***
Долгое время, Хаширама размышлял над одним вопросом. Ответ на который он не мог получить. Тобирама придирчив даже к некоторым шиноби клана. Он создал экзамен Чунина, сделал к нему правила. всегда недоволен усердием ниндзя Конохи, работой, а Учих, даже после примирения терпеть не мог. Нет, он не был тем кто поливает их плохими словами, обвиняет во всех бедах. Просто не любит ни одного человека из клана черноволосых, кроме одного. И это исключение поражало. По крайней мере первого Хокаге. Кёдзекаге, сын брата главы клана и правая рука его брата, Тобирамы. Это высокий, хорошо сложенный парень, ровесник Тобирамы, со смуглой кожей несвойственной Учихам. Имел акцент и порой не сходился взглядами со своими товарищами. Хаширама как-то спрашивал у Мадары, когда они вместе отдыхали после бурной ночи: что необычного есть в этом парне? Черноволосый только пожимал плечами. Хотя была у него одна особенность, не сразу бросающаяся в глаза. У него на затылке, под хвостом, что он обычно делает, есть кнопа немного зеленоватых волос. Глава клана поделился историей, что когда-то пытался спалить волосы кузена, но потом получил хороший подзатыльник от матери. Заметной чертой был глаза, а точнее его отсутствие. Он всегда сокрыт тряпкой. Из-за того что Тобирама выделял Кёдзекаге, показывая его индивидуальность перед кланом, то вызвало гнев у сокланевцев. Сенджу не были против, но косились в сторону младшего брата Хаширамы, странными взглядами. Сам Хокаге порой ловил себя на мысли, что от него скрывали какую-то тайну. Для носителей шарингана стало проблемой, отношения альбиноса и брюнета. Так как помощник Хокаге давал ему самые разные миссия, всегда мог оставить сложное задания, где-то за пределами их страны. Хотя по силе этот парень не превосходил Чунина. Хаширама пытался пару раз спросить, чем так удивителен сын брата Таджимы, но альбинос быстро переводил тему. Так бы он и ходил во круг до около, пока в один день, Мадара на прямую не спросил: — Почему из всех Учих, ты не презираешь, а даже восхваляешь, именно этого? Красноглазый вскинул бровь в немом вопросе. Его лицо осталось таким же холодным, словно вопрос ни капли его не задел. Долго эти гляделки не продлились. Тобирама посмотрел на брата, проигнорировав Мадару. Если уж Хокаге было позволительно, то для главы клана Учих, это было наглостью, задавать личный вопрос. Одно дело — брат, которому можно поведать все и другое враг — что может использовать эту информацию против тебя. Даже не смотря на примирения и (Тобирама ещё не был полностью уверен, но подозревал) интимную связь глав кланов. — Я вообще с тобой разговариваю, — скрестив руки на груди, продолжил Учиха. — Я не обязан отвечать, Мадара. Тебя это не касается. Я отношусь к нему так же как и ко всем остальным. Брюнет свёл брови. Собираясь открыть рот, он заметил злой взгляд Хаширамы, призывающий отстать от его брата. Конечно, Учиха отступил, но только сейчас.***
Повсюду царит тишина — лишь ночные птицы не спят и перекликаются в лесу, нарушая спокойствие вокруг. Небо давно закрыто тканью черного цвета, загораясь миллиардами звезд ц. Луна выплывает из-за горизонта, проливая свое мерцающее сияние, смущая глубину ночи серебряным бликом. Широкие степные просторы едва колышет пышная трава в лесу, которая тоже уже давно находится в объятиях сна. Ночная пора: странная и загадочная. Таинственная. Красота ее — время невидимое для человеческого глаза, скрытая за непроглядной чернотой. Ночь — словно волшебница выпускающая на волю, свою тьму. Царица ночь ходит по земле долго — восемь долгих часов, ее время до поры ярких лучей солнца будет тянуться. И как только сорвутся первые нотки песни, ветер подхватит их. Птичья песня устремиться вплоть до небес — тогда сама Царица ночь медленно отступит… С важным видом она идёт дальше, забирая с собой и тёмный покров, и сладкие объятия сна. Ночь покидает землю, но ждать на неё совсем недолго — после жаркого дня снова наступит вечерняя пора. Брюнет шел по пустым коридорам резиденции Хокаге. На его плечах весел плащ со знаком клана Учиха. Под ним была фирменная форма Конохи, с походной сумкой. Его черные, как воронье крыло волосы, заплетённые в короткий хвостик, каждый раз дергались при шаге. Его левый глаз был скрыт повязкой, со странным узором, похожим на водоворот, но с поцарапанными краями. Она больше походила на тряпку, прикреплённую к повязке на голове. Шаги раздавались эхом в пустых коридорах. Мужчина остановился на против двери. Три раза постучав, мужчина отошёл. За дверью раздались шаги, щёлкнул замок. Брюнет подождал пока человек стоящий за дверью откроет ее. Но такое произошло и ему пришлось войти без приглашение. Кабинет помощника Хокаге пах так же как и месяц назад, бумагами, немного чернилами и самим хозяином. Единственным источником света до этого был светильник на столе, но Учиха заходя в помещение нажал на выключатель, теперь уже светила лампа. Тобирама уселся обратно на свое кресло, возвращаясь к работе. Огромные кучи бумаг, почти закрывали его. У вошедшего мужчина возникла мысль, что Хаширама спихивает работу на своего младшего брата. Взяв один листок и быстро прочтя его, мысль отпала. Все стопки были по делам Тобирамы. Это не очень радовало Учиху, поэтому он скинул свой плащ, брезгливо бросив его на диван у окна и туда же отправил сумку со свитками. Он без разрешения взял довольно большую кипу бумаг, унес на журнальный столик и вернулся за кистью. Тобирама не поднимая своих красных глаз, пододвинул чернила. Как обычно, он не хотел тратить время и делал все по инерции. Это немного обидело Учиху, но у его друга, как и у самого мужчины была трудная работа, так что жаловаться им некогда. Радовало одно, с появлением одноглазого, Тобирама заметно расслабился. Напряжение, присущее от долгих бессонных ночей, можно было чувствовать за три метра от кабинета. Сенджу всеми силами пытался скрыть свою заинтересованность в прибывшем мужчине. Выходило это плохо. Брюнет заметил мелкую дрожь пробившую беловолосого. Они сидели в тишине довольно долго, пока Тобирама не встал из-за стола. Он направился к Учихе. Черноглазый заметил как Сенджу устал. На его бледной коже, темные синяки выделялись сильне чем у обычного человека. Приятная тяжесть осела в груди брюнета, от понимания, что Тобирама не боится выглядеть перед ним слабым и это разбудило в нем желание по-скорее обнять своего любовника. — Кёдзекаге. Тобирама упал рядом на диван, положив свою голову на плечо Кёдзекаге. Он уткнулся носом ему в шею, впитывая запах помытого тела с запахом ирисов и чего-то еще. — Давно ты в Конохе, — спросил альбинос. — Прибыл час назад. Успел помыться и переодеться, перед тем как пойти к тебе. — Как прошла миссия? — В этот раз все прошло быстро. Но мне пришлось возвращаться обратно через каньон Угали. — Кёдзекаге загадочно ухмыльнулся. — Хаширама отправил туда исследовательскую группу. Чтобы узнать почему пропадают люди. — Считай что он уже мертвы. Другие деревни так же посылали людей. Маловероятен хороший исход. — И с чего ты так решил? Знаешь тайну каньона? — Рубины встретились с обсидианом. — Не хочешь не верь, — Учиха наклонил голову вниз, а его губы застыли в полу-оскале. Не знающий человек мог подумать что он злиться или недоволен. Однако так, как знал Сенджу, он выражал свою уверенность. Сенджу хмыкнул. Он взял подбородок брюнета и повернул к себе, вынуждая один единственный глаз, черный как ночь, смотреть в его. Мягкий свет лампы лег на Учиху неравномерно, из-за чего его лицо, покрытое равнодушием, выглядело устрашающе. При первой их встрече, Тобирама подумал, что перед ним один из братьев Мадары, так эти двое были похожи. Но смотря сейчас, он видел огромные различия. Разрез глаза был более острым, губы тоньше, а лицо более острее. Кёдзекаге был выше обычного представителя клана и его кожа была бронзового цвета. Тембр голоса был другим, даже речь отличалась, словно он никогда не жил среди них. Будто его воспитывали иные люди, даровали иные знания, мировоззрение. Хотя, так и есть. Кёдзекаге отложил кисть, усаживаясь по-удобнее. Тобирама перебрался на него, усаживаясь сверху, не отрывая ладонь от щеки. Большой палец теребил тонкие губы Учихи. Вторая рука упала на затылок, притянула ближе. Кёдзекаге чувствовал горячее дыхание Тобирамы на своих губах, его желание впиться в них как пиявки. Их разделял какой-то жалкий дюйм, который можно было преодолеть. В наглую взять вверх, поменять их положение. Но Учиха не сдвинется с места, пока Сенджу сам того не захочет. Брюнет уверен, что секс — это не то, что жаждет помощник Хокаге. Тобирама отдаляется, но лишь для того чтобы стянуть с себя водолазку. В такие моменты Учиха жалеет, что не может смотреть в оба глаза. Альбинос возвращается к лицу брюнета. Жаркие губы касаются потрескавшихся в дороге. Они шершавые, жёсткие, такие не захочется целовать долго. Тобирама плевать хотел на неудобства. Поцелуй выходит грубым, почти болезненным, потому что Учиха не сдержался и укусил Сенджу. Но тут же извинился зализывая ранку. Беловолосый проигнорировал это. Полностью опьяненный своим партнером. Оторвавшись от губ, черноглазый откинулся назад ожидая следующего приказа. Красноглазый взял его ладони в свои и положил их ребра. Поняв чего хочет Сенджу, мужчина начал массировать подставленные ребра пальцами. Он пускал руки вдоль тела, масируя кожу под собой, от талии и обратно. Тобирама громко застонал, когда руки перешли на его грудь. Большие пальцы осели на соски. круговыми движениями Учиха разминал грудные мышцы. Дыхание альбиноса становилось сбивчивым. Когда Кёдзекаге поднял свои горячие руки выше Сенджу успел полностью расслабиться. Он забыли обо всем, что тревожило за последний месяц. Их ничего больше не тревожит. За окном ни души, как и в самой Резиденции. Почти все сидят в своих домах одни или с семьей. Даже Хаширама ушел, оставив важные бумаги на завтра, если ещё не наступил следующий день. Только шиноби поставленные охранять, иногда могли пройти мимо и то вероятность, что они подойдут к кабинету Тобирамы была крайне мала. Кёдзекаге аккуратно уложил Сенджу на диван, не прекращая массировать грудь. Прекратив движение, он снова застыл ожидая следующего приказа. Многие его соплеменники могли презирать Учиху за повиновение, одному из главных учиханенавистников, но они не знали всего. Многие Сенджу могли считать, что он греет себе место возле Хокаге, но они ошибались. Их связывает одна цель, уже давно укрепившая их отношения. Тобирама блаженно застонал. Минуту он пытался вернуть себе сознание, уплывшее из-за ласк любовника. Когда он смог разлепить глаза, обсидиан его взял в плен. Идея сама собой появилась в голове у Сенджу. И не смотря на нелюбовь альбиноса к шарингану, ему хотелось ощутить гендзюцу, что так смертоносна в бою. Будь перед ним другой представитель клана, Сенджу тут же бы ударил себя кунаем под ребра, за такую мысль, но перед ним был Кёдзекаге. Помощник Хокаге не боялся, что его могли во время гипноза убить или Учиха начнет использовать это против него. В бою Сенджу выработал иммунитет к этой штуке, иногда не осознано защищая себя. Сейчас же все было по другому, имело другой смысл. — Шаринган, — прохрипел красноглазый. — Что? — удивленно переспросил брюнет. — Погрузи меня в гендзюцу. — Нет, Тобирама, что ты несёшь? — Я знаю, что ты не причинишь меня вреда, — холодная рука легла на повязку. — Даже если и будет больно, ты это сделаешь неосознанно. — Нет, — твердо ответил Кёдзекаге. Но по слегка прищуренному взгляду Сенджу понял, что его идея понравилась Учихе. Сенджу привстал на локтях. Разочарованно фыркнув, он отвернулся, приковывая свой взгляд к окну. Глубокая ночь, далеко за полночь. На улице ни души. Дует слабый ветерок, он теребит листья перед окном. Сколько в себе таит ночь, сколько секретов она увидела, таких же как сейчас в этой комнате? Или может по хуже. Что ожидает в это темноте? Может на них кто-то смотрит? Он включил своей сенсор осматривая местность на наличие нежелательных гостей. Чья-та сильная чакра прошла мимо здания, Тобирама нахмурил брови погружаясь в размышления. Неизвестный прошел мимо и Тобирама успокоился. Кёдзекаге вернул себе внимание помощника Хокаге, поцеловав его в губы. — Я не хотел тебя обидеть, просто, не зря же она считается опасной. Не зря же я скрываю её. — Но ведь все зависит от ситуации в которой ее используют, верно? — Тобирама, это шаринган, — (как будто это его остановит) сказал Учиха. — Я знаю, но он твой, — (будто это уговорит) ответил Сенджу. Кёдзекаге мучительно застонал. Если Тобирама чего-то жаждет он этого добьется. Брюнет еще больше роет себе яму. Не сделает сейчас, не покажет насколько это опасно, беловолосый будет желать этого больше. Ведь это запретно. Опасно. Оно греет азарт внутри шиноби. Мужчина усадил шиноби на диван. Губами начал терзать шею, отвлекая от любых мыслей. Лёгкие поцелую осыпали кожу Сенджу, такую белоснежную, бархатную. Казалось даже малейших укус может оставить сильный след, но не стоит верить глазам. Не смотря на такую индивидуальность, вроде альбинизма, Тобирама крепче чем кажется. Только сейчас это было не важно. Для Кёдзекаге это — фарфор. Кожа под руками раскалилась, крепкие ладони опустились на резинку штанов Тобирама, пока горячие губы терзали бледные плечи. Мужчина поддался навстречу рукам. Он прогнулся в спине, от ощущения рук на своём теле. Длинные пальцы проскользнули под резинку, опускаясь на плотные ягодицы. Мужчина приподнял Сенджу, рывками снимая с него штаны. Отбросив их в сторону, он отодвинулся чтобы взглянуть на Тобираму. Беловолосый расслабленно облокотился, запрокинув голову, открывая шею. На ней уже расцвели, как розы, алые пятна засосов. Дыхание сорвалось и что-то внутри Учихи дрогнуло. Шиноби застонал от отсутствия чужого тела, стараясь самому поддаться навстречу. Из-под полуприкрытых томных глаз. Полных возбуждения. Кёдзекаге увидел любовь. Брюнету казалось, что это Тобирама владеет шаринганам, вводя его в транс. Не сдержавшись Учиха поддался соблазну и снова коснулся мягких губ. Тобирама тут же схватил его в плен рук, скрещивая их. На этот раз, они не дрались, Сенжду отдал власть брюнету. Они касались друг друга губами, терлись как змеи. С каждым разом, оба мужчины, все сильнее прижимались к друг другу. Кёдзекаге просовывает кончик своего языка, касается губ Тобирама, как бы спрашивая разрешение. Хочется не ждать, а сразу же проникнуть в желанный рот, но мужчина ждёт, когда тот откроет рот сам. Тобирама ожидаемо, сначала не поддаётся, дразня чунина. Но от тёплых рук, что массируют его ягодицы, сдался. Поцелуй вышел глубоким и долгим, все время потеряло значение. Они лишь не секунду отпрянули друг от друга. Возбуждение стало новым фактором такого рвения. Правая рука прекратила свои движения и её средний палец лёг на сжатое колечко мышц. Надавив на колечко ануса, палец во шёл во внутрь. Долгий перерыв, длинною в месяц сказался и палец Учихи вошёл тяжко. Тобирама словно не чувствовал его, отвлеченный глубоким поцелуем. Думать о том, где взять бутылку смазки или похожей мази, не хотелось. Поэтому мужчина просто начал двигать пальцем, понемногу получая ответа от любовника. Сенджу хныкал, но скорее от желания, чем от боли. Левая свободная рука легла на затылок, сжав отросшие волосы помощника Хокаге. Сенджу отстранился. Вспотевшие ладони легли на плечи, он опустил губы на кадык мужчины, прикусывая его. Лёгкий стон послышался ему в поощрение. Альбинос продолжил несколько минут гладить шею и плечи. Пока последний задумчиво прикрыв глаза, не убрал руку. Грубоватые пальцы Чунина обхватили основание члена Сенджу. Большой палец водил круги по головке, размазывая предэкулят. — Хорошо. Учиха уже давно решил, что сделает как попросил мужчина. Просто ему хотелось сказать это вслух. Альбинос услышав согласие, как собачка повилял задом, показывая свою радость. Он нежно почти не касаясь, поцеловал любовника, благодарно замычав. Левая рука опустилась на щеку, и её большой палец задел глаз шиноби. Альбинос сам не заметил как закрыл их, может ещё тогда когда они начали целоваться или недавно, но теперь его красные галза, смотрели в чёрный обсидиан ночи. Учиха открыл шаринган. Тобирама следил как черный круг в центре превращается в рисунок. Мужчина почувствовал как его уносит. Перед глазами появилось поле с неизвестными цветами, над которым возвышалось темно-красное небо. Жемчужная луна являлось единственным источником света. Её лучи плёнкой оседали на лепестках. Цветы щекотали его ноги. Вдалеке, у корней какого-то дерева он увидел силуэт человека. В глубине сознания, он чувствовал опасность, но все равно решил увидеть этого человека. Ступая босыми ногами по мягкой земле, он шел к дереву к силуэт. Но дерево все удалялось и удалялось, пока его вообще не перестало быть видно. Земля под ногами исчезла и Сенджу начал падать, в мутно-красную входную гладь. Он ощутил её холод, чёткий запах железа. Что-то сковало его, и он мог видеть лишь как яркая луна отдаляется от него. Резко придя в себя, Сенджу почувствовал как пришел его оргазм. Устало упав на чунина, Тобирама почти терял сознания. Черноглазый поцеловал его в уголок губ, укладывая рядом с собой. Его член болезненно ныл, прося своей доли ласки, и Кёдзекаге обхватил себя ладонью. Холодные пальцы альбиноса опередили его. Они медленно опускались вдоль ствола, наращивая темп. Кёдзекаге вернулся к поцелую с языком, чувствуя вторую ладонь. Обведя языком верхние зубы, он протолкнул его дальше. Оргазм пришёл слишком быстро, по мнению Учихи. Он хотел ещё насладиться, Тобирамой, зайти дальше. Но сил на что-то ещё, не хватило. Они оба улеглись на диван. Кёдзекаге на подлокотник, а Сенджу ему на грудь.***
— Ты точно, хочешь сделать это? — прервал долгое молчание помощник Хокаге. — Осталось мало времени. Да и знаешь… мне другого не надо. — ответил Кёдзекаге. — Я не смогу спасти тебя. Гнев Хаширамы не под силу остановить даже мне— голос альбиноса издал хрипоту. — Ко всему, Учих, желающих после этого отрубить тебе голову, тоже будет предостаточно. — И не надо, — он погладил по голове, — Меня ждет смерть в любом случае. Кёдзекаге достал из своей сумки тонкую сигаретную палочку. Дыхнув на нее огнем, он зажёг фитиль и от него повеяло знакомым, но неизвестным запахом. Дым стал серо-фиолетового цвета, и тонкая струйка вилась змеей к потолку. Тобирама всегда было интересно что это за странные сигареты курит его любовник. — Дашь попробовать? — На, — Учиха приставил конец ко рту Сенджу и последний сделал легкую затяжку. На языке осели кислинка мешанная с железом. Немного было похоже на кровь перемешанную с вишней. Сенджу словно вернулся в Гендзюцу, вновь увидев перед собой то поле. Перед глазами все потемнело, но такими яркими стали силуэты. Слишком много. Они застыли над Тобирамой. А потом исчезли. — Что это? — задал он давно мучающий его вопрос. Вкус табака осел на языке последним. — Ено Даму*. Это растение с запада, из семейства многолетних травянистых растений. Ты же знаешь, я довольна часто езжу в западные деревни, и там довольно много ее. Это растение имеет наркотический эффект, но никто не может сказать какой. Одни видят радугу и звезды, другие силуэты, а третьи эльфов. Типа галлюцинации, при больших дозах онемение частей тела, нарушение координации — сдавленный смешок. Черноглазый следил за реакцией любовника. — Но по-большей части оно выступает в роли табака. Хоть и не относится к нему. Торговцы добавляют дешёвый табак в скрутки, из-за чего иностранцы путаются. Иногда я думаю, что они специально подсаживают людей на Ено Даму. — Тобирама ошарашенно смотрел на Кёдзекаге. — Ох боги я шучу. Ничего кроме галлюцинаций, я не стал бы давать тебе наркотики Тобирама! — Ты можешь нести бред с таким лицом, что каждый поверит. — альбинос сложил руки и положил подбородок на них. Он слышал сердцебиение Кёдзекаге. Чувствовал как дрожала его грудь при смехе. — Это хорошо что там ее много? — Нет. Ено Даму — растет на поле битвы. Где было пролито много крови. Как раз в каньон Угали. И близ него. Много плантаций, рядом с деревней, где я обычно останавливаюсь. Кровь — для нее вода, пища. Поэтому ты мог почувствовать привкус железа. У меня они смешанным с листьями вишни, а иначе их просто не возможно пробовать. Мои тетя с дядей привозили похожее, только со своими добавками. — Можно ещё? — Что мне потом делать, если ты тоже начнёшь курить? — но подержал сигарету для Тобирамы. — Смириться.