Сердца и сердечки

Руслан даже не успел испугаться за свою жизнь, потому что всё произошло слишком быстро. По ощущениям, стрела расщепилась на множество крохотных точек, они облепили парня со всех сторон, присосались и резко вывернули наружу, вытолкнув из него весь воздух. Боли не было, но ощущение, что тебя вытрясли, как пакет с конструктором, и теперь этот конструктор пересобирают, было не из приятных. К тому же невероятно сильно кружилась голова, так, то в глазах потемнело. Он пытался удержаться на ногах, и даже пару секунд преуспевал в этом, но потом в голове точно тяжело перещёлкнуло огромное колёсико сейфа, и тело внезапно отказало ему. Он бы непременно упал, если бы не сильные руки, подхватившие его. — Тихо, тихо, — шептал Юлий ему на ухо — ты, главное, в обморок не падай. — Я готов упасть в обморок, если меня откачивать будешь именно ты. — прохрипел Руслан и внутри очень удивился: какими же чужими казались эти слова. Хотя нет, вовсе не чужими, своими, правильными, самыми нужными сейчас. — На самом деле, для тебя — всё, что угодно. — добавил он твёрдо, заплетающимся языком. Тушенцов почувствовал невероятную потребность в том, чтобы посмотреть на Него хоть на секунду, хоть на мгновение заглянуть в Его прекрасные, невероятные, самые красивые в мире глаза. Он весь самый красивый, весь, до последней молекулы, и это Руслан мог понять, даже просто держа Его за руку. Какой Он тёплый и сильный, как вкусно бьётся в Нём пульс — Тушенцов знал, что собственное сердце, захлёбываясь в чувствах, стремится подладиться под Его ритм. В солнечном сплетении сладко потяжелело, дышать стало невероятно трудно, стоило лишь их взглядам встретиться. Юлий смотрел на него напряжённо, но какая разница, когда он просто смотрел на него, именно на него, только на него? Этого, конечно же, не было достаточно — с Ним «достаточно» вообще приобретало неопределённые пределы где-то в районе бесконечности. Но придвинуться ближе тоже казалось невозможным. Руки, ноги — всё тряслось от одного лишь прикосновения, и Руслану казалось, что прикоснись он сильнее, прижмись, и уж тем более (одна мысль об этом заставляла колотиться сердце как сумасшедшее) поцелуй, он точно познает, что такое — смерть от счастья. Но в конце-концов, пока сам Тушенцов не отойдёт, не отодвинется, восхитительная вечность рядом не прекратится. А Он ведь точно не прервёт прикосновение, уж на это Руслан потратит столько сил, сколько потребуется. Что Ему нравится? Кто Ему нравится? Неважно, ведь Руслан будет для Него совершенно любым, лишь бы быть Его. А если кто или что угодно посмеет этому помешать, то Руслан совершенно точно готов собственными руками… — Достаточно. — отрывисто бросил Юлий и прочертил рукой изящную дугу снизу-вверх, так, словно отгонял мух. И тут Руслана точно выбросило из тёплой радуги на асфальтовую обочину. Он закашлялся, хотя кашлять не хотелось. Конечности ощущались так, словно только отошли от онемения. Он провёл рукой по губам, стирая незаметную до этого жидкость. Рубашка тоже была мокрой насквозь от слюны и пота. При мысли о том, что он вешался на Юлия, истекая томной слюной, его передёрнуло, и посмотреть ему в глаза стало совершенно невозможной задачей. А ведь самому Руслану на тот момент все его мысли казались вполне обоснованными и разумными! — И что… — выговорил Руслан потрясённо — Что это было? Юлий молча протянул ему носовой платок. Руслан взял его почти наощупь, поскольку заставить себя поднять взгляд всё ещё не мог. — Это, дорогой мой, то, как ощущается влюблённость в меня. — Ох ёбанный ты ж…! — дёрнулся Руслан, не найдя лучших слов. За всеми этими скачками и попытками привести свой организм в норму после них, он совсем забыл, что конкретно вызвало эти проблемы — Так ты действительно… Купидон? — Приятно познакомиться. — вежливо ответил Юлий и вновь протянул Тушенцову руку. Тут взгляд наконец пришлось поднять, несмотря на то, что поднимался он так тяжело, словно на него повесили двухсот килограммовую гирю. На губах Юлия играла всё та же обычная невозмутимая улыбка, однако глаза оставались обеспокоенными. В этих глазах Руслан, как ни старался, не смог разглядеть ни намёка на брезгливость или отвращение (и от этого где-то под рёбрами тянуло так нежно, что было бы проще списать это на последствия заклинания). И на перекрёстке десятка любопытных взглядов два Купидона на равных пожали друг другу руки. И тут наконец колёсико невидимого сейфа окончательно щёлкнуло в другую сторону, Руслану вернулась его деловая хватка и он смог хоть немного осознать, что только что случилось. — Но как… Как это возможно? Магии ведь не существует. И как ты вообще стал… таким? Упал с небес? Тебя укусил радиоактивный кролик? — засыпал он — подумать только, настоящего бога! — вопросами на одном дыхании. Юлий, глядя на его взбудораженность и не прекратившийся, а только возросший интерес, окончательно расслабился. — А вот это уже история для другого раза. — с привычной ленцой прервал он поток словоизлияния — К тому же, если я тебе расскажу, это испортит всё веселье. От досады руки Тушенцова сами сжались в кулаки. Тысяча амурчиков ему в задницу, вот уж где фирменная таинственность Юлия была совсем не к месту! Но ответы были нужны ещё сильнее, чем до этого, поэтому Руслан решился на важный шаг. Наверняка где-то внутри «Dark Angel» можно найти то, что ему нужно. Ведь если клуб содержит в себе комнату с камерами, он должен содержать в себе комнату с объяснением для новичков, где понятным языком рассказывается, зачем, как и для чего всё это работает. Верно? Ведь верно же? Руслан рванул к дверям, но внезапно сильные руки затормозили его движение, заломили руку — не больно, но весьма чувствительно — и прижали его к стене. Он и пикнуть не успел.  — А ты настырный, не так ли? — Юлий дышал подозрительно тяжело и шептал ему это на ухо с почти-агрессией. У Руслана закружилась голова от одной мысли, насколько же он близко — И тороплив. Надеюсь, это не распространяется на все стороны твоей жизни… — он выдержал непозволительно долгую театральную паузу, в ходе которой Руслан успел, по ощущениям, облиться потом раз пятнадцать и так и не придумать, что он будет объяснять окружающей их толпе — в бизнесе, к примеру, торопливость ни к чему. — Купидон сделал ещё одну паузу, точно раздумывая, но Руслан знал, что тот просто выбирает из кучи идей в своей голове. Это же Купидон, у него всё и всегда запланировано заранее и взято под контроль. Даже Руслан, нет, в особенности Руслан! — Хочешь, заключим сделку? Я разрешу тебе ходить везде, где тебе захочется… — Тушенцов торопливо закивал. Купидон ослабил хватку, и парень отлип от стены, потирая локоть для вида, ведь рука даже не болела. А под пиджаком он не казался таким уж сильным! — Вот только… Как ты сказал тогда? — по-лисьи хитрые глаза накрепко цепляют взгляд, а Тушенцов уже даже не пытается скрыться от них — «Даю тебе пять минут, время пошло». — саркастично спародировал он, превратив, как казалось Руслану, взрослую реплику уверенного в себе бизнесмена в тупейшую детскую выходку. — Всё, что ты успеешь найти и рассмотреть, останется с тобой, в твоей памяти. После этого я отвечу тебе на все вопросы, которые будут конкретными, а затем выпущу тебя из здания, и ты никогда, слышишь, никогда, не вернёшься сюда. Согласен? Руслан торопливо закивал. А что ему ещё оставалось? Только надеяться, что Купидон не передумает для того, чтобы добавить более жёсткие условия. Впрочем, глава подпольной организации, очевидно, не был садистом — всего лишь действовал в своих интересах. Даже, честно признать, шёл на уступки, которых Руслан не понимал, и сам бы не сделал. Но Юлий их делал, а значит, Руслану нужно было вести себя максимально покладисто.  — Вот теперь время действительно пошло. — снисходительно бросил Купидон. В этот раз Тушенцов позволил себе сорваться на бег сразу, ибо каждая секунда была на счету. В голове отпечаталось лишь одно: найти. Найти, раскрыть, понять, узнать, выяснить, разобрать этого Купидона по кирпичикам. Но для этого придётся поторопиться. В начале Руслан обшаривал каждый сантиметр первых попадающихся комнат. Но наткнувшись на несколько кладовок с хламом для клуба, он, наконец, вспомнил, что это — не квест. А здание принадлежит организации, что значит, что рядовой рабочий должен с лёгкостью отыскивать нужную комнату. Так что дальше он начал просто заходить, осматриваться и выходить обратно, а затем и вовсе бросал взгляд от двери, закрывал и уже не бежал, а просто быстро шёл дальше по коридору — сидячий образ жизни давал о себе знать. Неприятная отдышка раздражала, кровь пульсировала в ушах, и он совершенно не представлял, сколько времени прошло — телефон, судя по всему, второпях остался дома, а наручные часы никогда не были его привычкой. Здание казалось бездонным. Уже в третий раз Тушенцов натыкался, казалось, на совершенно идентичную комнату. Он позволил себе остановиться и задуматься: у них просто много одинакового хлама или же он ходит по кругу?.. И в этот момент он услышал шаги. Шаги были спокойные и уверенные, такие, словно человек хотел, чтобы его услышали. Чтобы Руслан его услышал. Чтобы запаниковал, заметался и юркнул в первую попавшуюся комнату, закрывая за собой дверь максимально тихо. И Руслан, в принципе, решил, что кто он в этом месте такой, чтобы не потакать желаниям хозяина, особенно когда так сильно нужно всего-то немного времени. Тушенцов прижал ухо к двери. Шаги подошли к двери — одна из самых нервозных ситуаций, кажется, во всей жизни Руслана — однако прошли мимо без остановки и постепенно затихли. Брюнет смог наконец-то спокойно вдохнуть и оглядеться, куда же его, собственно, занесло. Это был небольшой архивчик, в котором, собственно, не находилось даже банального стола со стулом — только металлические полки с синими — кажется, ещё никогда Руслан так сильно не радовался этому цвету — папками. Такие места частенько создавались для описи имущества. Брюнет от скуки взял одну из папок с какой-то из верхних полок и открыл. И с первого взгляда он понял, что сорвал джекпот. Дело №11. — гласил напечатанный на машинке (кто ещё печатает на машинке?) текст — Инъекция совершена в 20:31 14.02.1976. Объект: любовь (тип: эрос*) к бывшему мужу. Субъект: Донская И. Н. «Так это список его клиентов! — развеселился Тушенцов — А вдруг я и себя найду?» Дальше шёл какой-то список дат и непонятных сокращений, поэтому Руслан пробежался по ним наискосок и сразу дошёл до середины страницы, где, судя по всему, подводился итог дела. Итог гласил: Результат: Провалено. Субъект ликвидирован. От слова «ликвидирован» Тушенцов почувствовал, как к горлу холодными мурашками подбирается паническая тошнота. Что бы конкретно это слово ни значило, оно совершенно точно связано с чем-то плохим. Какой-то умелец, к тому же, напечатал «Провалено» красными чернилами, видимо, для подчёркивания гнетущей атмосферы такого официального выражения. Выражения о чьей-то…? Руслан быстро перелистнул несколько страниц в надежде на то, что всё станет немного лучше. Дело №16… Провалено. Субъект ликвидирован.  — Это всё что… — упавшим голосом пробормотал Руслан — Записи о мёртвых клиентах?! Взгляд сполз по странице ниже. Дело №17… Субъект… Дверь резко распахнулась, и сильная рука выбила у него папку. Листы разлетелись по полу. На некоторых из них, как раны, горели красные «Провалено». Папка свалилась точно Тушенцову на ногу, но ему показалось, что это упала надгробная плита. — Вижу, ты добрался до моего архива. — голос Купидона был недовольным, впрочем, не таким недовольным, какой должен быть у человека, главный секрет которого раскрыли. — Держись от меня подальше! — закричал Тушенцов, подавляя желание метнуть что-то ему в голову. Красный больше не казался просто надоевшим цветом, теперь это был цвет крови, всей крови на его руках, крови всех шкафов, полок, папок и строчек. Нет, это не папки — настоящие труповозы, где каждое тело завёрнуто в прозрачный файл, тщательно опечатано, отмечено и теперь молча гниёт, разумеется, по установленному порядку. От представленной картины Руслана затошнило. — Ты… убийца! — не имеющий возможности кидаться предметами, он бросал ругательства, в надежде, что хотя бы это пошатнёт невозмутимость Купидона — Чудовище! Монстр, настоящий монстр! Глаза Купидона резко потемнели, а челюсть закаменела. Он почти не хмурился, но вся его сущность была исполнена такого чудовищного холодного презрения, что Руслану было бы, кажется, куда проще, используй тот тактику обычной агрессии. — Я никогда никого не убивал. — обронил он, прежде чем окончательно превратиться в гранитную глыбу — Но раз ты так хорошо всё знаешь, — его язвительность была такой ледяной, что пресловутая месть, положи на их на одно блюдо, поёжилась бы — думаю, тебе не нужны мои ответы, а раз ты меня так боишься, тебе тем более будет приятно поскорее распрощаться с этим местом. Идём. — покровительственно кивнул Купидон, и Тушенцов не смог отказать. И как бы ему ни хотелось думать, что всё это — меры предосторожности по отношению к ужасному монстру, внутри он слишком хорошо понимал, что натворил что-то действительно… неправильное. Шкодливого школьника впервые заставили почувствовать вину за свой поступок. Он сделал Юлию больно, очень больно, иначе он бы не закрылся так — резко и непоправимо. Он бы, наверное, кричал, или отшутился, будь это простой обидой. Но здесь что-то большее. Что? И на этот раз этот вопрос совершенно точно волновал его сильнее, чем «Почему я переживаю за чувства убийцы своей девушки?». — Стой, подожди! — Тушенцов инстинктивно уцепился Юлию за рукав (как школьник, в самом деле!) и, осознав это, поспешно отпустил — Прошу, один вопрос! Есть ли в какой-то из этих папок… — он на секунду запнулся — я? Юлий даже не обернулся. — Нет. — тяжело бросил он — Твоё дело ещё не завершено. Юлий больше ничего не добавил, только шёл быстро, широким шагом, безошибочно угадывая направление в бесконечных коридорах, так, что Руслан едва поспевал за ним. Тушенцов отлично понимал, что времени у них не так много, а поэтому страх и обиду следовало засунуть куда подальше как можно скорее. — Прости меня. — наконец сознался Руслан. Он не мог вспомнить, когда его голос звучал так же виновато; а от мысли, что чувствовал он себя так же, становилось не по себе — Я просто… очень испугался за Настю. Я не хотел тебя разозлить. — он сделал паузу, ожидая приступа стыда за такое безоговорочное признание чужой правоты, но ощущал лишь облегчение — Как они все умирают? Купидон молчал, а Руслан терпеливо ждал, не имея права поторопить. Наконец блондин заговорил — правда, без тени смягчения. — Разбитое сердце. В прямом смысле, кстати. Правда, насколько я знаю, врачи обычно воспринимают это как инфаркт. Руслан хотел уточнить подробности, но заметил вдалеке дверь с горящей зелёным табличкой «ВЫХОД» и решил отложить эти расспросы на неопределённый срок. — Я могу как-то её спасти? — просто торопливо спросил он. Юлий дошёл до двери молча. Руслану стало казаться, что он уже не ответит. — Не ты её убивал, а потому её жизнь не от тебя зависит. — туманно проговорил блондин — Скорее, тут играет роль ход обстоятельств. Щёлкнул замок. — Прощай, Руслан. — сказал Купидон, и Тушенцову показалась в его голосе тень сожаления. Или, может, он снова надумывает себе всякое? Руслан не помнил, как оказался за порогом, как добрался до дома, как поднимался на свой этаж — лестницы этого дома, кажется, никогда не использовались так часто, ведь обеспеченные люди предпочитают сохранять энергию. Только брюнет был готов поспорить, что никто из них не был в ситуации, хотя бы приблизительно похожей на его. Он бесшумно повернул ключ в замке, повесил пальто, бегло оглядев всё вокруг в поисках камер, прошёл в спальню и окинул долгим взглядом Настю, мирно посапывающую в его кровати. Её красные волосы разметались по подушке, и с содроганием подумал о том, что в любой момент, когда неизвестный «ход обстоятельств» так захочет, красное может уже не разметаться, а растечься. Что вообще может быть разбитым сердцем, особенно в прямом смысле? Чёрт возьми, он узнал так много и одновременно так мало! Настя шумно заворочалась и подняла голову.  — Русь? — сонно промычала она — Что-то случилось?  — Ничего. — Тушенцов изо всех сил попытался придать своему голосу максимум успокоения, понимая, что этим он не успокоит и сонной кошки — Всего лишь ходил на кухню выпить воды. Засыпай. Ну, возможно, с кошкой бы и не вышло, а с человеком получилось. Настя угукнула, перевернулась на другой бок и засопела снова. Похоже, она даже до конца не осознала, что просыпалась. Руслан внезапно почувствовал себя необычайно жалким и никчёмным. Вот он, парень в пропахшей потом футболке, — сейчас, когда Юлий не отвлекал на себя все сто процентов рецепторов, Тушенцов почувствовал это — замёрзший снаружи (из-за февраля) и внутри (из-за обиды того, чья обида, казалось бы, не должна беспокоить), пытается бороться со смертью. Он почувствовал себя таким маленьким и уставшим, что хотелось забиться в трещинку в полу и уснуть там, хотя в его линолеуме в жизни не было трещин. Впрочем, Руслан понимал, что всё равно не заснёт — слишком много мыслей теснилось в голове, чтобы среди них нашлось место овечкам и их пресловутому заборчику. Так и вышло. Он промаялся всю ночь, строя теории, одна другой хуже, и смог забыться беспокойным сном лишь под утро. — Руслан! — разбудил его воодушевлённый возглас Насти — Проснись, на работу опоздаешь. — Ох… — Тушенцов приподнялся на локтях и протёр глаза. Сколько он спал? Часа два? А по ощущениям, количество часов его сна уходило в минус. — Кажется, будильник не сработал. — зачем-то пояснил он то ли Насте, то ли себе — А ты чего так рано? — Просто выспалась. — девушка мечтательно улыбнулась. Она была уже при полном параде, причёсана и накрашена, по крайней мере, насколько Руслан мог судить своим наполовину функционирующим с утра зрением — Твоё присутствие рядом делает меня такой спокойной. Кажется, я давно так хорошо не спала. В голове всплыла вчерашняя ночь, и Руслан мгновенно почувствовал сильнейшее отвращение ко всему, сказанному девушкой. Он осознавал, что она не виновата, но от мысли, что всё это — каждое слово, каждый звук, каждый миллиметр улыбки — ложь, хотелось сбежать куда подальше. Тушенцов торопливо вскочил с кровати и принялся искать свои вещи, старательно не глядя на девушку. Голова сильно кружилась, но он пытался не обращать на это внимания. — Если ты ищешь рубашку, — подала голос наблюдающая за его метаниями Шпагина — то я забросила её в стиральную корзину. Сегодня без Костюма Настоящего Купидона, извини. Руслан мысленно грустно хмыкнул. Нет, как Настоящий Купидон он уже не сможет выглядеть при любой одежде. Забавная метафора: он может иметь при себе хоть тысячу рубашек, но цвет всегда будет не тот.

* * *

Когда Руслан чуть не запнулся о порожек квартиры из-за того, что не заметил его, попал на кнопку лифта с третьего раза, а на кнопку выхода — с пятого, он решил, что пытаться водить машину в это утро — чистой воды самоубийство, поэтому ехал в метро. Его организм, судя по всему, на уровне инстинктов вспомнил со студенческих времён, какого это — спать в совокупности часа два и оставаться живым наутро, поэтому сила воли в сочетании с литровой бутылкой флэша придали ему сил даже не опоздать на работу. Кашин, к счастью, уже был здесь.  — Здорово, Купидон. — Даня даже поднялся из-за своей стойки ради рукопожатия. Руслана передёрнуло.  — Не называй меня так.  — А как тогда? — захлопал глазами ошарашенный Кашин — По имени что ль?  — Нет… — неохотно попытался выкрутиться Тушенцов, но сил не было даже на оправдания — Забудь. — просто мрачно бросил он. — Что ты там хотел? — в конце концов, лучшим решением всегда является перевод темы, верно?  — Хотел спросить, нашёл ли ты что-нибудь новое про того крипового мужика. — пожал плечами Кашин с лицом «да и хуй с ним» и сел обратно: к выкрутасам своего начальника он успел привыкнуть. Руслан уже хотел шикнуть на подопечного, но вспомнил, что камеры Купидона не фиксируют звук. С другой стороны, он может догадаться, о чём они говорят, по его эмоциям. Да и вообще, осторожность не повредит! Нужно найти место, где точно некуда прикрепить камеры. И нет, само собой он не параноик!  — Идём за мной. — бросил Руслан — Надо кое-что рассказать. Когда здание «Стрелы Купидона» ещё принадлежало кафе, у этого самого кафе имелась лёгкая лесенка, ведущая к выходу на крышу. На крыше располагалась чудная веранда для летних приёмов. Там размещались столики на витых ножках и свечи в подсвечниках, кажущиеся частью растительного орнамента, а изящный заборчик по краям, увитый декоративным плющом, не только удерживал от падения, но и радовал глаз даже самого придирчивого посетителя. Но плющ отцвёл, а остальное чрезвычайно жадные предыдущие хозяева помещения унесли с собой. Разве что несчастный заборчик не выдрали, и то хорошо. И, только переехав, Руслан, конечно же, покрасил заборчик в белый — так, что издалека он выглядел как ручная вышивка — но для чего может пригодиться крыша своднику, он не знал. Поэтому Тушенцов снёс лестницу, купив вместо неё раздвижную стремянку и спрятав её в кладовке рядом до лучших времён, и крыша оказалась благополучно заброшена. В настоящее время её посещал только частый Питерский гость — дождь, голуби, которые там же и гадили, и Даня — покурить, пока «босс» не видит. Щелчок ключа в замке крохотной кладовки, запах пыли изнутри, грохот металлической лестницы, быстрый подъём — и два человека оказались наверху. — Хорошо, — Руслан выдохнул, собираясь с мыслями — а теперь послушай и только попробуй перебить. — такими словами он начал свой прерывистый рассказ, пожалуй, даже слишком эмоциональный для официального отчёта. Хотя на самом деле здесь не было никакого официального отчёта, как и работодателя с работником не было. Было двое друзей, один из которых, активно жестикулируя и путаясь в словах от волнения, рассказывал какую-то странную сказку об огромной организации в здании, живущем по своим законам, про комнаты с файлами влюблённых и мёртвых людей, про зал с камерами и волшебное заклинание, превращающее человека в одержимое животное; а другой, терпеливо слушая, скуривал одну сигарету за одной, зная, что сейчас за «вонючий дым» его никто ругать не будет. Когда воцарилась пауза, в ходе которой Руслан следил за рукой Кашина, пытаясь поймать момент, когда он достанет из кармана телефон и наберёт 02, Даня вытащил сигарету изо рта и заговорил. — Расскажи мне это кто угодно, я бы посчитал его ёбнутым. Но я хорошо знаю тебя и знаю, что такие шутки не в твоём вкусе. Кроме того, я видел того жуткого мужика, видел фотку старой газеты и то, как он исчез из коридора. — рыжий ещё раз затянулся и подытожил — Так что я верю тебе. — Даня! — обрадовался Руслан — Блять, спасибо тебе огромное! — счастливо выругался он, но потом немного озаботился — Ты же мне поможешь? Кашин прыснул и слегка подавился дымом. — В чём? Бороться с бессмертным божеством? Щас! — Да не бороться! — нетерпеливо пояснил Тушенцов — Это я уже обдумал. Он отменил заклинание, которое скастовал на меня, одним движением руки — значит, вполне может отменить и Настино. Нужно только как-то… — Тушенцов нервно щёлкнул пальцами, подбирая нужное слово — как-то манипулировать им. — Если я смотрел сериалы про гангстеров, не значит, что из меня невъебаться манипулятор! — удивлённо возразил Кашин. Руслан притих. Даня ненадолго замолк, уставившись в одну точку. Тушенцов терпеливо ждал, что придёт ему в голову. Рыжий, конечно, иногда казался слишком грубым и даже диковатым, но тугодумом он совершенно точно не был, как бы ни хотел им казаться; а идеи, приходящие ему в голову, даже если и были чудаковатыми, то уж точно отличались оригинальностью. — Ну, вроде как, в фильмах люди обычно давят на что-то, важное человеку. — неуверенно сказал Кашин — Подумай, что он любит? — Красный цвет? — предположил Руслан. — И что ты сделаешь с красным цветом? — хмыкнул Даня — Пригрозишь перекрасить его клуб? Думай дальше. Что ему нравится? От этого вопроса Руслану почему-то стало очень неуютно. Какое-то очень смутное неприятное воспоминание тыкалось в черепную коробку изнутри от этих слов. Он поёжился и плотнее запахнулся в куртку. — Что-что… — проворчал Тушенцов — Выёбываться ему нравится. Монологи пафосные толкать. Заставлять нервничать. Обращать на себя внимание. Вести себя как педик… — Стоп-стоп-стоп. — замахал руками Даня — Хватит. Руслан недоверчиво поднял на него взгляд. Кашин светился идеей.  — Что такое? — осторожно, чтобы не спугнуть светлую мысль, спросил Тушенцов — Ты до чего-то…  — Он делал это с кем-то, кроме тебя? — вдохновлённо допытывался Кашин. Руслан задумался.  — Ну, на моей памяти нет, — неуверенно ответил он — но…  — Вот оно! — Даня раскинул руки так, как, наверное, раскидывает на небесах Альберт Эйнштейн, когда с интересом узнаёт новую историю из своей жизни в постах ВКонтакте — Надо было изначально ставить вопрос не как «что», а как «кто»!  — И кто? — с недоверием поинтересовался Тушенцов, не особенно понимая, к чему он клонит.  — Ты! — уверенно выдал Кашин. — Я?! — ошарашенный Руслан не мог поверить своим ушам — Дань, ты ёбнулся?!  — Ну сам посуди, — разъяснил он с видом человека, не усомнившегося в своих словах ни на секунду — Все эти допуски, демонстрации, уступки… Он привлекает твоё внимание! Он флиртует! — Я был уверен, что он так шутит… — выговорил Тушенцов и постарался сосредоточиться на его словах, хотя первичный смысл вопил, что всё это — полнейшая бредятина. По всему выходило, что Кашин вроде бы и прав… если не переносить это на себя, и уж тем более не переносить на отношения их двоих.  — И что ты предлагаешь? — попытался смириться Руслан с мыслью, что из слезливой истории о трагическом страдании от рук жестокого психопата, Кашин вывел историю странного ловеласа и тупого Руслана — Сымитировать киднеппинг и потребовать в качестве выкупа расколдовать Настю?  — Да нет же! — снова растолковал Даня, похоже, всерьёз воодушевлённый своей идеей — Смотри, ты — специалист по тому, чтобы заставлять людей влюбляться, да? Так заставь его влюбиться в себя! С каждым сказанным Даней словом Руслан чувствовал, как шестерёнки в его голове замедлялись и нещадно скрипели.  — Заставить… влюбиться… в меня? — выговорил он.  — Да, заторможенный ты мой! — подтвердил Кашин — Именно! Он, такой одинокий и холодный, — начал Кашин пронизывающие псевдо-былинные завывания — и ты, такой… — Даня слегка смутился, но быстро закончил — да хуй знает…  — Эй! — возмутился Тушенцов.  — Купидон и Купидон, — продолжал Даня, игнорируя выкрики — два равных по силам соперника. И вот, влюблённость, страсть, огонь, а там уж…  — А там уж и тюрьма. — саркастично закончил Руслан — Мне напомнить тебе, что мы в России?  — Так тебе не нужно вступать с ним в отношения по-настоящему. — Даня, похоже, уже устал оттого, что Руслан не впитал каким-то образом все его мысли прямо из мозга, и их приходится разжёвывать — Просто намекни, что не против того, как он за тобой ухаживает…  — Он не!.. — заспорил Руслан.  — Мы это уже обсудили, он да. — уверенно перебил Кашин.  — Ну значит я не! — не отступал от своей идеи Руслан.  — Что «ты не»?  — Не гей! — Тушенцов даже не знал, почему так активно сопротивляется, оспаривая чуть ли не каждый Данин звук (может быть потому, что от одной мысль о том, что у Юлия могут быть к нему действительно какие-то чувства, его совершенно позорно бросало в жар?), но упорно продолжал.  — Ну смотри, либо ты «не гей», либо спаситель жизни своей возлюбленной. — прямо заявил Кашин — Выбирай сам. Руслан вздохнул. Чувство ирреальности, такое, словно он вот-вот должен проснуться, не отпускало его до сих пор.  — То есть, давай подытожим: твоя идея в том, чтобы я лёг под бессмертного магического убийцу?  — А твоя идея в том, чтобы подвергать свою жизнь, и далее по списку, опасности ради тёлки, которая тебя отшила. — парировал рыжий — И у кого из нас тут ещё бредовее идеи! — Но должен же быть другой способ! — предположил Тушенцов на грани отчаяния.  — А у тебя этот «другой способ» есть? — отрезал Даня. Руслан заткнулся.  — …нет — тихо проговорил он.  — Извини, я не расслышал! — ядовито уточнил Кашин.  — Я сказал нет! У меня его нет! — припечатал Тушенцов, тем самым выдавая своё безоговорочное поражение.  — Вот и молодец. — смягчился Даня — И вообще, твой зад — не такая уж большая цена за человеческую жизнь. Тушенцов поёжился, и только отчасти — от холода.  — Когда ты так говоришь, это звучит ещё омерзительнее. — признался он — И вообще, кто там настаивал на «просто притвориться»?  — Хорошо, раз уж ты согласен, — с лёгкостью проигнорировал Даня его ответ — какой у тебя план? Не знаю насчёт тебя, а у меня дома не завалялось книжки вроде «Как выебать злого бога: издание для чайников». — к Кашину начала возвращаться его неизменная ирония. И как бы Руслан ни хотел посчитать и все остальные слова иронией, мозг подкованного сводника уже начал вращаться в сторону создания идеального свидания. Ведь если смотреть на них двоих как на случайную пару, можно забыть о том, какой эффект на него самого оказывает Юлий, находясь в радиусе пяти и особенно менее метров рядом.  — Несмотря на идею, — медленно выговорил Тушенцов, всё ещё сконцентрированный на сцене внутри своей головы — которую я везде пропагандирую: «Не стоит меняться ради своего возлюбленного, настоящая любовь полюбит вас настоящими», мне всё-таки придётся слегка подкорректировать свой вид.  — И каким же образом? — с искренним интересом поинтересовался окончательно успокоившийся Кашин. Он знал: в этой среде Руслан на своём месте, а на своём месте он творил настоящие чудеса.  — После работы я еду за ебучей красной рубашкой. — улыбнулся Тушенцов — Ты со мной?