон мог бы его наказать за то, что он ослушается...       - Шерлок, ты меня понял? Спокойной ночи, - обнаженный Джон встает с постели и направляется к выходу.       - Ты разве не останешься?       - Ты этого хочешь?       - Обычно люди, которые встречаются, спят вместе... - выдает явно вычитанную откуда-то фразу детектив. Он хрипит, а это недвусмысленно намекает на то, что он сорвал голос. И эти наливающиеся цветом засосы...       - Нет, ты хочешь, чтобы я остался?       Шерлок хмурится, прислушиваясь к себе и замечает, что действительно после этой странной близости хочет, чтобы Джон остался.       - Да, - звучит удивленно для самого себя. - Думаю, это возможно. Я, конечно, не могу гарантировать тебе объятий, и все такое, - он взмахивает рукой и делает неопределенный жест. - но останься, если хочешь.       Джон как-то странно на него смотрит, но возвращается в постель, ложится рядом и накрывает их обоих одеялом. У Шерлока большая кровать, так что спать на ней возможно и двоим. Он нависает над детективом и накрывает его губы своими в ленивом, чувственном поцелуе.       - Я думаю, что смогу подождать до того момента, когда ты мне сможешь их гарантировать. - Он отодвигается и поворачивается к Шерлоку спиной, укладываясь на своей половине кровати.       Шерлок задумчиво проводит пальцами по губам, еще влажным от поцелуя Джона, и смотрит в потолок. Поцелуй Джона, укусы Джона, объятия, Джон рядом... Он гасит ночник и смотрит на белеющую в свете фонаря спину, анализирует, раскладывает по полочкам события сегодняшнего вечера.       Уже на границе сна Джон слышит еле слышное, личное, отправленное в пустоту "спасибо", сказанное скорее самому себе для достоверности, и чувствует горячее прикосновение сухих губ на лопатке. Он засыпает с неуместным чувством щемящей тоски и нежности и думает о том, что никогда не узнает, что творится в голове у Шерлока Холмса.