***
Барон чувствовал, что его пребывание в мире людей скоро должно закончиться. Напоследок он решил отколоть какую-нибудь особенно мощную шутку. Но фантазия его слегка подводила, и он счел за лучшее кликнуть своего помощника через шар. Как говорится, одна голова хорошо… Закс Лунье, которому Ламенталь выдал копию шара, лишь вздохнул и повиновался. Не мешкая, он направился к Барону. Тот ждал его в королевских покоях в замке. Король Кира был помещен в медицинское крыло в тяжелом состоянии, и его апартаменты сейчас пустовали. Закс влетел на метле в любезно распахнутое для него Бароном окно и далее принял участие в мозговом штурме, проводившимся прямо на королевском ложе в романтической обстановке. Совмещая приятное с полезным, они славно порезвились, подзаряжая друг друга энергией страсти, а заодно придумали новую совместную технику, способную поразить разом, если не все королевство, то всю столицу, это как минимум. Поколдовав так и эдак, они вместе создали кристаллы, наполненные темной силой Барона, которые затем были распылены на миллионы мельчайших частиц и запущены в небо. Падая на землю, крохотные кристаллики льда, поражали страшной похотью всякого, кто с ними соприкоснется. Закс решил назвать это «Черным снегом», Ламенталю понравилось. Подобные выкрутасы прямо в королевской резиденции не могли остаться незамеченными. Маркс Франсуа и его помощники обнаружили наглеца Барона и сообщили об этом всем орденам рыцарей с помощью магии коммуникации, не забыв предупредить о необходимости предварительных мер защиты в виде отражающих чар. А при содействии мастера порталов Коба Портапорта и стратега Алекдоры Сэндлера с его великолепной песчаной системой отслеживания Маркс быстро организовал наступление на Барона. Он, правда, не надеялся на то, что у них что-то выйдет, но враг в данный момент не скрывался и не бежал, и надо было использовать этот шанс. Все, что у Маркса сейчас было — это кучка оставшихся в своем уме рыцарей и вера, данная ему Юлиусом. Рыцари собрались на главной площади. Из капитанов на месте не оказалось Рила Буамортье и Дороти Ансворт, а также неизвестно куда запропастившихся Мереолеоны Вермиллион и Уильяма Ванджанса. Отряды рассредоточились по позициям согласно наводке Алекдоры Сэндлера и выставили защиту. Примерно через пять минут после начала операции пошел черный снег. Наиболее эффективным против «снега» оказался огненный конус, организованный «Багровыми львами» по приказу Фуэголеона, который вместе с Леопольдом заменял сейчас отсутствующую сестру. «Черные быки» во главе с Ями оказались на передовой. Они медленно, но верно продвигались к цели. Их защищала водная сфера Ноэль, укрепленная нитями Ванессы — особая техника, которую девушки умудрились разработать в перерывах между развратом. Ведьма Ванесса была бодра, она напевала песенки вместе со своей черной кошкой и, шутя, поминутно клеилась к Астеру под уничтожающим взглядом Ноэль, отвлекая ту от защиты. Остальные члены ордена ее бодрого настроя и оптимизма не разделяли. Даже Магна и Лакк вели себя подозрительно тихо и тащились сзади, прикрывая трясущуюся Грей и невменяемого Гордона. В авангарде шли овцы Чами, вооруженные сковородками и кастрюлями, а Гошу держал наготове зеркала, чтобы в случае необходимости отразить атаки Барона. Капитан велел не рассыпаться и держать строй. На подходе к месту обнаружения коварного преступника, отряд остановился. Капитан Ями и Астер, доверившись защите сослуживцев, стояли рядом, закрыв глаза. — Что чувствуешь? — задал вопрос Сукехиро. — У этого типа ки какое-то размытое, — протянул Астер. — Я все хотел у вас спросить, что это значит. — Это потому, что этот ублюдок не человек, — ответил Ями, некультурно сплевывая на землю окурок. — Юлиус меня не зря предупреждал. — Вы тоже видели Короля Магов? — Астер открыл глаза и удивленно вытаращился на капитана. — Тоже? — переспросил Ями и хмыкнул: — Как всегда, везде успевает. Астер хотел еще расспросить капитана про ки Барона и Короля Магов, но тут рядом нарисовались ребята из «Золотого рассвета». Завидев Юно, Клауса и Мимозу, Астер тут же об этом позабыл. Не прошло и минуты, как он затеял спор с другом Юно о том, кто быстрее поймает Барона и станет Королем Магов. — Астер, не хочу тебя отвлекать от столь занятной дискуссии с другом, — вмешалась Мимоза, улыбаясь и призывая огромный цветок-зонтик, — но у нас есть проблема, — она указала пальцем вверх на идущий черный снег. — Девчонка права, — согласился Ями, глядя на то, что происходит с теми, на кого попадала хоть одна «снежинка». Совместное колдовство Закса Лунье и Барона одолевало любого, соприкоснувшегося хоть с крохотной частичкой льда. Жертва тут же теряла контроль над собой и впадала в темное безумство похоти. Как ни защищались рыцари от таких чар, частиц было слишком много и были они слишком малы, чтобы избежать попадания всех и каждой. Так что вскоре на площади перед замком начался настоящий разгул разврата. Обезумевшие рыцари начали совокупляться, никого не стесняясь, и никакая контр-магия не действовала. Поскольку женщины среди них были в меньшинстве, мужчины хватали зазевавшихся горожанок и драли друг друга, невзирая на ориентацию. Такова была убойная сила Барона. Даже овцы Чами, на которых попал «снег» начали бурно спариваться. Мисс Папитсон обалдело глядела на них: она не знала, что они так могут. Барон же придумал, как увеличить эффект от «Черного снега». Он заприметил в толпе еще не поддавшихся чарам двух парней, что только что спорили, кому из них быть Королем Магов, и подослал им свою копию. Юно и Астер клюнули сразу, они резво кинулись на нее под протестующие крики капитана Ями и остальных «быков» вместе с Клаусом и Мимозой. Но было поздно. — Не подведи меня, мой мальчик, — сказал Ламенталь и нагло поцеловал Юно в губы на глазах у обалдевшего друга. В следующий момент в Барона полетело самое убойное заклинание ветра, что Юно жахнул вместе с ужасно возмущенной Сильфидой, а также сокрушающая антимагическая атака, которую Астер выдавал в темной форме. Первое успешно раздуло по всему городу черный снег, а второе нейтрализовало техники, которыми другие рыцари попытались достать копию. — Вы оба просто молодцы! — похвалила копия Барона парней и исчезла. — Идиоты, — констатировал Ями. — Похоже, нас развели, — неохотно признался Юно, стараясь сохранять хладнокровие. — Да уж, — согласился Астер и прикрыл глаза, пытаясь определить, где настоящий противник. Темная форма защищала его от крупиц «снега» также как ветренная аура — Юно. Но даже от понимания факта, что магия Барона на них не подействует, легче не становилось. Разлетевшийся повсюду «снег» разом накрыл всю столицу. Сила ветра не только разнесла черные крупицы, но и зарядила их еще большей энергией. Теперь они могли поражать людей, даже не соприкасаясь с телом. За считанные минуты город погряз в хаосе разврата и стонах похоти. Барон был доволен такой шуткой. Ему все больше нравилось собственное остроумие. Наконец-то он ощущал себя почти человеком или даже лучше. От этого было еще больше жаль уходить. Целая армия магов была ему нипочем, но сопротивляться своей природе он не мог. Барон обнял Закса и сказал: — Очень скоро я должен буду уйти. Я благодарен тебе за помощь и ту жаркую страсть, что ты мне подарил. Но, боюсь, все, что я могу для тебя сделать — это оставить тебе золото, найденное мною в пещере, и помочь тебе оправдаться, — он погладил пальцами прекрасное лицо Закса. — Полагаю, нас многие видели вместе, — с деланной грустью произнес Ламенталь. — Но не волнуйся, у меня есть отличная идея, как все исправить! Закс ничего не успел ответить: он был оглушен колдовством Барона и связан его темными нитями. Ламенталь вытащил его, голого и связанного, на королевскую лоджию, откуда Кира Клевер обычно обращался к народу, когда был в хорошем настроении, и, перегнув через перила, начал насиловать на глазах у всех его бесчувственное тело. Снизу раздались возмущенные возгласы, в Барона полетели техники, и он был окружен отрядом на метлах. Но ему, казалось, было все нипочем. Через пять минут Закс очнулся и, видя, как его любят на глазах у всего королевства, вместо того чтобы умереть со стыда, наполнился небывалой гордостью и страстью. Он так громко кричал, кончая вниз на стоявших там рыцарей, что тех аж продрал мороз по коже. Завершив свое дело, Барон скинул его вниз, уверенный в том, что сослуживцы его поймают, и, по обыкновению, смылся. Маркс и Алекдора, потеряв его след, от отчаяния скрипели зубами. Но распалившуюся леди Мереолеону это не остановило. Чуя силу Барона, подобно тому, как хищник чует запах зазевавшегося травоядного, она прочно села ему на хвост, не желая упускать добычу. Уильям Ванджанс следовал за ней, завидуя такой мощи темперамента. Вскоре они настигли преступника, форсировавшего естественный разлом по направлению к Заброшенным землям. Леди тут же кинулась в атаку на Барона, а Уильям стратегично отстал и решил затаиться, чтобы получше оценить ситуацию. В той стороне, куда рванула Мереолеона, вскоре начался нешуточный разгул магических сил, заставляя его подтянуться.***
Барон уже достаточно насытился. Однако ему трудно было остановиться. Ужасно не хотелось обратно в «спячку». Для него какая-то сотня лет не представлялась чем-то особенно долгим, и обыкновенно быстро пролетала над размышлениями и поисками новых способов восполнения сил. Но все равно очень не хотелось. К тому же способ, практикуемый им в этот раз, оказался настолько эффективен, что просто грех было все сейчас бросать, не получив еще больше энергии. Барон даже самодовольно подумал о том, что мог бы запросто сойтись с самым могущественным магом и заставить его кататься по земле, изнемогая от похоти. Что ж, случай «сойтись» представился, быстрее, чем он успел об этом подумать. — Так вот ты где! Попался, гаденыш! — радостно воскликнула леди Мереолеона. — Я нарочно позволила тебе окатить меня своей магией, чтобы тебя, мерзавец, выследить. — Приветствую, — спокойно кивнул Барон. — Леди, вы, безусловно, правы, но я вижу, что моя сила на вас все-таки подействовала, — не без иронии заметил он. — Подумаешь, — хмыкнула Мереолеона, — ну укатала по дороге пару десятков мужиков. — Я впечатлен… — А ты сам-то, видать, и не мужик вовсе, — сказала она язвительно. — Только других, сводник, трахаться заставляешь, а сам, видать, импотент! — Вовсе нет, — похлопал глазками Барон, который только недавно самолично участвовал в удалой оргии да еще и устроил демонстрацию с Заксом Лунье. — Вот сейчас мы и посмотрим, из чего ты сделан! — заявила Мереолеона и алчно набросилась на добычу. Львиные лапы из ее огненной чакры вцепились в Барона, разрывая на нем одежду. Клочья плаща, камзола и рубашки полетели в разные стороны, от штанов остались одни ошметки. Барон в спешке концентрировал в себе всю силу, уносясь из всех прочих мест; он даже подумать не мог, что кому-то удастся его схватить. Но это ненадолго, еще пару мгновений… Но Мереолеону Вермиллион так просто было не обмануть. Она умела играть на поле противника по его правилам. — Сейчас ты получишь, что хотел, засранец. Мало не покажется! — пообещала она и буквально вскочила на него верхом. — Ты у меня еще пощады попросишь! Мощь леди Мереолеоны жахнула по нему со всей дури. Барон как раз успел «собраться» в одну версию здесь и сейчас и даже вернул себе одежду, но его так приложило, что он вновь оказался в лохмотьях, а где-то в районе бывшего кармана плаща жалобно и пронзительно прозвучало «звяк!» — это разбился его магический шар, остававшийся в последнее мгновение в единичном экземпляре, как и он сам. «Ничего, он мне уже не нужен», — подумал Барон, а вслух произнес: — Меня бесполезно бить грубой силой. — Полезно или нет, — передразнила Мереолеона, — а огребешь ты точно! С этими словами она спалила на нем остатки одежд и избавилась от своей собственной. Барон понял, что лучший выход сейчас один. Чтобы не тратить понапрасну столь кропотливо собранную энергию и не биться с леди лоб в лоб, он должен сделать то, чего желают они оба. И он усилием мысли привел себя в возбужденное состояние. Это был вызов на честный поединок, в котором, как ни странно, не могло быть ни выигравших, ни проигравших. Мереолеона, понимая, что никак иначе от этого гада не избавиться, решила наполнить его под завязку своей силой, а заодно хорошо оттянуться самой. Да пусть подавится! Она, сорвав напоследок с себя трусы, с налету насадилась на его «раздутое самомнение» и начала насиловать в свое удовольствие. Пыл страстной «львицы» жег его так, что Барон только диву давался, как еще не расплавится. Хотя он не был человеком, и с ним вряд ли могло такое произойти. Однако сейчас Ламенталя больше занимало другое. Во время своих недавних похождений он уже обнаружил интересную вещь: когда он совокуплялся сам, энергия воронкой засасывалась прямо в него через крайнюю плоть. Конец Барона служил проводником, позволяющим получать ее без потерь. Конечно, в этом случае ее было вдвое меньше, но зато высокая концентрация отлично компенсировала недостающее количество. В этот раз Ламенталь ощущал все, как настоящий человек. Его личность и физические возможности окончательно оформились. Он, как настоящий мужчина, получал от процесса огромное удовольствие и доходил до оргазма. Разница была лишь в том, что он мог заниматься любовью бесконечно. Его могучий, неослабевающий член был единственным, что могло сейчас удовлетворить распалившуюся Мереолеону. Она скакала на нем и не могла остановиться, Барон кончал в нее снова и снова, выплескивая свое темное, эфемерное семя, сотканное из волшебства разврата. Оно тут же всасывалось в ее женские органы и заставляло совокупляться еще более дико и ненасытно. Мало кто мог выдержать столь бурную ночь. У госпожи Вермиллион сносило на радостях крышу: любой демон ее побери, это был лучший секс в ее жизни! У нее между ног бушевали потоки магической мощи, способные разрушать города, сносить горы и пускать на дно целые континенты. Это было просто бесподобно. Это продолжалось до самого рассвета. Мереолеона без устали наяривала лежащего под ней бревном Барона. Иногда она сразу получала оргазм за оргазмом, иногда шла к очередному бесконечно долго, а иногда сотрясалась в нем без остановки десятками минут, что было совершенно невозможно вынести нормальному человеку. К рассвету она наполнила врага силой «по самое не могу», и Барон понял, что пришла пора уходить. Он пожертвовал часть накопленной энергии и, когда леди вновь стала приближаться к очередной кульминации, дал в нее волну такой мощи, что ее прошибло от промежности до самых мозгов. В следующий миг Ламенталь оказался на ней сверху, азартно поцеловал взасос напоследок и исчез, оставив после себя жуткое возмущение маннаполя и кучу жертв своих похотливых опытов. Мереолеона упала без сознания, земля под ней увлажнилась от пота и вытекающих из нее ручьем любовных соков. Час спустя братья нашли ее, голую и обезвоженную, и отнесли в лазарет. Они искренне надеялись, что все обойдется, и бесконечная погоня за загадочным Бароном на этом и закончится.***
Уильям Ванджанс, прибывший на место разгула магической стихии, не стал вмешиваться. Он не мог знать этого наверняка, но подозревал, что выбранная леди Мереолеоной тактика сейчас самая верная. Он отстраненно наблюдал за дикими страстями и с тревогой ожидал, что капитан «Багрового льва» вот-вот упадет без сил. Если у нее не получится, ему придется продолжить схватку с Бароном, а то и предложить ему себя. Уильям не был уверен насчет его вкусов, но полагал, что тот ни от чего не откажется, особенно если сами ему предлагают. Когда Мереолеона приближалась к победному концу, Уильям, овеянный токами баронской магии, впал во временное помешательство. Не эротические желания всколыхнулись в нем вновь, а горькое чувство отчаяния и одиночества, невыносимая скорбь по утраченной любви и раздавливающая непомерным грузом вина. Он, не понимая уже, что происходит вокруг, сорвал с себя маску, сел на корточки под раскидистым вязом, обхватил руками голову и зарыдал, так пронзительно и безутешно, что у любого, кто смог бы это увидеть, разорвалось бы от жалости сердце. Он, покачиваясь, лил горючие слезы, вцепившись пальцами в виски, и звал… Он звал Юлиуса. Ах, если бы он хотя бы мог попросить у него прощения. «Юлиус… Юлиус…» — повторял он. — Я здесь, — Король Магов появился из-за дерева и склонился над ним. — Ну, в чем дело? Уильям поднял заплаканные глаза и не поверил в то, что увидел. — Юлиус… — Ты почему плачешь? — заботливо спросил тот. — Ну, иди сюда, — он протянул к нему руки. Уильям, не желая понимать, правда то, что он видит, или галлюцинация, опрометью бросился к нему в объятия. Юлиус прижал его к себе, как нуждающегося в утешении ребенка, погладил по голове и ласково поцеловал в лобик. — Я так перед тобой виноват! — захлебывался от души Ванджанс, вконец растеряв все свое хладнокровие. — Мне нет прощения и никогда не будет. — Ты ни в чем не виноват, — Юлиус приподнял его за подбородок и посмотрел ему в глаза со вселенской нежностью. — В жизни бывает всякое, и не все нам бывает по силам достойно преодолеть. — Он снова погладил его по светлой головенке: — Я уже давно простил тебя, Уильям. Прости и ты себя. На глаза Ванджанса вновь навернулись слезы. — Я не смогу… — тяжело выдохнул он, пытаясь вновь не разреветься. — Сможешь, — заверил Король Магов. — Ты у нас такой способный парень, — он внезапно защекотал Уильяма и принялся потешно лохматить ему на голове волосы. — Ах ты, шалунишка! Ванджанс даже засмеялся, немного нервно и неуверенно, но искренне. Это был смех облегчения. Его лицо медленно озарила улыбка, а в груди с новой силой загорелось то самое чувство, что он испытывал к Юлиусу. — Я… — начал он, — хотел… сказать… — Слушаю, — кивнул Новахроно. — Я… Я люблю тебя, — выдохнул Уильям, замирая. — Я знаю, — ответил Юлиус, крепче прижимая его к себе. — В конце концов, я же твое воспоминание. — Ты, верно, ожил из-за чар Барона, — догадался Ванджанс. — Так и есть. — Тогда почему ты раньше не пришел ко мне? — всхлипнул Уильям, зарываясь носом в его одежды. — Хороший вопрос, — призадумался Король Магов и неловко почесал в затылке: — Я сам не знаю, — честно признался он, смеясь. Возможно, причиной тому был именно Маркс, но Юлиус и сам не мог сказать наверняка. К тому же он всего лишь был ожившим воспоминанием, чего от него хотеть? Они стояли в лучах золотого рассвета, что прогонял ночь, а вместе с ней темные силы, страхи и сожаления. Получивший, пусть и от воспоминания, прощение Уильям, наконец, успокоился. В его душу проникал свет, и там наступал новый день, как и во всем мире. Он обнимал исчезающее воспоминание, что причудливо воплотилось по прихоти колебания чар, и знал, что ни оно, ни его любовь на самом деле никуда не исчезнут, а навсегда останутся с ним. И это его ободряло. «Прощай, я буду тебя помнить», — прошептал он. Король Магов исчез. Возмущение магических потоков, вызванное Бароном, успокоилось. Ванджанс испытывал огромное облегчение и блаженно щурился, глядя прямо на взошедшее солнце. Из его света вынырнули знакомые фигуры. Это были Юно и Алекдора Сэндлер. Уильям был рад их видеть как никогда. На этом наша история и кончается. Ну почти…***
P.S. Ноэль и Мимоза сидели в королевском саду на скамеечке. Над ними повисло неловкое молчание, возникшее посреди разговора. Мимоза первая нарушила его. — Тебя тоже тошнит по утрам? — спросила она. — Просто жуть, — позеленела Ноэль, держась за желудок. — Вот, — Мимоза протянула пакетик, — соленое печенье. Попробуй, помогает. Обе принцессы закусили по крекеру и тяжело вздохнули. Последствия пребывания в королевстве Клевера Черного Барона им всем еще долго расхлебывать.