Психбольница для самоубийцы

Проснулась девушка как обычно, где-то в 9:30. На завтрак их выведут через час. Можно пока что в очередной раз остаться в кровати и поразмышлять над ничтожностью жизни. - Люсьена Хартфилия, - произнёс чей-то голос с некой манящей манерой. Кто он? Когда успел зайти? Люси подняла свой пустой взгляд на человека, стоящего возле двери. - С добрым утром тебя. Не может быть...Тот самый парень. Парень, к которому Люси не могла понять своих чувств. Чувство ненависти или же благодарности за дарование ей нового шанса начать жизнь сначала. - Знаешь, мне давно хотелось познакомиться с тобой лично. Я каждый день расспрашивал о своей будущей пациентке, так как когда уезжал на дополнительное обучение, заранее договорился с Минервой стать твоим главным лечащим врачом. Парень в белом халате, Роуг Чени, ожидал хоть какого-то ответа, хоть малейшую заинтересованность в его персоне, но, этого не случилось. Эх, тяжёлый попался случай, но ничего, он и не с такими справлялся. - Это был ты? - наконец-то, спустя две минуты молчания камень всё же треснул. - Ты накрыл меня прошлой ночью одеялом? - вопрос звучал так, словно она выражала презрение к поступку молодого человека. - Верно. Ты вся тряслась от холода и я не мог допустить, что моя пациентка заболела в первый же мой день работы с ней. Меня всё-таки прислали о тебе позаботиться, вот я и забочусь. Позаботиться? С каких это пор она кому-то нужна? Кроме родителей никто и никогда не любил её, хотя она никогда не понимала причины. Она и ранее была проблемным подростком, а теперь вообще вышла за рамки, но ведь у неё есть на это свои причины, не так ли? Не желая слушать эту сладкую ложь, Люси отвернулась к стенке. Чени же был настойчив, подойдя к кровати он сел на неё, начиная рассказывать Люси об изменениях в её повседневной программе. Больше никаких сонных таблеток, морфиев и уколов, только здоровое общение с людьми, с санитарами, с ним в первую очередь. Девушка повернулась к нему и с большим непонимание в глазах пыталась понять его планы, его мысли, его чувства, его действия. Неожиданно появляется и говорит, что теперь её мучения могут наконец-то, спустя долгое время, закончиться. Скорее всего, у него здесь высокий статус, раз он имеет право принимать такие важные решения. - Ну же, попробуй заговорить со мной о чём-нибудь. От общения с людьми всегда становится легче, вот увидишь. - Не нахожу в общении с вами, "нормальными людьми", чего-то интересного, так что лучше просто оставьте меня в покое. - Ого, прогресс на лицо. Смотри-ка, сколько ты слов в минуту произнесла. Мне говорили, что ты ни с кем не общалась, а если пробовала заговорить, то выговаривала не больше двух слов. - Это потому, что никто меня не слушал и всем было на меня наплевать. И зачем же она рассказала ему об этом? Это какой-то психологический трюк? Почему она рассказывает ему правду, почему хочется поделиться с ним обо всём, что с ней здесь произошло и продолжает происходить и по сей день? - Послушай, Люси, мне не наплевать на тебя. Я правда хочу для тебя только лучшего. - Лучше будет, если, как я уже и говорила, ты перестанешь лезть ко мне и покинешь наконец уже мою комнату. - Зачем же так грубо? - с некой досадой спросил врач. - Не знаю, - устало прошептала девушка. Просто всё уже накипело. Невозможно было всё держать в себе. Иногда девушка даже разговаривала сама с собой часами и порой ей это помогало, но правда ненадолго. Как ни пытаешься обмануть разум, он всё же приведёт тебя в чувство реальности. В первые дни Люси, когда засыпала, надеялась увидеться со своими родителями. Она всегда представляла себе то самое место, куда её семья поехала в один прекрасный день. Солнце, поляна, пикник - вот так вот начинались её сны, но концовка всегда пугала и заставляла просыпаться с криками, биться в истерике целые сутки, крича, что больше жить не хочешь. В конце поляна с цветами заливалась яркой краской, которой на самом деле послужила кровь с головы её отца, вывернутые ноги, руки, истерзанное тело. И это снится девушке почти каждую ночь, но постепенно она научилась контролировать свои крики, чтобы на них не сбегались доктора с очередной дозой в медицинском шприце. - А теперь вставай и иди на завтрак, тебе понадобятся силы, - подал свой голос Чени, записывая что-то в своей записной книжке. - Зачем? - сухо спросила девушка. Все силы были истрачены на второй месяц, когда она стала видеть настоящие лица своих " надзирателей" и их отношение. Ведь поначалу они клали её на медицинский стол, заковывали руки, ноги. В помещении всегда очень ярко горел свет, который действовал на нервную систему, да и на головной мозг. Все становились в круг и где-то в течении часа рассматривали её под лампами. - Хочу вывести тебя сегодня в сад. Ты ведь давно не выходила на свежий воздух, не так ли? Возле психбольницы всегда находился сад, но туда пускали только тех, кого скоро собирались выпустить, например, через месяц или два, так как чувствовали, что они излечились практически полностью. Значит ли, что и она сможет уйти? Или же доктор всего навсего хочет вселить в неё пустую надежду? За всё время нахождения здесь её ни разу не выпускали на улицу. Может стоить поверить в его слова, ведь она действительно соскучилась по запаху распускающихся цветов, по дуновению ветра, от которого тихонько качается листва, по чириканьем недавно прилетевших и освоившихся здесь птиц. Но, наверное, самое главное то, что на безумно соскучилась по солнечному свету. Интересно, какой он? Насколько же солнце обожжёт её бледную кожу? Может быть, ей повезёт и она превратится в пепел, который рассеет ветер...