Без права на славу

      …Гудбай вот уже несколько секунд задумчиво смотрел на комм в собственной ладони.       «Во что я опять ввязываюсь…»       Он обещал Нексу спокойно долечиться и дождаться ее здесь. Можно было просто послать Гевера к ситам, подбить Нику на то же самое и просто никуда и ни во что не лезть. Какое, в сущности, ему дело?..       При этой мысли во всех деталях вспоминался короткий разговор с Сомброй у него на корабле. Внимательные, нечеловеческого цвета глаза и холодноватая вежливость в голосе. «Присягу давал?»       Пилот набрал знакомую частоту. Да, вряд ли Сомбра станет лично возиться с кучкой террористов. Но он может передать информацию тем, кого она может заинтересовать.       — На связи, — послышался через мгновение характерный низковатый голос. — Как здоровье?       — Спасибо, почти в порядке, — отозвался Гудбай. — Сэр, со мной вступил в контакт главарь небольшой террористической группировки, бывший член сети, по которой работали Дана и Вару. Группа наращивает потенциал, в скором времени планирует акцию, вероятно, против гражданских. Оставить их хейпанцам, или Империи они будут интересны?       — На Хейпсе, понял, — Сомбра помолчал несколько секунд. — Что говорит Дана?       — Она еще не в курсе, — коротко ответил пилот.       — Если позвонил, значит, считаешь их заслуживающими внимания… Я не рекомендую тебе браться за это дело. Ты не в форме. Приготовь для меня отчет — кто, что, о чем слышал… Но в логово не лезь. Если Рейли решит, что вам хватает ресурса обезвредить группировку — работайте, но максимально тихо. Одиночную работу запрещаю.       — Принял. До связи, сэр.       Гудбай, привыкший работать без контакта с руководством и без какой-либо поддержки, в полном одиночестве, понемногу заново учился взаимодействию. Сначала — с напарницей, теперь — с Сомброй. Странно было знать, что где-то есть человек, у которого можно вот так запросто спросить: «Я тут терроров нашел, вам завернуть?»       А вот дергать Нексу не хотелось. Не в последнюю очередь потому, что он не далее как вчера обещал ей спокойно долечиться и ни во что не ввязываться. Услышит про Гевера, примчится обратно, бросит свои дела…       Помедитировав на комлинк еще некоторое время, Гудбай все-таки набрал напарницу.       — Мыр? — послышался знакомый голос. Судя по звуку дыхания, Дана куда-то шла. То ли очень быстро, то ли каким-то альтернативным маршрутом.       — И тебе привет, — тепло улыбнулся пилот, сразу переходя к делу. — Помнишь Гевера? С базы, где мы познакомились.       — Да, редкая сволочь, — деловито отозвалась Нексу. — А что?       — Всплыл у меня под боком, — пояснил Гудбай. — Собрал новую группу, ищет пилотов, готовит фейерверк.       — Под боком? — живо заинтересовалась Нексу. — Занято! Хм… Если ищет пилотов, фейерверк еще не скоро. Сколько у меня времени?       — До моей выписки, — отозвался альдераанец. — Около недели. Могу и подольше протянуть. Я как раз обещал подыскать ему третьего пилота…       — Третьего?..       — Двое у него уже есть, — невозмутимо сообщил пилот. — Была мысль подарить его хейпанцам, но, боюсь, всю группу они не накроют.       — Кто второй? Неужели Ян?.. — озадачилась Нексу. — Он же не пилот.       — Только Яна там не хватало… — добродушно проворчал Гудбай. — Нет. Человек из моей эскадрильи.       Повисла тишина.       Дана, судя по всему, пыталась переварить информацию.       Альдераанец не мешал ей.       — Внезапно, — наконец проговорила девушка. — Я рада за тебя. Если это появление не обещает тебе неприятностей… Эйни, не связывайтесь с ним до моего прилета. А лучше держитесь как можно дальше. Если он уже в разработке у хейпанцев, они возьмут вас всех. А это совсем не исключено, у Хейпса прекрасные службы, я знаю, о чем говорю.       — Хорошо, я понял, — задумчиво произнес пилот, «на лету» корректируя и пересобирая раскладку из вариантов. И все-таки не удержался от вопроса:       — Как ты?       Она ответила после короткой паузы.       — В порядке. Работаю. Ужасно по тебе скучаю.       — Я тоже, — улыбнулся Гудбай. — Не торопись сюда в ущерб своей работе. Не стоит.       — Стоит, — убежденно сказала Нексу. — Ты важнее любых дел. Но мне и вправду надо тут подчистить… Держи меня в курсе происходящего.       — Обязательно, — отозвался пилот. — Удачи, родная.       — Я тебя люблю, — улыбнулась в трубку Нексу и отключила связь.       Гудбай убрал комлинк в карман и опустился на край кровати. Надо было крепко подумать. В основном о том, как разгрести уже допущенные ошибки и не наделать новых.       По всему выходило, что Гевера все-таки нужно сдавать хейпанцам, и чем быстрее, тем лучше. Ника отличный боевой товарищ, но она не сможет заменить Нексу. Гудбай прекрасно понимал, насколько тяжелее работать, одновременно прикрывая кого-то, чем действовать слаженной парой, особенно если напарник куда опытнее в данном отдельно взятом вопросе. Ситски сложно. Но в целом выполнимо. Он бы взялся, пожалуй, будь ситуация совсем безальтернативной.       Однако в текущих обстоятельствах не было никакой нужды рваться на хейпанский флаг, рисковать собой и доверившимися людьми.       Империя в лице Сомбры фактически дала отмашку действовать на свое усмотрение и по собственным возможностям. «Получится — избавьте мир от дряни, не выйдет — сит с ними, не рискуй». Даже если хейпанцы не выйдут на остальных и ограничатся Гевером, группу можно будет считать обезвреженной. Если они и смогут не развалиться, то действовать всерьез начнут нескоро.       Бывший террорист мрачно усмехнулся. Хорошо, когда вокруг есть умные и здравомыслящие люди, способные вовремя осадить одного отдельно взятого пилота, в очередной раз вооружившегося девизом «Безрассудство и отвага!»…       Через пару минут Гудбай вернулся в палату к Нике.       Девушка ждала его, время от времени таская печенье из появившейся на столике открытой пачки.       — Ну что? — подняла она встревоженные глаза.       — Ты говорила, у тебя есть знакомые хейпанские копы? — пилот, подумав, тоже утащил печенье.       — Да, есть, — Ника явно обрадовалась. — Те, кто меня сюда привез, и еще следователь.       — Могу я попросить тебя связаться с ними и объяснить ситуацию? — спросил бывший комэск.       «Скидываешь всю грязную работу на девочку, да?» — ворчал внутренний голос. Но так было бы лучше во всех отношениях.       — Да, конечно, — глаза пилота светились. Она искренне одобряла решение коммандера не связываться с террористами.       — Я позвоню им. Подождешь пять минут?       — Конечно, — отозвался Гудбай. — Да, на всякий случай… по местным документам меня зовут Рейеф Анхариан.       — Приняла, — деловито кивнула Ника и вооружилась коммом. Она решила не выкладывать в эфир все подробности, поэтому просто попросила знакомого полицейского навестить ее в больнице, потому что вспомнила важные подробности.       Коп охотно согласился и пообещал прибыть через час, о чем Вельт сообщила Гудбаю.       — Думаю, он захочет с тобой поговорить, — осторожно произнесла девушка. — Ты лучше понимаешь ситуацию…       — Да, — согласился пилот, сдержанно улыбаясь. — Около года назад на Абрегадо-Рэй я познакомился с человеком по имени Яссекс. Он искал пилотов с боевым опытом для охраны важных грузов, мне нужна была работа. Мы заключили контракт. Как позже выяснилось, грузы доставлялись весьма специфические. Оружие, взрывчатка… Когда одна такая перевозка обернулась атакой на имперский пост с последующей схваткой со звеном, оборонявшим базу, я сбежал прямо из боя, на их истребителе. Отстрелил противоракетные ловушки и совершил микропрыжок. Меня сочли погибшим и не искали. А вчера я встретил одного из членов той самой группы. Предлагающего очень похожую работу моей боевой подруге.       Закончив короткий рассказ, Гудбай вопросительно глянул на Нику.       — Нестыковки, дыры, подозрительные моменты, поводы для каверзных вопросов? — поинтересовался он.       — Много, — улыбнулась ему Ника. — Итак, сэр, почему вы сразу же не обратились в полицию?       — А я обратился, — Гудбай чуть склонил голову набок. — Возможно, именно поэтому за главного сейчас Гевер, набирающий новых людей. Нападение было совершено на агамарский пост, я связался с имперскими силами правопорядка на Эр’Ките. Это проверяемо, налет на Агамар действительно был.       — Чем вы зарабатываете на жизнь? — девушка смотрела на командира ласково и немного лукаво.       — Я по-прежнему наемный пилот, — улыбнулся альдераанец. — Просто не умею ничего другого.        — Выглядит логично, — признала Ника. — Жаль, что я не коп и не могу придумать по-настоящему каверзный вопрос.       — Для этого вовсе не обязательно быть копом, — отозвался Гудбай. — Еще несколько возможных вопросов я продумал, остальное придется решать импровизацией… Спасибо.       Девушка улыбнулась ему легко и приязненно. Первые секунды встречи в коридоре уже совершенно забылись.       Копы прибыли в срок.       Первым в палату к Нике, вежливо постучавшись, вошел долговязый тип в темной рубашке и свободных брюках, заправленных в мягкие сапоги. Он окинул взглядом комнату и выразительно уставился на Гудбая.       — Все в порядке, это он, — кивнула Вельт. — Здравствуйте!       — Капитан Этельберт. Называйте меня просто Ниеро, — он улыбнулся. В руке долговязый сжимал букет, который тут же и вручил Нике.       Следом за ним вошел другой хейпанец. Лет двадцати пяти, среднего роста, с репульсорной доской подмышкой, в зеленой футболке, расцвеченной голубыми полосами, и штанах-карго. На ногах у него были прочные ботинки с жестким рантом.       — Лейтенант Розес. Можете называть меня Зеф, — он тоже улыбнулся. — На случай появления здесь Скейлса давайте считать, что мы ваши друзья и пришли вас навестить.       В ожидании копов Гудбай успел немного отлежаться и набросать отчет для Сомбры, но отправлять пока не стал, после беседы с хейпанцами что-то могло добавиться.       Пришедшим он доброжелательно улыбнулся и тоже представился.       Вопреки ожиданиям, Этельберт не стал ковыряться в прошлом коммандера и ловить его на противоречиях. Копы исключительно вежливо опросили обоих, тщательно задокументировали все сказанное, оставили Гудбаю визитку на случай непредвиденных осложнений с рекомендацией номер запомнить, а пластик уничтожить, и…       — Это все, — улыбнулся Ниеро. — Благодарю за сотрудничество, господин Анхариан и госпожа Вельт. Позвоните нам, если вспомните еще что-то важное.       — Обязательно, — пообещал им Гудбай. Ребята оказались приятными в общении, но преодолеть глубоко засевшую паранойю в отношении любых представителей правоохранительных структур пилот не мог. Разумеется, в открытую он этого не демонстрировал, но где-то глубоко тихий голосок нашептывал: «Держи ухо востро».       — Хорошая вещь — презумпция невиновности, — безрадостно усмехнулся альдераанец, когда копы ушли. Он привык к допросам, на которых пытались вежливо или не очень вывернуть наизнанку, и теперь испытывал странное чувство где-то скрытого подвоха.       Номер с визитки альдераанец перебил в комм и подписал как «Ниеро, гонки», не полагаясь на память.       — Но ты действительно невиновен, — постаралась успокоить его Ника. — Что было, тому лучше остаться в прошлом.       Гудбай тепло улыбнулся ей. Человек — нечто большее, чем строчка в биографии, да? «Мои милые девочки…» Они обе так легко и безоглядно прощали ему все — за улыбку, теплое слово и капельку заботы. Для них хотелось быть чуть лучше.       Хорошо бы еще прошлое оставалось там, где ему положено, а не прорывалось такими вот сюрпризами вроде Гевера.       С эмоциями творилось нечто странное. Гудбай понимал, почему, но проще от этого не становилось. Мысли в голову лезли абсолютно дурацкие, из тех, за которые стыдно даже перед самим собой.       — Я пойду пока, ладно? — он извиняющеся глянул на Никки. — Постарайся не общаться со Скейлсом без меня.       Ника серьезно кивнула. Создавалось впечатление, что коммандер легко и непринужденно вернулся на свое место в ее жизни.       Со всеми вытекающими.       — Конечно. Если мне и нельзя доверить террориста, то себя саму — можно, — она улыбнулась.       Перед тем как уйти, Гудбай на миг коснулся ее плеча.       У себя в палате он долго сидел неподвижно, запустив пальцы в волосы и глядя в одну точку, пока не отпустило, пока мешанина из мыслей не опустилась тяжелым осадком куда-то на дно сознания. Впервые за много лет бывшему коммандеру снова казалось, что он тихо и бесхитростно едет крышей.       Снаружи, в реальности, ждали дела. Нужно было закончить отчет. И сделать еще кое-что… После того, как файл ушел Сомбре, Гудбай попытался связаться с Харрисом.       — На связи, — без промедления отозвался инструктор. Фоном звучало отдаленное эхо шагов, какое бывает только в стандартных переходах космических станций.       — Рад слышать, — коротко отозвался Гудбай вместо приветствия. — Слушай, я правильно помню, что у вас пилоты в дефиците?       «Настолько, что Шьен и компания утащили с собой первого попавшегося».       — Да, все верно, — мрачновато отозвался Харрис. — Хорошие пилоты всегда в дефиците. А что, надумал вернуться? Всегда рады.       — Я пока все еще ветошь, а не пилот, — печально ухмыльнулся альдераанец. — Но могу поделиться другим хорошим пилотом. Из моей прежней эскадрильи, профессионал толковый и человек хороший. И, в отличие от меня, не связанный другими обязательствами.       «Опять пытаешься скинуть на других свою ответственность, а, парень?» — укоризненно заметил внутренний голос.       — Отлично! — обрадовался Харрис. — По твоей рекомендации я бы и хатта взял. Кстати, привет от Деймона… Где подбирать летуна?       — Центарес, — вспомнил Гудбай подходящий мир. На крупном гиперпути, густонаселенный, с транспортом перебоев не бывает. — Время и координаты уточню и отправлю чуть позже, вместе с номером для связи. Спасибо, Крейзи. Передавай привет Деймону и мелкому.       Бывший инструктор весело хмыкнул.       — Передам. Удачи.       — И тебе, — эхом откликнулся пилот и прервал связь. Теперь оставалось уболтать Нику.       К девушке в гости пилот наведался ближе к вечеру, по пути заглянув к своему лечащему врачу с аккуратным вопросом, как долго ему еще протирать собой больничную койку.       Врач осмотрел пилота, подивился некоторому улучшению его состояния и осторожно высказался в том смысле, что Гудбаю неплохо бы полежать смирно хотя бы до конца недели, а там — поглядим.       Альдераанец честно пообещал, что обязательно будет лежать. Благоразумно не уточняя, где…       Вторая, свободная кровать в палате Ники вполне годилась.       — Как ты относишься к частным проимперским корпорациям в качестве работодателя? — поинтересовался Гудбай, устроившись так, чтобы видеть девушку.       Доминика выглядела гораздо лучше, чем вчера или сегодня утром. Создавалось впечатление, что появление командира сдвинуло ее состояние в лучшую сторону. Вилка в пальцах почти не дрожала.       Ника старательно давилась больничным рационом. На этот раз без капризов.       — Мне очень нужна работа, — серьезно глянула девушка на Гудбая. — Что-нибудь, что позволит забыть, что со мной сделали… Если они не пираты, я бы… Могла попробовать. Ты тоже на них работаешь?       — Они не пираты, — заверил ее Гудбай. — Я работал с ними, недолго, но тесно. Большинство — бывшие наши военные, отставники, запасники. Ты же на Кариде училась, вроде?.. Помнишь инструктора Харриса, или не застала?       — Помню, — расцвела Ника. — Застала, он у меня целых два курса вел… Потом куда-то перевелся, так говорили…       — Встретитесь, — улыбнулся альдераанец. — Сколько времени тебе понадобится, чтобы прийти в норму?       — Док говорил про неделю, — Ника покрутила в пальцах вилку. — Может быть, еще пара дней…       — Хорошо, — кивнул пилот. Прикинул время. Два-три дня, плюс перелет…       — Ребята могут подобрать тебя дней через пять на Центарисе.       Пристроив перед собой на кровати деку, Гудбай одной рукой набирал короткое письмо Яну. Шая он старался лишний раз не дергать, бедняге и так досталось. Сначала непоседа Нексу, а потом и он сам…       Расправившись с ужином, Ника перебралась на кровать к Гудбаю, забравшись на нее с ногами. Сейчас на девушке была забавная больничная пижама, и при каждом движении пилота коммандеру подмигивали рисованные коты.       — Что ты будешь делать дальше? — тихо спросила она.       Альдераанец подвинулся, чтобы девушке не приходилось ютиться с краю.       — Долечиваться, — он безрадостно усмехнулся. — Потом, если не подбросят задания, вернусь на базу, к Харрису.       «Какая беззастенчивая ложь. Никогда не врешь своим людям, да?»       Впрочем, с определенной точки зрения он сказал чистую правду. Того же порядка, как данное Кайтену обещание вернуться.       Гудбай не хотел рассказывать Доминике про Нексу. Их с лейтенантом никогда не связывали никакие иные отношения, кроме дружеских и служебных, но бывшему коммандеру отлично была знакома ревность профессиональная.       «Почему ты работаешь с ней, а не со мной, командир?»       Не хотелось бы случайно ранить ее еще и этим.       Ника осторожно положила руку на предплечье пилота.       — Спасибо, коммандер, — прошептала она. — Если бы не ты…       — Это меньшее, что я мог для тебя сделать, — улыбнулся Гудбай, мягко накрывая ладонь девушки своей.       — Это очень много, — Ника не двигалась, боясь спугнуть момент. — Не знаю, как рассказать тебе, как я рада, что ты жив…       — Не обязательно рассказывать, — пилот легко сжал девичьи пальцы и убрал руку.       Девушка легко чмокнула его в щеку и свернулась в клубок под боком у альдераанца.       — Знаешь, — заговорщически призналась она. — Когда-то мне ужасно нравился Харрис.       Так не кокетничают с понравившимся мужчиной, это Гудбай мог ощутить — Ника делилась с ним как со старым другом… Или старшим братом, какого у нее никогда не было.       — Я держала в шкафчике его фото. Однажды ребята меня ужасно высмеяли, Грант — ты его не знаешь, наверное — до конца учебы меня шантажировал, что все расскажет… Приходилось делать за него курсовые, представляешь?       Она улыбнулась и задумчиво посмотрела в потолок.       — Слушай… А какой он сейчас?       — Не такой страшный и суровый, каким казался с места курсанта, — усмехнулся Гудбай. — Чувства юмора не утратил, мастерства тоже, скорее напротив… Работается с ним отлично, что наверху, что внизу.       — У него есть девушка? — страшно смущаясь, спросила Ника. — Или жена…       — Не знаю, — признался пилот, про себя облегченно выдохнув. — У нас не было возможности как следует поболтать, общаться приходилось больше по делу.       — А у тебя? — Ника села, уставилась в лицо командира лукавыми глазами. — Расскажи! Она красивая?       — Очень, — заговорщически поделился Гудбай. Соврать, что у него никого нет, альдераанец не мог. Не с этой по-дурацки мечтательной улыбкой на лице, которая мимо воли рождается при мыслях о напарнице, самой лучшей в этой вселенной.       — Здорово! — девушка подпрыгнула на кровати, хлопнула в ладоши от восторга. — А я говорила, что и на красавчика-Каллахана найдется управа! А она тоже пилот? Или наземка?       Похоже, вариант, что девушка командира окажется лицом сугубо гражданским, Вельт не рассматривала вообще.       — Наземщица. Но летать учится, — альдераанец улыбался, перебирая воспоминания. Как по одному только движению рукоятей управления в руках напарницы они вместе воспроизводили картину боя, как четко и уверенно взлетала она с Дженериса, с каким огнем в глазах рассказывала, как совсем-совсем сама сажала чужой фрахтовик…       Когда Нексу вернется, у нее будет уйма возможностей для практики. Потому что Харрису он сказал чистую правду: на ближайшее время некто Гудбай — ветошь, а не пилот.       — Слушай…       Глядя на выражение лица Ники штатный психолог клиники должен был немедленно застрелиться — или застрелить Гудбая, потому что такого жизнерадостного воодушевления от пациента в суицидальном состоянии ожидать было невозможно.       — А ты можешь как-нибудь аккуратно узнать у Харриса… — она густо покраснела и на секунду спрятала лицо в ладонях, чтобы глянуть на пилота сквозь пальцы одним сверкающим глазом. — Как он… Ну… Есть ли у него кто-нибудь… И может… Он мог бы меня помнить?..       — Он своих курсантов помнит, — отозвался пилот. — Уж если меня десяток лет спустя опознал по голосу… Обещать не могу, но я попробую.       Он заговорщически подмигнул Нике. Ох, сколько емкого и малоцензурного скажет ему Харрис при встрече. Сначала бонаданский пацан, теперь вот давно и прочнo влюбленная в бывшего инструктора девушка.       Ника заулыбалась, убирая руки от лица.       — Смешно, да?       — Нет, — усмехнулся Гудбай вопреки сказанному и едва слышно обронил: — Сам не лучше…       — Расскажи мне о ней, — попросила Ника, вновь сворачиваясь клубком на постели и пристраивая голову на колени командиру. — А я тебе расскажу про Харриса, если хочешь.       — Она потрясающая, — альдераанец шевельнулся, устраиваясь так, чтобы видеть Нику и одновременно не согнать ее. — Удивительно умная и смелая женщина. У нее шило в известном месте на зависть нашему Джейсу, поразительная способность находить приключения на свою голову и пачка планов на все случаи жизни. А еще с ней просто… хорошо. Сутками торчать в гипере или вдвоем брать штурмом аванпост, не важно.       То, что Гудбай рассказывал, ему самому казалось только огрызком, жалкой тенью. Но как можно рассказать о том, что его напарница… его девушка — самая замечательная в мире Нексу. Какие ласковые у нее руки, когда забираются к нему в хвост, в какой уютный клубок сворачивается она на коленях, как он любит хищный огонек в ее глазах. Насколько красива она в работе и просто в жизни, с какой легкостью и непринужденностью подхватывает его подколки и с каким мастерством сочиняет ответные. Как ему нравится болтать с ней о всяких глупостях, чувствовать, как она едва заметно вздрагивает, засыпая у него под боком… Как важно для него просто ощущать ее молчаливое присутствие, знать, что она — есть, и поэтому мир стоит того, чтобы за него цепляться.       — Вы вдвоем брали аванпост? — изумилась Ника. — Вот это да… А знаешь…       Она сделала выразительную паузу.       — Мы ведь с Харрисом… Мы… Встречались. И никто не знал… Ты знаешь, что он писал песни? «Невидимые звезды», хит Академии, это ведь он придумал.       — Нет, не знал…       Они вообще очень мало друг о друге знали. Просто… не нужно было? Обоим хватало того, что товарищ отлично летает, не бросает своих и сам по себе в целом не гад. Что-то большее друг о друге люди, как правило, узнают, когда работают вместе хоть сколько-нибудь долго.       Но кое в чем Гудбай был почти уверен.       — Мне кажется, он будет рад тебя увидеть.       — Не знаю, — Ника загрустила. — Я уже совсем не тот человек.       — Людям свойственно меняться, — отозвался бывший коммандер. — Мы все — уже совсем не те… Это повод заново узнать друг друга, а не заранее бояться, что тебя примут не так.       — Он всегда был убежденным имперцем, — прошептала Ника, удобнее устраивая голову на коленях старого друга. — А я… Так странно теперь. Я боюсь, что он не поймет меня. Не захочет иметь со мной дело. Будет работать как с пилотом, но не как с человеком, которому когда-то пел. Как глупо. Я так скучаю по тому, чего нет. По нашим ребятам. По нему. Но кто я теперь? Несколько недель я была… Это было не как в кино. Этот хаттский плен… Меня били и насиловали кто хотел и как хотел. Я могу не говорить ему, но я не смогу об этом забыть. Нет, у него наверняка есть девушка. А если нет, то будет… И без такого прошлого.       Она замолчала. Потом осторожно спросила, глядя куда-то в стену:       — Я знаю, что ты не хотел бы для нее такого… Но если бы… Ты бы… Смог? Любить дальше, будто ничего не случилось?       — Да, — без колебаний ответил Гудбай. — И сделал бы все возможное, чтобы она смогла забыть.       Он мягко опустил ладонь на плечо Ники.       — Когда я рассказал ей о том, как именно оставил службу и оказался в рядах террористов, она, убежденная имперка… ответила мне, что человек — нечто большее, чем строчка в биографии. Харрис — мудрый человек, он не станет тебя осуждать. Главное, чтобы ты сама себя простила. Тем более, что твоей вины во всем случившемся действительно нет.       — А ты себя простишь? — тихо спросила она, накрыв ладонью мужские пальцы на своем плече.       — У меня… другой случай, — уклончиво отозвался бывший комэск.       — Правда? — Ника проявила настойчивость. Очень знакомую, очень прежнюю. — Ты можешь сказать, что с тобой обошлись не так же, как со мной?..       Голос девушки звучал очень тихо.       — Иногда мы ничего не можем сделать… Кто-то стреляет в висок, кто-то ищет другие способы самоубийства. Например, идет к террористам… Но потом находятся и смыслы, и цели. Давай учиться жить заново, командир. Я буду учиться у тебя… Даже если Харрис не захочет меня видеть, я буду знать, что где-то есть человек, чья жизнь мне дорога.       Ника сжала пальцы коммандера.       — Это больше, чем любовь, командир. Потому что я ничего не могу от тебя хотеть, кроме того, чтобы ты был… И был счастлив.       Цели и смыслы?.. Гудбай отчетливо помнил, как стоял над лежащей в тяжелом забытьи девушкой, которая, согласно своим служебным обязанностям, должна была вытянуть из него всю полезную информацию, а потом подарить таким специальным ребятам, которые придут, упакуют и доставят на Кессель. Или просто пристрелят на месте, чтобы не возиться, и напишут в отчете «Оказал злостное сопротивление». Согласно уже собственным инструкциям и просто здравому смыслу следовало ввести ей что-нибудь убойное, чтобы точно не проснулась, аккуратно избавиться от немногих свидетелей в лице персонала ретранслятора и свалить в неведомые дали.       Вот только бежать было некуда и незачем. Не было больше ни базы, ни командования. Не было цели, которая заставила бы двигаться дальше, кроме стремления сохранить собственную шкуру… не нужную никому, даже ему самому.       А на койке в убогом медблоке лежал человек, которого, впервые за долгое время, хотелось защитить. Тяжело раненая девушка, которая доверилась ему, террористу, без всякой гарантии, что он не стартует с планеты, едва добравшись до бомбера. Которая… была слишком хороша, чтобы погибнуть.       И он остался. Позже не пожалев об этом ни на мгновение. На некоторое время Нексу стала для него всем, и раз за разом выкручиваться из разных неприятностей стоило только затем, чтобы ручная хищница снова забралась к нему на колени и невозмутимо потребовала сказку на ночь.       — Главное — будь, — эхом отозвался Гудбай, выныривая из воспоминаний. — Пока ты есть, все может измениться к лучшему. Живи, летай, люби. Верь. Лучше в себя, но если не получается, то можно во что-нибудь еще, а в тебя буду верить я.       Бывший коммандер улыбался насквозь знакомой, чуть лукавой улыбкой того, прежнего человека, который мог подкрасться сзади в коридоре носителя, сгрести рукой за плечи и ненавязчиво поделиться собственной уверенностью в том, что любые трудности можно преодолеть.