***
Вернувшись в ФЭС, оперативники во главе с Рогозиной отвели задержанных в камеру, а сами собрались в кабинете начальницы и ждали новостей от Шустова и Власовой. Несмотря на то, что запрошенный полковником ордер уже был готов, а отдел Медведково в данный момент уже штурмовали отряды ФСБ, главным героям, выведшим преступников на чистую воду, было не до работы. Только Валентина, в сопровождении Данилова, отправилась в камеру, чтобы оказать медицинскую помощь раненному полковнику. Такой тревожной тишины в кабинете главы службы ещё не было. Эксперты, оперативники и начальница — все сидели за одним столом, выложив перед собой мобильные телефоны и постоянно поглядывая на экраны, ведь было неизвестно, кому именно позвонит Игорь или Рита. Прошло уже минут сорок, но телефоны всё ещё молчали, а позвонить коллегам самим никто не решался — все боялись узнать новости. Опустив взгляды на мобильники и периодически хватая их, эксперты вообще не обращали внимание на происходящее вокруг, а потому вошедшей в кабинет капитану Власовой пришлось не только постучать, но и громко прокашляться, чтобы присутствующие на неё посмотрели. — Рита! — Галина Николаевна вскочила с места, все остальные последовали её примеру. — Как они? — Всё хорошо, — с улыбкой отозвалась та, а коллеги облегчённо выдохнули и опустились на свои места. — Ну, по крайней мере, лучше, чем могло бы быть. У Паши лёгкое сотрясение, а у Лены воспаление лёгких. — А как же препарат? Я видела место укола, там была небольшая шишка, при Игоре я не хотела говорить, но какая-то часть вещества была введена — это сто процентов, — Рогозина с сомнением взглянула на подчинённую. — Так и есть. Но этим веществом оказалось снотворное, причём довольно слабое. — Капитан рассказала присутствующим обо всём, что поведал им с Игорем врач, а также высказала догадку, что в шприц намеренно был набран не тот препарат. — Это же отлично! — воскликнул Лисицын, а сидящая рядом с ним Юля аж дёрнулась от неожиданности. — Конечно, отлично, — раздражённо сказала майор. — Если бы кто-то не подменил вещество, Лену, скорее всего, даже до больницы не успели бы довести. — Это само собой, но я о другом. Кто-то намеренно набрал в шприц не тот препарат и, готов поспорить, этот же человек нанёс Гранину не самый сильный удар вместо того, чтобы просто пристрелить его, как ненужного свидетеля, — восторженный Константин не понимал, почему до коллег всё ещё не дошло, к чему он клонит. — Раз цепные псы Дьяконова не так ему верны, значит, и сам майор, при правильном подходе, может сдать всех, кто стоит над ним. — А ты прав, Костя, — полковник улыбнулась подчинённому. — Приведи-ка мне в допросную всех троих задержанных.***
Рогозина вошла в маленькую комнатку, где пристёгнутые наручниками к стульям сидели Дьяконов, изрядно побледневший из-за кровопотери, Вересов, в чьём наглом взгляде не было ни капли сожаления, и Апалькова, внимательно рассматривающая пол перед собой. — Ну, вот и всё, товарищи задержанные, — первое, что сказала глава ФЭС, рассмотрев троих арестованных. — Вы понятия не имеете, во что ввязались, — Дьяконов самоуверенно произносил каждое слово, явно ожидавший того, что его «крыша» их вытащит. — Да нет, вот как раз сейчас всё стало понятно. Я начну рассказ с самого начала и постепенно перейду к причинам, по которым ваши друзья из Министерства и прокуратуры не станут вам помогать. — Очень интересно, — самодовольно улыбнулся Вересов. Лишь Наталья продолжала молчать и не решалась поднять взгляд. — Один человек из Министрества внутренних дел вместе со своим другом из Управления собственной безопасности и товарищем из областной прокуратуры решили немного подзаработать, помогая богатым преступникам выбраться на свободу. Для этого им понадобилось районное отделение, возглавляемое не самым принципиальным человеком, который за определённую долю согласился бы посодействовать в развале дел, ведённых на его территории. Этой "шестёркой" были выбраны Вы, товарищ полковник. Сначала всё шло по плану: задействованные Вами сотрудники «теряли» важные улики, запугивали и подкупали свидетелей, дела не доходили до суда или разваливались прямо в зале заседаний. А все участники процесса получали символические суммы от заказчиков. Но в какой-то момент над, казалось бы, идеальной схемой нависла угроза: честный и принципиальный, майор Лебедев, узнав о том, что обвиняемый по делу был отпущен в зале суда, обратился за помощью к начальнику экспертного отдела Елене Шустовой. Момент о камерах и угрозах, думаю, можно пропустить и перейти к главному, а именно к убийству Лебедева. Его убили Вы, — глава ФЭС взглянула на Апалькову, — предварительно взяв табельное оружие капитана Шустовой и позаботившись о том, чтобы на Вашей помаде остались её отпечатки пальцев. Вот только убивали Вы не по собственное воле, да? — Галина Николаевна вновь посмотрела на эксперта, которая едва заметно кивнула. — Думаю, Вы были единственной, кто не хотел во всём участвовать. Скорее всего, Вам угрожали. Вы нужны были только для того, чтобы на камерах наблюдения засветилась девушка, похожая на Елену. — Это была слишком явная подстава - как вы сразу это не поняли? — Дьяконов продолжал говорить нагло и уверенно. — Признаюсь, нам не сразу стало ясно, что обвинение Шустовой в убийстве Лебедева не было вашей целью. Наоборот, вы хотели, чтобы её невиновность была доказана. Так и произошло. Как только капитан оказалась на свободе, вы подстроили нападение в парке, но не для того, чтобы напугать, ведь вы знали, что это не сработает. — И зачем же тогда, по-вашему, нам это было нужно? — Элементарно — вам нужен был телефон Шустовой, чтобы с него отправить сообщения с угрозами Кошкову, которого убили в ту же ночь. И вот здесь произошла ваша главная ошибка, ведь пытаясь добыть улики, доказывающие виновность Елены, вы сами же и обеспечили ей алиби. Напуганная происшествием в парке, девушка отправилась не домой, где она была бы в гордом одиночестве, а к бывшему мужу и по совместительству сотруднику ФЭС, где и провела всю ночь. Уверена, вы были удивлены и напуганы, узнав, что Шустова снова на свободе — у вас ничего не вышло. А потому вы решили её устранить и начали следить за всеми объектами, где она могла бы появиться: за её квартирой, за домом родителей, за местом жительства её бывшего мужа, за компьютерной фирмой, где работает его сын, и даже за офисом ФЭС. И вот, самой результативной оказалась слежка за могилой Лебедева. Там вы и взяли Елену, подумав, что капитан предалась сентиментальности. Тогда у вас созрел план — выдать убийство Шустовой за несчастный случай, мол, у чувствительной девушки просто остановилось сердце от всех переживаний. И здесь вы допустили сразу две ошибки. — Какая разница, какие ошибки я допустил, если с Шустовой покончено. Вы спрашивали, был ли шприц полный? Ответ — да. — Я знаю. Вот только вы не просчитали две вещи. Первое — это то, что Елена пришла на могилу к майору не поплакать и погрустить. Она догадалась, что убитый вами Кошков спрятал флешку с записями, предоставленную ему Лебедевым, на его же могиле. Хотя вы, видимо, искали их у него дома и на работе, но ничего не нашли, как не смогли найти ранее у Лебедева и Шустовой на рабочих местах. Елена успела сказать всё тому же сотруднику ФЭС, куда направляется, и, проследовав за ней, он нашёл записи. Так что все ваши старания напрасны — улики, которые вы так старались заполучить, всё же оказались у нас раньше. — Но ведь ваши старания тоже не увенчались успехом, не так ли, полковник? Вы не позволили Шустовой попасть за решётку и тем самым подписали ей смертный приговор. — А вот и подошёл момент рассказать о вашей второй ошибке, допущенной при попытке убить товарища капитана. Вы слишком сильно доверились своим людям. Наталья, с какой целью вы набрали в шприц снотворное, к тому же столь слабое? Апалькова, наконец, подняла голову. И хотя её сообщники буравили женщину недоуменными и возмущёнными взглядами, эксперт облегчённо вздохнула — она была рада, что всё закончилось. — Я хотела, чтобы она скорее очнулась, когда мы уйдём, и дала показания о нападении. Я устала от всего этого, я не хотела никого убивать, меня заставили. Но Лену…я не могла… Мы работали вместе так долго, она хороший человек, и то, как она боролась за правду, — это достойно уважения, поэтому я не смогла. Когда товарищ полковник пришёл ко мне с приказом приготовить что-то, что решит проблему раз и навсегда и при этом не вызовет подозрений, я поняла, что это последний шанс всё закончить. Я набрала в шприц снотворное, чтобы она уснула на пару часов, а потом пришла в себя и рассказала всё как было. А когда мы поняли, что этот парень, Павел, из ваших, мне было приказано остановить его в процессе слежки. Я должна была ударить его посильнее, чтобы создалось впечатление, будто на него напали хулиганы в подъезде… Трагическая гибель при исполнении задания, — Наталья говорила с паузами, но было ясно, что она не выдавливает из себя слова, а говорит именно то, что уже давно хотела сказать. — Я специально ударила его несильно и только для того, чтобы он не сорвал мой план. — Какой план? — Галина Николаевна была удивлена такому заявлению. Она сразу поняла, как только Рита рассказала о снотворном в шприце, что именно эксперт сорвала операцию по «устранению» Лены, но думала, что та действовала экспромтом. — Вы ведь не сможете только с тем, что у вас есть, доказать нашу причастность к двум убийствам. А значит, нужно было доказательство того, что именно мы имеем отношение к попытке третьего… — девушка вздохнула, а потом запустила руку под воротник рубашки и продемонстрировала прицепленную там маленькую камеру. — Запись, после часа съёмки, автоматически сохранилась на мой рабочий компьютер. С этим у вас больше шансов. — Вы ведь понимаете, что несмотря на то, хотели вы совершать убийства или нет, вы сделали то, что сделали, и вам придётся ответить за это? — Рогозина удивлённо вскинула брови, осознав, что именно убийца в этой компании оказалась самым честным человеком. — Все должны отвечать за свои поступки, — уверенно сказала девушка. — Тварь! — выругался Дьяконов, взглянув на подчинённую. — Ну что, товарищ полковник, Вы всё ещё уверенны в своих людях и по-прежнему надеетесь, что Ваши друзья из управляющих структур помогут Вам не сесть за решётку? — Галина Николаевна посмотрела в глаза задержанного, ожидая, что тот назовёт фамилии своих сообщников. — Полковник Носов — МВД, подполковник Василевский из прокуратуры и руководитель УСБ, — на одном дыхании выпалил мужчина, при этом всё же сохраняя уверенность в голосе. Глава Службы улыбнулась, обрадовавшись вытянутым показаниям, и, окинув взглядом задержанных, направилась к выходу. — Если бы я не ошибся в своей команде, ваша никогда до правды не докопалась бы, — бросил ей на прощание Дьяконов. — Никто из моих людей ни одной секунды не сомневался в невиновности Шустовой: даже обиженный на неё бывший муж, даже те, кто никогда с ней не работал, — все тут же бросились ей помогать. Поэтому мою команду не трогай — она у меня настоящая, основанная на доверии, честности и верности друг другу и своему делу, а не так, как у тебя, — на алчности, лжи и запугивании… — полковник, не оглядываясь, покинула допросную.***
Врач разрешил Игорю остаться ночью в больнице, под предлогом того, что Лене, как важному свидетелю, нужна охрана. Два часа он сидел молча, держа руку спящей девушки и просто смотря на неё. Он был настолько рад тому, что жизни любимой ничего не угрожает, что не мог налюбоваться на её милое и такое родное личико. Когда спустя некоторое время женщина открыла глаза, капитан подвинулся ближе и погладил её по щеке. — Красавица моя, как же ты заставила меня понервничать… Елена внимательно осмотрела помещение, чтобы понять, где находится. Увидев светло-бежевые стены, освещённые тусклым светом одной-единственной лампы на потолке, капельницу, подключённую к катетеру в её руке, и Шустова, одетого в белый халат, девушка поняла, что находится в больнице. Капитан задумалась на мгновение, вспомнив все события прошедшего дня, и первым, что всплыло в её памяти, был разговор с бывшим мужем в квартире Валиной подруги. — Что ты здесь делаешь? — спросила она, приняв сидячее положение. — Я же тебе ясно сказала тогда, чтобы ты проваливал. Игорь недовольно цыкнул, а потом встал с кровати и отошёл к окну, повернувшись спиной к собеседнице. — А может, я не хочу «проваливать»? — задумчиво произнёс он. — Тогда на кухне я понял, что хочу быть с тобой. Я осознал, что предпочту ругаться и скандалить с тобой, чем прожить идеальную жизнь с Сашей. Я порвал с ней сразу после этого разговора и, как выяснилось, она уже давно нашла мне замену, так что можешь не казнить себя за то, что разбила счастливую пару, — мужчина повернулся и обнаружил, что девушка уже не лежит на кровати, а стоит рядом с ним, держа в руках штатив для капельницы. — А ты не пожалеешь? — спросила она, положив руку на грудь бывшего мужа. — Мы ведь не можем ужиться друг с другом. — Да, но и друг без друга мы тоже не можем жить, — капитан приблизился к губам Лены. — Ну ты же меня бесишь, — пошептала она ему в губы. — Ты меня тоже, а значит — мы идеально друг другу подходим, — он, наконец, поцеловал её. Они так долго ждали этого поцелуя, нежного и глубокого, а самое главное — искреннего, сопровождаемого осознанием того, что они оба свободны и могут делать всё, что захотят. — Я думала, что ты больше не вернёшься, — сказала Шустова, оторвавшись от любимых губ. — Почему ты такая дура? — Игорь заключил женщину в крепкие объятия. — Ты у меня уже спрашивал это сегодня. — Но ты так и не ответила. Ты серьёзно думала, что я не понял, почему ты меня выгнала? Чтобы Дьяконов не добрался до меня и моей семьи. Но всё кончено, Лен, — Шустов отстранился и взглянул в до боли родные голубые глаза. — Он ответит за всё, что совершил, а мы… Мы ведь решили, что поговорим о наших отношениях, когда всё закончится. — Я всё сказала тебе ещё неделю назад. Теперь твоя очередь. — Хорошо, я скажу всё, что чувствую. Ты просто невыносима! Иногда мне просто прибить тебя хочется, но в тот же момент я хочу прижать тебя к себе и никогда не отпускать. Никогда, слышишь? — мужчина положил руки на тонкую талию девушки. — Я люблю тебя и хочу быть с тобой. Я вовсе не уверен, что наши отношения будут счастливыми и долго продлятся, протянуть бы хотя бы пару недель… — не успел баллистик договорить, как Елена бросилась к нему, обвив руками шею и вовлекая в страстный и глубокий поцелуй. — Я тоже хочу попробовать снова, — прошептала она, на мгновение оторвавшись от его губ, а после снова прижалась к ним.