Все тайное становится...реализуется, повторяется.

      Джон просыпается на удивление бодрым и выспавшимся, вероятно, за последнюю неделю это его самый длинный и спокойный сон. Тело прибывает в приятном полурасслабленном состоянии: спокойно, тепло, мягко. Удивительно удобная кровать. Кожей ощущается гладкая поверхность хлопковой простыни и упругость хорошего, добротного матраса. Однако, слева что-то явно не так. Еще не проснувшийся мозг достаточно медленно переваривает информацию, но через пару мгновений доктор осознает, что его беспокоит частое прерывистое дыхание Холмса. За окном чуть брезжит рассвет. Семь утра, прекрасно.       Шерлок лежит на своей стороне кровати, рот приоткрыт, лоб поблескивает испариной, кудри беспорядочно разбросаны по подушке, но главное, что он спит, и да, у него стояк. Господи, думает Джон, когда видит, как яблоки глаз мечутся под веками, зубы прихватывают нижнюю губу, а рука изнеможённо падает на постель и сжимает простынь. Чувственный, открытый и такой беззащитный во сне Шерлок - это что-то за гранью. ***       - Покажи мне, как тебе нравится, - глаза почти закатываются от удовольствия, при этой фразе.       - Хорошоо, на колени, - ладонь чуть сжимается на челюсти Холмса и тянет его вниз.       Шерлок и не думает сопротивляться. Грациозно, но слишком уж медленно, он опускается сначала на одно, потом на другое колено, затем отбрасывает одним резким движением кудри назад и выжидающе смотрит снизу вверх, попутно расстегивая ширинку брюк. Мужчина перемещает руку с подбородка на затылок и с силой дергает, чуть ли не припечатывая к своему паху. – Покажу, даже не сомневайся. ***       Кто? Кто же снится этому воспаленному фантазиями гению? Как можно, даже бессознательно, постоянно крутиться в этом водовороте похоти и какого-то неслыханного удовольствия? Джон садится на постели и проводит рукой по собственной груди, опускает ладонь на уже полувозбуждённый член. Это совершенно невозможно наблюдать бесстрастно. Джону все еще тяжело привыкнуть, что все встало с ног на голову с того вечера, когда он случайно застал Шерлока на кухне, но он все-таки был благодарен этой нелепой случайности. Если бы этого не произошло, то Джон чуть позже, но неминуемо понял бы, что Холмс его привлекает, и даже больше, чем привлекает, а Шерлок вот наоборот, так бы и пребывал в своем блаженном неведении наедине с самим собой. Сколько раз он говорил, что ему никто не нужен. Сможет ли Джон стать исключением? Вернее, хватит ли у него терпения поддерживать интерес Шерлока, пока у того, может быть, с очень маленькой вероятностью, появятся хоть какие-то чувства?       Детектив замирает в какой-то неестественной позе и причмокивает ртом. Этот короткий влажный звук заставляет Джона глубоко втянуть воздух и сжать челюсти, чтобы не стонать. Он откидывает в сторону и без того скомканное соседом одеяло и смотрит на это нереально-прекрасное зрелище возбужденной бессознательности. ***       Шерлок расправляется с брюками и припадает ртом к ткани трусов, под которыми скрывается выпирающий член.       Это... завораживает.       Он высовывает язык и проходится им снизу вверх, по очертаниям наливающегося кровью органа. Тонкий хлопок мгновенно темнеет от прикосновений влажного языка. Так хочется, так хочется. Сладко сводит пах и скручивает напряжением мышцы. ***       Джон наблюдает, как блестящий от слюны язык скользит по зубами и губам, как Шерлок мечется по постели, мотая головой из стороны в сторону, сжимает простынь, подушку и тихо постанывает. Возможно, это все когда-то прекратится, но пока все только началось, завязалось, и обещает быть чем-то очень большим; доктор понимает, что с каждой чертовой минутой он вязнет в Шерлоке, тонет в нем и не имеет шанса выплыть невредимым, не поверженным, не задыхающимся. Это как прыжок со скалы - ощущение полета незабываемо, а внизу бесконечная гладь океана, но ощущение свободы эфемерно, потому что, рано или поздно, ты все-таки упадешь, и никто не знает, насколько глубоко ты провалишься и как долго будешь всплывать в надежде вдохнуть полные легкие кислорода. Шерлок, сам того не зная, привязал его к себе настолько сильно, как не смогла этого сделать ни одна девушка, и даже Леон. Возможно, они слишком долго были рядом, но не вместе, слишком часто рисковали жизнью и спасали друг друга, а может еще и потому, что Холмс был настолько необычен, насколько это вообще возможно.       Стоит успокоиться, взять себя в руки и начать глубоко дышать. В конце концов, это как-то дико: наблюдать за спящим возбужденным человеком. Одно только непонятно: почему он до сих пор не проснулся? Должно быть, такая эрекция причиняет определенные болезненные неудобства. И все же, Шерлок прекрасен. Полубог, или Бог, кто знает, как они выглядят на самом деле. Но если бы Джона спросили, какое обличье они принимают, он без сомнения указал бы на эту черноволосую макушку, которая сейчас мотается то вправо, то влево, как в бреду. Ему кажется или в комнате стало слишком жарко?       В паху тянет уже мучительно сильно, сдержаться явно не удастся, да и Шерлоку, кажется, нужна... помощь определенного характера. Джон ложится на бок, почти вплотную к детективу, и решительно смыкает ладонь на его члене. Горячо. И тут Шерлок открывает глаза, резко вдыхает и почти садится и вновь падает обратно, головой на подушку.       - Джон?       - Извиняюсь, что не тот, кто тебе снился, - в голосе, все же, против желания проскальзывает легкая горечь, - но я могу тебе помочь. Шерлок хмурится, это заметно смотрящему на его профиль Джону, и проводит рукой по влажным губам, затем судорожно вздыхает и поворачивает голову на бок. Зрачки расширены настолько, что глаза кажутся почти черными, а не голубыми, как на самом деле. - Джон, это ты, - он произносит низким и хриплым спросонья голосом и замолкает.       - Что я?       - Ты мне снился, и я делал тебе.. минет.       Джон не замечает, как пораженно он втягивает воздух в легкие и как сердце, и без того бьющееся в учащенном ритме, спотыкается и стучит еще быстрее. Что Шерлок ему там делал..?       - И от этого ты так возбудился? - Джон глубоко вдыхает и все-таки чуть шевелит рукой на члене Шерлока, от чего тот сжимает челюсти и шипит.       - Да, - Шерлок все-таки стонет и вцепляется в запястье доктора.- Я вижу, ты же тоже... тоже возбужден, позволь мне... боже, я хочу сделать это. - Он вглядывается в глаза Джона с немой мольбой. Да что же это? Сладкая пульсация внизу живота как нельзя лучше подтверждает слова неугомонного детектива.       - Ты так сильно этого хочешь? - задушенный шепот выдает Джона с головой, он отнимает руку с обжигающе горячего органа друга и ложится на спину. Всем своим естеством, он, конечно, за, разве может быть иначе?       Шерлок улыбается как-то одурело и, все-таки, садится на кровати - лишь для того, чтобы извернуться и лечь между чуть разведенных ног Джона. Он опирается на локти и несколько секунд неотрывно смотрит на напряженный член. Так близко он его не видел никогда, как и, собственно, любой другой член вживую, за исключением своего собственного. Достойный образец для изучения, такой внушительный и аккуратный, с блестящей, бордовой головкой и каплей смазки, выступившей из щели на ее вершине. Язык быстро обводит пухлые губы. Взять правой рукой, чуть сжать, провести вверх-вниз, вызвав этим самым у Джона приглушенный рык, и обвести большим пальцем выступающую вену. Шерлок забывает о своем ноющем члене и думает только о том, какой у его блоггера выдающийся орган, и как его нужно трогать, чтобы Джону понравилось и чтобы он потом захотел еще. Подрагивающие пальцы поглаживают нежную кожу и наконец отправляют жаждущий разрядки орган в чувственный рот. Джон дергается, стонет сквозь зубы и вцепляется в чернильного цвета непослушные кудри.       Сначала Шерлок нерешительно обводит головку языком, ведет им по узкой щели и удовлетворенно прикрывает глаза, растворяясь в своих ощущениях. Это очень похоже на сон, но совсем иначе, гораздо и гораздо лучше. Затем он входит во вкус и начинает сосать, сопровождая всё совершенно неприличными хлюпающими и причмокивающими звуками, в каком-то бешеном ритме, давясь, хрипя, но неустанно продолжая свое занятие. Он облизывает его, трет рукой, пихает за щеку и снова повторяет это сначала. Бедра трутся в такт о прохладную поверхность простыни.       Джон из-под полуприкрытых век наблюдает за ним, глубоко дышит, но так и не выпускает волосы из руки. Он уже понял, что чем сильнее он сжимает пальцы, массируя голову детектива, тем активнее тот постанывает и еще больше старается угодить Джону. Минет в исполнении Шерлока ощущается странно. Он делал это скорее неумело, но очень старательно, и это было изюминкой, тем самым, что подстегивало и не давало эрекции Джона опасть, когда детектив проезжался по нежной плоти своими острыми зубами. Доктор видел, как все вокруг расплывается, и как все его внимание концентрируется на двигающейся вверх-вниз голове Шерлока, словно в хорошо поставленной камере с фокусировкой на самом важном.       Это было соблазнительно, горячо, невероятно и необычно. Минет в исполнении мужчины на кровати ему еще не доводилось испытывать.       Угольные ресницы трепетали, глаза то и дело жмурились, и это вызывало неимоверное желание кончить, но нужно было...       - Шерлок, - Джон охает и сжимает пальцы в кудрях, привлекая внимание, - посмотри на меня.       Детектив мычит что-то неразборчивое и открывает пронзительные, горящие огнем возбуждения поразительные глаза. Зрительный контакт замыкается. Джон судорожно вздыхает и чувствует, как пульсируют и сокращаются мышцы пресса. - Я... О Господи, сейчас кончу.       Как Джон на него смотрит. Шерлоку кажется, что он может сорваться только от этого хриплого голоса и обжигающего взгляда. Эти глаза и звуки будут преследовать его в сладостных "кошмарах" еще не одну ночь. У доктора покраснела шея и грудь, даже в таком недостаточном освещении раннего утра это заметно. Мышцы на руках напряжены, а пресс то и дело поджимается. Но главное, Джон смотрит так, как никогда не смотрит в фантазиях Шерлока, есть что-то кроме застилающего возбуждения и вожделения. Что-то теплое и непонятное гениальному мозгу детектива.       - Шерлок! Когда мышцы Джона судорожно сокращаются, он не отстраняется, продолжая неотрывно смотреть в глаза, и в момент, когда он снова поднимает голову, в нёбо толчками бьет горячая, терпкая струя спермы. Что-то остается во рту, что-то стекает из уголков раскрасневшихся, влажных, растянутых губ. Собственный член в этот момент дергается и мучительно сладко ноет, вновь напоминая о себе. Шерлок сипло стонет, просовывает руку под себя, обхватывает напряженный орган, и утыкается подбородком в бедро соседа. Невозможность прийти к разрядке немедленно - пугает. Ему очень нужно кончить. Он сгибает ногу в колене, практически заползая на ноги Джона, и ласкает себя с остервенением, но, к сожалению, освобождение так и не приходит. Глухое, сдавленное мычание выдает его нетерпение.       - Сюда, - Джон глубоко вдыхает, пытаясь успокоиться, - иди ко мне.       С помощью руки друга, еще слегка подрагивающей от недавнего оргазма, но, при этом, все же без промаха находящей необходимые точки прикосновения, Шерлока все-таки накрывает. ***       Второй раз Джон просыпается в гордом одиночестве в районе полудня, благо на работу ему сегодня не нужно, иначе он бы ее с большой вероятностью проспал. Сара отлично видела, что он в последнее время какой-то слишком напряженный и уставший, и решила, что два дня незапланированных выходных ему просто необходимы. За что доктор-на-отдыхе был ей очень благодарен. Шерлок сильно вымотал его за последнюю неделю, и это еще не говоря о нормальном полноценном сне, к которому он был очень привычен. Может, сейчас все более или менее устаканится? Конечно, и это вызывало сомнения, учитывая ненасытность детектива... Но надежда на то, что Холмс станет поспокойнее, все же была.       Впрочем, надежды быстро рухнули, когда Шерлок обнаружился в гостиной. И кое-кто явно был не в духе. Халат был надет, вероятнее всего, на голое тело, волосы растрепаны. По всей гостиной валялись неизвестного предназначения книги и бумаги. Сам же виновник беспорядка восседал на диване, поджав под себя ноги, и что-то с сумасшедшей скоростью набирал в ноутбуке. Брови сведены на переносице - верный знак того, что у Шерлока что-то не ладится.       - Проклятье! - он чуть ли не отбрасывает ноутбук на диван в сторону. - Этот знак является символом сообщества, но больше ничего конкретного он не обозначает! Где же? Где я оступился?!       - И тебе доброе утро, - Джон проводит рукой по волосам, приглаживая, - о каком символе ты говоришь?       - Джек Томсон, тридцать один год, офицер полиции, живет один, семьи нет, соседями в любовных связях не замечен, с родителями и братом отношений не поддерживает, пропал день назад, его хватились коллеги по работе, - детектив вытягивает босые ноги, и берет в руки мобильник, тут же быстро что-то в нем набирая. - Также я уже видел этого Томсона около недели назад недалеко от вокзала Юстон, я не могу ошибаться, это был он, но с пирсингом в носу и с интересной татуировкой БДСМ-символики на шее, - он удовлетворенно кивает сам себе, явно что-то обнаружив. - Через два часа будут записи с камер наблюдения на Юстон-роуд и к ней примыкающих.       Шерлок прикладывает телефон к подбородку, затем вскакивает с дивана и идет к карте, висящей на стене.       - Это, - он тычет пальцем на место расположения вокзала, - достаточно далеко от его дома и работы, чтобы не было возможности встретить знакомых.       Джон подходит к детективу и протягивает кружку с горячим, только что заваренным чаем. Зная Холмса уже приличное количество времени, можно было с уверенностью сказать, что тот наверняка не завтракал. Чашка, с кивком в знак благодарности, была принята и поставлена на журнальный столик. Джон пожал плечами и сел в кресло, слушая дальше. - Каждый имеет право на личную жизнь, в этом нет ничего удивительного.       - Джон, тебе не кажется странным, что офицер полиции делает на шее такое кричащее тату? И в тридцать лет носит пирсинг на лице, как шестнадцатилетний подросток?       - У тебя был пирсинг в шестнадцать? - Джон мгновенно пытается представить Шерлока с кольцом в носу. Это было бы очень забавно: утонченный Холмс и такое вот украшение на лице.       Шерлок смотрит на Джона, как на идиота, и закатывает глаза.       - Понятно, значит не было, - доктор все же позволяет себе короткую теплую улыбку, значение которой Шерлоку явно не понятно. - Ну хорошо, мне это кажется странным.       - Это значит, - Шерлок хмыкает, - что Джек вел двойную жизнь, и вот эта вторая жизнь занимала достаточную часть его личного времени. Но, Джон, почему об этой значительной детали никто не знал?       - И почему? - тупо переспрашивает Джон, точно зная, что именно этой фразы ждет от него детектив.       - Потому, что коллеги по работе этого точно знать не могли, нужно найти тех, кто был знаком с другим Джоном Томсоном, я думаю, они могут рассказать много интересного о том, куда уехал наш пропавший друг, - он с удовлетворенным видом подхватывает кружку и делает глоток.       - То есть, ты все же думаешь, что он уехал сам?       - Он, и еще 194 человека.       Джон давится чаем и закашливается: - Сколько..? - сипло выдает он.       - Из них 56 несовершеннолетних, - Шерлок загадочно улыбается, относит кружку в кухню и скрывается у себя в спальне. - Собирайся, Джон, нам нужно кое-кого навестить.