***
Автобус неторопливо заехал под своды чужой школы, где их уже ждали. Дорога оказалась выматывающей и скучной, ничего по пути интересного не происходило. Только иногда самые активные из команды что-то там говорили и смеялись, однако весёлый настрой всё ещё перебивался угнетающей тоской. Наконец, большая машина затормозила, и прибывшие начали неспешно выходить к встречавшим их людям. Несколько учеников из некоторых находившихся в лагере школ весело поприветствовали прибывших, но их настрой показался немного странным. Двери машины закрылись, и встречающие очень удивились, не увидев «коротышку» среди карасуновцев. — А где Хината? — стал осматривать будущих соперников Бокуто. — Сейчас вроде бы не время тесты проваливать, — он явно хотел пошутить, но тут же замолчал, заметив грусть в глазах учеников Карасуно. — Он… — Сугавара думал, как бы сказать о состоянии Шоё. — Он не может играть сейчас. — Что значит «не может»? — удивлённо спросил Кенма, который ждал появления своего друга. — Не волнуйтесь о нём, — Савамура решил не рассказывать всего, поэтому поспешил перевести тему и уже пройти в спортзал. — Мы сюда тренироваться приехали. — Так значит, вашей странной быстрой не будет? Жалко… — Лев ждал Хинату, чтобы приучиться к быстрым Шоё и Кагеямы и останавливать их. Да и с коротышкой было очень весело, он всегда такой жизнерадостный и яркий, за ним так и хочется тянуться. — Ну ничего, мы так и так вас победим, — гордо заявил парень и уже зашагал в сторону спортзала. Остальные немедленно последовали за ним, как и приезжие. — Странно всё это, — негромко сказал Куроо, оборачиваясь на идущих позади карасуновцев. — Вам не кажется? — Тихие они какие-то, — Бокуто как-будто был зол, но просто напросто поведение воронов сбило с толку здешних обывателей. — Они не говорят, почему нет Хинаты, — упёрся носом в телефон Кенма. — Это тоже странно. Может, ему сообщение отправить? Не успев сказать, он уже настрочил пару строк в сообщении и отправил его Хинате. Они часто переписывались после того, как сдружились в первые дни тренировочного лагеря.Отправитель: Кенма Текст сообщения: «Привет. Почему ты не приехал? Никто не хочет нам говорить. Может, ты скажешь?»
— Будем ждать ответа, — проговорил Кодзуме, неохотно убирая мобильник.***
Как всегда, зал был полон народу и шума. Скрип обуви и последующий шлепок при ударе руки о мяч, а затем немного другой звук при его падении на пол. После радостные крики победивших, и усталые вздохи проигравших, идущих выполнять задание. Это уже не первый проигрыш Карасуно за этот день. А Кенма часто отходил в перерывах и заглядывал в экран своего телефона, надеясь увидеть непрочитанное сообщение, но не видел ничего. Так и прошёл день, в ожидании чего-то. День закончился, и волейболисты после активного дня стали готовиться к отдыху. Команды прошли в оборудованные под спальни классы и удовлетворённые пройденным днём очень скоро один за другим уснули. Луна уже светила в тёмном ночном небе, освещая тусклым светом стены зданий, в которых постепенно потухал свет. Кенма в последний раз оторвался от игровой приставки, чтобы проверить сообщения в своём телефоне, но ничего нового не обнаружил. «Почему же ты не отвечаешь?» — задал вопрос своим мыслям парнишка, начиная всё больше тревожиться о друге. Можно было бы не сильно тревожиться, если бы молчали только ребята из Карасуно, но когда молчит сам виновник переживаний, то это настораживает.***
В помещении было тихо, совершенно тихо, что было непривычно, но в последние дни обычно для первокурсника. Так же обычно было вечно смотреть в этот белый потолок, однако Хината стал высматривать в нём всякие точки и пятна. А потом он в него смотрел, как в телевизор, и видел всё, о чём думал: знакомый полосатый мяч и сетку перед собой. На самом деле, Шоё просто представлял те игры, в которых недавно мог участвовать. Но теперь он не знает, сможет ли выйти к сетке. И каждый раз, будучи в одиночестве, по его щеке скатывалась горячая слеза. Подобные раздумья прервал короткий гудок телефона, который лежал рядом на тумбочке. Хината медленно потянулся за ним, боясь почувствовать боль. Когда парнишка посмотрел в экран, то заволновался, ведь ему написал Кенма. Прочитав сообщение, Хината расстроился ещё больше, потому как он не смог уехать в лагерь, да и вообще он не может сейчас ничего. «Они не рассказывают, — подумал Шоё, убирая мобильник на место. — Я тоже не хочу ничего говорить, прости…» Парень не хотел игнорировать друга, но боялся предоставить ему ещё больше переживаний. Стало как-то стыдно и обидно, захотелось уткнуться в подушку и зарыдать, но из-за боли это было сделать очень трудно, и поэтому Хината просто зажмурился, а по щекам пробежалось ещё несколько горячих слёз.***
Настал новый день, встречающий волейболистов летней жарой. Было, конечно, трудно тренироваться в такой обстановке, но всё же шум стихал только на время обеда, и после отдыха активность в спортзалах снова возрастала. Карасуно играли изо всех сил, тренировали новые приёмы, движения, но так и не выиграли ни одного матча. Физические задания после проигрышей добавляли ребятам физической выносливости, но всё это отнимало много сил, особенно под знойным полуденным солнцем. Единственной радостью были освежающий глоток воды и лёгкий ветерок. Однако так проходил ни один день. Следующие проходили так же одинаково, с теми же людьми и эмоциями. Но всё было не так, как в прошлый раз, до начала весеннего турнира. Со стороны Карасуно было тихо, а со стороны их соперников чувствовались удивление и тревога, так и не сменившиеся чем-нибудь повеселее за пройденные дни. Иногда, когда команда Карасуно со своими тренером, куратором и менеджерами остаются одни, не тревожимые другими командами, кто-то из старших набирает номер матери Шоё и спрашивает о его состоянии. И постепенно к концу четвёртой недели лагеря карасуновцы изменились в поведении и стали такой же шумной стаей воронов, как и раньше. Но никто не знал, что это вызвано хорошими новостями о их пропащем десятом номере. И, в один прекрасный день, Кенма, уже совершенно забывший об отправленном Хинате сообщении, увидел на него ответ. Его глаза заметно оживились, что заметили товарищи по команде. И на заинтересованные взгляды связующий ответил: — Хината написал, что скоро всё расскажет. Конечно, было странно писать о том, что ещё придётся говорить. Можно было бы и сразу обо всём написать. Однако, всё же было бы интересно узнать, что расскажет в своё оправдание этот сорванец. Было ясно, что это сообщение было предвестником скорого появления героя, но никто не знал, когда он точно появится.***
Был хороший день, и, казалось бы, хорошее настроение, ведь сегодня Хината может уехать домой, но улыбка совершенно не хотела появляться на лице парнишки. Прошёл месяц, грудь уже не разрезала боль при любом движении Хинаты, а с конечностей уже сняли гипс. Однако пациенту сейчас меньше всего хотелось ехать домой, ковылять куда-то или вообще просто выходить на улицу… Сейчас Хината сидел на больничной койке. Он ждал, пока за ним приедут мать с сестрой. И очень скоро дверь перед ним спешно открылась, и в палату забежали радостные родственники мальчишки. — Ну что? — по-доброму улыбнулась женщина, уже хватая сумки с вещами сына. — Собирайся, пора ехать. — Да, — негромко озвучил своё согласие Шоё и осторожно поднялся, всё ещё боясь почувствовать боль. Неторопливо передвигаясь по коридорам, троица шагала к выходу из больницы, но Шоё чувствовал, как его душа всё сильнее сжималась, а сердце быстрее билось. Всё в парне желало повернуть назад, но он упорно двигался вперёд. И вот, впереди показались прозрачные двери, а за ними — дорога. Парнишка остановился, не отводя испуганных глаз от дверей. Он будто бы смотрел на ужасного монстра, и если с него отвести взгляд, то можно получить неожиданный удар огромной когтистой лапой. По телу пробежала дрожь, и стало как-то холодно. — Что случилось? — обеспокоенно спросила женщина. — Ты побледнел. — Я… Я боюсь… — тихо заговорил Шоё, боязливо переводя взгляд на мать. — Я б-боюсь выходить… — Ну же, всё хорошо, — стала успокаивать сына женщина, проводя тёплыми руками по его лицу, и ласково поглаживая его по растрёпанным рыжим волосам. — Мы с тобой, не бойся. Родной голос казался ласковым и нежным, что успокаивало Шоё, и тот, собравшись, вновь стал настороженно шагать, хромая на правую ногу. Мать нежно дотронулась плеча сына и проводила его с сестрой до автомобиля. Парня ещё больше охватывал страх: мало того, что нужно выйти на улицу, да ещё сесть в эту штуку-убийцу. Руки начали трястись, а по щекам прокатилась пара слезинок. — Ну же, Шоё, — мать вытерла слёзы с лица сына своей тёплой нежной рукой и приобняла его. — Всё же хорошо… Ты жив, здоров, — Этот жест был очень приятным, именно этого на протяжении многих дней не хватало мальчику. Он совершенно не сопротивлялся, и, когда почувствовал отстранение материнского тепла, заковылял к одной из двери автомобиля. Женщина усадила ничего не понимающую дочь, и помогла сыну. Как только все были готовы выезжать, ключ зажигания повернули, и мотор весело зашумел, трогая машину с места. — Стой!.. — резко закричал Шоё, и женщина от неожиданности резко дала по тормозам. Конечно, из-за этого пассажиров немного отбросило вперёд. Девочка недовольно закричала на брата: — Хината, ты чего?! Мать обернулась на сына, а тот зажмурился и судорожно вдыхал и выдыхал воздух. — Ты так сильно боишься? — грустно поинтересовалась мать. — После этого?.. — Н-наверное, — заикнувшись, ответил Шоё, не переставая часто дышать. — Ну же, успокойся, — донёсся грустный голос. — Может, тебе закрыть глаза и послушать музыку? Вдруг поможет отвлечься от дороги? Парень решил попробовать сделать так, ведь ему нужно попасть домой, и не только… Может, правда дело в шуме и виде всего вокруг? Хината трясущимися руками надел наушники и, включив одну из любимых мелодий, закрыл глаза, полностью переставая всё видеть и слышать. Конечно, ощущение того, что он находится в машине, никуда не ушло, но старшеклассник просто напросто уснул, уткнувшись головой в стекло. И это единственное, что спасло его от дороги до дома. Шоё проснулся от прикосновения руки. Парень понял, что он уже приехал, и был несказанно рад тому, что мотор не гудит, машина не едет, а рядом родные стены. Единственное, что он сейчас хочет — поскорее попасть внутрь и лечь на свою мягкую кровать, а не эту жёсткую больничную койку. Выйдя из машины, Хината стал двигаться к двери дома, которую распахнула мать, и в которую уже забегала рыжая девчушка. — Всё хорошо? — спросила женщина, беспокоившаяся за сына из-за его поведения. — Д-да, — снова заикнулся Шоё, и уставился на лестницу на второй этаж. Парень положил руку на перила и начал неспешно подниматься, приставляя хромую ногу. Волейболист осторожно прошёл в свою комнату. Здесь ничего не изменилось, да и чему меняться? Парнишка устало плюхнулся на кровать и посмотрел на свой потолок. Он был таким же белым, как и в больнице, но всё-таки лучше того. И хотелось радоваться, что он наконец дома и в своей кровати, но ещё несколько мыслей заставили вновь пробежать по щекам пару слёз. — Шоё, — в комнату медленно зашла мать с подносом в руках. Хината быстро протёр глаза и приподнялся с постели. — Думаю, ты голоден. В больнице, наверное, тебя плохо кормили. Тебе силы нужны, поэтому поешь. Её голос звучал грустно, и Шоё стало совестно за то, что мама так сильно переживает из-за него. Но ему было очень страшно, и он действительно радовался, оказавшись в своей комнате, где-то в душе, потому что улыбка никак не хотела навестить лицо когда-то самого яркого солнца. Раздумья прервала женщина, которая уже присела рядом и погладила сына по голове, слегка потрепав рыжие непослушные кудри. — Всё будет хорошо, — зашептала она. — Ты же ведь сильный, вон как быстро поправился… И после своих падений ты всегда поднимался, почему же сейчас боишься?.. — Я боюсь, ч-что это произ-зойдёт вновь, — опустил глаза мальчишка. — А ещё я б-боюсь, что не смогу больше н-никогда играть в вол-лейбол… — Кто тебе сказал такое? — собеседница явно была удивлена тому, что некогда «волейбольный наркоман» боится возвращаться в любимый спорт. — Подожди немного, и ты будешь бегать лучше, чем прежде. — Т-травма слишком серьёз-зная, — грустно и немного грубо начал Хината. — Х-хромота может остаться на всю ж-жизнь, — Шоё разговорился, и было заметно, что он заикается ещё больше. Стало ещё грустнее, но всё-таки глаза парнишки стали живее, это очень радовало. — А ты не ставь себе преграды, — мать поцеловала в лоб сына и встала с кровати, уже думая, за какие домашние дела приняться. — Иди вперёд и думай только о хорошем... Кушай, а я пойду пока. — Х-хорошо… — тихо согласился мальчик и снова осмотрел свою комнату, когда мать ушла. Очень скоро пришёл голод, и Шоё решил притронуться к еде, но удалось поесть совсем немного. Рядом с кроватью первокурсник увидел свой волейбольный мяч. Парнишка решил вспомнить прошлое, и, взяв его в руки, удобно разлёгся на кровати. Всего одно движение рук, и мяч легко подлетал к самому потолку. Хината завороженно наблюдал за его полётом, где-то радуясь тому, что не забыл, как это приятно — дотрагиваться до мяча. Так он лежал всё это время до прихода матери, подкидывая мяч вверх. Мысли всё дальше и дальше уходили в те времена, когда Шоё стоял посреди площадки, разделённой сеткой. Когда за ней была команда соперников, и когда мяч падал на их стороне, отбитый рукой Хинаты. А ещё вспоминались дни, проведённые в спортзале школы Карасуно, проведённые с его товарищами. Или же первые дни в волейбольном лагере, новые приятные друзья и соперники. — Шоё, — в комнату зашла женщина, как и обещала. Она взглянула на поднос с едой и грустно вздохнула, — Ты совсем ничего не поел. — Н-не хочется, — просто оправдался мальчишка, убирая мяч. Через несколько секунд тишины Шоё решил первым заговорить, и его голос был достаточно серьёзным: — Мама, от-твези меня в Т-токио… — Куда? — удивлённо посмотрела на сына мать, и её взгляд метнулся на волейбольный мяч. — Там волейбольный лагерь, верно? — Д-да, — парнишка взял в руки мяч и уставился на него, боясь смотреть в глаза собеседницы. — Но я не могу тебя туда отвезти, — продолжала мать. — Ты вообще знаешь, сколько туда ехать? А ты выдержишь такую длинную дорогу? — Я с-смогу, — резко отозвался Хината и, наконец, поднял свой настойчивый взгляд. — Я должен б-быть там! От-твези меня! Я н-не могу ос-ставаться в стороне… — Ты точно уверен? — женщина прекрасно видела решимость в глазах мальчика, но после недавней поездки очень боялась за сына. Его поведение стало совсем другим, а это очень страшно не только для него самого. Но где-то мать думала о том, что хорошие друзья помогут Шоё в преодолении его страхов. — Я же волнуюсь за тебя… — А ты н-не волнуйся, — казалось, он говорит весело, но глаза были такими же серьёзными, а лица не посещала улыбка. — Я с-справлюсь. Мне оч-чень надо. Мать не могла воспротивиться просьбе своего сына. Очень много противоречивых чувств смешались в её душе, но всё же она согласилась. — Хорошо, — после молчаливых раздумий сказала женщина. — Завтра утром выезжаем. Только обещай, что всё будет хорошо. — Обещаю, — облегчённо выдохнул Шоё. Через несколько минут Хината уже радостный (по виду это не скажешь) строчил сообщение. Он ещё помнил о беспокойствах Кенмы, и очень хотел извиниться перед ним за молчание спустя месяц.Отправитель: Хината Текст сообщения: «Привет. Прости, что не ответил на твоё сообщение. Я скоро всё расскажу, обещаю!»
***
Ожидание следующего дня сделало прошлый вечер очень долгим. Однако, наконец наступило утро, и с самой рани дом начинал наполняться жизнью. Шоё медленно, но верно двигался вниз по ступеням, опираясь на перила. Хината совсем не подумал, как появиться перед волейболистами в таком виде, он может им доставить некоторые проблемы. Но вопреки всему сердце рвалось к ним, даже дом не так манил парнишку, как желание увидеть площадку, разделённую волейбольной сеткой. Через несколько минут все оказались на улице и начали грузить вещи в легковой автомобиль. Шоё снова охватывали страх и паника, но желание оказаться там было сильнее. Осторожно он сел в машину и посмотрел в сторону, где раньше всегда его ждал велосипед. Сейчас же он лежит где-то среди груды металлолома, и его сложно назвать "велосипедом". Хорошо, что он "защитил" своего хозяина от удара автомобиля. Если бы Шоё тогда шёл пешком, то его бы точно впечатали в стену, и тогда был бы самый плачевный исход. Но всего доля секунды, и его задело меньше, и велосипед слегка оттолкнул парнишку от себя. Заревел мотор, и машина осторожно тронулась. Шоё вцепился мёртвой хваткой в дверную ручку, стараясь всю панику перевести в силу сжатия руки. Конечно, так же взяли с собой сестру, потому что одну дома оставлять её нельзя. Выезжать пришлось очень рано, лучи солнца только-только начали появляться из-за горизонта, и они не задевали даже макушки деревьев на холме, поэтому девочка сладко спала в детском кресле. — Всё хорошо? — поинтересовалась женщина, выкручивая руль автомобиля. — Д-да, — через силу ответил Шоё, будто боялся, что при малейшем его движении что-то произойдёт. Очень быстро в салоне снова воцарилось молчание, перебиваемое гулом мотора. Дорога оказалась очень долгой, даже дольше, чем была дорога на автобусе, когда Карасуно в первый раз поехали в тренировочный лагерь. Только автомобиль выехал на трассу к Токио, ему пришлось остановиться. Хината вывалился из салона, будто машину вела сестра Рюноске. И хорошо, что это была не она, иначе Шоё умер от страха через несколько минут после выезда. Парень и так старается держаться изо всех сил. — Как ты себя чувствуешь? — к волейболисту подошла женщина и положила лёгкую руку на его плечё, которое нервно вздрагивало. — Всё х-хорошо, — проговорил парнишка, стараясь не смотреть ни на дорогу, ни на машину. — Я ж-же сказал, что сп-правлюсь... — он говорил, а по его щеке уже катилась слеза. Конечно, на это было сложно смотреть, но обратно поворачивать смысла нет. — Успокойся и садись в машину, — тихо сказала мать, вытирая рукой слезу с щеки сына. — Мама! — послышался голос девочки. — Я уже устала... Мы скоро приедем? — Не волнуйся, скоро, — торопливо ответила она и зашагала к двери с водительской стороны. Шоё тоже решил никого не задерживать, поэтому зашагал на дрожащих ногах к машине. В парнишке всё сопротивлялось: было желание оказаться там, где сейчас тренируется много сильных команд, где нуждается в нём команда и он в ней; но есть страх, который не даёт волейболисту последовать за желанием. И время от времени кто-то побеждает, и автомобиль снова делает остановку. Но сражение продолжается, и за окном снова всё мелькает. И снова повторяется. А потом измотанный этими боями Хината засыпает с застывшими на щеках слезами. Солнце начинало клониться к закату, когда машина въехала в окраины Токио. Все в салоне были вымотаны долгой поездкой, и девочка иногда капризничала, приходилось также делать остановки из-за неё. Эта дорога слишком длинная, поэтому её поведение ясно. Хорошо, что в дорогу брали еду и воду, иначе приехали бы все голодными. Однако волейболисту ничего не хотелось, он просто смотрел за окно, когда не был охвачен сновидениями. — Ну, почти приехали, — устало сказала мать, слегка поворачивая руль и поглядывая на экран навигатора. На слова никто ничего не ответил, только послышались усталые выдохи.***
День подходил к концу, а шум спортзалы не покидал до самого конца. После жаркого дня приходила лёгкая прохлада, и тренироваться становилось значительно легче. Команда Карасуно снова потерпела поражение, но на задание отправилась так же весело, несмотря на усталость. В конце пробежки все волейболисты разлеглись на траве и пытались отдышаться. — Кто это? — вдруг спросил Нишиноя, указывая на заезжавшую на территорию школы машину. — Не важно, — встал с травы капитан. — Нам нужно возвращаться. — Да, — повиновался либеро, и вскочил с земли. Остальные так же устало поднялись и зашагали к дверям в спортзал. Автомобиль медленно затормозил, мотор замолчал. Как же рад был Шоё, когда перестал слышать этот ужасный рёв чудовища и заимел возможность уйти от него дольше, чем на несколько минут. — Мы приехали, — сообщила всем известную новость женщина и поспешила выйти. Она помогла выйти дочери и взяла пару сумок с вещами Хинаты. Он же уже смотрел в сторону одного из спортзалов, где в прошлый раз велись тренировочные игры с его участием. Когда все были готовы идти, Шоё, хромая, повёл всех туда, куда был направлен его взгляд. Уже до того, как подойти к зданию, были слышны крики и шлепки мяча. Команды интенсивно тренировались всё это время, а что же делал Хината? Отлёживался в больнице. Парень, наверное, уже забыл, как это — находиться на площадке, окружённый своими товарищами по команде. "Сейчас... Что они скажут?" — взволнованно спросил себя волейболист, и уже был готов открывать двери. Позади него ждали две девочки, которые ещё не видели тренировок волейбольных клубов и не чувствовали здешнюю атмосферу.***
Удар, и мяч летит за сетку. Связующий Некомы, Кенма, готов его принять и отдать пас. Его взгляд пробежался по площадке, и лёгкое движение рук отправило мяч в сторону. Ямамото пробивает защиту, но мяч удаётся задержать в воздухе благодаря либеро Карасуно. Танака передаёт мяч связующему, и Кагеяма передаёт точный пас асу команды. Асахи в свою очередь бьёт по мячу со всей силы и зарабатывает очко для своей команды, когда мяч уходит в сторону от рук блокирующих. Но счёт никак не хотел расти со стороны Карасуно. Мяч уже был готов снова оказаться в игре, но в последний момент дверь в спортзал с лёгким скрипом открылась, и на порог шагнул Хината. На несколько секунд в помещении всё затихло, и Шоё почувствовал себя неудобно, потому что стал виновником этому. Но неожиданно карасуно дёрнулись с места в сторону пришедшего с радостными воплями. И вся эта толпа, мчащаяся на одного человека, не на шутку испугала Хинату, но очень скоро посыпались всякие счастливые фразы и кто-то весело трепал за рыжие волосы. И среди всех фраз Шоё поймал для себя одну: "Ты зачем сюда приехал, придурок? Тебе делать нечего?!" Да, это несомненно был Кагеяма. И как бы ребята ни были счастливы, к их огромному разочарованию Хината совершенно не был весел. Это многих взволновало. — Хей! — подошёл тренер, и стал всех оттеснять от незванного гостя. — Вы слишком разошлись! Дайте Хинате подышать. — Да, простите! — извинялись парни и более спокойные отходили от виновника переполоха. К толпе также стали присоединяться волейболисты из Некомы, которые так же были рады появлению Шоё. Но что-то очень настораживало. — Осторожнее, — послышался женский голос. — Шоё не до конца восстановился. — Здравствуйте, Хината-сан! — поприветствовал женщину Укай. — Вы привезли Шоё? — Да, — улыбнулась она. — Он очень хотел приехать сюда, несмотря на то, что боится дорог и машин, — на её лице также была улыбка, но она больше выражала грусть. Глаза печально смотрели на сына, который был окружён толпой подростков. — Боится? — задумчиво и тревожно повторил Кейшин, переводя взгляд на волейболиста, о котором вёлся разговор. — Да, — вот теперь её лицо покинула улыбка. — Он очень боялся ехать, часто просил остановиться, иногда даже плакал. Но... он всей душой хотел попасть к вам, поэтому всю дорогу терпел. — Тяжело ему пришлось, — вздохнул Такеда, всё это время находящийся рядом. — Хината, это твоя сестра? — послышался вопрос, и девочка настороженно посмотрела на незнакомого парня. — А вы похожи. Проиграешь с нами? — Сугавара был приятным юношей, так что Нацу согласно кивнула, и вопросительно посмотрела на мать. — Если разрешат, — сказала та. — то можешь поиграть. Только будь осторожна. — Да! — воскликнула девочка и пошла к волейболистам. Шума в спортзале стало больше, чем было. Приезд Хинаты взбудоражил все команды, и некоторые даже подтянулись из других мест. — Вы проделали долгий путь, — к женщине обратился один из взрослых людей, работающих в этой школе. — Думаю, сейчас поездка обратно будет не самым лучшим решением. Вы можете остаться здесь на ночь, и уехать завтра утром. — Да? — радостно засверкали усталые глаза. — Я вам очень благодарна! Время шло, и тратить его впустую было нельзя. Многие стали отрабатывать некоторые моменты самостоятельно или в небольших группах до трёх человек. Сугавара, Хитока и сестрёнка Хинаты так же подбрасывали и ловили мяч, но Коуши не упускал разговоров своих товарищей и некоторых волейболистов Некомы с Шоё, которые расположились совсем рядом. — Я рад в-вас видеть, — проговорил парнишка с совершенно каменным лицом. — А по тебе не скажешь, — возмутился Кагеяма, заметив, что с самого начала лица Хинаты не посещала улыбка. — Кагеяма, ты чего болтаешь? — возмутился Танака такому отношению связующего к товарищу. Но понятно, что всем тревожно за его настроение. — Да н-не чего... — отмахнулся Шоё. — Я х-хотел бы... — Ты заикаешься, — грустно сообщил Кенма. Похоже, что случилось что-то плохое, о чём он не знает. А то, что Хината заикается, по одному слову понять было трудно, но при следующих репликах парня было ясно. — Д-да... — грустно признал мальчишка. — Но выс-слушайте меня. — Все тут же с серьёзными лицами молча уставились, готовые слушать монолог. — Я хот-тел бы попросить п-прощения за то, что ск-казал вам тогда в-в больнице... Я... я х-хочу лететь с в-вами, очень! Но... я просто нап-просто не мог-гу... — Хей! Ты чего говоришь?! — грубо спросил Танака. — Даже если ты не сможешь играть, мы будем рады видеть тебя. Да и вообще! У тебя это не последняя игра, ещё сколько лет впереди! — Воз-зможно... — Шоё замолчал, раздумывая, говорить друзьям о его возможностях в будущем или нет. — Ты расскажешь, что случилось? — вдруг спросил Кенма, вспомнив о недавнем сообщении от Шоё. — Д-да, — карасуновцы заметно погрустнели, а ученики Некомы настороженно приготовились слушать. — Месяц наз-зад, перед п-первой игрой я... попал в ав-варию... — Ч-что? — переспросил Лев, не веря своим ушам. Как такое могло произойти с Хинатой? Это же ужасно! — Да, — опустил взгляд Шоё. — И я в-весь этот месяц прол-лежал в больнице. И п-после аварии... я... оч-чень... боюсь... — парень зажмурился и отвернулся от ребят. Он даже не сказал, чего боится. Да и говорить не нужно, потому что Хината боится всего мира. — Боится? — тихо спросил самого себя Сугавара. — Хината очень боится, — он не ждал ответа, но ответила сестрёнка Шоё, держа в руках мяч. — Он громко кричал, когда мы собирались ехать домой из больницы. И много плакал, особенно по дороге сюда, всё время просил остановить машину. И вообще он ни разу не улыбнулся, и очень странно себя вёл, — все внимательно выслушали короткий рассказ девочки, а Шоё понял, как жалко он выглядел со стороны. — Хината... — прошептал Кенма, сожалея обо всём произошедшем. — Лети, Шоё! — эмоционально выкрикнул капитан команды Карасуно, обращая на себя взгляды. — Несмотря ни на что, иди дальше! И никогда ни о чём не жалей! — Д-да, — облегчённо выдохнул Хината. — я... я полечу! — вдруг выкрикнул парень. — Я п-полечу даже со сл-ломанными крыльями!