***
Очнувшись, Кан почти сразу понял, что находится в Больничном крыле – вокруг стояла тишина, свойственная лишь владениям мадам Помфри. Он лежал на кровати, чувствуя тепло и странную лёгкость, как будто перепил медовухи. Соответственно... в него залили чудненькие зелья, притуплявшие боль. Кан тихо захихикал. Чудненькие зелья, бесспорно. “Ка-а-а-а-айф... всегда бы так”, - лениво мелькнуло в его сознании. Вот только спустя пару минут из своего кабинета вышла мадам Помфри и, по мнению гриффиндорца, всё испортила. Её лечебные заклинания и заживляющие мази заставили все ушибы на теле Кана заболеть настолько адски, что он не смог сдержать слёз. Затем мадам Помфри подала ему ужасно пахнущее зелье и Кан, убито глядя из-под мокрых ресниц на склянку в своей руке, не нашёл в себе сил даже поморщиться. - Пейте, мистер Киракорн, не капризничайте, - строго велела мадам Помфри, заметив его обиженный вид. - У вас несколько трещин в костях и сильные ушибы по всему телу. Такое безболезненно не лечится. И, снова уходя в свой кабинет, с ноткой ворчания добавила: - Ох уж эти игроки в квиддич... Собравшись с духом, Кан выпил зелье залпом, мгновенно скривился от горечи на языке и закашлялся. Определённо, это самое худшее его пребывание в Больничном крыле из всех, что были раньше.***
- ...н-да, не быть ему аврором с таким-то болевым порогом, - сквозь морок лечебного сна услышал Кан голос тихо посмеивающегося Текно. - И славу Мерлину, - после короткой паузы серьёзно отметил Тайп. - Да уж, в самом деле, - согласился Текно, содрогнувшись. Кан заморгал, и его друзья, всполошившись, придвинулись к нему ближе. - Хэй, обезьянка, ты как? - с истинно дружеским беспокойством спросил Текно, когда Кан остановил на нём свой мутный из-за выпитых зелий взгляд. - Ричи и Барб пару часов назад смотались в Хогсмид и притащили тебе оттуда кучу самых разных вкусняшек из “Сладкого Королевства”. Смотри, сколько свёртков! Там и твои любимые шоколадные лягушки есть. - М-м-м, спасибо, ребят, - довольно протянул Кан, заулыбавшись. - А “Имбирные Забавки”? - Они тоже тебя дожидаются, - рассмеялся Текно, похлопав по свёртку в оранжевой обёртке, лежащему в горке других сладостей на прикроватном столике. - А теперь скажи-ка, дружок, почему ты... - ...смолчал, что тебя на полной скорости сшиб бладжер? - более строго продолжил за Но Тайп. - Слушайте, да это произошло как раз в тот момент, когда раздался свисток мадам Хуч, - принялся торопливо оправдываться Кан. - Мы проиграли, и я так расстроился, что сначала боль от удара отошла на второй план, но зато потом... - Что случилось потом, мы все видели, - вздохнул Тайп, покачав головой. - Ты был белее простыней, когда тебя отлевитировали сюда на носилках. Твой когтевранец, кстати, тоже едва чувств не лишился, когда прорвался к тебе сквозь толпу. - Да уж, выражение лица у него было просто дикое... - поддакнул Текно, припоминая. - Меня аж дрожь пробрала. Кан приподнял голову с подушки. - А Тин сейчас... здесь? - осторожно спросил он. - Мадам Помфри пускает к тебе по двое, не больше, - разъяснил Тайп. - Он и Пит заходили сюда перед нами, но ты спал. Когда зашли мы, Пит увёл его на ужин в Большой Зал. Впрочем, уверен, он сегодня к тебе ещё заглянет. - Ага... - рассеянно кивнул Кан, после чего зевнул. - Так, давай-ка ты вздремнёшь, - распорядился Тайп, заметив его сонливость. - Во сне всё заживает быстрее. За несколько суток ты оклемаешься и снова вольёшься в привычную жизнь. - Точно, - усмехнулся Текно. - Ты скоро поправишься, твой когтевранец стопроцентно запретит тебе играть в квиддич, но подарит метлу последней модели, которой, конечно, не разрешит пользоваться. Затем он навечно где-нибудь тебя запрёт и будет пылинки сдувать. - Очень смешно, - фыркнул Кан, закатив глаза. Когда Тайп и Текно вышли из лазарета, он собрался было действительно заснуть, но к нему вдруг тихо, не желая привлекать внимание мадам Помфри, пробрался Э. - Как самочувствие? - первым делом спросил он. - Отстой, - коротко пожаловался Кан. - Всё болит. Какое-то время они поговорили о чёртовых бладжерах, о матче, об их проигрыше, а потом Э плавно перескочил на тему того, что он, подойдя пару часов назад к Питу и Тину, случайно оказался вовлечён в ожесточённый разговор с последним. - Хотя говорил, в основном, он один, - хмыкнул Э. - И, кроме того, был очень сердит. Кан откинулся на подушки и небрежно поторопил: - Ну, что ты тянешь, Э? Рассказывай уж, о чём Тин говорил. - О тебе, конечно, - ответил Э с лёгкой улыбкой. - Во-первых, он сказал, что никогда не встречал такого упрямого идиота, как ты. Во-вторых, сказал, что досталось тебе во время идиотской игры в квиддич поделом, что твоя тактика защиты команды, пусть и выглядела храброй, но на деле же была идиотской и что самая подходящая награда за такое – хороший удар бладжера, который ты и получил. - Что?! - мгновенно возмутился Кан. - Это он заслужил удар бладжера и жаль, что не получил! В жизни не встречал такого заносчивого мудака! - Как поразительно сходны ваши мнения друг о друге, - весело заметил Э. - К слову, лично на мой взгляд, ты в этом матче показал себя на редкость смело. - Ты показал себя не хуже, - заверил друга Кан. Разгорячившись из-за услышанного, он сделал неосторожное движение, о чём тут же пожалел, – резкая боль пронзила его голову от виска до виска, словно невидимый вертел. Снова осев в подушки, Кан зажмурился, пережидая приступ. Затем вновь заговорил, но уже гораздо тише: - Что-нибудь ещё Тин сказал? - Нет, - мотнул головой Э. - Но готовься – он к тебе сегодня наведается, и, чую, начнёт отчитывать в духе МакГонагалл. - Он мне не мамочка! - опять вспылил Кан. - Какого Мордреда, вообще?.. - Знаешь, я думаю, он... ну, просто переволновался за тебя. Отсюда и такая реакция, - не слишком уверенно произнёс Э. Кан подозрительно на него посмотрел. - Это тебе Пит так объяснил? - смекнул он. - В общем-то, да, - чуть смущённо признался Э и засобирался, услышав шаги мадам Помфри. - Но обычно Пит знает, что говорит. Он просил передать тебе, чтобы ты не слишком сердился на Тина. - Значит, Тину можно сердиться, а мне нельзя? - раздражённо пробурчал Кан, натягивая на себя одеяло аж до самой шеи. Э утешающе ему улыбнулся, посоветовал поспать и быстро ретировался из лазарета.***
Проспав после ухода Э около двух часов, Кан почувствовал себя немного лучше, хотя у него неожиданно сильно поднялась температура, заболела голова, а в глазах стала ощущаться резь. Ему то становилось жарко и он сбрасывал с себя одеяло, то накрывался им чуть ли не с головой, дрожа от холода. Мадам Помфри дала ему очередное зелье, после чего опять засела в своём кабинете. Её сменила зашедшая в лазарет Лэй, сразу же начавшая рассказывать все новости. - Брат, не скидывай одеяло! - моментально засуетилась Лэй, едва Кан начал это делать. - Мадам Помфри говорила, что тебе должно постоянно быть жарко и тогда зелья окажут правильный эффект на организм. Кан страдальчески вздохнул и закрыл глаза. - Но, Лэ-э-эй, мне слишком жарко... - Однако на этот раз приступ был более лёгкий? - участливо спросила та, опустившись на стул возле кровати. - Ну, он ещё не кончился, - глухо сообщил Кан. - И всё-таки, сил же у тебя прибавилось? - допытывалась Лэй. - Не хотелось бы писать маме, что ты тут при последнем издыхании. - Даже не вздумай писать маме такое, - предупредил Кан. - Сил у меня действительно прибавилось, так что хватит трястись надо мной, Лэй. Завтра наверняка встану. - Сомневаюсь, - скептически бросила Лэмон. Кан вяло ругнулся, всё ещё не открывая глаз. - Братик? - позвала Лэй после паузы. - Ты там не уснул? А то кое-кто хочет с тобой пообщаться, но ему не везёт – он приходит, когда ты спишь. Глаза Кана мгновенно открылись. - Тин? Он думал о Тине, как только проснулся. Скучал по нему. - Да, он, - подтвердила Лэй, мечтательно улыбаясь. - Я встретила его в коридоре, когда шла сюда. Он сказал, что зайдёт к тебе снова, чуть позже. Кан вздохнул и снова закрыл глаза. Тин снился ему в те два часа после ухода Э. Сейчас Кану даже казалось, что именно из-за этого у него поднялась температура. Что до сна, то это был странный, всё время повторяющийся сон, в котором Тин выглядел немного старше него. Над подобным сном Кан мог бы посмеяться, но сейчас смеяться ему было слишком больно. - Хм-м, как я понимаю, твой вздох означает желание тоже пообщаться с ним, - проницательно прокомментировала Лэй. - Имеет смысл протестовать против твоего утверждения? - без особой надежды поинтересовался Кан, мученически приоткрыв глаза и встретившись с сестрой взглядом. - Неа, никакого! - развеселилась Лэй. - Я вижу тебя насквозь, братик. - И что... ты об этом думаешь? - сглотнув, уточнил Кан. - Слушай, Лэй, мне бы не хотелось, чтобы ты придала этому какое-то не то значение... - Ради Мерлина, Кан, - удивилась та, - сам-то ты знаешь, что об этом думать? - Что Тин... друг, который стремится чрезмерно обо мне заботиться, - с заминкой ответил Кан. Лэй возвела взгляд к потолку лазарета. Затем скрестила руки на груди. - Меня ты не проведёшь, - уверенно заявила она. - Поразительно... раньше я верила, что ты никогда бы даже не попытался меня обмануть. И всё же сейчас ты пытаешься кое-что скрыть от меня. - Скрыть что? - голова у Кана от подобной темы разговора стала раскалываться ещё сильнее. - Своё отношение к Тину, - самодовольно указала Лэй. - А что тут скрывать? - занервничал Кан. - Мы с ним стали близкими друзьями. - Да ну? А вот я думаю, что ваши чувства друг к другу отнюдь не просто дружеские, - усмехнулась Лэй, поправив свои очки. - Я иногда вижу вас двоих в коридорах. И даже издалека заметно, что... Знаешь, что такое язык тела, Кан? Так вот, его тело постоянно развёрнуто в твою сторону, а его взгляд почти неотрывно следует за тобой. Внимание Тина сосредоточено практически на тебе одном, брат. И с тобой всё ана-ло-ги-чно! Ты всегда ищешь его взглядом в Большом Зале и расстраиваешься, когда не находишь. А стоит ему оказаться рядом с тобой, как ты начинаешь волноваться. И... хочешь знать мнение своей сестрёнки? Я одобряю! Кану хотелось, чтобы его температура, наконец, спала и он смог бы сконцентрироваться. Но это получалось у него урывками. “Тин. Мы говорим о Тине, - напомнил себе гриффиндорец. - Как долго я лежу тут?” Ему казалось, что целую вечность, потому что он ужасно скучал по Тину. - Ты устал, - пробормотала, между тем, Лэй и почему-то – на тайском языке. - Отдохни, Пи’Кан. Она давно не звала его так и с самого детства не говорила на тайском языке. Всё-таки они были британцами, хоть и тайского происхождения. Видимо, сегодня он заставил её переволноваться. Как и Тина, судя по рассказам друзей... Кан закрыл глаза и позволил снам о Тине унести себя очень далеко.***
Текно поспешно отдёрнул руку от плеча Кана, заметив выразительный взгляд Тина, прожигающий его насквозь. Затем он задумался, правильно ли поступает, соглашаясь оставить спящего Кана в обществе этого когтевранца, озлобленного серьёзным разговором с Тайпом и явно подверженного собственническому инстинкту. Тем временем, Тин всем своим видом продолжал показывать, что других вариантов у Текно нет. Он был слишком разозлён выходками друзей Кана, чтобы и дальше терпеть их общество. Но хуже всего было то, что они вынудили его признаться в своих намерениях относительно Кана, в то время как от самого Кана Тин пока ещё не получил никакого определённого ответа. Каким-то образом в их едва начавшиеся отношения оказалась вовлечена куча народа. Поговорив сегодня сначала с Э, потом с Тайпом (и поневоле, наконец, запомнив их имена), Тин подумал, что совершенно к такому бедламу не готов. Но разве он не знал заранее, что так и будет? Не знал, что ему – рано или поздно – придётся иметь дело с многочисленными друзьями Кана? Тем не менее, сделал выбор, несмотря на то, что во всём этом было чересчур много риска и чересчур мало определённости. - Мордред и Моргана, пока я спал, в меня что, опять врезался бладжер? - простонал Кан, когда, проснувшись, попытался повернуть голову и сфокусировать взгляд. Тин обменялся с Текно взглядами облегчения. По крайней мере, с Каном сейчас всё обстояло именно так, как и предполагала мадам Помфри, а значит, залитые в него зелья делали своё дело. - Текно, передай остальным, что дубовая голова вашего друга ещё не расколота окончательно, - ровно произнёс Тин, говоря о хороших новостях в единственной манере, которую он мог вынести без проявления сильных эмоций. Текно понимающе кивнул. - Ага, действительно, - сказал он и, улыбнувшись Кану, покинул лазарет. - А моя голова точно цела? - часто моргая, жалобно спросил Кан у Тина. - Я чувствую себя так, словно её расколотили на миллион мелких кусочков. - Твоя голова не так уж велика, - хмыкнул тот. - Судя по случившемуся, ты пользуешься ей так редко, что я сомневаюсь, повредило ли бы тебе, если б её вообще отрубили. Достаточно глупо было зависнуть на самой середине квиддичного поля, Кан. Ты будто бы ждал, когда один из бладжеров в тебя врежется. После этих слов его горло сдавили гнев и беспокойство, он не смог продолжить и отвернулся, чтобы налить гриффиндорцу кубок воды. Однако Кан проигнорировал предложенный ему кубок и всмотрелся в рассерженное лицо Тина. - Похоже, ты спускался с трибун в большой спешке, Тин, - нарочито беспечно проговорил он. - У тебя маленькая царапина на щеке и ты запачкал свою мантию. - У тебя всё ещё хуже, - мрачно сообщил Тин, вставляя кубок ему в руку. - Мне наколдовать зеркало? - Если моё дурацкое лицо чуть поцарапала игра в квиддич – невелика потеря, - заверил его Кан и скривился, когда попробовал перетечь на кровати в сидячее положение. Поджав губы, Тин подсунул под него ещё пару подушек и сел на краю кровати подержать кубок, пока гриффиндорец устраивался поудобнее. Тина душила ярость всякий раз, когда он слышал, как тот ойкает от боли. - Нет, правда, что с моей головой? - снова поинтересовался Кан, аккуратно касаясь своего лба. - Такое ощущение, словно её пилят тупой пилой. - Голова всё ещё при тебе, - сухо проронил Тин, поставив кубок с водой обратно на столик. - Это главное и это всё, что я могу о ней сказать. Мадам Помфри не посвятила меня во все детали твоего состояния, как я ни допытывался. Кан, наконец, осмелился посмотреть ему в глаза. И понял, что видит сейчас перед собой какую-то абсолютно новую сторону личности Тина, а не одну из тех, к которым он уже привык. В глазах Тина было столько откровенной и сокрушающей ярости, что Кан невольно вздрогнул. - Тин, - неуверенно начал он, совершенно не представляя, как заставить Тина успокоиться. - Кан, ты чуть не убился, - резко рыкнул Тин. - Хэй, я всё понимаю, ты волновался за меня, но... - Никаких “но”, - отрезал Тин. - Ты знаешь, какое это было чувство? Знаешь, что пронеслось в голове, когда ты потерял сознание, а я даже не смог сразу до тебя добраться? - Тин, - тихо произнёс Кан, опустив взгляд на свои руки. - Я ведь не так уж серьёзно пострадал. - Слава Мерлину, это правда, - вздохнул Тин. - Но мне нужно убедиться. Кан почувствовал, как трясутся руки Тина, когда тот осторожно приподнял его с подушек и привлёк к себе, целуя в губы. Всё тело Тина дрожало, но поцелуй был повелительным. Обняв его за плечи, Кан со всей силой, на какую в данный момент был способен, прижался к нему, только чтобы Тин окончательно осознал, что с ним ничего не случилось. Чтобы осознал, как Кана тронули его страхи. Для гриффиндорца вдруг стало очевидным, что Тин всерьёз тревожится о нём. Когда Тин, прервав поцелуй, уложил его обратно на подушки, Кан выказал недовольство, и потянулся было за ещё одним поцелуем, однако тут же вынужден был прикрыть глаза от прострелившей голову боли. - Кан, ты побледнел, - забеспокоился Тин. - Просто голова опять закружилась, - отмахнулся Кан. - Сейчас всё пройдёт. Спорим, завтра я уже сбегу отсюда? - Пройдёт? Сбежишь? Не ломай комедию, Кан. Вот что я тебе скажу: ты пострадал куда серьёзнее, чем думаешь, - сурово подчеркнул Тин. - У тебя жар, тебя шатает от слабости даже в кровати. Поэтому ты будешь находиться в Больничном крыле, пока мадам Помфри лично не разрешит тебе вставать. - Пф, судя по свирепому выражению твоего лица, ты собираешься прочесть мне очередную лекцию о том, какой я глупый, - сказал Кан с усмешкой. - Ты этого вполне заслуживаешь, - хмуро кивнул Тин. - Похоже, ты напрочь лишился здравого смысла, иначе понял бы, что в твоём состоянии необходимо соблюдать постельный режим, как минимум, несколько дней. Кан, без шуток, тебе нужно послушно отлежаться, и тогда мадам Помфри быстрее разрешит тебе встать. - У-у-у-у... А какую награду я получу за послушание? - ворчливо осведомился Кан. - Ты поправишься, - осадил его Тин, фыркнув. - Разве это не награда?***
Возвращаясь из Больничного крыла, Тин чувствовал себя совершенно опустошённым и больным. Ему хотелось отправиться в ванную старост, полежать немного в горячей воде, выпить сливочного пива, а потом упасть в постель и проспать завтра все уроки. С того момента, как он услышал, что Кан рухнул прямо на пол раздевалки и потерял сознание, все чувства Тина словно оцепенели. Только сейчас он начал приходить в себя и по-настоящему испугался.***
- Вижу сегодня тебе лучше, - сходу определил Тин, зайдя к Кану в Больничное крыло на следующий день. - Ага, - жизнерадостно согласился тот. Он сидел в постели, окружённый подушками, с утра заботливо подоткнутыми Лэй. - Последний приступ феерической боли был гораздо короче, чем предыдущий, - рассказал Кан и задумчиво наморщил лоб. - Мне кажется, это благодаря последнему зелью. От него меньше побочных эффектов. Его, кстати, приготовил профессор Снейп. - Всё равно постарайся не переутомляться, - настоял Тин, явно не убеждённый. - И говоря “не переутомляться”, я имею в виду, что ты не должен пытаться вставать с кровати, дрыгаться, как ты постоянно это делаешь, и творить прочие глупости. Понял меня, Кан? Если почувствуешь себя хуже, скажи мадам Помфри, чтобы не пускала к тебе никого. - Мерлин! Да не волнуйся ты так, Тин, - Кан рефлекторно взял его за руку, искренне желая успокоить. Тин сжал его руку в ответ и улыбнулся, хотя улыбка его вышла нерешительной.***
Этой ночью Тин не выдержал – прокрался в Больничное крыло глубоко за полночь, лёг рядом с Каном и обхватил его поверх одеяла. Ненадолго заснул, вслушиваясь в ровное дыхание гриффиндорца, а потом, ближе к рассвету, ушёл. То же самое Тин проделал и следующей ночью. И ночью после неё. Так ему было легче дышать днём.***
- Что? Да всё не так, Тин, - упёрто спорил Кан. - Это Пит чудовищно оскорбил Э своим дорогущим подарком! Тин едва не уронил кубок с водой, недопитой гриффиндорцем. - Пит оскорбил его? А не наоборот ли, Кан? - не уступал он, поставив кубок на прикроватный столик и привычно сев на край кровати. - Уверен, что нет, - мотнул головой Кан. - С Э что-то не так, и я твёрдо убеждён, что виной всему Пит. И – заметь, Тин, – это говорит тебе тот, кто безвылазно торчит в Больничном крыле половину недели. Тин скрестил руки на груди. - Не мог бы ты, в таком случае, высказаться более определённо? - Ещё как могу, - фыркнул Кан. - Готов поклясться, что Э и Пит уже какое-то время бегают на свиданки. Друг с другом. Стоит вспомнить хотя бы то, как они постоянно куда-то исчезали ещё до моего проклятого заключения в лазарет. И Пон позавчера рассказал мне, что они продолжают исчезать. Сначала один, потом другой. Проделывают они это умно. Если не присматриваться, то не подкопаешься. - А ты, значит, присматривался? - усмехнулся Тин. - Так получилось, - буркнул Кан, не желая признаваться, что из-за своей ревности то и дело отслеживал перемещения Пита. Тин медленно кивнул. Ему на днях тоже подумалось, что между этими двумя что-то, наконец, завертелось. Завертелось что-то исключительно хорошее, если принимать, как подтверждение тому, преобразившееся поведение Пита. Осложнения, должно быть, возникли у них позже. - Э был абсолютно не сконцентрирован на разговоре со мной, когда заходил сегодня утром вместе с Поном, - говорил, между тем, Кан. - Ты бы слышал, как подшучивал над ним Пон... Но Э будто не слышал. А ведь обычно он такое Пону просто так с рук не спускает. Нахмурившись, гриффиндорец в задумчивости начал покусывать губы. Тин цепко наблюдал за этим действом. “Сосредоточься”, - отдал себе приказание он. Ему, в самом деле, нужно сосредоточиться на том, что они обсуждают, а вовсе не на... не на тех вещах, которых ему хотелось бы коснуться. - Послушай, Тин... - Кан рассеянно ткнул его пальцем в плечо. Тин заставил себя смотреть ему в глаза, а не на его губы. В конце концов, глаза у Кана тоже красивые. - До сегодняшнего утра Э время от времени впадал словно бы в приятные мечтания, - продолжил Кан, делясь своими размышлениями. - Я обращался к нему и обнаруживал, что его мысли витали где-то далеко. Вот только сегодня он с самого утра ужасно расстроен. Думаю, Э и Пит могли крупно поссориться друг с другом вчера. И дело, повторяю, именно в дорогом подарке Пита. Пон рассказал, что Пит решил сделать Э подарок, чтобы утешить его после проигранного матча. Тин пробормотал нечто невнятное. Он готов был поспорить, что эти двое занимались вчера не только ссорами. Пит не выглядел бы настолько расстроенным и не прогулял бы много уроков, если бы всё ограничилось лишь ссорой. Кан снова ткнул его пальцем. - Ну? Тин, я не верю, что ты не в курсе хотя бы того, куда сегодня запропастился Пит. - Он в Лондоне, - просто сказал Тин. - В магической части города, разумеется. Кан изумлённо уставился на него. - Что? Он сбежал от Э аж в Лондон? Но это же смешно, Тин! Зачем? Как? - затараторил он. - Элементарно, - пожал плечами Тин. - Прокрался за границу антиаппарационного барьера и был таков. - Пит хорошо умеет аппарировать, да? - завистливо протянул Кан, вспомнив, с каким трудом он сам сдал экзамен по аппарации на шестом курсе. - Ну, ладно... А когда именно это было? - Сегодня утром, - неохотно ответил Тин. - Но, уверен, до отбоя он вернётся. Иначе мне придётся донести на него и... в общем, Пита могут даже исключить за такое. На секунду Кан стиснул зубы, а потом воскликнул: - Я всё понял! Похоже, Пит осознал, что поступил с Э жестоко и... - Кан, - Тин со вздохом покачал головой. - Ты вспомни, о ком мы говорим. Пит? Жестоко? Кан и сам уже понял, что сморозил глупость. Впрочем, это никак не помогло разобраться в случившемся между Э и Питом. - Н-да, ты прав, Тин, - согласился гриффиндорец. - На самом деле, мне тоже трудно представить, чтобы Пит повёл себя жестоко. Тем более – в отношении Э. Но я просто не могу вообразить, что ещё могло у них случиться... - Я скажу, что. Это твой друг мог поступить жестоко с Питом, - с холодком в голосе произнёс Тин. - А у Пита и так достаточно было боли в жизни, чтобы... - Мерлин! Тин, давай попробуем рассуждать, а не сыпать обвинениями! - перебив его, запальчиво предложил Кан. - Я дружу с Э, а ты дружишь с Питом. Так, разве ты, как и я, не хочешь, чтобы твой друг был счастлив? Тин тяжело вздохнул. Он давно заметил за Каном такую черту – стараться делать своих друзей счастливыми. А Тин... Что ж, он не то чтобы не желал Питу счастья, он просто не хотел вмешиваться в чужие отношения. - И лично мне предельно ясно, что оба они не в состоянии судить о проблеме, какой бы она ни была... э-э-э... беспристрастно, вот, - скомкано добавил Кан. - Чертовски верно, - отозвался Тин, хмыкнув. - Также ясно, что выход из положения, избранный Питом, ты уж прости, Тин, но... Тин напрягся, лицо у него посуровело. Кан мгновенно перестроил продолжение своей мысли: - Выход, конечно, совершенно понятный, однако он не может привести ни к чему хорошему. - Не вижу в этом и ничего плохого, - спокойно отметил Тин. Кан постарался скрыть своё изумление. Само собой, Тин не понял суть дела, потому что по складу своего характера не склонен чересчур много раздумывать над тем, что не затрагивало его лично. А ещё из-за неприязни к Э он будто бы намеренно ослеп к эмоциональной стороне произошедшего. Тин во всём видел лишь одну сторону – ту, которая была у него перед носом. - Тин, по-твоему, Пит сейчас счастлив в Лондоне? - поинтересовался Кан, прищурившись. Тин нахмурился. - Думаю, нет, - выдал он после паузы. - А был ли он счастлив, совершенно счастлив в последнее время или вообще за то время, которое ты его знаешь? - задал другой вопрос Кан. - Нет. Может, в последнее время Пит и был слегка воодушевлён, но счастьем я бы это всё равно не назвал, - поразмыслив, констатировал Тин. - Вот-вот! - поддакнул гриффиндорец, улыбнувшись. - И что касается этого “последнего времени”, Тин, ты согласен, что это в какой-то степени связано с Э? - Ещё бы не связано, дьявольски связано, - не оспорил Тин. - Точно, и я так считаю, - покивал Кан. - В общем, Тин... Каким же тогда образом то, что Пит прячется в Лондоне, может сделать его счастливым? - Он не прячется. Кан мог бы с этим поспорить, но ему не хотелось, чтобы спор перешёл в противостояние. Судя по хмурому лицу Тина, настроение у него было не слишком мирное. - Угу, возможно, и так, - нейтрально сказал Кан, и всё-таки его голос изрядно отдавал скепсисом. - Но, Тин, ты же понимаешь, что поспешная аппарация в Лондон сама по себе не... - Что? Не даст Питу возможности избавиться от боли, кто бы ни был её виновником? - сухо закончил за него когтевранец. - Верно! - Кан обрадовался, что Тин, наконец, начал понимать ситуацию. - Вот был бы ты гриффиндорцем, Тин, тогда до тебя сразу бы дошло, что у Пита нет другого выхода! Он должен разобраться в проблеме до конца. Ему надо встретиться с Э и... - Пит уже встречался с ним, - вкрадчиво произнёс Тин. - Полагаю, именно их последняя встреча и вынудила Пита аппарировать в Лондон, чтобы оказаться как можно дальше от твоего друга, Кан. - Нет, ты уж извини, Тин, но это опять-таки смешно, - усмехнулся Кан. - Пон упоминал об их вчерашней встрече, и я всё никак не врублюсь, как мог разговор, короткий разговор, во время которого они находились в пустом классе... Что с тобой, Тин? Тин изо всех сил пытался не расхохотаться, так как это вообще-то было совершенно не в его духе. - Я в порядке, - он хмыкнул. - Кан, мне кажется, что разговор между ними происходил иначе. Гриффиндорец удивлённо вскинул брови. - Ты там был, что ли? - Мерлин, нет, - мотнул головой Тин. - Тогда ты ничего не можешь знать наверняка, - подытожил Кан. Тин на это лишь издал несколько загадочных невразумительных звукосочетаний. - И даже если, - вновь заговорил Кан, - между ними состоялся долгий и... - И обстоятельный, - вставил Тин. - ...разговор, чего мы в точности знать не можем... Тин снова пробормотал нечто совершенно невнятное. - ...то внезапное бегство... - упрямо договаривал Кан. Когтевранец метнул в него обжигающий взгляд. - Мерлин! - Кан закатил глаза. - Ладно-ладно, скажем – вылазка из Хогвартса. Короче, это означает, что возникшая у Пита и Э проблема осталась нерешённой. - Ты этого не знаешь, Кан, - указал Тин. На этот раз Кан уже не смог скрыть своего удивления и широко распахнул глаза. - Тин, я в точности знаю, что бегство... пф, вылазка Пита свидетельствует, что он всё ещё испытывает боль. Ты станешь отрицать это? - Нет, - в очередной раз неохотно признал Тин. - Вот и я о том же! - Кан был доволен, что побеждал умника с Когтеврана в споре. - К тому же, я уверен, что Э тоже страдает. Тин в ответ на эти слова скривился. - Ну, Ти-и-ин! - проныл гриффиндорец, увидев его реакцию. - Твоё отношение к Э совсем не помогает делу. Тин, серьёзно, один я всё это не разгребу. Посмотрев в его просительные глаза, Тин сдался. - Хорошо, и что же ты предлагаешь? - поинтересовался он. - Я предлагаю сосредоточиться на том, что будет лучше для наших друзей, - с готовностью ответил Кан. - Разве Пит не помог бы тебе? Тин кивнул, соглашаясь. Кан улыбнулся. - Значит, ты поможешь мне помочь им? - пытливо спросил он. - Проблема в том, Кан, что если они сами не захотят, мы мало что сможем, - заметил Тин, потом улыбнулся одними уголками губ. - Но, что бы ты ни придумал, я в этом, так и быть, поучаствую. Вообще... Кан, я сделаю, что угодно, лишь бы тебе не было скучно и тоскливо здесь, в Больничном крыле. И раз уж ты решил заделаться купидоном... Закончить предложение у него не вышло – Кан подался к нему и благодарно поцеловал. Затем чуть отстранился, однако не смог в точности определить выражение лица Тина. Казалось, Тин расслабился. Или нет, не расслабился. Просто исчезла напряжённость. Сменилась энергией... Ожиданием. Тин вновь улыбнулся, а в его глазах засверкали лукавые искорки. Теперь Кан разгадал выражение его лица. Оно было как у кота, желающего поиграть с мышью. И этой мышью был он, Кан. И как же сильно Кан хотел быть пойманным... На этот раз поцелуй начал Тин. И поцелуй этот всё больше захватывал гриффиндорца. Неожиданно скрипнули петли, и двери лазарета открылись. Но даже этот звук, вернувший Кана к реальности, не мог заставить Тина моментально отпрянуть от него. Нет, Тин отстранился медленно, с громадным усилием. Кан открыл глаза и, оторвав от него взгляд, увидел стоявшую в дверях сестру. Тин повернулся к ней. - Лэмон, - поприветствовал он её. - Тин! - голос Лэй был задорнее обычного. Наступила пауза, после чего Лэй подошла к ним. - Мне, по-видимому, следует притвориться, что я ничего не видела, - почти пропела она, её глаза сияли. Ничуть не смутившись, Тин улыбнулся ей в ответ и кивнул. Потом посмотрел на Кана. - Я ещё зайду к тебе сегодня, - пообещал когтевранец и неспешно покинул лазарет. Лэй дождалась, когда за ним закроются двери, и села на стул у кровати брата. - Тебе лучше? - спросила она. - М-м, да, - вполне спокойно ответил Кан. Его смущение на удивление быстро прошло. Снова взглянув на сестру и заметив её прищуренный взгляд, он усмехнулся: - Что? Ты намерена сейчас играть в сестру с большой буквы? Понравилась сцена? - Я и без увиденной сцены знала, что между тобой и Тином возникла взаимная страсть, - заулыбалась Лэй. Кан почесал щёку. - Лэй... Ты считаешь, это именно она – страсть? - Да, но не только, - горячо заверила та. Затем скрестила руки на груди и с нотками приятного изумления протянула: - А вот, что касается твоего поведения... по правде говоря, я не ожидала от тебя такого. - Я сам от себя такого не ожидал, - Кан вздохнул, откинувшись на подушки. Лэй засмеялась. - Но я рада! Очень-очень! - воодушевлённо воскликнула она. - После нашего с тобой последнего разговора мне показалось, что ты не мог чётко всё для себя решить. И я даже подумала, что ты не намерен... - Лэй, - прервал её Кан, отведя взгляд в сторону. - Я так же настроен и сейчас. - Неужели? - усомнилась Лэй. - Я лежу тут, в лазарете и... ну, я тут уже много всего успел обдумать, - рассеянно поделился Кан. - В итоге я решил, что пусть у нас с Тином всё идёт так, как оно идёт. А потом... Скорее всего, после окончания Хогвартса всё это станет нам обоим не нужным. И Тин... у нас больше ничего не будет. Моя жизнь потечёт так, как я и планировал. А то, что происходит сейчас между мной и Тином – лишь нечто временное. - Серьёзно? Ох, братик. Во-первых, ещё слишком рано думать о том, что будет после окончания школы. В конце концов, до вашего выпуска ещё целых пять месяцев. Во-вторых... это же полная ерунда! - раздражённо высказалась Лэй, резко повысив голос и наставив на него указательный палец. - Нет, это самая ерундовая ерунда, которую ты нёс за свою жизнь, а ты – уж поверь! – ерунды за свои семнадцать лет нёс немало. И, сердито выдохнув, добавила: - Я тебя опять спрашиваю, Кан. Как ты думаешь, что происходит между тобой и Тином? - Он мне нравится! - мгновенно выдал Кан, слегка испугавшись агрессии сестры. - А ему, совершенно очевидно, нравишься ты, - с крайне серьёзным видом заявила Лэй. - Наблюдая за тем, как он волнуется за тебя в эти дни, я бы сказала, что он глубоко в тебя влюблён. - Это... - Кан растерялся. - Послушай, брат, я боюсь, что ты сам себе сделаешь больно, - с искренним беспокойством сказала Лэй. - Скажи, ты сможешь смириться с потерей Тина после окончания Хогвартса? - Не знаю, - тихо признался Кан. - А то, что я чувствую к Тину... ну, я больше не боюсь этого, но... мне это не нравится. - Ты в своём духе, - фыркнула Лэй. Кан с сокрушённым видом прикрыл глаза. - Для меня быть настолько одержимым кем-то... это так тупо! - О, Мерлин... - пробормотала Лэй. - Все эти чувства выматывают меня. - Само собой. - Тратить столько времени зря... - Не кощунствуй! - Но я хочу, чтобы Тин стал моим, - вдруг совершенно нелогично закончил Кан. - Хотя бы на какое-то время. Он чувствовал – между ним и Тином существовала странная связь, удерживающая их рядом друг с другом.