Шоджи Хатаке

      1 Декабря 667 год Страна Болот              Камуи, Хаку пропадает в воронке перехода в мой мертвый мир, он из Юки и очень устойчив к низким температурам, продержится неделю. У него запас еды в свитках и он умеет ими пользоваться. Я стоял напротив ночного кошмара любого нукенина, или шиноби за которого готовы отвалить большую сумму рё. Какузу — нукенин S ранга из деревни Скрытого Водопада. Награда за его голову двадцать миллионов рё. Опасный шиноби с почти столетним опытом.       -Глупо, убрал мальца с места битвы показав мне свой козырь. -Я рассчитывал на более опасного противника. Он говорил с ленцой и превосходством в голосе. Высокий в черном плаще, маске закрывающей рот, ярко-салатовые глаза на красном белке.       -Ты пришел за мной? Я уже был в трансе, левый глаз закрыт, он мешает ориентироваться с шаринганом, танто пылал белым огнем. Мангёке Шаринган слился в темный круг вертящегося трех-лучевого сюрикена.       -Да, я пришел за тобой, Хатаке Шоджи, мертвый «Призрак» Листа, с наградой от Кумогакуре в два миллиона рё. -Я вижу в твоем глазу додзюцу, еще плюс-минус три миллиона. -Ничего личного, просто бизнес. Ткнув в меня указательным пальцем, его рука оголилась ранее закрытая плащом. По ней шла паутина темных швов. С ним надо кончать одним ударом и использовать свои возможности на полную. Шуншин, из горла вырывается рычание которое порождает ударную волну, ультразвуковой вой разбивается о каменную стену. Шуншин, накладываю гендзюцу слой за слоем, но он различает где иллюзия сливается с реальностью. Удар напитанным чакрой танто, и его рука отваливается, красуясь ровным срезом. Разрываю дистанцию и понимаю что-то не так. Она не кровоточит, миг и сноп нитей вырывается стремясь соединиться с телом. Из под срезанного рукава плаща появляются зеркальные нити и рука срослась. Он демонстративно пошевелил пальцами и сделал жест рукой, приглашая продолжить. Повторное рычание, шаринган мечется в глазнице, рисуя картину в широком диапазоне, я вижу что его тело состоит из клубка чакро-нитей с пятью источниками. Я либо подохну, либо убью эту тварь в человеческом обличии, ради Ши, ради Отца и ради Хаку, что ждет пока я заберу его из мертвого мира. Я не могу умереть, не сейчас. Чакро-источник извергает из себя огромное количество чакры, что формирует молнии идущие по моему телу, я разгоняю сердце до колоссальной частоты, гул его ударов сливается и меня пробивает жар тепла идущего по моим сосудам. Шуншин, удар нукенина отвожу в сторону, заворачивая его руку и пробиваю грудь Райкири образованного на кончике клинка, эту тварь пробивают заряды электричества. Я вижу как в замедленной съемке нити вылезшие по всему телу пытаются нанизать меня. Камуи, и они беспрепятственно проходят через меня. Он взбухает изнутри темными щупальцами, как косы состоящие из темных нитей. Вой рождающийся изнутри клубка тьмы — наказание за самоуверенность.       -Я готов умереть, но я не хочу. -Ты же боишься смерти — «Бессмертный Демон Скрытого Водопада». Мой голос из состояния бестелесности звучит как шелест опавшей листвы.       -Твое сердце будет моим!!! Свистящее рычание доноситься от твари, минуту назад бывшей человеком. Я вижу потоки чакры и три источника в этом кубле тьмы. Шуншин, и я поплатился получив удар жгутом по корпусу. Улетая в сторону, я опять вхожу в Камуи, и щупальца вытянувшиеся на десять метров пробивают пустоту. Глаз нещадно жжет, кровь стекает по губам и я понимаю, что мне не достать его будучи в этом измерении. Решение безумным огнем растворилось в моем сознании выжигая все лишнее, но перед этим я все же попробую выжить. Покров молнии, и на сумасшедшей скорости складываю печати Великого Порыва, тысячи лезвий волной надвигающиеся на Какузу, поглощает волна огня, и я слышу его шипящий голос смазывающийся в вой:       -Адская Боль, и следом -Ужасающее Давление. Шаринган простреливает болью, когда я вижу полу-человека полу-монстра складывающего печати, с его груди в копошении нитей сплетаются лица выдыхающие ужасающие техники. Блядь, нет выбора. Вся доступная чакра идет в покров молнии и шаринган, высушивая меня до капли, я вижу как вал ревущего пламени из самой бездны уже в метре от меня. Прокол Камуи в скопление гнилостной чакры впереди, боль пробивающая разрядами молнии, и я материализую себя в клубе копошащейся тьмы. Боль давления со всех сторон, я с яростным криком, разрывающей боли в голосовых связках, отдаю всего себя покрову слепящих белым светом молний в ореоле тьмы. Вся чакра уходит в кокон, отдающий энергию в ближайший проводник. Вой идущий со всех сторон оглушил меня.       Вспышка. Я стоял на коленях на запекшейся земле и безумно хохотал. Обрывки опаленных нитей создавали видимость трещин на раскаленной пустоши.       -Учи физику гандон!!! Я ору в стальное небо, давящее облаками к земле, солнечные лучи пробивали массивных гигантов, образуя полосы и предавая металлический блеск. Миг и стена дождя опускается тугими потоками на расплавленную землю, облака пара стремятся примкнуть к своим братьям в небе, создают молочную завесу над местом битвы. Только искаженный смех доноситься из облака, где человек стоя на коленях, подставив лицо ливню, безумно смеется, ощерив рот в безумном оскале, в который попадала вода смешанная с кровью из правого глаза, что горел багровым пламенем. Камуи, Хаку вываливается с воронки в метре от земли, его глаза расширены в ужасе и страхе, холод мертвого мира вырывается из слабо-контролируемой техники, превращая горячий пар в колючие снежинки.       -Ученик, собери трофеи и оттащи меня подальше, когда отрублюсь ко мне не подходить, очень тебя прошу. Затухающий взгляд шарингана улавливает лишь серьезную мордашку малого и я проваливаюсь во тьму...              POV Юки Хаку              Учитель забросил меня в свой мир. Узнав на что он способен, я назвал его богом. »-Нет шкет, я не бог, богов не существует потому что они бы разрушили этот жестокий мир или хотя-бы вмешались что-бы остановить нас.» Он тогда с грустной улыбкой, погладил меня по голове. Ладно, решил я, он не бог. Но он великий шиноби, возможно про него когда-то сложат легенду, похожую на те, что он рассказывал мне. Но все равно я волновался за него, за те восемь месяцев, что я провел рядом с ним, я получал только добро и заботу. Он был строг, но всегда объяснял причины своего недовольства. Он научил меня читать и писать, хотя теми книгами что я читал и по которым учился, были: Книги Бинго и маленькая азбука купленная на при-портовом рынке страны Волка. Он научил меня управлять чакрой, преобразованию в стихийную тоже учил но единственная стихия которая получалась была льдом — Хъётоном. Он просил не расстраиваться:       »-В твоем возрасте и с таким хреновым учителем, тебя можно считать гением ниндзюцу.» Я не считал что он плохой учитель, так же как и не считал себя гением. Я теребил свой трофей, закрепленный нитью на косичке. Тогда совершив свое первое убийство я испугался.       »-Убивать ведь плохо?» Я спросил об этом сенсея только через две недели после происшествия. Он тогда был мрачен, объяснив это тем, что его особая техника вытягивает всю тьму из души даря силу и ярость.       »-Хаку, убийство себе подобных это в нашей природе, но избегая бессмысленных жертв — это то что отличает нас от бешеных животных. -Если я стану таким — убей меня, если ты падешь, я окажу тебе милосердие.» Мы тогда долго говорили о смерти и жизни, учитель поделился своим виденьем, своим кодексом, который не дает ему пасть во тьму.       »-Малой, если хочешь чего-то добиться в этой жизни, то ты должен поставить себе цель, мечту.»       »-А какая ваша цель?» Мне было очень интересно, мы сидели под раскидистым деревом у костра, я тренировался писать правильно кандзи, а сенсей глядя одним глазом, поправлял.       »-Моя цель, проста и одновременно сложна, ты ведь знаешь у меня есть брат и отец — они моя семья. -Я хочу защитить дорогих мне людей, ты тоже в этом списке, я отвечаю за тебя перед самим собой. -А главный судья и палач в твоей жизни -это ты сам.» Я долго думал о словах Шо-сенсея. И пришел к выводу что он прав. Я был задумчив после того разговора и учитель заметил это:       »-Нагрузил твой маленький мозг, эмм пока маленький... Не парься короче, вырастешь сам поймешь и осмыслишь все, что я тебе сказал, ведь ты сам будешь принимать решения и их последствия.» Я запомнил каждое слово, и я когда-нибудь пойму его...       Миг, и рваная воронка техники сенсея, вывела меня из воспоминаний. Я испугался когда не ощутил твердую землю под ногами. Вокруг вился буран из острых снежинок, сенсей стоял на коленях, в его безумном взгляде багрового додзюцу я увидел усталость. Слова вырывались из под полумаски рваными порывами ветра:       -Ученик, собери трофеи и оттащи меня подальше, когда отрублюсь ко мне не подходить, очень тебя прошу. Он начал падать на спину, его кровавый глаз закатился... Чакро-истощение, видели-плавали как говорил сенсей. Распечатав из свитка укрепляющий стимулятор и бинты, честно смародеренные у облачников, я остановил кровь из пореза на бедре, вколол в шею инъектор и схватив тяжелое тело, оттащил на двести метров вперед, оставив его в ложбинке покрытой чахлыми деревьями и кустами, везде были болота и топи, с редкими вкраплениями островков и холмов покрытых камышами. Вернувшись к заснеженной пустоши поля боя, я начал собирать обрывки одежды и каких-то нитей, наткнулся на оплавленный протектор и металлический тубус — скорее всего со свитками. Прихватив все с собой, я пораженно уставился на клубок нитей размером с мою голову. Он перекатывался, образуя лицо с зубастой пастью, лишь ярко-зеленые глаза на красной радужке с безумием и жаждой плоти смотрели на меня. Печать концентрации и клубок тьмы с уродливой пастью покрывается льдом, образуя мутноватый кристалл, промораживающий насквозь гадкое существо. Замотав замороженного уродца в распечатанный плащ, я потащил трофеи к сенсею. Усевшись за два метра от него, я начал разводить костер, придется распечатывать запас хвороста, потому-что сенсей проваляется без сознания дня два. Ладно, где там книга Бинго Ивы, перечитаю-ка её, нужно убить время...