All was well.

— Я понятия не имел, что в этом крыле столько необжитых помещений, — Хосок переставляет канделябр повыше для удобства, хотя свечей вокруг и без того полно. — Это тысячелетний волшебный замок, — отзывается Намджун, любовно обнимающий бутылку скотча, и рассматривающий тоскливо и мечтательно через узкие оконца-бойницы звездное небо. — Нужно быть фанатичным энтузиастом, чтоб знать его весь. — То есть быть чокнутым типом вроде нас, — дополнил Юнги, хмыкнув. Он сидел на полу и неторопливо, основательно, с явным вдумчивым удовольствием набивал самую настоящую трубку. — Выменяли у племени пакваджи в Северной Америке, — пояснил он, заметив вопросительный хосочий взгляд. — Всего три кисета добыли, большая редкость. В самый раз, чтобы отметить окончание твоих проблем. Хосок лыбится широко, он просто не может контролировать этот процесс, особенно теперь, когда все действительно закончилось. — Даже не верится, что все это время нас за нос водила подружка Ребекки, по уши влюбленная в тебя, — проговорил Намджун все ещё с некоторым удивлением. — Все поразились, — кивнул Хосок. — Справедливости ради, не стоит забывать, что делала она это не со зла. — Чем вообще она думала? — Кто ж их разберёт, этих девушек? — философски прикинул Хоуп. — После того как созналась, объяснила, мол, рассчитывала на то, что если она поможет мне выиграть кубок, я наконец обращу на неё внимание. А перчатку просто так украла, поддавшись порыву. — Вот фетишистка, — потешался Юнги. — Она совсем растерялась, не ожидала, что будет обыск и бросила все улики в гостиной. И все последующие недели жила как на иголках. Поэтому подловить её было несложно. Ты подкинул мне отличную идею, как и сообразил? — Неужели только на Слизерине известно такое понятие как «интриги»? — Недоумевает Юнги. — Как ты мог не замечать, что она втрескалась в тебя? Не видеть очевидных вещей? — Я вообще много чего не видел, — отозвался Хосок и почувствовал, что снова улыбается как дебил, вспомнив про другую девушку. — Бестолочь. — Ребекка так же меня окрестила, после того как наорала и заявила, что это вообще я во всем виноват, — Хосок почти задыхается от радости, возвращаясь мысленно в тот момент, когда после всех шокирующих разоблачений и непростых разговоров, она призналась в том, что тоже — и уже очень давно, думала о нем совсем не как о друге. — Сотри это блаженное выражение с морды, не трави душу! — Прикрикнул на него Намджун весело. — Кстати, именно её эта змея, ой, прости Юнги — её подружка, пару лет назад наплела ей, что я целовался с нашей Эшли Николетт. — А ты, конечно, не целовался? — уточнил Мин. — Вообще-то, — Хосок смущенно почесал затылок. — Было такое дело, но ничего серьёзного, конечно. Но Бэкке хватило, потом два часа прорыдала в ванной. — Мы тогда и начали общаться, — припомнил Намджун. — Я случайно застал её там. Мы поговорили и подружились. Она считала, что у неё нет шансов с тем, кто ей нравится. Мне это чувство было довольно знакомо. — У нас скоро первое официальное свидание в Хогсмиде, — не удержался Хосок, в очередной раз проговаривая вслух свою исполнившуюся мечту, никак не мог угомониться. — К тому же, меня восстановили в команду и вернули капитанский значок. — А жизнь-то налаживается! — пророкотал Намджун, отсалютовав бутылкой. — Кажется, он уже в дрова, — вздохнул Юнги, ухмыльнувшись. — И когда только успел так накидаться? Хосоку до сих пор было немного совестно, что он думал о них плохо. Жизнь, она ведь словно полет снитча — непредсказуема. Когда кажется, что выхода нет, ты в тупике и все двери закрыты, помощь может прийти с самой неожиданной стороны. Истина простая и, в то же время, в неё невообразимо сложно поверить. Особенно, когда оказываешься в дерьме по уши. Хосоку пришлось нахлебаться этого самого дерьма досыта, но он усвоил урок. Правда в том, что нельзя судить предвзято о тех, кого совсем не знаешь. Что Намджун именно такой, как рассказывала о нем Ребекка, а Юнги совсем не такой, как думают о нем другие. Хосок больше не ошибется, делая поспешные выводы и будет рад, при случае, отплатить новым друзьям. Пока он размышлял, вошёл Чонгук, отворивший к ним дверь с противным скрипом. — А вот и наш детский сад, — улыбнулся Намджун. — И все равно разумнее тебя, — парировал тот. — Я не один. За ним следом к ним присоединились и Чимин с Тэхеном. — О, тебе уже лучше, — одобрительно заметил Джун, оглядывая софакультетника Хоупа и даже немного протрезвев. — Слушай, не против ответить на несколько вопросов, чтобы мы лучше понимали с чем имеем дело? Тэхен смущен внезапным вниманием, но кивает согласно, польщенный проявленным к нему участием. Чимин смотрит на его довольную физиономию с легкой снисходительностью. — Вам нужно было раньше попросить о помощи, — говорит ему Хоуп. — К сожалению, не всегда с первого взгляда можно определить кто тебе друг, а кто — наоборот, — разумно отвечает ему Пак, пока Намджун пытает Тэхена вопросами, а Чонгук просит его не увлекаться. Хосок согласен с Чимином на все сто. Который почему-то бросает взгляд украдкой в сторону Юнги. Тот вроде бы не замечает, продолжает невозмутимо курить трубку, выпуская ровнехонькие колечки дыма. Потом хмурился слегка, оглядываясь на дверь. — Тише, — попросил он разошедшегося Намджуна. — Собрание волшебников-энтузиастов? — Предположил профессор Ким, без труда минуя их защиту и застывая на пороге. — Скорее, волшебников-долбаебов, — отозвался Намджун с самой идиотской улыбкой, которую Хоуп у него видел. — Кажется, я предупреждал тебя, что всегда появляюсь в самое неподходящее время в самых неожиданных местах, — хмыкнул учитель. — Нельзя было нарушать школьный режим не в мое дежурство? — Он обвел их всех внимательным, но отнюдь не суровым взглядом. Кивнул на трубку Юнги: — А этому вообще, наверное, нельзя быть в школе. — Почему же, — возразил тот. — В списке предметов запрещённых в стенах замка нашего дражайшего смотрителя нет и намека на это. Я внимательно проверил. — Юнги вытащил из кармана мантии пергаментный свиток, встряхнул, тот эффектно развернулся в пол им под самые ноги. — Я думаю, бедняга Филч вообще не в курсе, что это такое. — Несовершеннолетним незаконно курить. — А несовершеннолетние и не курят, — заверил преподавателя Мин. — Останьтесь с нами, профессор, — стал уговаривать его, очевидно, совсем поплывший Намджун. В своей незамысловатой просьбе он спрятал такую тоскливую обреченность, что даже у Хоупа, никогда не отличавшегося проницательностью, защемило в груди. Насколько же сильны были чувства Намджуна, если даже, несмотря на всю безнадежность, он все равно ценил каждый миг. — Поболтаем. Вы умеете рассказывать истории, я знаю. Хосоку стало чуточку неловко, словно он присутствовал при очень личном, совсем не касающемся его разговоре. Ответ крылся в глазах Намджуна и в ответном взгляде на него. Все молчали, чутко уловив необычность момента. И, наконец, профессор вздохнул, переступил через порог, становясь просто Сокджином, и бесшумно закрыл за собой дверь.