Работа над ошибками

      С восходом пришла странная тревога: дрожь под свитером. Может, простуда? «Забеги в сугробы с Крисом» — звучит, как дерьмовый фитнес. Может, минувшие праздники без того единственного гостя, оставшегося должником по мнению Клэр, действительно сделали из нее излишне ворчливую, депрессивную девчонку? И что это еще за причина, в самом деле?       Просто, она ждала этого события год, и Леон не живет по соседству, давая Клэр возможность видеть его хоть каждый день и при каждом удобном случае. Ему вообще вряд ли дано понять, как ей каждый раз не терпится встретить Рождество в его компании. Все эти ребята из общежития, пропагандирующие равенство и братство — приятные люди, от которых чаще хочется отдыхать.       Сегодня метет за этими безнадежно тонкими окнами, увешанными раскидистыми еловыми гирляндами и маленькими золотистыми колокольчиками. Когда предсеместровая ночь кладет свои лапищи на опущенные плечи Клэр — девушка с усилием давит на ключицы, сдвигая плотную ткань свитера, движется пальцами выше, перемещается к лопатке, закрывая глаза и улавливая свою беспросветную тоску и одиночество. На подоконнике сидеть неудобно и больно, зато как солидно для той, кто привык кого-то ждать.       Клэр тянется в полудреме, и ткань тащится по почти прозрачно-белой коже живота, нежно, по-кошачьи царапаясь. Худо-бедно, синяки от игр с Крисом расцветают на ее теле, как мягкие цветочные бутоны. Воспоминания — чуть гноятся.       Тишина разбивается тремя ударами в дверь, и Редфилд почти может нащупать глубоко вбившийся в ее затылок кулак. Она задерживает дыхание, пытаясь притвориться мертвой, потому что это точно кто-то из студентов. Но гул снаружи начинает нарастать, и дремотная полутьма резко становится неуютной.       — Любовь моя, лучше открой эту чертову дверь прежде, чем твои очаровательные сокурсницы выдавят ее моим телом!       Клэр задерживает дыхание вновь, и глубже, одергивает свитер и ступает босыми ногами на пол. Она оказалась подозрительно не подготовленной услышать этот голос, хоть и ждала его, как щенок. Ее рука судорожно уворачивается от ручки, когда запыхавшаяся Клэр подбегает к двери и не может собраться с мыслями для того, чтобы вспомнить хоть одно заранее заготовленное для этого человека ругательство.       — Какой красавчик! — Клэр слышит, налегая на дверь ухом.       — Думаю, ты ошибся комнатой…       — Да, тебе стоит прогуляться с нами…       — Редфилд, сейчас или никогда, — умоляет Кеннеди, и ему смешно и страшно от сложившейся ситуации одновременно: настолько глупо он влипает вновь.       Клэр на секунду заглядывается на себя в зеркало: чуть поправляет привычный хвост, приглаживает брови, облизывает губы и снова одергивает свитер, неспособный прикрыть вообще хоть что-то. Она уверена, что Леон будет ругать ее по поводу того, что она шныряет по холодной комнате почти без одежды. Но в любом случае, «виноват во всем Кеннеди, вот ему и краснеть!» — с этой установкой Клэр резко дергает дверь на себя и захлопывает ее перед распалившимися девушками как раз в тот момент, когда Леон вваливается в ее комнату и раскладывает свои кости на ее ковре.       — Ты не слишком тороплива, — он действительно хорошо угадывает ее обиду по опущенным бровям и надутым губам. Он бы и рад взять эти свои слова обратно, но понимает их цену, едва она переступает через его торс и, включая кофеварку, как и всегда делает дома, усаживается на кухонную тумбу, свесив ноги.       — Может, это то, что нас объединяет? — роняет Клэр, пряча взгляд. —  Что ты здесь делаешь?       Она берет его, как быка за рога. Предосудительно строгая, тихая и тем разрушительная.       — Думал, что ты будешь рада получить свой подарок на Рождество…       — … которое уже минуло? — она зло хрустит пальцами, совсем не глядя на своего друга. — Леон, — выдерживает паузу, потому что правду ей знать совсем не хочется, — почему ты не приехал? Неужели ты подумал, что я больше тебя не жду?       Может, он и не стоил того, чтобы его ждать? Кофеварка нейтрально пикнула, и бурая обида на лице Клэр сменилась черной тревогой.       — Ада, да? Она снова приехала?       Леон сухо сглотнул и поднялся с ковра. Куртка R.P.D. мягко соскользнула с его плеч, обнажая опустошенную кобуру и закатанные рукава рубашки, позволившие Клэр увидеть привычно-уютные руки друга, который сейчас осторожно смахнул челку с лица. Леон чувствовал себя перед ней абсолютно беззащитным, как перед разъяренной пумой. И, одновременно, совершенно обнаженным. Душой.       — Она совершенно не имеет отношения к тому, что между нами, — увильнул Кеннеди, но его метод проваливался каждый раз при беседе с Клэр.       Вытаскивая себя из одного болота, он смело ступал в новое. Ее брови изогнулись, а руки уперлись в край тумбы, принимая вес напряженного тела. Леон невольно скользнул взглядом по линии обнажившейся ключицы Клэр, делая к ней еще шаг.       — Между нами? — долго и вымученно, но твердо подчеркнула она; Леон спрятал руки в карманы брюк и немного отклонил голову назад, придавая себе более уверенный вид. — А что между нами?       Лампа нетерпеливо каратнула, но никто из присутствующих не обратил внимания. Вьюга поскреблась в окошко, но будучи несдержанной, ударила в него со всего маху.       Леон не знал, как сформулировать то, что стало им самим так давно. То, что сделало его таким, как зомби. Он смотрел на Клэр, как на только что открытую планету: далекую, недоступную, но безмерно прекрасную, и понимал, что уже держал ее в своих руках. И корил себя за то, что хотел, но не осмелился отпустить.       Ее с ним ничего не ждало. Это ли не лучший повод просто оставить все, как есть? Проблема состояла лишь в том, что Леон больше не был согласен оставлять ее в покое. А она все равно, даже в ответ на его молчание, взяла в свои руки чашку свежесваренного кофе и как-то совсем уютно прижала ее к груди.       — Я скучал по тебе, Клэр.       Он был таким, как растерянный мальчишка, только что разбивший витрину маленького магазинчика, но помещенный в тело взрослого мужчины.       — Я знаю, — пробурчала она, позволяя Кеннеди расслабиться и коснуться предплечьем ее колена.       Леон осторожно улыбнулся, всего одним уголком губ, и дал себе позволение отрезать Клэр от мира перед ней собой. Она оказалась достаточно близко для того, чтобы выбить из груди Леона весь воздух, и ее глаза неистово засияли. Чашка опустилась на тумбу, руки Леона — покинули карманы.       — Ладно. Это для тебя, — Леон протараторил это быстро и сунул в руки Клэр небольшую желто-красную коробочку; девушка закусила губу и повертела подарок, вынуждая парня понервничать.       Редфилд импульсивно сумасшедше усмехнулась, сдергивая кислотно-желтую ленту с коробки и оборачивая ее вокруг головы Леона. В Кеннеди проснулось детское озорство, когда он понял, что контакт вновь налажен, и бразды правления перешли в его руки.       — Что это значит? — уточнил он, располагаясь удобнее меж ее ног.       Клэр многозначительно пожала плечами.       — Просто, ты — лучший подарок для меня.       Леон прижался лбом к плечу Клэр, обнимая ее руками вокруг талии так, словно она сейчас может сбежать от него. Но она не могла, потому что ее пальцы уже блуждали в его волосах, а его губы — по ее шее. И это так, черт возьми, обезоруживало, что единственное, что могла сделать Клэр — обвить ногами его бедра. Сил на пререкания больше не было.       — Ты совсем неважно одета, — шутливо пробурчал Кеннеди; Клэр зажмурилась от улыбки.       Спасибо, что не простуда.