Мой личный маньяк

      — Имя убитого — Джон Ватсон, — инспектор Скотланд Ярда Грегори Лестрейд разглядывал фотографию в залитом кровью паспорте. Обычное, ничем не выдающееся лицо. Такое увидев, забудешь через минуту. Вздохнув, Грегори ещё раз окинул взглядом комнату, где будто орудовал маньяк.         — Что думаешь, Шерлок?       Единственный в мире консультирующий детектив застыл посреди всей этой разрухи. Если бы Грег не был уверен в его полнейшей безэмоциональности, то решил бы, что тот в шоке. А то и в ужасе. Что странно. Лестрейд видел Шерлока Холмса в деле не раз, и знал, что его не пронять даже расчленёнкой, а тут даже тела нет. Не найдено пока. Но, из отчета эксперта по брызгам, что присутствовали даже на потолке, они знали: с такой кровопотерей не живут.       — Шерлок! — ещё раз позвал инспектор.       Детектив вздрогнул, посмотрел на Грега, как разбуженный посреди ночного кошмара.       — Довольно массивное кресло опрокинуто навзничь, — проговорил Холмс таким мёртвым голосом, что Лестрейд забеспокоился. Шерлок подошёл ближе к названному предмету мебели и внимательно всмотрелся в него.       — Ноутбук колотили об пол, — подхватил Грегори.       — Не только об пол, но и об стену, — Холмс указал где именно, — и об косяк двери. — Шерлок провёл пальцами вдоль следов, впрочем, не касаясь их.        Лестрейд чуть перевёл дух. Слава богу, вроде детектив в порядке.       — Хотели уничтожить данные? Но зачем калечить машину? Не проще ли…       — Нет, хотели выместить злость. Или отчаяние.       — Но кому мог настолько насолить простой военный врач в отставке? Это был настолько обыкновенный и ничем не примечательный человек, что никто и не заметил, когда он пропал на некоторое время пару месяцев назад.       — Он пропадал? — обернулся к инспектору детектив.       — Да. Рассказал потом жене.       — Жене?       — Официально они не в разводе, но она давно от него ушла и дочь забрала. Считает мужа пустым местом. И… думаю не сильно далека от истины. Мы его жизнь изучили, хотя тут изучать нечего. Дом, работа, работа, дом. Никаких увлечений, посиделок с друзьями из-за отсутствия таковых. С коллегами разговаривал исключительно по рабочим вопросам. Еду покупал в ближайшей кулинарии, как по расписанию: по понедельникам ел…       — И кого же, — прервал инспектора детектив, — этот человек мог так выбесить, что квартиру разнесли в клочья? Да и с ним самим что сделали?       — А вот поэтому ты и здесь. Чтобы ответить на эти вопросы.       — Джон Ватсон, да? — Шерлок вгляделся в фото в паспорте, — даже имя — скучнее не придумаешь… Два месяца назад.       Джон Ватсон возвращался домой. Точно так же как и вчера, и позавчера, да и весь последний год, завернул в кулинарию, забрал свой сегодняшний ужин. Ему даже озвучивать пожелания не пришлось, хозяйка сразу отдала ему пакет. Ватсон кивнул ей, расплатился и, медленным шагом, направился к дому. Он уже представлял как включит ноутбук, поставит какое-нибудь лёгкое кинцо, поест, досмотрит чем закончится, и ляжет спать. С завтрашнего дня у него двухнедельный отпуск… можно позволить себе посидеть подольше… и подумать, чем заняться в эти две недели… неужели тем же, чем и по вечерам: едой и интернетом?       Он услышал шаги за спиной и решил, что надо бы уйти с дороги, похоже человек спешит, как вдруг почувствовал укол в шею, а после — жгучую боль. Пакет с едой выскользнул из враз ослабевших пальцев и Джон успел подумать, не разбилось бы, хотя ничего стеклянного внутри не было. А потом ощутил как его ловят, не дав упасть на асфальт.       Доктору предстоял самый незабываемый отпуск в жизни.       Очнулся Джон от холода. И сразу понял, что не дома и нападение ему не приснилось. Попытавшись пошевелиться, он сделал вывод, что лежит на чем-то твёрдом в позе буквы «Х», руки и ноги надёжно привязаны по углам, и никакой одежды на нём нет. Зато на глазах повязка. Рот правда не заткнули. Хотя он ещё не решил, хорошо это или плохо. Скорее всего, похититель ждёт когда он очнётся, чтобы начать развлечение. И всё же… нельзя лежать так вечно.       Джон подёргал руками и ногами, понял, что привязали его если и верёвками, то такими, чтобы не порвать кожу. Заботливый маньяк попался. Ватсон пошевелил губами и позвал: — «Эй!» — Вышло очень тихо. Тогда он крикнул уже в голос: — «Есть здесь кто-нибудь?!»       Вместо ответа он услышал шелест, звук шагов, ощутил прикосновение к щеке. Весьма осторожное и бережное. Это было бы даже приятно, если бы не общий кошмар ситуации.       — Слушайте, — проговорил Джон, — не знаю кто вы и что вам надо… но я явно не то, что вам нужно. Давайте вы меня отпустите, и я никому не расскажу об этом недоразумении.       Маньяк коснулся большим пальцем его губ. Насколько Джон мог судить, рука была мужская. Она взяла его за подбородок и чуть покачала влево вправо.       — Нет, да? Ну, то есть, не отпустите.       Маньяк также покивал его головой.       Джон вздохнул и почему-то расслабился. А смысл паниковать, если сделать ничего нельзя.       — Будет больно? — спросил он тихо.       Похититель не ответил. Он ещё раз очертил большим пальцем абрис губ Джона. Тому пришло в голову, что можно было бы хоть укусить маньяка… но, при здравом размышлении, отказался от идеи: ему это бы ничего не дало, преступника бы рассердило, да и… прикосновение было таким нежным и приятным, что Ватсон закрыл глаза под повязкой и даже чуть откинул голову назад.       Затем незнакомец отошёл. Какое-то время было тихо, но вот раздался звук, которого прежде не было. Звяканье. Металлическое звяканье. Джон как наяву увидел низенький прямоугольный столик с колёсиками, на котором лежат в лоточках медицинские инструменты. Всё же он был врачом и подобное не было для него чем-то необычным… Но услышать такой звук будучи голым и привязанным, удовольствие сомнительное.       — Вот значит, как это будет, — проговорил Джон.       Звук прекратился. Почему-то Ватсон решил, что это пауза, чтобы его выслушать.       — Вот так вы меня убьёте? Через пытки и… — он хотел сказать «расчленение», но не смог заставить себя. — Или, просто искалечите? Понимаете, сначала я подумал, что убивать меня вы, всё же, не будете.       Джон ощутил прикосновение к груди. Маньяк провёл по ней пальцем. Да нет, не просто провёл! Он как бы нарисовал огромный вопросительный знак. Начал между сосков, поднялся дугой к ключицам, опустился к пупку. И точкой ткнул прямо в него. Чуть пощекотав внутри.       — Вопрос? Почему я так решил?       Джон чуть поелозил в своих путах. Всё же тело затекло, да и замёрз он основательно.       — Сначала я подумал, что желай вы меня просто помучить и убить — глаза завязывать бы не стали. Как и хранить молчание. Это ведь чтобы я вас не смог опознать, верно? Смысл так заморачиваться с тем, кто всё равно никому не расскажет? Разумнее было бы, наоборот, не скрываться и использовать кляп. Если вас не заводят крики, конечно. Но то, что вы оставили мне возможность говорить, решив скрыть свою личность, дало надежду, что «поиграв», вы планируете меня отпустить. И это радовало. Но теперь… Если вы собираетесь отрезать мне что-нибудь… всё уже не выглядит… Впрочем, это с самого начала не было особо радужно…       Джон опять ощутил прикосновение. Его «собеседник» снова что-то «писал» у него на груди. Довольно большую букву. От плеч, почти до самого паха. Наверное, чтобы Ватсону было легче понять.       — У… — проговорил Джон вслух.       Его погладили по щеке, взяли за подбородок и покивали. Врач невольно улыбнулся. Бред, конечно, но это уже второе ласковое прикосновение, было… было… он вздохнул. Он позабыл, когда кто-то вот так же прикасался к нему. С тех пор как ушла жена, он жил совсем один. В последние годы она только пилила его, сетуя на никчёмность, да и до этого не была особой любительницей приласкать физически. Сам доктор особо по этому поводу не заморачивался, но теперь осознал, насколько ему этого не хватало. Маньяк, тем временем, продолжал чертить узоры.       — М… — проговорил Джон. Затем была «Н», «И». — Умница? — озвучил он. Так его тоже уже лет сто никто не называл. Жена — так только наоборот; на работе… вроде там его ценили как профессионала, но хвалили редко.       Маньяк нарисовал на его торсе восклицательный знак. Снова забравшись в пупок.       — Щекотно! — Ватсон хихикнул, — значит, угадал?       «Н» — начал снова похититель.       — «Не угадал», — Джон проговаривал буквы вслух. — «Понял». Да, вы правы. В этом большая разница. Вы любите умных?       Маньяк снова покивал его головой, куда интенсивнее, чем раньше. Ватсон подумал, что тот безумно рад, что не ошибся в жертве.       — Хорошо. Значит убивать меня вы не планируете. Но что тогда? Расскажете?       Несколько мгновений тишины. Ни звуков, ни прикосновений. Джона пробила дрожь. От холода ли, от всей этой неизвестности. Подтверждение, что жизнь ему сохранят не могло не радовать, но вот если ему предстоит пережить парочку ампутаций без анестезии, или чем там этот любитель умников тут развлекается…       — Мы ведь в довольно большом пространстве, верно? — спросил Джон неожиданно для себя. Просто потому, что больше не мог выносить этого молчания. Он знал, что его похититель должен быть рядом, но хотел знать это точно. Почему-то, Ватсону сейчас была важна его близость.       Вздох. Это был первый раз когда врач услышал хоть какой-то «личный» звук похитителя. И снова вопросительный знак на теле.       — Почему я так решил? Не знаю. Но… я как-то всей кожей ощущаю, что пространства вокруг очень много. Этот холод… он какой-то… масштабный. Будто мы не в комнате, а в зале. Большом… Да и не в жилом к тому же. Стены… Каменные стены. Как в подвале каком-нибудь. Но не просто дома, а знаете, вроде заброшенной стройки, катакомб…       Может, не стоило этого говорить. Наверняка маньяк хотел бы сохранить своё место для развлечений в тайне, Джон уже сожалел о вырвавшихся словах, но поделать ничего не мог.       «У» — снова начертили на его груди. И восклицательный знак.       — Умни… — на сей раз Джон не договорил. Теплое дыхание обогрело его губы, а затем он ощутил поцелуй. Прикосновение чужого, горячего рта было так приятно, что Ватсон содрогнулся всем телом. — Ох… вы… — он облизнулся, будто желая ощутить похитителя на вкус и узнать о нём побольше. — Это странно. Меня никогда не целовали мужчины. Но это… это было очень… тепло. А я жутко замёрз, уж простите за жалобы. Нельзя ли меня прикрыть чем-нибудь?       Эта просьба содержала ещё и тайный подтекст. Какую-то часть тела его похититель оставит открытой, и тогда Джон узнает, на что он нацелился. Впрочем, он может и проигнорировать просьбу…       Ватсон услышал уже знакомый шелест, шаги. Какую-то возню. Снова шаги. И его накрыли одеялом. Полностью, от шеи до самых стоп. Судя по весу, одеяло было довольно тёплое, а судя по ткани — её запаху и мягкости — недавно стираным и даже со смягчителем.       — Спасибо. — Джон блаженно потянулся, насколько позволяли его путы. — Слушайте… может… познакомимся немного?       Ему вспомнился специальный курс, в своё время пройденный в медицинском институте: что делать, если попал в плен к террористам. Один из советов — стать для них не обезличенным «пушечным мясом», а конкретной личностью. Чаще повторять своё имя. Просить не просто «дайте попить», а «дайте попить Джону», — например. Налаживание такой вот связи может помочь вызвать симпатию и сочувствие. Хотя, похоже, его похититель уважает интеллект. Вот это жаль. Пока Ватсону везло, но что с ним будет, когда маньяк поймёт, что он не так умён, как сумел показать? Он снова услышит то, поднимающее дыбом все волоски на теле, звяканье инструментов?       — Меня зовут, — начал Джон, но похититель осторожно коснулся его губ, призывая к молчанию. Ладно. Его можно понять. — Хорошо, — продолжил Ватсон, когда рука исчезла, — но вас-то мне можно как-то называть? Не звать же просто… ммм… — произносить слова, которыми он мысленно награждал своего похитителя, почему-то не хотелось.       Джон не мог быть уверен, но ему показалось что тот поднялся. Значит, всё это время сидел. Следовательно, рядом с его «лежанкой» есть стул или что-то вроде. Толку от этой информации нет, но мозг Ватсона уже перешёл в какой-то новый, совершенно непривычный для него режим, собирая любые крохи знаний об окружающем мире. Ещё никогда за всю свою жизнь, Джон не чувствовал этот самый мир так остро. Прикосновения, еле слышные звуки, дуновения воздуха. Давно уже Ватсон не ощущал себя настолько живым.       А ещё ему хотелось, чтобы похититель снова погладил его по лицу. Снова поцеловал. И вместе с тем…       — Я… я вовсе не умница, — зачем-то сказал Джон, — я самый обычный человек. Наверное… я сама квинтэссенция обычности.       Никакой реакции от похитителя.       — Так что давайте, — Ватсон выдохнул, — не будем затягивать прелюдию. Делайте, что собирались и закончим это всё.       Тишина.       — Только сначала… уж простите… можно мне… в туалет? По маленькому.       Тишина. Но, Джон ощутил это совершенно точно, какая-то иная тишина. Похититель снова изменил своё мнение о нём.       Шаги. Ну слава богу. Почему-то присутствие незнакомца действовало на врача успокаивающе. Если тот уйдёт и оставит его тут совершенно беспомощного, пусть и в одеяле…       Пленник ощутил как одеяло подоткнули ему под плечи. Интересно, зачем?       Какой-то новый звук. Металлический лязг, но более резкий, сильный. Что-то зашумело, и Ватсон понял, что стол (или что это там было), на котором он лежал, стал подниматься. Принимать вертикальное положение.       — Ох! — Джона слегка тряхнуло, он чуть сполз вниз, ожидая, что сейчас повиснет на своих верёвках как на дыбе, и сжал кулаки, но ощутил под ступнями опору. Стол, к тому же, сохранил лёгкий наклон назад, так что стоять так было вполне возможно.       Ватсон ощутил как приподняли нижнюю часть одеяла (утрамбовав ему вокруг пояса), понял, что уже успел немного согреться. А потом… чужая рука коснулась его члена. Впервые после жены.       — Ой, — Джон немного напрягся. Он как-то не подумал о подобном, хотя стоило — и в первую очередь. — Мне… можно?       Вместо ответа пальцы похитителя чуть пощекотали его под головкой.       Джон что-то промычал, чувствуя, что твердеет.       — Ммм… мне… мне очень неловко… я не могу… так…       Уже другая рука также пощекотала его мошонку и чуть огладила её.       — Ой, я… — он чуть запрокинул голову назад и смог. Это было что-то вообще запредельное. Ватсон слышал журчание, ему было одновременно горячо, стыдно, но вместе с тем, до рези возбуждающе. Он думал, что нужно по звуку проанализировать материал емкости, что использует похититель, хотя какого рожна это ему понадобилось — не то что объяснить, даже осознать не мог.       Вот всё закончилось. Его пару раз встряхнули. А затем провели пальцем по самой дырочке уретры. Джон застонал. И сквозь зубы снова выдал:       — Простите.       Хотя, может, хватит уже извиняться перед похитителем?! Какого он повторяет это снова и снова? Не вина Джона, что он оказался в такой вот ситуации…       Он ждал что его отпустят и отойдут, но вместо этого, вдруг ощутил, да он это чётко ощутил, как маньяк нагнулся, услышал стук (ёмкость поставили на пол?), а затем горячий язык пробежался по самому кончику Джона. Не успел тот осознать это, как уже вся головка оказалась во рту и её нежно пососали.       Никто никогда не делал Ватсону ничего подобного. Жена вообще полагала оральный секс неприемлемым. Ей и руками-то было неприятно касаться.       Похититель выпустил член Джона с тихим, каким-то очень интеллигентным причмокиванием. И снова расправил на нём одеяло.       — Боже, боже, боже… — прошептал Ватсон, — слушайте… вы сексуальный маньяк, да? Вы за этим меня похитили? И что вы практикуете?       Вместо ответа к нему прижались всем телом, жаль, что поверх одеяла, так много информации не собрать. Джон ощутил кожей лица волосы похитителя. Приятно пахнущие и удивительно мягкие. Куда длиннее чем его собственные и, кажется, вьющиеся. Он сам не понял, почему так решил. Учитывая своё положение на этом «столе» Ватсон сделал вывод, что незнакомец выше его где-то на полголовы, хотя в этой ситуации они оказались вровень.       — Мы немного изучали маньяков в институте, — прошептал Джон, отчаянно сожалея о привязанных руках, — чем вы одержимы?       Ладонь похитителя пробралась под одеяло, и уже привычно начала чертить на груди врача буквы.       — «Тобой», — потрясённо проговорил Джон.