Ангел

Итак редкая листва деревьев, порыжев опадала вниз, оседала на земле большими копнами перьев, создавая тем самым упругую подушку. Дожди всё не шли, и температура тоже — отказывалась падать. Выбросов, как ни странно, не было последние два месяца, со времени того необычного случая с Ангелом. После этого — подобного не происходило, ведь вся система работала от накопления в нервной системе девушки эмоций, а на это уходило, судя по всему много времени. Вся команда сдружилась, Рыжик и Ангел продолжали вселять во всех надежду о светлом будущем, и являлись по-сути сердцем команды; доктор и Ворон были мозгом; а Берсерк, Романтик и Резец — ударной силой, воторой кстати часто попадал в разведку с Ангелом, и действуя сообща — те находили важные сведения и нужные подсказки и чаще всего приходили довольные как слон. Артефакт Романтика отлично прижился и не подавал никаких признаков негативной энергии, Ангел же, сама того не понимая — всячески этому способствовала. Сейчас те находились в поиске Шмыга и Серого, и, непереминали возможностью поднасобирать немного денег. Они находились в сельской местности, что граничило с Кордоном и самой Зоной. Берсерк рассматривая покинутую кухонную утварь встретился взглядами с Романтиком, который что-то упорно искал. — Романтик, грёбаная ты ищейка, изволь спросить — КАКОГО ХРЕНА МЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕМ?! Вместо того чтобы обшарить какое-то прибыльное место с пользой — мы сейчас лазаем тут. Ещё и Надьку с собой взял. — Вспомни последний раз — когда я её с собой не брал. Да и это не от меня вовсе зависит, она сама в каждый наряд вскакивает. А здесь мы для того — чтобы найти одну полезную вещицу. — Спокойно отвечал тот. — И какую? — Спросил Ворон, в силу клички любящий всякие блестяшки. — Вот найду — увидите. — Что здесь вообще можно найти? — Проворчал Резец. — Кое-что — да и можно. Мужчина, опустившись на пол — внезапно отодрал длинную деревянную доску. — Дубовые доски не в щет. — Произнёс ехидно Берсерк из-за стены. — Присмотрись, дурачина. — Резец хлопнул того по спине и указал пальцем на лежащий, отсвечивающий голубым осколок — будто от стекла. Рядом сразу же появилась Ангел и стала рядом с Романтиком. Тот взглянув на неё — произнёс: — Это для тебя. — Зачем это мне? — Ну, смотри, мой артефакт «цветок ангела», был создан с примесью какого-то голубого, мерцающего камня, сейчас он в тебе, и эта его часть растворилась в твоём теле после того маленького выброса. Судя по всему — это тоже должно непосредственно участвовать в процессе. Ведь любовью и заботой ты окружена всегда. — С гордостью сказал мужчина и вспомнил свои с ангелом променады, которые случались не реже чем семь-десять раз в неделю, и, благодаря которым все особо-ушастые члены команды всё чаще называли друга кроликом. — Выброс случился только тогда. — И хочешь сказать, что это является либо катализатором, либо чем-то на подобии батарейки? — Ну, возможно. — А от чего ты так уверен что этот осколок сродни твоему цветку? — Подозрительно спросил скептик-Берсерк. Романтик постучал сквозь пиджак по биостеклу — что в груди, и серьёзно произнёс: — Вот это внутри меня — заставляет чувствовать природу артефактов и необычное, подобное им. — Хорошо, что дальше? — Спросил Ворон, усаживаясь на тумбочку, что в углу. — Что, что? Это уже не мне — это Ангелу и доктору вместе надо с ним что-то решать. — Пожал тот плечами. Девушка потянувшись к осколку и взяв его в руку тут же её разжала и осколок пропал. Он отпечатался голубой линией прямо на ладони. В ту же секунду сердце девушки больно ударилось о грудь. Но та не подала виду, лишь мелко задрожали ресницы. Все казалось этого не заметили, один лишь Романтик внимательно вгляделся в лицо Надежды, явно что-то заподозрив. — Ну, вот и всё, можете начинать меня все любить. — Улыбнулась та, и все вслед, помедлив пару секунд, о чём-то задумавшись — улыбнулся и Романтик. — Ладно, пора возвращаться домой. — Произнёс тот и накинув на плече рюкзак пошёл куда-то в сторону недавно облюбованых их компанией высоток. На третьем этаже в доме под номером три, предварительно — тщательно зачищеным от всякой неведали, за бронированными дверями, которые позже были уплотнены золоторуким Резцом — с помощью листов стали и деревянных досок, в квартире 12, покрытой изнутри оцинковкой — против выбросов, (почему-то они её не брали),  жил ввесь скоп сталкеров. Охх, это был ещё тот гадюшник… По вечерам — чтобы уменьшить рад.фон во всём теле мужчины хорошо выпивали и, когда на третий день новоселья Ворон с улыбкой от уха до уха притащил откуда-то гитару старой ещё СССР-овской фирмы «трембита», забрызганную кровью, на грифе которой было вырезано «бандитос», Рыжик, даже не вытерев её от алых пятен принялся на ней виртуозно играть, причём так, будто на золотую медаль окончил музыкальную школу. Вместе с попойкой зазвучали песни Цоя, тот самый так любимый Романтиком «Чёрный Ворон» в его же исполнении, иногда перехватывавший ноты соло сиплый голос Ворона создавал мрачный дуэт, во время которого каждый вспоминал как вырывался из цепких лап смерти. Но, абсолютной противоположностью этому, стала необычная французская песня, что сопровождаемая нежными взглядами в сторону Ангела, звучала его обычно хриплым, гулким басом — необычайно красиво и захватывающе, лаская слух. В общий репертуар внёс свою лепту и Берсерк, который донельзя низким голосом выводил как это банально не звучало «Беспечного Ангела» — Арии. Так и в этот раз, прийдя домой — Рыжик сразу же взял в руки гитару, и, заметив как завороженно смотрит на игру пальцев Надежда с улыбкой пригласил: — Хочешь научу? — Да! — Вскочила та и села рядом. — Садись мне на колени. — Хитро произнёс паренёк, и заметил Романтика опершегося плечем на дверной проем и сверлящего того взглядом. Рыжик сглотнув ком в горле решил похрабричать, и положив гитару на колено девушке — начал с постановки рук, обняв её кисти своими ладонями. Он не знал что старый, в душе, сталкер видел в нём огромнейшую угрозу, ведь Рыжик был почти одногодкой Ангела, весёлый, задорный, имеющий таланты, против него — угрюмого, грубого, ворчливого старика, который лишь раз держал гитару в руках, и то — когда разбивал её о чью-ту голову. Рамантик до жути ревновал, и сам замечал за собой — что эта ревность не являлась здоровой. Каждый взгляд на неё, каждый её взгляд на него, улыбки, адресованные друг другу — буквально сводили его с ума. Но, нет, он не видел того что парень был невысок и очень слаб как телом так и в большинстве и умом, единственное что отличало его от всех — это его умение улыбаться, так искренне, будто им улыбалось всё то — что есть в человеке хорошего. — Ммм, у тебя хорошо получается! — Произнёс тот и поставил её пальцы на аккорд С, ударив струны. Увидев как вовлечена в процесс Надежда тот решил не мешать и развернувшись пошёл куда-то на кухню, почувствовав на своей спине удивлённый взгляд Ангела. Спустя неделю — у той на пальцах левой руки были красные вмятинки, а пучки немного затвердели, хотя Романтик не слышал звука брынчания гитары. Затем спустя ещё пол недельки взяв гитару в руки Ангел начала с энтузиазмом наигрывать Цоя. Романтик послушав это с пару минут с каменным лицом — ретировался. Он вышел на крышу и сев на край свесил ноги, смотря куда-то вдаль. «Господи, ну почему всё так складывается?! Чёрт возьми, ещё немного и я сорвусь.» — подумал тот и внутренннму взору сразу же почудилась картина, как Ангел целует, Рыжика, и, затем как тот забирает её у него. В жилах вскипела животная ярость. Сегодня ночью в отдельной комнате, выделенной для пары на полупустой постели спала Ангел, обняв широкую подушку, на которой спал Романтик. День спустя сталкер, обострил своё умение чувствовать энергию артефактов, и, нацелился на «Ангельский цветок». Спустя лишь каких-то пятнадцать минут поиска тот нашёл небольшой вход в какой-то подвал и услышал доносящиеся звуки гитары и смеха оттуда. Вскипев от ярости Романтик без всякого страха направился в глубь. Ангел сидела и учила аккорды той песни, на французском — которую пел Романтик Вдруг гитара — будто сама по себе выбралась из рук и упала. Девушка сидела на письменном столе, а Рыжик стоял рядом и направлял её. Когда гитара грохнулась, и та спрыгнув со стола решила её поднять — то Рыжик, резко разогнув её — прижал к стене, пытаясь поцеловать. — Рыжик! Что ты делаешь?! Ты что с дуба рухнул?! — Та попыталась отодвинуть наглеца не причинив ему особых увечий — но тот не сдавался. — Да зачем тебе этот Романтик?! Он угрюмый, ни на что не годный старик, с которым ты даже посмеяться не можешь! Почему всё досталось ему. Я тоже хочу! — И правда, зачем это он мне сдался?! — Саркастично сказала та, и даже не начав второй фразы — была заглушена поцелуем в губы. В этот же момент, услышавший реплику девушки — вошёл Романтик, и увидев это со злостью кинулся к Рыжику и оторвав его от Нади — бросил на пол. Прыгнув сверху из-за плеча занёс кулак и ударил Рыжика в лицо. Первый удар Ангел наблюдала спокойно — решив что Романтик на этом остановится, но после того — как за первым последовал и второй и третий и четвертый, от каждого удара у той холодело и тяжело внутри, а у Рыжика лицо превращалось в кровавое месиво. Та, преодолев страх попыталась оттащить разбушевавшегося мужчину. Но тот не реагировал, как не реагировал и больше не дышал и Рыжик. Девушка громко, со страхом в голосе вскрикнула: — Романтик! Он умер! — Вот и поделом ему! — Прорычал тот. — А что до тебя, то ты тоже будешь наказана! — Рявкнул тот, и оторвавшись от окровавленного лица Рыжика — ринулся к девушке. — Нет! Я не хочу! — А с Рыжиком  хочешь, да?! — Содрав всю одежду кровавыми руками — тот больно заломал ей руки за спину и со всей силы ворвался внутрь. — Прекрати Романтик… Прекрати! — Плакала та, повёрнутая к нему спиной, и тот не видел ни её глаз ни её слёз. Он драл её как кобель дерет сучку, и часто, со всей силы бил по ягодицам, бёдрам, больно щипал за бока и сжимал грудь. Та, охрипнув и сорвав голос могла только немо плакать. «Нет, это не он… Это всё тот артефакт! Я знаю, точно!» Когда мужчина закончил прямо внутрь девушки — и бросив на пол — дал хорошую затрещину — даже не взглянув на неё, слёзные глаза той засветились. Но на этот раз ядовито зелёным, мертвенным цветом. Лицо её исказилось в злой гримасе. Послышался хлопок, а затем противный звук удара листа металла о асфальт, и от тела девушки в этот раз рванула мощная взрывная волна, что сметала всё на своём пути: Романтика — не устоявшего на ногах и шмякнула о стенку — как пёрышко; волна вырывала с корнями деревья, буравила сохранившиеся остатки асфальта, трескала землю. Вся зелень что сохранилась — сразу же завяла и оставила по себе лишь небольшой жмут высохшего пепелища. Небеса разверглись болотным цветом, извергая изумрудно-кислотные молнии. Глаза Ангела изменили цвет на зелёный, кожа стала тёмной, какая характерна обычно цыганам, волосы от макушки до кончиков стали рыжие, а артефакт «Цветок Ангела» позеленел и утратил своё мерцание. Надя взглянула на еле дышащего Рыжика, который, к слову был ещё живой, но без сознания, на Романтика, лежавшего в дальнем углу, и смотревшего на неё приоткрытыми, невидящими глазами и, ухмыльнувшись взяла гитару в руки, и повторила всё то — чего хотела научиться. Играя — та пыталась петь, подражая говору Романтика. Внезапно кто-то мысленно позвал её: «Девочка моя, Лилит (царица ада), приветствую тебя! Наконец-то ты стала на путь истинный! Мы из группировки Монолит, так называемое «О-сознание», и мы предлагаем тебе присоединиться к нам. Для этого — просто выйди отсюда, а дальше — мы тебе покажем — куда и как.» Мышление её резко изменилось. Больше не было ни мечт, ни грёз, пропали чувства к Романтику, случись это в результате его агрессии, или же в смене имиджа самой девушки, а также кануло в небытие жгучее желание помогать людям, вместо этого — появилось что-то холодное, жаждущее крови и убийств. Романтик в полусознании сначала слышал как та играла его мелодию, внутри горячо каясь о том — что так жестоко поступил с ней, даже не подозревая — что совсем не он был инициатором жёсткой агрессии. Изменившаяся, уже не хрупкая на вид девушка пошла на выход , дойдя до Романтика, и краем уголка улыбнувшись, произнесла сатирическое: — Извини и прощай. — В сердце Нади бушевало негодование, ярость и чувство брошенности и ненужности, и здесь, по её затуманеному мышлению были виноваты все; ведь в нужный момент никто ей не помог. Не дождавшись от него, никакого ответа — та с отвращением вышла и вскоре покинула подвал. Её ожидало новое, нечто манящее так и просящая сделать шаг к себе навстречу. И она сделала, без боязни, без сожаления, отбросив всё. Лицо её покрылось веснушками — как земля Чернобыля покрылась тёмными пятнами, волосы из русого — порыжели, а глаза стали кислотно зелёными — в цвет радиации, сейчас она — была Зоной, самым её олицетворением, ещё не зная что ей уготована особая роль среди «О-сознания». ~ Спустя полтора дня Надежда, не тронутая никем, убившая в общей сумме больше полсотни людей и животных — была уже на подходах к подземной лаборатории Х-1, о которой поведали ей уцелевшие представители О-сознания (Стрелок отключил основную практичную установку, но установка «теория» всё ещё прибывала в действии. Она, в основном выполняла роль «мозга» от всего тела: идеология, идеи, выход из ситуаций — это был стратегический центр, состоящий из трёх людей, всё ещё контролирующего и Монолитовцев, чья численность возросла, и зомбированных и снорков.) За то время пока девушка шла к месту предназначения — небо взорвалось задолжавшими взрывами выбросов более четырёх раз, за все два тихих месяца. Видно, мирное время текло в кредит. Но, выбросы никак не воздействовали ни на разум, ни на состояние здоровья той, и она шагала — как ни в чём не бывало. Наконец, Лилит дошла к большой металлической двери, отсвечивающей розовым цветом кровавое небо после выброса. Сразу же, прямо перед её носом — открылась дверь, и её встретил немного сутулый старый мужчина: — Рад приветствовать. Я — Иуда. — Представился тот приложив ладонь к груди. — Вы — Лилит, это ваше новое имя. Ради вас я вылез из капсулы чтобы попросить вас же лечь в такую же. — Мужчина начал умеренно шагать куда-то вглубь. — Сейчас только спустимся — и вы увидите что эти самые капсулы из себя представляют. Можете не беспокоиться — мы не предлагаем вам под их видом смерть или неинтересный литургический сон, если вы конечно знаете — что это такое. — Девушка кивнула. — Наоборот, вы будете вести деятельность, но не физическую, а психическую с почти невозможными ущербами для здоровья. — Многообещающе. — С прямым лицом буркнула обычно весёлая и улыбчивая Надежда, теперь — Лилит. Иуда всё время наблюдавший за ней, с момента появления её на Зоне, с того самого момента — когда она одним лишь взглядом отвоевала у него Романтика, предназначавшегося для обычной грязной работы. Учёный посчитал его слишком долгоживущим на Зоне, возможно знающим многое, и, кроме этого тот был наделён хорошими человеческими чертами, а они, честно признаться — ой как бесили учёного. А когда эти двое сошлись — тот просто не в себя был от злости, когда смотрел на — для него несчастье. После произошло возвращение к разуму контролёра, и о чём он им там рассказывал — никто из них так и не узнал, ведь мутант блокировал все возможности увидеть или услышать их. А затем случилось то — что обезвредило все их приборы, и их самих аж на два месяца, выбросы — даже те прекратились на это время. И всё это создал всего-навсего маленький всплеск положительной энергии. О-сознание почувствовало неимоверную ущемленность, и вытеснение в плане управления Зоной. У всего скопа болевших маразмом и психическими заболеваниями от своего же ума был один, долго разрабатываемый и до всех мельчайших деталей продуманный план по порабощению или распространению их контроля над разумом по всему континенту, а потом и планете. Казалось ещё немного и вот — он уже должен воплощаться в жизнь, но внезапно, прямо под их носом возникло то, что, могло абсолютно всё пустить коту под хвост. И этим являлась девчушка, которая всем своим естеством противостояла их умениям, которые, кстати были добыты кровью и потом, на протяжении больше десяти лет, а эта — обладая столь мощной силой даже и не знала о своём даре. Затем, всегда идущий на компромисс Иуда нашёл в ней полезность для своего проекта, и приказ «ликвидировать» был отменён. По-сути, она являлась мало того катализатором всего процесса, но ещё и усилителем, или же громкоговорителем, чья сила позволит им в щитанные месяцы заставить ввесь мир пасть перед их лицами на колени. И основные силы и мозги были брошены на то — как переманить её на тёмную сторону. Ровно две недели назад этот же странный дядька пытался пробраться, оставшимися ходами в подконтрольное ему когда-то сознание Романтика. И у него это получилось,  и принесло от старого сталкера в четыре, а то и в пять раз больше пользы — чем принесло бы от него, будь он зомби. Прийдя на нижний уровень — тот открыл три огромных двери и показал ей её собственную капсулу. — Ложитесь. Всё остальное вам расскажут наши сотрудники, уже там. Девушка беспрекословно послушно лягла в капсулу, на половину заполненную гидрогелем. Что-то чертовски острое проткнуло ей затылок и та медленно не верно выпала из сознания. ~ Ровно пол года ушло на то — чтобы девушка срослась со сложнейшей системой жизнеобеспечения и постепенно включилась в жизнь. Хотя это было скорее побочным эффектом того — что хотели от неё учёные. Капсула загорелась зелёным светом и та, после негромкого щелчка открыла глаза. Перед ними предстал тёмный потолок какого-то подвала и сбоку послышался грубый голос, чем-то схожий с медвежьим: — Когда же это кончится то, а?! — Спросил кто-то слишком уж знакомым голосом. — Не знаю. — Выдохнула та машинально и услышала из своих уст не свой голос, а немного визглявый голос, который бы та узнала из тысячи, и типичный шмыг носом, в честь которого и был назван хозяин. «Новое тело?» — С азартом хмыкнула та, мысленно, не испытывая ни капли удивления. — Эхх, Серый… А ты слышал о нашей бывшей шайке, они недавно вон окрепли, ещё и достаточно так… Неплохо. — Бросила наугад девушка. — Да… Конечно… Слышь они стянули пол Зоны и собираются что-то там делать. — Пол Зоны, серьёзно?! — Да ну, неужели ты, окоянный, в староверы записался и КПК вообще в руки не берёшь? — Да времени как-то не хватает. — Ну, смотри. Долговцы, свободовцы, уцелевшие из Чистого Неба, учёные, свободные сталкеры да даже и некоторые бандиты записались в одну, стихийную группировку — «Блокада». — Подожди, подожди, блокада от чего? — Переспросила та, непонимающе взглянув на Серого. — По всему миру сейчас прошлась волна стихийных бедствий. А началось всё это ровно пол года назад когда после того самого зелёного выброса, всё начало постепенно усугубляться. Высохли поля, литосферные плиты начали смещаться и случались землетрясения, оползни, внезапные извержения вулканов, раститетельность просто не взошла весной, оставляя лишь голую пустыню по себе. И вот так. Голод, жара, холод. И эти фанатики — сродни Монолитовцам — считают что всё это пошло от Зоны, а точнее сказать — от одной мутировавшей шмары. — В Лилит запылала ярость. — Помнишь её? Я ведь тогда её ещё расстрелял, а она, походу дела воскресла… — Не в ту стрелял! — Воскликнул тот и навалившись на Серого — сжала на его глотке морщинистые руки старика. Постепенно тот сопротивлялся, но спустя время всё же ослаб, и обмяк, заметив в глазах друга нездоровое зелёное свечение. — И я не шмара. — Произнесла та. — Ты смерть… — Произнёс тот, адресовав это своему маньяку-другу, или же подлинной сущности что в нём сидела. — Может и так. — Хмыкнула та и закончив дело — накинула на плече рюкзак и винтовку явно принадлежавшие хозяину тела, в котором пребывала, и прямо во время нового выброса, улыбаясь тому что убила того кто хотел убить её — покинула убежище. И правда… Серый не соврал. Сейчас, по идее должен был быть разгар июня, но на земле не было ничего кроме серой почвы и нависших над ней, такого же цвета облаков. Хмыкнув на это — та постепенно осознала всю масштабность созданного одной ей апокалипсиса, но отложив эти мысли напотом — пошла куда-то. Куда? Да хрен его знает. Надо было пройтись, вновь ощутить тело. Пол года — что она пробыла в буквальном смысле — клетке сознания, она чувствовала — как к ней подключают всё новые и новые аппараты. Наверное — это была подготовка к тому — что случилось сегодня. Добравшись до конца леса — та увидела блокпост, со стоящими там воинами знакомой, союзнической нашивкой «Монолит», сталкеров, которые первыми пришедшие в зону — образовали некую секту, верящие, что в самом её центре — есть Кристал, неземного происхождения, который имеет то-ли божественную силу, то-ли мощную разрушающую. И, что странно — они имели в виду не исполнитель желаний, хотя такие заблуждения и были, а что-то совсем иное. Замахав руками — та услышала перед собой выстрел и что-то тяжёлое вонзилось ей в лоб. Сознание моментально выбило из мозга Шмыга и оно, чем-то подражая способу атаки бюрера — внезапно переместилось в голову Монолитовца. " Интересная ф…фиг…» — Мысли в её голове начали тормозить и искажаться, а вместо разума — где-то затмевая общую способность думать — висела завеса, плотная завеса приказа. «Чёрт возьми, да что это такое?!» — В ярости подумала та и ударила себя в грудь. Напрягши всё своё естество — та победила всё же завесу приказа, и перед её глазами предстали картины: Эта установка, «исполнитель желаний»  — это массовый способ зомбировать, обычная голограмма, но, это далеко не подлинный кристал… Подлинный — это монолит. — Проносились обрывки диалогов у той в голове.  — И он находится под лабораторией Х-1. Значит под защитой. — Договорил тот — кто говорил и сознание девушки снова вышибло из тела. Затем оно — будто мячик попрыгунчик заброшенный со всей силы в стеклянный куб — начало всё увеличивая скорость и метаться по телах убийц, а затем и убитых убийц, а затем снова убитых. И все воспоминания, даже самые затуманенные постепенно всё в большем объеме начали представать перед девушкой, пока всё это прыжковое движение не разогналось до крайней своей точки и разум девушки начал просто на огромной скорости пролетая смертью в глазах умирающих, и видя бесчисленное число слайдов из жизней, бешенно меняющихся под шум и гам — всё так же резко не остановилось. Вокруг воцарилась тишина. Ни шёлоха, ни стука ни звука и бесконечная пустота окружающая ничем не обремененное сознание девушки чёрной тьмой из ничего. Её разум — словно рикошетом резины отдавался от смертей, и сейчас, рука, бросающая тот самый мячик — поймала его — чтобы опять бросить, но на этот раз с большим замахом. Постепенно, в ушах послышался еле уловимый шёпот — молитва, затем в полутона зов о помощи, затем зазвучали бранящие за случившееся Бога слова, а затем и вовсе крики — переходящие в стоны и снова еле уловимый шёпот молитвы. Но вот ведь не задача… Звук — не сопроврждался ничем кроме чёрной тьмы перед глазами. И вот — кто-то её оттуда вытолкнул — на белый свет. И она увидела… Увидела не только Зону, мучащуюся в агонии — а и Украину и Россию, и всю Европу, и Евразию и Африку, Китай, Америку. Тихо умирающих на руках у матерей — детей; давящися слезами горечи — влюблённых, провожающих свои вторые половинки на тот свет прямо из своих рук; исхудалые тела маленьких ребятишек с опухшими губами и большими слезливыми, красными глазами, которые молились, и молились они не за себя — а за то, чтобы их младшим сестрам, братишкам, мамам, отцам, дедушками, бабушкам — Боги или Бог, в которого они верили — подарил ещё один день жизни рядом с ними, и хотябы ещё одну кроху хлеба. У Лилит, впервые за всё время больно сжалось сердце. А последним, что она увидела — это были изрезанные запястья Романтика, винящего во всём случившемся себя, и в том — что она, Надежда была так зверски поступлена, и что она же поступила с миром также, исполосованная петлёй шея, сейчас безучастные чёрные глаза — что смотрели на неё когда-то с такой жизнью — такой внутренней силой — что она нехотя поддавалась ей, предпринимали столько попыток самоубийства, что наверное — и не сощитать. Но стрелка в груди — сделала его неуязвимым для такой смерти. Сердце девушки пропустило один удар. Пропустило и второй. В голове постепенно начало проясняться, но какой-то голос из вне всё твердил — что её все предали, и что только О-сознание по-настоящему любит и ценит её как сотрудника. Но не как дочь… Как возлюбленную… Как подругу. Это всё они! Они подстроили всё это. И мысли в её голове были тоже не её и действия, и… Даже Романтик, это тоже был не он! Всё внутри перемешалось. Но одна мысль была настолько явной — насколько это вообще было возможно сейчас — она была батарейкой для всего этого апокалипсиса. Внезапно к той вернулся слух и она ощутила себя в своём собственном теле. Выстрелы, громкая возня и крики… Крики Романтика? — Давай, давай стреляй! Что думаешь сумеешь попасть?! Я пришёл сюда за тем — что принадлежит мне! — Громко заявил тот. — А значит меня ничто не остановит. Всё ближе слышались шаги и крики, всё ближе слышался его голос, а вместе с ним звучали и голос её отца, и Ворона и Болотного доктора и Рыжика! А где-то сзади тявкал Барс. Всё внутри неё запело, но тут же это пение было прервано тихой возней Иуды возле панели клавиатуры, которая управляла капсулой. Её капсулой. В дверь внезапно ворвался отряд её друзей. — Мы знаем что она здесь! Отойди и не пострадаешь! — Зарычал голос отца. — Как бы не так. Не забывайте кто тут член «О-сознания»! — У нас пушки. — Громко возразил Ворон и тут же продемонстрировал это — метко выстрелив учёному в ногу. Тот не обращая внимания на боль ехидно проговорил: — А вы знаете что это. — он указал на капсулу. — Проект Лилит. — И как только вы откроете её — энергия, что идёт от её капсулы высвободится и убьёт того кто её открыл — вместе с её содержимым, которое моментально умрёт — ведь сработают предохранители — рассчитанные на таких как вы. — Учёный Улыбнулся улыбкой маньяка. — У неё между ключиц «Цветок Ангела» — так что не умрёт! — Твёрдо произнёс Романтик. — И я не умру — ведь я бессмертный. — Тот взялся за крышку — чтобы пододрать её и в последний рывок был отброшен Берсерком, который перед этим о чём-то шепнувшись с Доктором — закончил одним рывком начатое Романтиком. И как только показалось личико его дочурки — тот сначала встрепенулся — будто от разряда током, а потом как мешок — упал на пол, не проронив ни слова. Романтик отброшенный, только пришёв в себя увидел Берсерка на земле бездыханного и взревел. — Как?! Подбежал к своему другу, и проверив что тот мёртв — взглянул на доктора злым взглядом , затем встал и подтянувшись к капсуле увидел, что его несчастная девчонка лежит вся исхудалая, головой на огромной металлической игле, не до конца вошедшей в затылок. Аккуратно поддел снизу её шею, и вынув иглу тот сел и положил на одно колено всё ещё Лилит. И, в ожидании, будто загипнотизированный смотрел на обездвиженное лицо девушки. Та, не подавала никаких знаков жизни, и даже «Цветок Ангела» и тот — молчал. Романтик упал рядом со стеной держа в руках свою ненаглядную, вместе с тем до боли сжав зубы и до цветных пятен зажмурив глаза. — Умерла… Как же так… Умерла. А я ведь… Так ведь тебя любил и люблю. И бесчисленное количество раз пытался поплатиться за то что я с тобой сделал. Не оставляй меня… Я ведь не переживу… — Прерываясь на судорожные глотки воздуха прошептал тот на ухо всё ещё слышащей девушке. По её щеке покатилась слеза. Одна, вторая третья. И та, наконец — широко открыла глаза, громко вдохнув на всю грудь. Артефакт растворился в коже девушки. — Папа, папа умер? — Спросила та с дрожью в голосе. — Он пожертвовал собой ради твоего щастья. — Произнёс Доктор. — Стрелка сделала Романтика крепче и подарила одну жизнь, вторую она не подарит точно. Где-то слева от них послышалось два громких, неожиданых выстрела гаус пушки, это учёный поднял оружи из рук Берсерка и неожиданно высадио пули. И сразу же два тела свалились на пол — Рыжик и Ворон. Девушка открыв рот посмотрела в из сторону, испустила глухой стон боли. — Я…я знаю, чувствую… В, внизу — есть камень монолит! — Провозмогая желание завыть от горя произнесла та. — Здесь, прямо здесь — под полом. Мне нужно к нему… Романтик, готовый сделать для неё всё на свете, обладавший нечеловеческой силой — встал, и со всей силы ударил ногой по полу, уповая на то — что он слишком ветхий — чтобы выдержать такой удар. Так и случилось. Пол, вокруг него, и тех мест — где были наиболее тяжёлые предметы — внезапно обвалился и те попали в комнату этажом ниже. Девушка упала на спину, а помогавший ей подняться мужчина — не сразу заметил — стоящий на небольшом пьядестале — небольшой камень, размером с две головы, лежавший и излучающий яркий голубой свет. Вместе с живыми — провалились и мёртвые. Ворон, Рыжик, Берсерк и теперь уже и Доктор — лежали на полу, с неестественно спокойными лицами. Казалось каждый из них ещё немного, полежит, а сейчас вот встанет очухается и побежит дальше… Но этого, к сожалению не случилось бы… даже если все на свете того яро возжелают — умерший не встанет… И не пойдет. Он так и будет лежать. Уже не всхлипывая девушка подошла к каждому и попрощалась, последним оказался Романтик. — Прощ.щай Романтик. — Со слезами в голосе выговорила та, положив ему ладонь на щёку и заглянув в глаза — постепенно разьяснившимися теперь уже голубыми, глубокими как два Байкала. Она знала что это не он тогда был, знала что он совсем не виноват. — П.почему ты прощаешься, Ангел… Почему? — Тот взял ее за руку и сильно прижал к своей щетинистой щеке. — Я ухожу, Романтик. Всё это началось из-за меня. И я же это и должна закончить. — Проговорила та, с большим трудом сдерживая подступающие к горлу слёзы. Тот низко опустил голову, сгорбившись и проговорил: — Почему ты не целуешь меня? — Совсем юношеским голосом прозвучали слова, совсем как в тот облачный день, когда об этом спросила его полусознательная Ангел, он казался таким светлым, таким добрым и по сравнению с сегодняшней минутой — таким щастливым. Девушка, приподнявшись на корточки поцеловала Романтика в губы, вмещая в этот поцелуй все свои чувства. У обоих сейчас перед глазами мелькали воспоминания улыбок, поцелуев, близости, слов, и чувств… Ярких огненных чувств, что пылали и сейчас. — Я люблю тебя. — Сипло выговорил Романтик на ушко внезапно остановившейся девушке. — И я тебя люблю. И помни… Надежда умирает последней… Я буду жить — вот здесь. — та указала пальцем на сердце мужчины и улыбнувшись улыбкой ангела — пошла к камню. Остановившись — та ни о чём не задумываясь положила на него ладонь, и тот — подобно капле воды — исчез. Долю секунды та стояла неподвижно, а затем, внезапно выпрямилась. Из глаз и рта её вдарили лучи мощнейшего голубого цвета, свет, постепенно обволакивая её, создавая некую сферу — поднял Ангела в воздух, наматывая на неё всё плотнее и плотнее пряди, будто нити паука — лучи. Мужчина всё стоял, пытаясь уловить черты её лица мелькающие в копне света и запомнить их, высечь в своей памяти и помнить до последнего вдоха. Внезапно послышался громкий-громкий хлопок, выносящий ушные перепонки, разбивающий стекло и хрусталь, а после — сфера внезапно сплюснулась — превратившись в огромную взрывную волну стремительно расходившуюся по периметру. Сталкер упал на колени и закрыл руками лицо, его прошибла адская боль, его наказание, его гиенна, то что он так жаждал так боялся потерять — сейчас потеряно навсегда. Остались лишь воспоминания. Когда силовая волна прошла сквозь него — тот почувствовал теплое прикосновение руки девушки к его щеке, и нежные, губы прислонившиеся к его лбу. Открыв глаза тот увидел состоящую из одних только голубых, прозрачных очертаний Надю, искреннее ему улыбающуюся. И сам невольно улыбнулся ей в ответ. Волна прошлась сначала по лаборатории: вернув к жизни ещё теплых Ворона, Рыжика, Берсерка и Болотного доктора; вернув так же утерянный разум Монолитовцам, и испепелив всех членов группировки О-сознания. Волна пошла Зоной, и всё, абсолютно всё в ней ожило: вернулись в сознание бывшие люди, на деревьях появилась яркая листва, а на полях и равнинах, и даже свалке — мягкая и молодая трава. На полях континентов — воскресали умершие от голода, жары и болезни люди, поля в один миг зарастали тем — что было безчисленное количество раз сеяно. Худышки дети — казалось толстели, младенцы на руках матерей вновь вскрикивали и начинали плакать, и влюбленные возвращались к влюблённым. Всем миром прокатилась эта волна, оставив позади себя лишь хорошее, и вспять вернув апокалипсис. Обрекла эта волна на страдания лишь Романтика. Стоявшего на коленях и с закрытыми глазами — обращёнными куда-то в пробитый потолок, капающим по щекам дождём. — Если бы я только смог вернуть прошлое! — Вскричал тот сжав кулаки до крови и упав на локти — ударил со всей силы плитку, раскрошив её на маленькие осколки. На его плече упала рука Болотного доктора: — Нельзя вернуть его… Нельзя… Берсерк взглянул на свои шрамы что на руках и провёл рукой по рубцах что на шее, вспомнив одновременно о своём мало того не стареющем теле, да и ещё на десять лет помолодевшем, вследствии воздействия артефакта. И в голову тому пришла безумная идея. — Нельзя?.. Ну конечно же можно. — С улыбкой ответил тот и направился в архивы первой лаборатории, где всё и начиналось, и где были запечатлены и исследованы все явления что были на Зоне и папка материалов под названием «четвёртое измерение» тоже покоилась там. — Ну конечно же… Можно…