Солнце Дорна и Рыцарь Звездопада

      Элия откладывала этот ужасный разговор так долго, сколько могла. Она старается оставаться спокойной и отстраненной, но от этого боль в груди не утихает, а разгорается с удвоенной силой, когда Мартелл видит, как стражники сопровождают Эртура Дейна в тронный зал. Так непривычно видеть мужчину без рыцарских доспехов и меча. Элия не хотела помещать рыцаря в темную тюремную камеру, да и стоило признать, что королева-регент совершенно не знала, как ей поступить с Эртуром. Доран предложил заточить Меча Зари в его комнате, приставив к нему охрану. Именно так Элия и поступила.       Королева-регент выпрямляет спину и старается принять более удобное положение на троне. Если, конечно, это возможно. Она изо всех сил старается не думать о неудобствах, что испытывает, сидя на железном троне. Эйгон Таргариен постарался на славу, создав такой трон-завоеватель, подобный своему владельцу. — Сир Эртур, полагаю, что вы знайте, почему вы здесь, — произносит Элия без лишних предисловий. — Указ касаемо шести должностей королевских гвардейцев был издан, однако осталась ещё седьмое место...       Элия на мгновения прерывается, вспоминая, как усердно Оберин старался убедить её в том, что Дейна надо лишить его белого плаща. Тогда Элия согласилась, понимая, что за свои поступки должен понести наказание и Эртур... Вот только сердцу же не прикажешь и она так и не осмелилась пойти на это. — Я подчиняюсь вашей воли, Ваша Милость.       Королева-регент не знает, отчего её так сильно раздражает этот спокойный и почтительный тон рыцаря. Когда они были детьми, Эртур всегда на прямую высказывал своё мнение касаемо каких-либо вопросов, да и когда она стала женой Рейгара ничего не изменилось... Что же произошло сейчас? Элия старается изо всех сил сохранять спокойствие, но она отчетливо понимает, что хочет, чтобы он оспаривал её решение. Все, кто прибыл ко двору: будь то мятежники или же верные сторонники династии не уходили от ответа, а высказывали своё мнение.       Мартелл повернула голову в сторону стражников, стоящих у дверей и произнесла: — Прошу, оставьте нас.       Стражники сомневаются, но один взгляд её пронзительных черных, как ночное небо, глаз заставляет их делать то, что королева приказывает. Когда тяжелые двери захлопываются, Элия встает с трона и направляется вперед, останавливаясь лишь подле него. — О, Боги! Эртур, умоляю, встань! Время для церемоний прошло!       Эртур пристально смотрит на королеву и поднимается на ноги, неуверенно говоря: — Ваша Милость, что вы хотите от меня? — Чего я хочу от тебя?! — шипит Элия, не веря, что он совсем не разделяет её чувств. — Твою голову, благороднейший рыцарь! Моего сына сейчас охраняют два мятежный воина! И знаешь почему? Потому что они дали клятву своему Лорду и выполнили её до конца! А ты? — королева обхватила себя руками, чувствуя, как слезы подступают. —Мой дядя посвятил тебя в рыцари, матушка всегда радушно принимала тебя в нашем доме! Ты клялся в верности дому Мартелл, Эртур! И как только появилась первая удобная возможность, ты предал нас ради Рейгара! Да, мой муж начал все это кровопролитие, но ты до последнего оставался рядом с ним! — Элия чувствовала, как бешено стучит её сердце, создавалась впечатление, что все внутри сжалось от обиды и предательства, что нанес самый дорогой человек, стоящий сейчас перед ней, не замечающий её боли. — Что же я хочу от тебя, Эртур? — она горько усмехнулась. — Чтобы ты назвал мне хотя бы одну причину, благодаря которой я могла бы переубедить Оберина. Мой брат уже давно намеревается отравить твой напиток, просто жаждет этого.       Королева-регент видит, что фиалковые, никогда зачаровывающие её глаза, полны раскаяния. Но сейчас для неё это не главное. Важны лишь его слова. — Мои поступки нельзя оправдывать, — с горечью произносит рыцарь. — Все именно так, как вы сказали, Ваша Милость.       Слезы прокладывают дорожку по её лицу. Элия прекрасно понимает, что настоящая королева не должна показывать слабости. Не должна вести себя так. Но разочарование берет над ней вверх. Своими словами Эртур только что разрушил все, что их связывало. Весь её мир, которым она так дорожила все эти годы, оказался фальшивым, как и улыбки придворных. Элия даже не старается скрывать свой гнев, когда награждает своего преданного рыцаря пощечиной. Дейн слегка поморщился, кажется ему больно, однако он не удивлен. — Почему, Эртур?! Почему? — горячие слезы, стекают из её глаз, подобно каплям бурного водопада. Она больше не в силах держать все в себе. Все её чувства, воспоминания о нем и о прошедший событиях прокручиваются в голове, сменяя одну картину на другую. — Что я тебе сделала? Сколько я себя помню, ты всегда был рядом, — Мартелл всхлипывает, — Мы были так дружны в детстве, да и с годами ничего не изменилось. Один раз мы даже, — она сильно зажмуривает глаза, вспоминая, как этот самый мужчина, что сейчас смотрит на неё, будучи ещё совсем юнцом, ласково гладил её по щеке, заправляя выбившуюся прядь волос, когда они прятались за пальмой.       «Когда-то мы были чем-то большим».       «Или мне все это лишь казалось?»       «Как давно мы стали друг для друга чужими?»       Элия отчетливо понимает, что Эртур ничего не забыл. Стоит лишь взглянуть в его сиреневые глаза, как тут же всплывает образ той ночи. Как же давно это было... Они ведь больше не позволяли себе говорить о тех дорогих украденных минутах счастья. Да и сейчас не самое удачное время, чтобы предаваться воспоминаниям и без которых сильно кровоточит душа. — Ты ничего не сделала. — Тогда объясни мне?! — голос королевы эхом разносится по залу. — Это все из-за пророчества, в которое так свято верил Рейгар? Все из-за него, да? О, Семеро! Неужели и ты, Эртур, поверил в эту чушь?! — Нет, ты же знаешь, — его голос на мгновение смещался, но рыцарь продолжил, — Я боялся за Рейгара, ты же знаешь, что я люблю его, как брата. А ещё я боялся за леди Лианну...       После последних слов Элию, словно молнией поразило. — Эта северянка и тебя очаровала?! - Мартелл чувствует, как в груди все сжимается от ревности и ещё большей обиды. Значит, пока она здесь опасалась за его жизнь, он находился подле девицы Старк, совершенно забыв о её существовании. — Рейгар оказался не так плох. Ты тоже возжелал Лианну? — Седьмое Пекло, Элия! — яростно отвечает Эртур, — За кого ты меня принимаешь?       Элия окончательно запуталась, она разрывалась на части. Сердце подсказывало ей подойти к рыцарю и прижаться к его груди, чтобы он утешил её, совсем как раньше. А голос разума твердил, что его нужно отослать прочь и навсегда вычеркнуть из своей жизни. — Я должен был собрать припасы, а когда вернулся, то Рейгар получил дурные вести, — лихорадочно шептал Дейн, — Также он сообщил о том, что Лианна беременна. Я не мог ничего сделать, не мог... — А как насчет нас? — шипит Элия. — Меня, моей малышки Рейнис и Эйгона? Значит нас не нужно было защищать? Только Лианну?! — Конечно, нет, — Эртур запнулся, стараясь подобрать нужные слова. — Я думал, что ты будешь в безопасности здесь.       Королева регент усмехается. — Ты прекрасно знал, на что способен Эйрис! Не говоря уже про Тайвина Ланнистера! Ты правда думал, что находясь здесь, я и мои дети будем в безопасности? — Что ты хочешь, чтобы я тебе ответил, Элия? — не выдерживает рыцарь. — Что я сожалею о том, что сделал? Конечно, я сожалею об этом. Что я должен был поступить иначе? Да, я должен был. И я проведу остаток своих дней, пытаясь искупить свой поступок. Если ты так хочешь моей жизни, я готов. Это то, что ты хочешь, Элия?       «Что я хочу?»       Конечно, подобный исход событий умерил бы пыл Оберина и, возможно, потушил огонь, разгоревшийся в её сердце из-за него. Но хочет ли она его смерти? Седьмое Пекло! Элия не знает. Королева отворачивается от Эртура, закрывая глаза и прося о том, чтобы Боги послали ей правильное решение. Казалось бы так легко воплотить в жизнь смертный приговор. Эртур совершил государственную измену. Предал корону и её, и за такое преступление есть только одно весомое наказание.       «Пожалуйста», — умоляет королева богов, — Скажите мне, как поступить». — Элия, — рука рыцаря касается ее плеча. Так невесомо, что создается впечатление, будто бы он почти испугался, что она вытащит кинжал и перережет ему горло прямо здесь и сейчас. — Ваша Милость, — холодно поправляет его Элия, оборачиваясь. — И не трогай меня. Не смей. — Мне так жаль, — Эртур торопливо убирает свою руку.       Рыцарь выглядит совершенно побежденным, совершенно потерянным, как и она сама. Элия вздохнула и проговорила: — Как я могу тебе доверять? Как я могу доверить своих детей тебе, после того, как ты оставил нас здесь одних. Один на один с Безумным Королем... — Я не прошу у вас прощения.       Элия знает, как поступила бы её матушка: выбрала бы для него путь изгнания или, по крайней мере, тюремное заключение. Но отец...       Да и сами её чувства... Её глупые, никому не нужные чувства. — Я сохраню тебе жизнь, — наконец говорит Элия. — Ты не будешь сидеть в темнице. Только учти, что я делаю это только ради Эшары, а не для тебя. — Я останусь служить королевским гвардейцем? — Эртур смотрит прямо на неё. — Я не знаю, — отвечает Элия. — Будь благодарен за то, что твое сердце все еще бьется. — Я могу заверить вас, моя королева, что мое сердце продолжало биться все эти годы исключительно благодаря вам.