***
Принц стоял перед зеркалом и разглядывал свой наряд, который, как сказал отец, «Неотъемлемая часть коронации». Сказать честно, он его смущал. За два месяца принц уже привык находиться в обычной одежде, и поэтому просто чувствовал себя не в своей тарелке. На нем была белая рубашка с рукавом ¾, красный воротник-стойка с золотой каймой, поверх камзол* белого цвета с золотыми вставками в виде клепок, красный пояс с золотым узором, напоминающий какие-то цветы. На ногах красовались красные брюки и белые ботинки. Но его смущал не только сам броский наряд, а то, что его предплечье было открыто, а он не хотел светить перед всеми своей меткой. Он сам старался не обращать на нее особого внимания, потому что он был уверен в том, что хоть и не нашел своего соулмейта, но нашел свою любовь. — Так, — принц отвернулся от зеркала. — Сегодня знаменательный день, не время строить недовольную моську, — произнес сам себе Шото. — Сегодня же скажу ему о моих чувствах, — улыбнулся принц, слегка покраснев и легко приложив руку к сердцу, выдохнул. От размышлений его отвлёк стук в дверь. Принц подбежал к двери и открыл ее. Перед ним стоял король. — Пора идти, сынок, — произнес он. Шото напрягся, к нему снова вернулось волнение, и он шумно выдохнул. — Не волнуйся так, ты покажешь плохой пример народу, если будешь трястись, — король положил руку на плечо сына. — Все будет хорошо, — слегка улыбнулся он. Тодороки, мягко говоря, удивился такому поведению отца, он давно не видел его улыбку, пускай и такую еле заметную. — Спасибо, я справлюсь, — ответил такой же улыбкой принц, после чего оба направились в церемониальный зал. Пока принц еще не коронован, ему нельзя было приветствовать гостей, поэтому ему только оставалось сидеть и ждать, пока его не позовут. Зал довольно быстро заполнился людьми, и как только Шото услышал свое имя, волнение усилилось еще больше. Но он понимал, что это всего лишь небольшое испытание, да и не такое уж и сложное. — Все хорошо, — выдыхает принц и, натянув улыбку, выходит к людям. В глаза сразу ударяет яркий свет, из-за обширного размера зала, здесь было много ламп. Огромное количество людей, смотрящих только на тебя, тошнота начинала поступать к горлу, но Шото держался. Он начал искать в толпе до боли знакомую макушку. Словно по велению судьбы, он нашел ее практически сразу. Из толпы смотрели на него красивые изумрудные глаза, а их обладатель мягко улыбался. Волнение сразу отступило на второй план, и он сразу же сел на трон, расположенный рядом с таким же, только большего размера, на котором восседал король. Они располагалась немного под навесом, так что ему было плоховато видно толпу, но он все равно поглядывал туда, куда посмотрел не так давно. После прочтения большой речи, архиепископ взял в руки корону и подозвал принца. Шото поднялся и подошел к нему, встав на колено. Тот произнес благословление и надел корону на голову принцу. Тодороки поднялся с колена и поднял свое предплечье, чтобы произнести клятву для принятия коронационной присяги, чтобы «править согласно закону, осуществлять правосудие с милосердием, выполнять обещания, символизируемые четырьмя мечами в регалиях коронации». И тут он встретился со взглядом Изуку и он показался ему… обеспокоенным? Удивленным? Расстроенным? При принятии ему надо было смотреть только перед собой, поэтому он не смог с точностью удостовериться, как на него смотрели эти глаза. Ему, скорее всего, показалось — так думал принц. После произнесения клятвы, он принял сферу и скипетр у архиепископа и предстал перед людьми. Произошел восторженный гул, который означал, что коронация прошла, и начался большой пир. Теперь у Тодороки официальный титул короля, пускай даже он еще не полноправный король на ближайшие много лет, но, тем не менее, король имеет больше преимуществ, чем принц. — Поздравляю с приобретённым титулом, Шото, — подошел к нему король, встав с трона. — Теперь тебе надо пообщаться с народом, думаю, тут каждый хочет с тобой поговорить, — произнес он, после чего удалился из зала. Тодороки скорее хотелось встретиться с Изуку, спросить, как ему коронация, узнать, как его дела и… и сказать кое-что важное. Он мигом спустился к людям, и его тут же обступили со всех сторон, закрывая весь обзор. А ему ничего не оставалась делать, как мило приветствовать всех и общаться. Прошло достаточно много времени, когда принц смог освободиться, люди уже начали расходиться, а с Изуку он так и не встретился. Пошатавшись по залу около часа, Шото его так и не нашел, а зал опустел. — Наверное, устал и пошел домой, подумал, что у меня сейчас много забот, — произнес в пустоту принц. — Да, так и есть, много времени прошло, — ему казалось, что он себя будто успокаивает. У него было нехорошее предчувствие. — Я просто вымотался за сегодня, пойду спать, — отогнал от себя плохие мысли Тодороки. — А как будет возможность, схожу к нему домой и скажу все, что держу в себе, — улыбнулся принц и направился в свою комнату. Но не на второй, не на третий и даже не на четвертый день, никто ему не открывал знакомую дверь.***
И вот в очередной раз он стоит перед дверью. — Изуку, я не знаю, дома ли ты, — он приложил ладонь к двери. — Но я переживаю, что что-то случилось, — слегка уперся он лбом в дверь. — Ты так быстро исчез после коронации, ничего не сказал. Мне кажется, я сделал что-то не то, — останавливается Шото на пару секунд. — Но, чтобы узнать, в чём проблема, мне нужно поговорить с тобой, — продолжает он свою реплику. — Изуку, я… — он сжал ладонь в кулак. — Как глупо, — тихо произнес принц и развернулся, чтобы уйти. Но потом услышал шаги, стремительно приближающиеся к двери, а после — звук поскрипывающих дверных петель.