After the Rain (После дождя)

Хисана всё ещё не могла поверить в то, что увидела некоторое время назад, прийти в себя и собраться, наконец, с мыслями не помог даже крепкий чёрный чай, любезно предоставленный Йоруичи. Непонятно, только, от чего он был таким крепким – специфическая заварка, или же добрая рюмка коньяка, которую туда добавила бывшая глава второго отряда. Хисана поймала себя на мысли, что не отказалась бы сейчас от чего-нибудь покрепче. Того же коньяка или виски… без чая… Шинигами существуют, подумать только, значит и Общество Душ реально. Интересно, как оно выглядит, это царство Аида недоделанное… Хисана покачала головой. Она туда пока что не собиралась. Но если это место – точно такая же помойка, как беднейшие в плане экономического развития страны третьего мира, где обычные люди обречены на смерть в бедности и болезнях, ей не хотелось видеть этого. Подумать только, в мире мёртвых с социальным неравенством ещё похуже, чем в мире живых… - Через сколько времени она придёт в себя? – обеспокоенный голос Тоширо здорово отрезвлял и не позволял придаться истерике и панике. Хисана была ему благодарна. К тому же, её тоже беспокоило состояние подруги. - Должна скоро прийти в себя, - сказал высокий мужчина в рабочем синем комбенизоне, надетом поверх белой футболки. Тесай-сан, кажется – вспомнила его имя Хисана. – Ничего серьёзного, это просто нервы. Ей нужно время. Рангику лежала на диване в гостиной, укрытая одеялом, эмоционально истощённая. Рядом с ней сидел Тоширо, цвет лица его изрядно побледнел, а в глазах его читалось волнение вперемешку с беспокойством за подругу и подчинённую. Бьякуя казался непроницаемым, хотя внутренний голос нашептывал Хисане, что за этой маской безразличия он прячет глубокую задумчивость, а судя по его тяжелому взгляду – мысли его явно имеют философский характер. Гин был напряжён, задумчив и молчалив, даже не улыбался; Рукия хмурилась и стояла в стороне – она прибежала в дом Урахары вместе с неким Куросаки Ичиго, на поверку оказавшимся рыжеволосым и высоким школьником, который всё ещё время от времени кидал подозрительные взгляды на Хисану; Йоруичи была серьёзна, и лишь Урахара Киске казался непринуждённым. - I still can’t believe it’s possible, - устало произнесла Кетрин. Судя по её потерянному виду и бледному как полотно лицу она ещё не пришла в себя. К тому же, она непроизвольно говорил на своём родном языке. – Anyway there’s two possible options. Or I am crazy or it’s all stuff that’s really happening. I’m crazy, am i? - Not really, - отозвался Тоширо, не глядя на неё, - This is reality and you’re just shocked by… this whole thing with… Shinigami, I suppose. I mean it’s hard to know about the existence of… creatures which you have accepted for fiction and tales throughout your whole life. But I’m afraid you have to believe in tales, you’re with them, – голос капитана десятого отряда звучал непринуждённо. Тоширо запнулся лишь пару раз, подбирая необходимые по смыслу слова. Кетрин была несколько обескуражена познаниями в области английского языка этого мальчишки – вернее, шинигами – выходит, он не солгал, когда сказал, что изучал язык раньше. Хисана наблюдала за реакцией остальных присутствующих в комнате, судя по их лицам, никто из них не знал об увлечении Хицугаи Тоширо иностранными языками. На сосредоточенном лице Куросаки Ичиго отчётливо прослеживалась умственная деятельность по переводу с иностранного языка на родной. Он хмурился, понимая лишь отдельные слова и ругая себя за то, что не уделял должное внимание урокам иностранных языков в школе. Рукия выглядела потерянной, что, в общем, было характерно для человека, не знающего даже алфавита английского. Гин языка тоже не знал, как и Бьякуя, очевидно. По умиротворённому лицу мужчины в полосатой шляпе было непонятно, понимал он суть чужого разговора или нет. - Your English is good, - похвалила его Кетрин. - I can’t take credit for it, Matsumoto can. She’s a good teacher. - I know, - Кетрин замолчала, глядя на девушку, которая успела стать ей хорошей подругой за этот короткий срок длительностью в три месяца. - This day… I think we should help you return to normal life. Urahara Kisuke, there’s a guy dressed in green clothes, can erase the memory and he’ll do it if you want, - предложил Тоширо. - No! - It’s better for you to forget about it… - You can’t make decisions for me! Rangiku or Sora or whoever she is I don’t care, she’s my friend. - Well it’s your choice, - вздохнул Тоширо. - Я услышал своё имя? Как не хорошо сплетничать про меня на другом языке, я же ничего не понимаю, - протянул Урахара, на лице его заиграла привычная улыбка. Тоширо закатил глаза. - В жизни не поверю, что вы не говорите по-английски, - фыркнул капитан десятого отряда, - у вас на лице написано, что вы поняли каждое слово нашего разговора. - Откуда только такие мысли, - Урахара скрыл свою широкую улыбку за веером. - Вы действительно хотите, чтобы я поверил, будто накладные на международном языке, которым является английский, о поставке сладкого в ваш магазин из других стран вы переводите через гугл переводчик? - Не хорошо смотреть на чужие документы, - в шутку пожурил его Киске. Тоширо промолчал, всем своим видом выражая нежелание участвовать в этом цирке. Кетрин казалась непривычно задумчивой. - You care so much about her,- вдруг сказала Кетрин. - Of course I do, she is my friend, - кивнул Тоширо. - Don’t get me wrong, but… it doesn’t look like just friendship, it looks like… something else so… I mean… I wouldn’t like to offend you, but… I think, it’s only my opinion, that you… might… - I might be in love with her, right? – Тоширо пристально посмотрела на Кетрин, ожидая, что она начнет отнекиваться от своих слов, но она просто кивнула. - It’s obvious, - сказала она. Тоширо поблагодарил небеса и всех известных ему богов, в которых не верил, за то, что речь у этой девушки была беглой и говорила она с австралийским акцентом – что характерно для австралийцев – так что тот же Куросаки, который, наверняка, изучал английский в школе, не понимал сути их разговора. Глагол «любить» в его английском эквиваленте, капитан десятого отряда был уверен, знали все, только вот в контексте предложения, тем более, из уст носителя языка, не все смогут воспринять его на слух. Тоширо был благодарен судьбе, что никто в этой комнате, кроме Урахары и, возможно, Шихоин Йоруичи, не говорил по-английски и, соответственно, не мог понять. Что же касалось Урахары Киске, он не имел привычки болтать языком. - I’m not actually, - вздохнул Тоширо, - but… sometimes I think that… not just in love, it’s… complicated to explain my feelings even for myself, so… I don’t love her in a romantic way, I haven’t got butterflies in my stomach when she talks to me… so… she’s friend. I love her and I care about her so much because I love her like a friend, at least I think so. Кетрин предпочла промолчать. Где-то на заднем плане послышался удивлённый шепот со стороны Куросаки Ичиго, который с недоумением заметил, что «Капитан Хицугая то ли влюблён в Рангику-сан, то ли любит её, то ли нет…». Рукия, судя по её взгляду, была шокирована этим фактом. Бьякуя нахмурился и взглянул на капитана Ичимару, тот казался несколько удивлённым. Тоширо закатил глаза. Хисана покачала головой. - Кто только преподавал вам английский в школе, - сказала она, глядя на Куросаки Ичиго. Временный шинигами смутился. К тому же, он всё ещё не знал, как реагировать на, практически, копию Рукии, только эта копия выглядела чуть постарше. – Нет, вам вообще его преподавали? - Ну… не углублённо. - Оно и видно, - Хисана потеряла всякий интерес к Ичиго и опустила взгляд на свою подругу. - Любит или нет, это, чёрт возьми, не ваше дело, - заявила Кетрин, чем привлекла к себе внимание большинства. Бьякуя, Гин и Рукия уже сталкивались с ней однажды, но, очевидно, совершенно забыли, что это та самая иностранка, которая с ними уже говорила. Ичиго казался и вовсе ошеломлённым новостью, что девушка европейской внешности вдруг говорит на японском языке с небольшим акцентом. Лишь Тоширо и Хисана никак не отреагировали на её слова. Желающих оспорить её мнение не нашлось, и помещение вновь погрузилось в гробовую тишину. Нелепое предположение Куросаки Ичиго, сделанное поспешно и по незнанию, относительно наличия у капитана десятого отряда Готей-13 каких-то романтических чувств к собственной подчинённой вызвало бы у Рангику усмешку, если бы она только слышала их разговор. Её сознание было далеко от помещения в доме Урахары Киске. Для всех в этой комнате она спала, и в каком-то смысле так оно и было, но разум её перемещался во времени, показывая различные картины из прошлого, которые она переживала вновь и вновь. Рангику не просто видела своё прошлое, она чувствовала его заново, все эмоции, которые она переживала в тот или иной момент, проходили сквозь неё, заставляя её трепетать от ужаса. Спокойствие, радость, воодушевление, надежда и влюблённость, которые она испытывала, вновь проживая моменты своего прошлого, перемешивались с отчаянием, грустью, тоской, печалью и горечью, которые были связаны с одним и тем же человеком – капитаном третьего отряда, Ичимару Гином. В этих событиях появлялись и её друзья, с которыми Рангику преимущественно испытывала положительные эмоции, её бывший капитан и её нынешний капитан, с которыми было и весело, и грустно, но никто, ни один из них, не предавал её доверия. Даже капитан Шиба предупредил, что может не вернуться, оставив чёртову записку. Гин не оставил даже этого. Сухое «прости», больше ничего. Невыносимо ей стало, когда пустота обрушилась на неё подобно гигантской волне. Стало как-то всё равно, и в то же время тоскливо. Это было невыносимо, так отвратно она себя никогда не ощущала. Сознание нарисовало ей странную и мрачную картину. Она, Мацумото Рангику, которая никогда не унывает – во всяком случае, в глаза других людей – никогда не плачет, а только смеётся, ничего не воспринимает всерьёз, берёт в руки флакончик таблеток. На нем написано «успокоительное», но сильнодействующее средство помогать перестаёт, хоть она и проглатывает сразу пять штук, запивая их водой. Этого кажется так мало, ведь эта пустота – словно пламенем всё выжгли, ничего ровным счётом не оставив, один только пепел, будто насмешка над её зампакто – никуда не уходит, место с ней делит горечь, отчаяние и желание плакать. Рангику чувствует себя глупой и бесполезной обузой – она опять разочаровала своего капитана. Но Хицугая Тоширо не единственный, кому она досаждает своим существованием. Если бы она тогда, много-много лет назад, умерла, Гин не спас бы её, а значит, возможно, не предал бы Сейрейтей. Это она виновата. Она не удержала его. Никогда не могла этого сделать, всегда была слабой, вынуждая его раз за разом себя защищать. От осознания собственной ничтожности в душе поселяется жгучая ненависть, растущая с каждой секундой. Ненависть – это сильное чувство, действительно, лейтенант десятого отряда оспаривать это не может. Она противна самой себе, и это чувство, выжигающее изнутри – можно подумать, там ещё хоть что-то осталось – заставляет почувствовать отвращение. Рангику падает на колени, содрогаясь от осознания, какой она ужасный человек. Сверху на неё давит груз вины за то, что Гин ушёл из-за неё, за то, что она не узнала вовремя, не повлияла на него, не остановила. Она ненавидит саму себя. Хочется заглушить это, хочется почувствовать покой. Рангику хватает с тумбочки у себя в комнате – она именно там и находится, не желая появляться перед капитаном в подобном состоянии – другой флакончик, на нём написано «снотворное». Исане говорила не переусердствовать, ведь оно сильнодействующее, и передозировка может означать смерть. Рангику плевать на это. Она вытряхивает на руку весь флакончик, некоторые таблетки падают на пол, и глотает это. Давясь таблетками, она запивает их водой, в надежде, что скоро всё закончится. Капитан Хицугая врывается в её комнату, несколько раз постучавшись и не получив ответа, когда перед глазами у неё уже всё плывёт. Рангику слышит его голос будто из-под воды. Её слабо волнует, в каком она сейчас состоянии, таблетки лишают её возможности чувствовать что-либо вообще. Тоширо подхватывает её как тряпичную куклу на руки. Рангику не чувствует в себе сил удивляться тому, каким, оказывается, сильным может быть этот мальчик, который выглядит физически неразвитым. Впрочем, она и так это знает. Он ведь капитан. Капитанское звание просто так не дают. Тоширо несёт её в ванну, засовывает пальцы ей в рот и пытается протолкнуть их в гортань и это незамедлительно вызывает рвотный рефлекс. Рангику выворачивает чуть ли не наизнанку – во всяком случае, так она себя чувствует – пока Тоширо держит её длинные рыжие волосы, чтобы они не испачкались. Он обтирает её рот и лицо влажной тряпочкой и Рангику отключается. Воспоминание на этом обрывается, за ним следует пустота. Рангику не может понять, как это возможно – неужели, всё это с ней сделал Гин. Она путается и теряется в том, кто она есть – Сора или Рангику. Смятение, ужас и отвращение к этому мужчине с белыми волосами чувствует Сора. Она не понимает, какого чёрта вообще так убивалась по столь ужасному человеку, который врал ей, отталкивал её и играл с её чувствами. Ичимару Гин фактически играл ей, используя изредка как проститутку, потому что ему было это удобно. Она никогда не отказывала. Сора задаётся вопросом, любил ли он её вообще – что-то не похоже. Он хоть подругой её считал, или просто удобной игрушкой? Современный человек из двадцать первого века, который родился в ней с той самой минуты, как Хисана дала ей это имя в больнице, негодует и злится – да как мог Ичимару Гин поступать с ней подобным образом. Мацумото Рангику начинает оправдывать его. Гин всё это ради неё делал. Ему плевать на Сообщество Душ, плевать на Сейрейтей, но она – часть этого города, вот он и затеял это всё для неё, чтобы уберечь от Айзена. «Айзен тебе лично ничего не сделал!» - кричит Сора. - Он забрал мои воспоминания, часть моей души, часть моей духовной силы! - возражает Рангику. «И как это оправдывает ложь Ичимару Гина?! Его никто не просил о мести, он сам так решил! А о тебе он подумал? О том, как это, жить дальше в мире, где нет самого близкого для тебя человека?! Так поступают не те, кто любит, а обычные эгоисты с неоправданной манией глупого героизма». - Неправда! «Подростковый максимализм, вот как это называется. Пятнадцатилетнему школьнику Куросаки этот альтруизм и самоотверженность ещё простительны, но не взрослому мужчине. Одумайся. Ты не просила его жертвовать своей жизнью ради тебя, ты хотела, чтобы он был с тобой. Если ты ему так дорога, как веришь в это, разве он не должен был бы остаться с тобой? Если бы Ичимару Гин был на стороне только твоих интересов и думал только о тебе, он бы оберегал тебя до последнего и был бы с тобой, разве я не права?» - Сора, одетая в подсознании Рангику в обыкновенную одежду из мира живых, приближалась, а голос её звенел от напряжения. – «Действия Ичимару Гина говорят о том, что он действовал исключительно в своих интересах, оправдывая свои действия, от части, тем, что пытается создать какой-то новый мир, где ты не будешь плакать. Это даже на словах звучит глупо, а выглядит и того глупей. Признай, наконец, у него свои цели, и ты в них далеко не центр. Он был не согласен с политикой Айзена, он видел горе, страдания и смерть, которые Айзен приносил другим, он, возможно, сам пострадал от руки Айзена. Ты – всего лишь крупица от причин его поступков. Мы не в детском саду, Рангику. Тебе необходимо это принять». - Но ведь… он хороший человек… - Рангику, одетая в форму шинигами, продолжает отступать. «Хорошие люди не причиняют столько зла, Рангику», - Сора не может сдержать грустную усмешку, - «ты сама это понимаешь. К тому же, мир не делится на добро и зло так же, как и люди в нём не делятся на хороших и плохих. В каждом из нас есть как светлая, так и тёмная сторона. Даже Айзен не был жестоким убийцей, ты знаешь это. Безумным манипулятором и гениальным актёром с высоким уровнем интеллекта и не менее высокими амбициями, породившими комплекс бога? Да. Жестоким убийцей – нет. Он не убил тебя, хотя имел такую возможность. Дважды. Он не убил Хинамори, лишь серьёзно ранил её дважды, чтобы убрать с дороги. Если бы хотел, он бы убил. Но Айзен поступил иначе, поставив в каком-то смысле эксперимент, выживет она или нет. Да, он был безумным экспериментатором, убивал людей, ставил на них опыты, но, в целом, его нельзя назвать жестоким маньяком-безумцем, убивающим всех подряд». - Он был и остаётся убийцей! – заявила Рангику, сделав пару шагов вперёд. Сора не отступила. – Он убивал. Значит, он убийца. «Как и Ичимару Гин, разве я не права?» – усмехнулась Сора. – «Как и каждый из вас, шинигами. Вы такие же, как Айзен, с той лишь поправкой, что вы убиваете по приказу Сейрейтея, а Айзен решил убивать по собственной инициативе, и далеко не всех и не без разбору. Ичимару Гин ничуть не лучше его. Его руки по локоть в крови невинных людей. Ичимару Гин врал. Он всем врал. Взгляни на себя. Вспомни, что он с тобой сделал». - Он мне жизнь спас! «Он довёл тебя до попытки совершить осознанный суицид», - жестко отозвалась Сора, заставив Рангику отступить. - Это был несчастный случай… «Ты знаешь, что не был. Ты хотела этого. Ты хотела умереть. На эмоциях, необдуманно, но ты хотела покончить с собой. Твои слова про то, что не рассчитала дозировку, всего лишь ложь, в которую ты заставила поверить Тоширо, чтобы он тебя в психушку не сдал. Это ложь, в которую ты заставила поверить саму себя». - Я сама не знала, что делаю, это всё… - Рангику упала на колени, - это неправда! «Взгляни на себя. Что сделал с тобой Ичимару Гин. Жалкое зрелище», - Сора подошла к ней и опустилась рядом, осторожно кладя ладонь на плечо своей копии. – «Я это ты, Рангику. Просто, в отличие от тебя, трезво смотрю на вещи, с позиции современного человека из мира живых. У меня твой характер, твои привычки, твои знания, твои воспоминания, даже твои чувства в какой-то мере, но во мне нет этой большой зависимости от Ичимару Гина. Мои слова – это правда, тебе придётся её принять. Моё появление в принципе ненормально, это можно идентифицировать как раздвоение личности, как психическое расстройство. Это то, что сделал с тобой Ичимару Гин. Сначала врал тебе, пользовался тобой. Потом предал и довёл до попытки совершить суицид. Потом встретился тебе за пару недель до финальной битвы, подарил тебе тепло, а потом исчез, и у тебя были проблемы. И мне сложно судить, что из них серьёзнее, мысли о твоем возможном участии в секс-индустрии или необходимость сделать аборт. Все это сопровождалось слезами, истериками и нервным истощением. Ичимару Гин, из каких бы замечательных побуждений не он не действовал, привёл тебя к суицидальным мыслям, нервному срыву, амнезии и психическому расстройству. Спроси себя, стоит ли оно того? Где гарантия, что если ты его сейчас простишь, в будущем он тебе снова не солжет и не оттолкнет? Где гарантия, что он не выберет собственные интересы, предав тебя? Где гарантия, что ты не решишь свести из-за него счёты с жизнью в будущем? Молчишь?» Сора печально улыбнулась и обняла свою копию. - Молчи. У тебя нет ответа, не так ли? Нет никакой уверенности. Но, так или иначе, ты знаешь, что цель, какой бы замечательной она не казалась, не оправдывает средства. Особенно, если этим средством являешься ты и твоё здоровье. Спроси себя, тебе нравится быть инструментом в руках этого человека? «Я не понимаю… я ничего не знаю…» - Рангику, желание быть любимой не порок. Но единственный человек, который действительно тебя любил и продолжает любить, пусть и как друга, это Хицугая Тоширо. Другие твои друзья тоже тебя любят, но не так сильно, как Хицугая Тоширо. - Гин меня тоже любит. - Едва ли можно утверждать это, глядя на его действия. - Он поступил так, потому что у него выбора не было! - Выбор есть всегда, - вздохнула Сора, не теряя самообладания. – Выбор был отпустить амбиции изменить мир и просто быть с тобой. Выбор был оттолкнуть тебя на совсем, если уж он решил менять мир и убить Айзена. Выбор был не играть с твоими чувствами в таком случае. Выбор был сказать тебе за пару недель до финальной битвы, раз уж вы встретились, если он решил не отказываться от тебя и своих планом. Возможности сделать этот самый выбор в пользу твоих интересов были. Ичимару Гин ни одну из них не использовал. - Он… - Рангику прикусила нижнюю губу. Сора… её вторая личность, часть её, была права, но она смотрела на ситуацию по-другому. Рангику понимала, что Сора не чувствует того же, что чувствует она, поэтому так говорит. Сора смотрит на вещи трезво. – Я так его люблю, - прошептала Рангику, обнимая Сору. - Я знаю, - Рангику чувствовала, как раздвоение её личности гладит её по голове, и вся эта ситуация просто не укладывалась в её сознании. Она говорила с самой собой, она не могла понять, как это возможно, почему вторая её половинка не понимает её. – Я знаю, дорогая, я знаю. Но едва ли это можно назвать любовью. «Что ты такое говоришь…» - Рангику отстранилась и потерянным взглядом посмотрела на свою, переполненную спокойствием, шизофрению. - Мы не в том возрасте, чтобы верить в сказки, правда? Мы не в том возрасте, чтобы принимать привязанность, которая уже принесла нам множество проблем с физическим и психическим здоровьем, за любовь. Что общего у тебя с Ичимару Гином? «Да много чего…» - Общее прошлое, в котором он тебя регулярно бросал, едва ли подходит в качестве ответа на мой вопрос. У вас разные увлечения, разные взгляды на жизнь, разные приоритеты… Ты бы не стала использовать людей, которых любишь, в своих целях, зная, что это причинит им ужасную боль. А он считает иначе. «Это всё неважно, я уверена в своих чувствах!» - Но уверен ли в них он? – задала резонный вопрос Сора. – И уверена ли ты, что твои громкие заявления действительно чего-то стоят, и это не пустой звук? «Я уверена…» - Рангику, - Сора печально улыбнулась. – Нельзя лгать самой себе. Ты ведь знаешь. В глубине души ты прекрасно знаешь, что если бы ты была уверена, меня бы тут не было… Словесную битву выигрывает Сора и её трезвый взгляд на мир и окружающих её людей. Личность Мацумото Рангику приобретает изменения, воспринимая новые воспоминания, связанные с Хисаной и миром живых, и новый опыт. Мацумото Рангику теряется, она всё ещё не понимает, с кем именно ассоциирует себя в первую очередь – с лейтенантом десятого отряда, или с учительницей английского языка и подругой Хисаны. Ей нужно время. Единственное, что понимает Рангику кристально чисто, Ичимару Гин – это не тот человек, которому она могла бы доверять теперь, в сложившихся условиях. Он, к её сожалению, утратил право на её доверие. Рангику не сможет переступать через себя более, оставаясь рядом с этим человеком, если он вдруг попросит – вновь обретённая гордость не позволит. Ичимару Гин – хороший человек, она безмерно благодарна ему за свою спасённую жизнь, но рисковать ради себя она его не просила. А свой долг за спасение она давно уже отдала, когда доверилась и позволяла раз за разом это доверие предавать. Воспоминания укладываются в её голове постепенно, она снова может чувствовать – вокруг тепло, а ещё мягко. Кажется, она лежит на чём-то мягком, на диване или кровати, укрытая пледом или одеялом. Она снова может слышать голоса. Они то стихают, то становятся громкими, то замолкают. Рангику открывает глаза – её слепит яркий свет какое-то время, глаза начинают слезиться. - Мацумото, - родной голос капитана Хицугаи успокаивает. - Рангику, - а это уже Хисана, её голос переполнен волнением. Рангику хочется обнять их обоих, но сил нет никаких, она только и может, что беспомощно моргать. Тесай-сан спрашивает у неё, может ли она говорить, когда слышит положительный ответ, интересуется её самочувствием, спрашивает, сколько пальцев она видит, что помнит. - В целом, всё, - ответила Рангику. – Некоторые моменты немного отрывисто, но в целом, я всё вспомнила. Даже не знаю, как теперь быть. - Что вы имеете в виду? – осторожно поинтересовался Урахара. - Кто я теперь, шинигами или живой человек и как мне жить дальше, - ответила Рангику, обретая силы подняться на диване. – Я помню вас, капитан Хицугая, - она смотрит на своего капитана и улыбается ему тепло, - я просто не могу вычеркнуть вас из своей жизни, оставшись в мире живых, даже если бы у меня была такая возможность – я знаю, что её нет, мне придётся вернуться – вы мой близкий друг, нас с вами многое связывает. Но, в то же время, мне тяжело отказаться от тебя, Хисана, - она перевела взгляд на подругу. – Ты стольким мне помогла, как и ты, Кетрин. Так что… даже и не знаю, что делать. - Мацумото, мне очень жаль, но мы должны забрать тебя обратно в наш мир, - в глазах Тоширо отразилась печаль и сочувствие, - но я мог бы отпускать тебя время от времени в мир живых, к Хисане-сан. Она много для тебя сделала, я не спорю. Ну или она… могла бы отправиться с нами в Сообщество Душ, если она очень хочет… - Она не хочет, - Хисана позволила себе грустную улыбку, - боюсь, пришло время прощаться. С тобой было классно, и я надеюсь, мы с Кетрин надеемся, ты будешь нас часто навещать. Но в Сообщество Душ я не отправлюсь, прости, как бы ты не была мне дорога, мой мир здесь, и вся моя жизнь здесь. - Я понимаю и не вправе просить тебя всё бросить ради меня, - кивнула Рангику. - Я имел в виду… - Тоширо запнулся, предположив, что обсуждать личную жизнь капитана шестого отряда будет слишком. Тем более, это бестактно и некрасиво. – Неважно. Бьякуя внешне остаётся спокойным, но смотреть на Хисану и её непринуждённое выражение лица он не может. Ему так больно, боже, больнее, чем раньше, когда она умерла. Что это за поворот судьбы, где он вновь её встречает, позволяет, пусть и ошибочно, своим чувствам взять верх, а потом всё теряет. Хисана вновь уйдёт. Только на этот раз по собственной воле. Она не хочет быть с ним – это правильно, она не обязана, у неё своя жизнь, но почему, чёрт возьми, хочется кричать?! Бьякуя затрачивает титанические усилия на то, чтобы оставаться спокойным внешне, хотя внутри него всё рушится, рассыпаясь на мелкие осколки. - Капитан, могу я наедине поговорить… вернее, мне бы хотелось поговорить в более приватной обстановке, если это возможно… - С Ичимару? – Тоширо кивнул, - да, если ты так хочешь… - Нет, - Рангику покачала головой и посмотрела своему капитану прямо в глаза. – Нет, вот с ним я говорить не хочу. Не сейчас. Если честно, мне кажется, я даже видеть его теперь не хочу, ни то, что говорить… Подобный ответ, произнесённый спокойным тоном, шокировал Тоширо и удивил всех остальных. Гин почувствовал, как что-то внутри него треснуло, надломилось и рассыпалось. Ну, вот и всё. Давно пора было. В конце концов, на что он рассчитывал? Что она, придя в себя, бросится ему на шею? Мечтать не вредно, господин капитан третьего отряда. Сами виноваты. Сами лгали ей всю жизнь, сами её отталкивали, вот и получите – распишитесь. - Я бы хотела поговорить с вами, капитан Хицугая, и подругами наедине, - уточнила Рангику. – Это возможно? - Разумеется, - кивнул Урахара Киске, - так, народ, все на выход. Гин покинул комнату первым. _______________________ Перевод. I still can’t believe it’s possible – Я всё ещё не могу поверить, что это возможно. Anyway there’s two possible options. Or I am crazy or it’s all stuff that’s really happening. I’m crazy, am i? – Так или иначе, возможны всего два варианта. Либо я спятила, либо всё это происходит на самом деле. Я спятила, да? Not really – Вообще-то нет. This is reality and you’re just shocked by… this whole thing with… Shinigami, I suppose. I mean it’s hard to know about the existence of… creatures which you have accepted for fiction and tales throughout your whole life. But I’m afraid you have to believe in tales, you’re with them. – Это реальность, а вы просто шокированы… всей этой историей с… шинигами, я полагаю. Я имею в виду, это тяжело узнать о существовании… созданий, которых вы принимали за выдумку и сказки на протяжении всей жизни. Но, боюсь, вам придётся поверить в сказки, вы среди них. Your English is good – У вас хороший английский. I can’t take credit for it, Matsumoto can. She’s a good teacher. – Это заслуга Мацумото, а не моя. Она хорошая учительница. I know – Я знаю. This day… I think we should help you return to normal life. Urahara Kisuke, there’s a guy dressed in green clothes, can erase the memory and he’ll do it if you want, - Этот день… я думаю, нам следует помочь вам вернуться к нормальной жизни. Урахара Киске, тот парень, одетый в зелёную одежду, может стереть память и он сделает это для вас, если вы захотите. No! – Нет! It’s better for you to forget about it… - Вам лучше будет забыть об этом… You can’t make decisions for me! Rangiku or Sora whoever she is I don’t care, she’s my friend. – Вы не можете принимать решения за меня! Рангику или Сора, кем бы она ни была, мне плевать, она моя подруга! Well it’s your choice, - Что ж, это ваш выбор. You care so much about her, - Вы так заботитесь о ней. Of course I do, she is my friend, - Конечно, она же моя подруга. Don’t get me wrong, but… it doesn’t look like just friendship, it looks like… something else so… I mean… I wouldn’t like to offend you, but… I think, it’s only my opinion, that you… might… - Не поймите меня неправильно, но… это не выглядит как дружба, это выглядит как… нечто иное… я имею в виду… мне не хотелось бы обидеть вас, но… я думаю, это только мое мнение, что вы… можете быть… I might be in love with her, right? – Я могу быть влюблён в неё, верно? It’s obvious, - Это очевидно. I’m not actually, but… sometimes I think that… not just in love… it’s complicated to explain my feelings even for myself, so… I don’t love her in a romantic way, I haven’t got butterflies in my stomach when she talks to me… so… she’s friend. I love her and I care about her so much because I love her like a friend, at least I think so. – Вообще-то нет, но… иногда я думаю, что… непросто влюблен… мне сложно объяснить это даже самому себе, так что… я не люблю её в романтическом смысле, я не чувствую порхания бабочек в животе, когда она говорит со мной… так что… она просто друг. Я люблю её, и я сильно забочусь о ней, потому что люблю её как подругу, по крайней мере, я так думаю.