Vivat, Veronica!

Не верит, что оно произошло; не верит, что всё это – с ним, а перед глазами – тело противоположности, мутировавшее в нечто, отныне навсегда мёртвое. Он сделал это: не те люди, кто стоит возле него – брат и сестра, – какая ирония; это он убил её – ещё тогда, много лет назад, когда позволил детскому любопытству взять над собой контроль. Пятнадцать лет назад, когда он случайно нашёл тайную комнату своего отца, скрывавшего истинное предназначение детей, родившихся экспериментальным путём. Не просто клоны великой Вероники Эшфорд – они те, на которых безумный Александр желал сделать большие деньги, в особенности – на юной Алексии, отличавшейся гениальным умом в столь юном возрасте. Сравнения отца с ней, постоянное игнорирование, гнобление, зародили в Альфреде ненависть к его персоне, желанию унизить и растоптать его также, как он поступал с собственными – нет, неверно – с детьми, которых он вырастил из пробирки. Страшным секретом брат поделился с Алексией; он желал не замечать, кто был монстром в их семье: сейчас понимает – вовсе не их отец, ставший жертвой насилия, ставший… тем, кого он видел в нём в детстве. Альфред смотрит на свои ладони: его мелко трясёт, а на коже он наблюдает иллюзию – на руках выступает чёрными кляксами кровь, и он обнимает себя за плечи; не смыть, не забыть грехи и ошибки прошлого. Поворачивается, взглядом полосуя тело чудовища, которого он когда-то считал своей сестрой. Алексия… Из-за него она на пятнадцать лет спала в капсуле, пока опасный вирус в ней эволюционировал, из-за него погиб их отец, став живым воплощением кошмара, из-за него… Они все мертвы. Если бы он тогда не позволил себе открыть дверь, если бы не посмотрел в чужие документы и не нашёл там своё имя и сестры, если бы не… стал преданным солдатом-муравьём, всё могло бы измениться. Как известно, королева съедала своих слуг. Пальцы проходят по шее, ещё помнящей невыносимую боль; Алексия готова была уничтожить его, в последний момент практически совершила его судьбу, но враги – враги ли в действительности? – успели вовремя, навсегда закончив её короткое правление в мираже нового мира, где все – лишь её драгоценные муравьи, где есть только она – и больше никого. Для брата тоже не нашлось там места. Альфред понимает только сейчас, насколько сильно он был зависим от чужого слова, от сестры, которая закрыла его в невидимой клетке, от всего мира, в одиночестве, постепенно сводящей его с ума, в какой-то момент расколовшей его сознание. Он так старался угодить ей, что не заметил, как сам утонул в бездне. Но теперь всё кончено; что теперь? Альфред не понимает, не осознаёт, он руками обхватывает колени и прячется в углу, как напуганный котёнок, боящийся собственной беспомощности. Он что-то шепчет себе под нос, игнорирует солёные дорожки слёз и поднимает глаза лишь тогда, когда над ним вырастает тень, и спаситель протягивает ему руку, совершенно позабыв о тех эпизодах прошлого, когда они были врагами. Овца спасает волка от неминуемой гибели. Альфред быстро стирает эмоции с лица, заглядывает за чужое плечо, - та, за которой велась охота, пожимает плечами и ждёт его решения – им всем предстоит слишком многое: принять, пройти, убежать и, наконец, вдохнуть свободу полной грудью – от опасности, от оков прошлого. Одна его ошибка, сделанная в детстве, сгубила всё то, чем он дорожил. Возможно, будь всё иначе, он бы жил как нормальный человек. Быть может, эта ошибка – действительно спасла ему жизнь. Сейчас ему любопытно от того, куда заведёт его будущее. И он принимает чужую помощь.