- Что вам угодно, молодой человек? - строго спросила мадам Помфри, стоя в дверях лазарета и окидывая Кана своим профессиональным взглядом на предмет каких-либо травм.
- Э-э... как Тин? То есть, я хотел бы навестить Тина Мэдтанана, если позволите, - скомкано выпалил Кан, боясь спасовать в последний момент. - Профессор Дамблдор ведь уже разрешил навещать его?
- Верно, - неспешно кивнула мадам Помфри. - Но разрешил исключительно по
уважительной причине. В любом случае, мистер Мэдтанан сейчас спит.
- Нет, не спит, - не подумав, опроверг Кан.
Вероятно, опроверг чересчур быстро и уверенно, так как мадам Помфри тут же подозрительно выгнула бровь.
“У меня есть часы, заколдованные на физическое состояние моего парня”, - пожалуй, Кану лучше будет обойтись без подобного уточнения.
- Ну, то есть... ещё же ранний вечер – Тин обычно не спит в такое время, - расплывчато попытался объяснить гриффиндорец. - А насчёт уважительной причины, то у меня она имеется. Понимаете, не так давно Тин послал своему племяннику письмо и подарок ко дню рождения. Послал со своим филином, конечно. И сегодня утром этот филин вернулся, по ошибке сбросив мне в Большом Зале письмо. В общем, я должен обязательно передать это письмо Тину, потому что оно адресовано ему от его семьи. Вдруг там что-то важное. Так, могу я... могу я увидеть Тина?
Мгновение ему казалось, что мадам Помфри, явно не впечатлившись такими объяснениями, этого не позволит, однако та, чуть помедлив, всё-таки опять кивнула и пропустила его внутрь лазарета.
- Только учтите, что сегодня у вашего друга обнаружилась простуда, - сказала напоследок мадам Помфри. - Постарайтесь не заразиться.
- Эм-м... ага, - промямлил в ответ Кан, рассеянно думая о том, что этому будет довольно сложно не подвергнуться.
Вздохнув, он двинулся к кровати, на которой лежал Тин. А когда подошёл и остановился, то заметил, что глаза у Тина закрыты.
- Тин? - тихо позвал Кан, сев на стул, обнаруженный рядом с кроватью.
Тин в тот же миг открыл глаза и улыбнулся, увидев его.
- Я не спал, - заверил Тин хриплым голосом. - Всего лишь давал глазам отдохнуть от чтения.
Опёршись на локоть, он попробовал приподняться на кровати, потом прижал руку ко лбу и прокашлялся.
- Мадам Помфри рассказала мне о твоей простуде, - нахмурившись, Кан помог ему принять удобное сидячее положение. - Как ты умудрился заболеть в
Больничном крыле?
В ответ Тин смог только закрыть глаза и очень осторожно, словно его голова была сделана из хрусталя, опять откинуться на подушку.
- Вчера ночью мне было жарко. Я не выдержал и открыл одно из окон. А потом просто уснул, забыв его закрыть, - невыразительно рассказал Тин, ощущая неприятную сухость в горле.
Ему показалось, что его голос напоминает воронье карканье.
Кан удивлённо поднял брови, затем нахмурился с ещё большим недовольством, а Тин приложил ладони к своим горячим воспалённым глазам и несколько раз судорожно глотнул воздух. После чего вновь открыл глаза и постарался сосредоточить внимание на окружающей его обстановке, а главное – на Кане.
Яркое пламя пылало за решёткой камина лазарета, вместе с несколькими факелами освещая просторное помещение. До Тина доносился звук потрескивания дров и запах огня. Кан на этот раз устроился на стуле рядом с кроватью, а не на самой кровати. Волосы его были в беспорядке, кожа оттеняла белый цвет полурасстёгнутой рубашки, гриффиндорский галстук сбился, мантия была неаккуратно сброшена на спинку стула. Кан сейчас выглядел таким близким... Тину захотелось провести пальцами по его подбородку и поцеловать.
Однако, вместо этого, уже в следующий момент он был вынужден накрыть свой разгорячённый болезненным жаром лоб рукой и прочистить горло, чтобы снова не закашляться.
Кан, между тем, заботливо положил руку на его плечо.
- Дыши глубже, Тин, это скоро пройдёт, - нежный тон голоса Кана подействовал на Тина успокаивающе, так же как и его прикосновение.
И всё же, несмотря на это, Тина внезапно окатила новая волна жара, кровь под веками запульсировала. Он не разобрал, что заболело у него в эту минуту больше, голова или горло, но это было мучительно.
- Тин? Ты как? - взволнованно спросил Кан, в его голосе явственно чувствовалась настоящая тревога.
Он тоже положил руку на лоб Тина, а затем погладил его по волосам.
- Может, позвать мадам Помфри? - добавил Кан.
Тин откашлялся.
- Нет, она уже напоила меня всеми необходимыми зельями. Скоро они подействуют, - с трудом ответил он. - Кроме тебя, никого не нужно.
Сделав глубокий вдох, Тин приподнял голову и, собрав остатки самообладания, улыбнулся.
- По-моему, мне немного лучше, - постарался уверить он.
Кан взглянул на него крайне недоверчиво.
- Тин, если ты хочешь, чтобы я всегда и во всём верил тебе, то ты не должен обманывать меня, даже если тебе кажется, что так я не буду беспокоиться за тебя, - предупреждающе произнёс он, сверкая глазами. - Ты, конечно, сейчас далеко не тот мудак, каким был, когда мы познакомились, но, Мерлин, какой же ты мудак, когда дело касается твоего самочувствия. Знаешь,
что большую часть времени показывают мне подаренные тобой часы? Они показывают, что твоя загруженность, Тин...
Кан высказывал всё, что у него накопилось, совершенно не скрывая своего возмущения, но Тин в ответ лишь рассеянно кивал, с тихой радостью отмечая, каким Кан становится оживлённым, когда говорит о нём.
Тин зачарованно следил за движениями его губ. Ему нравилось, как гриффиндорец говорил – настойчиво и подробно, будто доставал слова из каких-то запасников. Кроме того, Тин неожиданно вспомнил, как соблазнительно раскрывались мягкие губы Кана при других, менее невинных обстоятельствах, и у него сразу же возникло ощущение напряжения во всём теле.
И только тут Тин осознал, что Кан вопросительно смотрит на него.
“О чём он говорил всё это время?” - растерянно спросил Тин самого себя.
- М-м, да, - без своей обычной уверенности ответил он.
- Фух, вот и отлично, - улыбнулся ему Кан.
Облегчение, прозвучавшее в его голосе, обеспокоило Тина.
- Хм, Кан, не объяснишь ли мне ещё раз, с чем я только что согласился? - всё-таки решил поинтересоваться он.
Какое-то время Кан молчал, потом резко вспылил:
- Ты меня совсем не слушал, да?
- Да... - неохотно признал Тин.
- Ну, тем хуже для тебя, - раздражённо усмехнулся Кан. - Ты дал своё согласие, Тин, и я ни за что не разрешу тебе взять его обратно.
Тон его высказывания настолько точно напоминал голос рассерженной МакГонагалл, что Тин едва не расхохотался.
- Расслабься, Кан, - с улыбкой успокоил он. - Я – человек слова. Но всё же просвети меня, к чему привела моя невнимательность.
Кан надулся и скрестил руки на груди.
- Мой вопрос был о том, обещаешь ли ты мне больше никогда не переутомляться, - сообщил он.
Тин тяжело вздохнул. Мордред подери его невнимательность... Ему следует лучше себя контролировать, пока он не согласился ещё на какую-нибудь нелепость.
- Понятно, - отозвался Тин с очередным вздохом.
- И? Ты подтверждаешь своё
случайное обещание или нет? - требовательно вопросил Кан.
- Подтверждаю, - Тин просто не мог ему отказать.
Он уже давно сомневался, что сможет вообще хоть в чём-то отказать Кану.
Гриффиндорец, тем временем, вновь заулыбался, довольный собой.
- Что это там у тебя? - спросил Тин, заметив на его коленях какой-то конверт.
- А! - Кан моментально всполошился и протянул ему письмо. - Твой филин сегодня утром принёс. Не понимаю, почему он скинул письмо для тебя
мне, а не доставил сразу сюда.
- Всё просто – чтобы у тебя появилась уважительная причина прийти ко мне, - усмехнулся Тин, подмигнув. - Никогда не стоит недооценивать личных питомцев, Кан. Они знают, что нужно их хозяевам.
- Пф! - Кан рассмеялся, но покивал. - Да уж, мадам Помфри бы меня не пропустила без этой самой причины, это верно.
Тин, между тем, повертел в руках письмо с фамильным гербом на сургучной печати.
“...
От: Тул Мэдтанан, Мэдтанан-мэнор, Дартмур” – помимо имени получателя, значилось на конверте.
Письмо от брата...
Тин едва удержался, чтобы не смять письмо в комок и не швырнуть в камин.
- Тин? Не хочешь вскрывать? - догадался Кан по выражению его лица.
- Я всё равно знаю, что там, - Тин равнодушно пожал плечами. - Директор, разумеется, написал моей семье о том, что со мной случилось. И Тул наверняка вызвался сам мне написать, снимая это бремя с моих родителей. В письме стопроцентно куча наставлений, поучений, расспросов и ложного беспокойства о моём самочувствии. Подобные письма Тул присылал мне каждый раз, как я заболевал чем-то в Хогвартсе.
- Ну, сейчас-то дело куда серьёзнее, - осторожно произнёс Кан. - И... Тин, почему ты отказываешься поговорить со мной о случившемся?
- Потому что не о чем тут говорить, Кан, - Тин зашёлся новым приступом кашля.
Переждал, потом продолжил:
- К тому же, я уверен, что больше такого не повторится.
- С чего ты так решил? - усомнился Кан, взяв со столика у кровати кубок с водой и подав его Тину.
- С того, что теперь мы
вместе, - просто ответил тот, поднеся кубок к губам.
У Кана ушло добрых полминуты на осознание.
- Так, всё... из-за меня? - он поник.
- Вот потому и не хотел говорить об этом. Знал, что ты расстроишься, - с сожалением произнёс Тин, осушив кубок до дна и поставив его обратно на столик. - Скажу лишь, что если ты действительно хочешь, чтобы я исполнил данное тебе сегодня обещание, то ты знаешь, что от тебя требуется, Кан, – никогда не покидать меня. Тогда я не буду переутомляться, стараясь забыться, и соответственно – не будет происходить опасных для окружающих срывов.
- Тин, это моральный шантаж! - поражённо воскликнул Кан.
- Он самый, - с усмешкой подтвердил Тин, даже не притворяясь, что раскаивается в подобном подходе. - Пока я здесь нахожусь, я о многом успел поразмышлять, Кан. Не думай, что я сразу понял, что источником потери контроля над моей магией был ты. Вернее, мысли о тебе, тоска по тебе... Но теперь, когда я это понимаю, всё во мне приходит в норму.
- Тогда получается, что в тот день ты слишком остро отреагировал на происходящее между нами? - Кан подался вперёд, пытливо заглядывая Тину в глаза. - А сейчас, Тин, сейчас, когда мы вместе, всё точно в порядке?
- Всё в порядке, - кивнул Тин, улыбнувшись. - Я счастлив, что мы всё выяснили, и ты согласился на серьёзные отношения.
- Вот именно, я
согласился, поэтому нет необходимости меня шантажировать, - укоряюще ткнув Тина пальцем, проворчал Кан.
Тот закатил глаза.
- Забудь. Я пошутил. Или нет, - Тин хмыкнул. - В любом случае, не проверяй это, Кан.
- Тин, я тоже человек слова, - сердито бросил гриффиндорец. - Если я сказал, что буду с тобой, значит буду.
- Хорошо, - Тин примиряюще поднял руки, не отрывая от него ласкового взгляда. - Прости, я, должно быть, просто всё ещё не могу в это поверить.
Кан смущённо отвернулся. Он не мог долго разговаривать на подобные темы. Взгляд Тина в эти минуты неизменно становился таким томным, пылающим... и Кан не знал, как это вынести. Его распирало от чувств.
Однако было ещё кое-что важное, что нужно обсудить.
- Тин, послушай, а разве это не странно... - Кан снова посмотрел на Тина, усиленно подбирая верные слова. - Я имею в виду твой срыв в тот день. Многие ведь испытывают сильную тоску, но мало кто реагирует так, как ты, круша...
- Круша всё вокруг себя бесконтрольно вырывающейся магией? - продолжил за него Тин. - Да, об этом я тоже думал, Кан.
- И что надумал? - нетерпеливо спросил тот.
- Ничего. Я не знаю ответа, - разочаровал его Тин.
- Ого. Не ждал от тебя такого, - удивился Кан.
- Что ж, у моего разума тоже есть предел, - усмехнулся когтевранец.
Кан помолчал, затем предложил:
- Может, тогда стоит рассказать об этом Дамблдору?
- Ты ещё Снейпа назови, - фыркнув, покачал головой Тин.
- Но...
- Нет. Не глупи, - отмахнулся Тин уже серьёзнее. - Что, по-твоему, скажет и сделает Дамблдор, если узнает обо всём, узнает о
нас?
Кан стушевался.
- Ну, необязательно же ему узнавать
всё, - нервно пробормотал он.
- А иначе не выйдет. Стоит рассказать директору о чём-то одном, как обо всём остальном он догадается сам. Мы всё-таки о Дамблдоре говорим, - многозначительно подвёл итог Тин.
Кан скис.
- Ладно, я понял, - буркнул он.
- Пойми, Кан, - Тин вздохнул, - Дамблдору, в общем-то, нет дела до личной жизни студентов. Но существуют школьные правила, которые, если ты признаешь, что нарушил, то непременно получишь наказание. А ещё существуют обстоятельства, при которых Дамблдор будет просто
вынужден вмешаться в личную жизнь любого из студентов. И обстоятельства эти – угроза для жизни остальных, например. Как в моём случае. Вот только, чтобы объяснить Дамблдору, что я уже не опасен, нужно рассказать ему чуть ли не всю историю наших отношений. Тем самым
признав, что мы нарушали школьные правила, сблизившись до такой степени, что наш временный разрыв привёл меня к полной потери контроля над магией. Видишь, как всё сложно, Кан? А я ведь ещё и половины всего тебе не объяснил.
- Мерлин, у меня аж голова заболела, - пожаловался Кан. - Но я уяснил, о чём ты. Короче, полагаться на Дамблдора – не вариант.
- Нам это и ни к чему, - спокойно сказал Тин. - Я уверен, тестирование у Снейпа докажет мою стабильность. У Дамблдора не будет оснований для каких-либо других действий. Так что, не волнуйся, Кан.
- Всё равно я буду, - гриффиндорец взял его за руку, - буду волноваться за тебя.
Тин сжал его руку в ответ.
- Как же мне повезло с тобой... - медленно протянул он.
- Пф-ф, ты ещё пожалеешь, что связался с таким, как я, - насмешливо ухмыльнулся Кан.
- Никогда, - уверенно произнёс Тин.
Кан вновь не знал, куда деваться от его взгляда. Ну, почему Тин постоянно смущал его? Причём, преимущественно не в постели даже, а как раз в такие вот моменты, во время которых казалось, что весь мир вокруг них замирает...
- Кан, - вдруг позвал его Тин.
- А? - Кан вздрогнул, очнувшись.
- Скоро ужин, - напомнил Тин. - Иди, не хочу, чтобы ты его пропустил.
- Да, ужин, точно, - закивал гриффиндорец.
Однако собравшись уже было подняться со стула, он внезапно вспомнил то, о чём решил всё-таки рассказать сегодня Тину.
Мысленно застонав от этой перспективы, Кан посмотрел на изумлённого его поведением Тина.
- Что такое? - поинтересовался тот, вглядываясь в его лицо.
- Ну-у-у... - Кан тянул время, прекрасно понимая это, но так же он понимал, что раз уж решил рассказать, то надо рассказывать.
И, ещё пару минут помявшись, рассказал. Тин выслушал его с совершенно бесстрастным выражением на лице. Оно и понятно.
- Кан... - Тин по итогу даже не знал, что на всё это ответить.
В конце концов, остановился на следующем:
- Кан, послушай моего совета и больше не разговаривай с Трелони, даже если ты сталкиваешься с ней совершенно случайно. Ты, вероятно, сам не замечаешь, но это, поверь, только ещё больше распаляет твоё и без того слишком бурное воображение.
- Мерлин, вот знал же, что ты не поверишь... - Кан принял обиженный вид.
- Кан,
тебе я верю, - подчеркнул Тин. - Но
Трелони? Прости, я не так впечатлителен, как ты. Да, пророчества в магическом мире – не редкость. Многие из них, в самом деле, сбывались и какие-то, вероятно, ещё сбудутся. Однако Трелони – не та личность, которая может выдать что-то реально пророческое, серьёзное.
- Если бы ты только видел её в тот момент, Тин, - всё равно попытался убедить его Кан. - Она вела себя совсем не так, как обычно. Мне кажется, Трелони даже не осознавала, что говорит.
- Обычная театральщина, - пожал плечами Тин. - Трелони склонна к излишней драматичности. Не воспринимай ты всё это так серьёзно.
- Какой же ты
когтевранец всё-таки... - пробубнил Кан. - Все на твоём факультете такие умники?
Тин хмыкнул.
- В основном, да, - согласился он. - Большинству из нас действительно присущ рационализм, а логика чуть ли не в крови. Но ты забываешь, что Трелони тоже с Когтеврана.
- А, точно, - Кан поморщился из-за собственной забывчивости.
- Поэтому не думай, что она не понимает, о чём говорит в тот или иной момент, - доходчиво указал Тин. - Всё она понимает и весьма умно играет на эмоциях таких впечатлительных личностей, как ты. В конце концов, нам, когтевранцам, свойственен ещё и творческий подход ко многим вещам.
- И зачем ей это? - непонимающе спросил Кан.
- Как вариант – работает над своей репутацией, - предположил Тин. - Впрочем, не имеет значения. Главное, не принимай её слова близко к сердцу.
- Хмпф! - гриффиндорец сердито засопел, недовольный, что Тин вот так запросто развеял все его размышления на эту тему.
- Ну же, не дуйся, - Тин было засмеялся, позабавленный его неприступным видом, но тут же закашлялся.
Зато с Кана мгновенно слетело всё его недовольство.
- Нет, всё же не такой уж ты и умный, раз так глупо заболел, - с волнением проговорил он, придвигаясь к Тину ближе. - Хочешь, я этой ночью прокрадусь сюда и побуду с тобой?
- Не стоит, - качнул головой Тин. - Не хочу, чтобы ты лишний раз рисковал попасться. К тому же, ты можешь заразиться.
- И что? - Кан беспечно улыбнулся. - Будем с тобой тут вместе.
- Кан, я не шучу, отодвинься подальше, - властно произнёс Тин.
- Я тоже не шучу, - строптиво заявил тот и быстро, так, что Тин не успел это предотвратить, поцеловал его. - Видишь? Я не боюсь заболеть.
- Что только в очередной раз доказывает твоё безрассудство... - со смиренным вздохом протянул Тин, не успев увернуться и от второго поцелуя гриффиндорца. - Замедлись. Мы не договорили.
- Не хочу больше ни о чём говорить, - упёрто отказался Кан, позволяя своим губам пройтись по линии челюсти Тина. - Я плох в серьёзных разговорах. Ты всегда меня в них побеждаешь.
- Да, но не думай, что... - Тин на миг задохнулся и даже глаза закрыл, когда Кан скользнул своими ладонями по его шее и груди, не прекращая целовать, - ...что эта победа всякий раз даётся мне легко.
Кан беззвучно рассмеялся.
- И над чем ты смеёшься? - поинтересовался Тин.
- Хэй, у тебя же глаза закрыты. Откуда ты знаешь, что я смеюсь? - удивился Кан.
- Я... чувствую, - шепнул Тин, по-прежнему не открывая глаз. - Мне вообще необязательно на тебя смотреть, чтобы знать, чем ты занят. Ты – как часть меня.
Кан не смог что-либо ответить на такое. Пребывая в каком-то странном оцепенении, он молчал, думая о том, что и за самим собой нередко замечает нечто подобное в отношении Тина. А ещё гриффиндорец уже который день настраивал себя больше не думать о будущем, о чём, собственно,
вынудил его думать Тин. Кан решил, что примет всё, что тот предложит, и когда –
если – придёт время сказать Тину “Прощай”, сделает это достойно. После чего, возможно, свободный от горячечной любви, терзающей его, он направит свою жизнь в прямое спокойное русло.
Отмерев, Кан попытался избавиться от этих невесёлых мыслей. Главное, что
сейчас Тин рядом с ним. Зачем думать о неведомом будущем, когда настоящее так прекрасно? В этом они с Тином так и не совпали во мнениях... В любом случае, по итогу Кан всё равно понимал лишь одно – что повредил что-то в Тине. Мерлин, да Кан и сам, похоже, повредился.
Тем временем, Тин, сдавшись упрямству Кана, сжал свои руки в замок за его спиной.
“Не вырвешься, Канталуп... Никогда не вырвешься...” - с замиранием сердца думал он.
***
- Не хотел этого признавать, но... пусть меня и выпустили из Больничного крыла, я всё ещё ужасно себя чувствую, - небрежно сказал Тин, поглядывая на Кана из-под ресниц.
Тот всплеснул руками.
- Мерлин, может, это оттого, что ты слишком много читаешь и слишком мало спишь? - обвинительным тоном голоса вопросил он.
Тин прикрыл глаза и раскинулся на кровати, в то время как Кан размышлял, не повредит ли состоянию его парня то, что он останется с ним на всю ночь.
- Думаю, мне надо что-нибудь поесть, - возвестил Тин. - И ты поешь
со мной, Кан. Посмотри, я практически на смертном одре и не могу идти на ужин в Большой Зал в таком состоянии, не говоря уж о том, чтобы надолго оставаться в одиночестве.
Кан чуть было не расхохотался от этого неожиданного заявления со стороны Тина, но сдержался и спросил, что именно тому хотелось бы съесть.
- Сообрази сам, Канталуп, - лениво распорядился Тин. - А я пока подремлю.
Изумлённо на него воззрившись, Кан уже не в первый раз невольно задумался вот о чём: это он так влиял на Тина или это сам Тин многое неосознанно перенимал у него?
Как бы то ни было, гриффиндорец и за собой замечал то же самое – личность Тина влияла на него, и иногда он вёл себя, даже
говорил, как Тин. Это не бросалось в глаза. Скорее, это крылось в деталях, в каких-то мимолётных фрагментах школьных будней. Порой это замечали окружающие. Порой Тин улыбался, довольный каким-либо умозаключением Кана, словно понимал, что это
его заслуга, что это из-за общения
с ним Кан умнел на глазах. Порой и Кан – вот как сейчас – обращал внимание на то, что Тин проявлял признаки поведения,
обычно свойственные Кану, а не ему. Они оба будто бы были до такой степени
настроены друг на друга, что, казалось, ещё чуть-чуть и один будет продолжать другого. И наоборот.
В этот момент Кан услышал, как кто-то скребётся в окно спальни, и невольно вздрогнул.
- А-а, это Ясон. Впусти его, - Тин вяло махнул рукой.
- Так, твоего филина зовут
Ясон? - усмехнулся Кан и, открыв окно, впустил птицу. - А точно не Клюв или Коготь? Судя по тому, какие они у него цепкие...
Накормив филина найденным на столе Тина печеньем, гриффиндорец с величайшей осторожностью отцепил от одной из лапок Ясона письмо.
- Это опять от твоего брата, Тин, - сообщил Кан, прочтя на конверте имя отправителя. - Ты писал домой? И почему это твой мерзкий брат постоянно пользуется
твоим филином, чтобы посылать тебе письма?
- Да, коротко описал отцу ситуацию. А Тул просто ловит момент, отправляя мне письма с моим же филином. От лапки его собственного филина я даже письмо не отцепляю – кормлю, конечно, даю птице отдохнуть, но потом сразу отправляю назад, - по порядку ответил Тин на заданные вопросы. - Должно быть, Тула это выбешивает.
Надеюсь, что выбешивает.
- Может, хоть это письмо прочтёшь? - спросил Кан, не особенно, впрочем, веря в это. - Ну, знаешь, ради интереса.
В ответ Тин просто взмахнул своей волшебной палочкой – и письмо в руках Кана сначала вспыхнуло, а потом осыпалось пеплом на пол.
- Ого, вижу, ты возвращаешь контроль над своей магией быстрее, чем все предсказывали, - обрадовался Кан. - Когда тестирование у Снейпа?
- Послезавтра, - со вздохом ответил Тин. - И давай пока не будем о том, как Снейп вывернет меня наизнанку. Лучше принеси нам, наконец, ужин.
Кан фыркнул.
- Твой хозяин сегодня ведёт себя очень драматично, - сказал он, обращаясь к филину, который неотрывно смотрел на него своими чёрными глазами. - Его Высочество просит что-нибудь поесть.
В итоге, смотавшись на кухню замка через один из тайных проходов, о котором ещё на каникулах рассказал ему Тин, Кан вернулся в спальню с огромным подносом еды.
- Ну, похоже, что до смертного одра тебе далеко, Тин, - проворчал Кан, сгружая поднос с едой на постель и мимоходом отмечая, что когтевранец успел сделать в спальне за время его отсутствия. - Мерлин, зачем ты задёрнул шторы? Темно, как в пещере.
- Всё равно уже темнеет, - меланхолично произнёс тот.
- А я люблю сумерки, - бросил в ответ Кан, после чего приблизился к окну и раздвинул шторы, впуская вечерний свет.
- Хм, и куда делся тот заботливый гриффиндорский львёнок, который был раньше? - вздохнул Тин. - И почему на его место заступил ворчливый мучитель?
- Мучитель? - возмутился Кан, обернувшись к нему. - Тин, я принёс тебе ужин, как ты заказывал.
- Как я
просил, - бархатным тоном голоса поправил Тин, наблюдая за ним.
Затем с усилием сел, придвинул к себе поднос с едой, и похлопал по постели рядом с собой.
- Давай же, Кан. Мне нехорошо, поэтому побудь со мной, - попросил Тин, выглядя, в самом деле, разбитым.
- У тебя всего лишь хандра после пережитого стресса и измождённость после простуды, - не купился Кан и присел на самый край постели.
- Это больше, чем просто последствия стресса и простуды, - возразил Тин, активно принимаясь за еду.
- Но твой аппетит, я смотрю, не пострадал, - насмешливо фыркнул Кан.
- Нужно же поддерживать иммунную систему, - Тин досадливо покосился на него. - Кан, я надеялся, ты проявишь больше сочувствия.
- А я надеялся, ты не тот, кто будет так переживать из-за всего случившегося, - парировал гриффиндорец, искренне не желая, чтобы Тин чересчур сильно зацикливался на минувших событиях. - Хотя... Знаешь, Тин, ты привык выделяться, вот и сейчас, похоже, решил, что у тебя были не просто стресс и простуда, а какие-то суперстресс и суперпростуда.
- Вот как? Судя по всему, ты знаешь меня лучше, чем я сам, - промурлыкал Тин, и Кан моментально стушевался и растерялся.
Прописанное Тину зелье для успокоения нервов уже подействовало, и теперь, лёжа на кровати с беспомощным видом, он наслаждался вынужденным отдыхом. Когда в последний раз он мог спокойно поваляться, не решая никаких вопросов в качестве старосты школы? Не читая учебники и прочие книги буквально до изнеможения? Не тревожась за отношения с Каном? Не несясь никуда на всех парах, оставляя остальных далеко позади?
- Возможно, ты прав. Я не привык болеть и правильно отдыхать, - добавил Тин.
- А ещё тебе непривычно не загоняться по любому поводу, - с усмешкой дополнил Кан. - Но теперь ты должен постараться, Тин, и не напрягаться. Дай ты своему мозгу расслабиться. Тогда всё с тобой будет в порядке. Кажется, даже мадам Помфри говорила что-то о твоём ментальном здоровье. И я вот даже практически уверен, что ты с такой лёгкостью подхватил простуду, потому что это самое здоровье подорвал. Всё взаимосвязано.
И не позволив Тину хоть что-то ответить на свою вдохновенную речь, быстро закончил:
- Короче, а сейчас я, пожалуй, пойду. Тебе надо поспать.
- Я не хочу спать, - Тин недовольно прищурился. - И я не хочу, чтобы ты уходил.
- Прекрати думать только обо мне, - раздражённо отреагировал Кан. - Подумай о себе.
- Как скажешь, - с готовностью отозвался Тин, улыбнувшись. - Так, почему бы тебе не остаться и не позаботиться обо мне? И, кстати, ты сейчас с кровати свалишься, если не подвинешься поближе.
- Мерлин... ты выжимаешь из бедного маленького отходняка после болезни всю возможную выгоду, - осуждающе пробурчал Кан. - Тин, ты чувствуешь себя лучше, чем прикидываешься. Тебе просто нужно отоспаться за все свои прошлые бессонные ночи. Мадам Помфри сказала, что после тех зелий, что тебе прописали пить, каждый сон будет целебным и...
- Хватит цитировать мадам Помфри, - перебил его Тин, закатив глаза.
- А откуда ещё мне получать информацию о твоём состоянии? Сам-то ты отказываешься обсуждать это со мной, - голос Кана стал ещё более осуждающим. - Но ведь это не шутки, Тин.
- Ну, и кто же тут перегибает с оценкой того, насколько серьёзен мой “отходняк” после болезни? - поддразнил Тин.
Пару секунд Кан смотрел на него в молчании.
- Не знаю. Уф-ф, я запутался! - страдальчески простонал он, схватившись за голову.
Тин рассмеялся и притянул его к себе.
***
Снейп задерживал Тина в своём кабинете уже на полчаса дольше положенного. Кан беспокоился и нервно вышагивал от стены к стене в главном зале подземелий.
Неужели что-то могло пойти не так? Они с Тином несколько раз всё досконально обговорили и даже запаслись планами на тот случай, если тестирование у Снейпа пройдёт не лучшим образом. Однако Тин, тем не менее, убедительно заверял, что это маловероятно, что он вполне уверен в себе и в восстановлении контроля над своей магией.
Так, в чём же дело? Почему Снейп его не выпускает? Не мог же Тин ошибиться в самом себе? Или мог?
Кан в бессилии топнул ногой, не справившись с потоком тревожных мыслей.
Стоп.
Откуда это странное эхо в каменном полу зала?
Кан несколько раз топнул ногой снова. Ничего, кроме глухого стука.
Отойдя от стены, он топнул опять. Вот оно.
Встав на колени, Кан увидел щель между каменными плитами, откуда выпал скрепляющий раствор. Щель окружала квадратную плиту со стороной примерно в семьдесят сантиметров. Плита выглядела так, словно её можно было сдвинуть. Но как?
Кан провёл пальцами вдоль камня и обнаружил небольшое углубление. В форме круга, не шире его большого пальца. Гриффиндорец осторожно ощупал это углубление, надеясь найти задвижку, чтобы сдвинуть плиту. В мелком углублении обнаружились металлические штыри, явно предназначенные, чтобы удерживать некий предмет.
Кан сунул туда руку. Нащупав что-то, он достал эту вещь. И застыл, увидев кинжал.
В ужасе затаив дыхание, Кан разглядывал выгравированный на рукояти кинжала символ. Тёмная Метка! Значит... хозяин этого кинжала – последователь Того-Кого-Нельзя-Называть. Неужели...
Кан сглотнул. Мыслей не было. Его словно парализовало. Он не мог сейчас об этом думать. В голове лишь быстрой сменой кадров пролетело всё то, что Кан со своего первого курса в Хогвартсе слышал о Том-Кого-Нельзя-Называть, о тех зверствах, что творили его приспешники, о войне, унёсшей множество жизней, о внезапной победе... и о странном исчезновении самого тёмного мага современности, которое эту победу ознаменовало. На Истории Магии многого не рассказывали, но Кану хватило рассказов своих сокурсников, родившихся в магических семьях, чтобы понять – те годы были по-настоящему
тёмными. Более того, некоторые волшебники опасались, что однажды Тот-Кого-Нельзя-Называть вернётся.
Встряхнувшись от воспоминаний и действуя инстинктивно, Кан расположил кинжал поверх выемки. Символ Тёмной Метки вписался идеально. Осторожно повернув его вправо, гриффиндорец легонько толкнул камень. Ничего. Тогда он повернул кинжал влево и изумлённо пронаблюдал, как камень уходит вниз, во мрак. Тихо поскрипывали кожаные петли. Разошлись в стороны и плиты по бокам.
Кан встал с колен и снял с ближайшей стены факел. Он не опасался, что его вдруг может подвести волшебная палочка, но с факелом ему было просто спокойнее – магловские привычки, как не раз сетовал Э, умирают долго и в муках. Очень медленно Кан спустил факел в тёмное отверстие.
Вниз уходили ступени. В подвале мог свободно поместиться высокий человек.
“Зачем нужна эта комната?” - закономерно пронеслось у Кана в голове.
Он посветил по сторонам и увидел внизу нечто вроде коридора, уходящего вдаль. По какому тайному ходу можно было пройти под подземельями Слизерина и уйти... куда?
Кан вытащил кинжал из углубления. Выгравированная на кинжале Тёмная Метка служила ключом, открывающим камень-замок. Кинжал принадлежал последователю Того-Кого-Нельзя-Называть, значит, потайной ход также имел к нему отношение.
Усевшись на полу, Кан заткнул кинжал за пояс своих брюк. Может, внизу и нет ничего (и никого), но, кто знает, вдруг кинжал понадобится, чтобы открыть ещё одну дверь.
Кан положил факел на пол, рядом с отверстием, и спустил ноги на первую ступеньку. Осторожно скользнул ниже, задержавшись, чтобы забрать факел. Удивительно – на внутренней стороне закрывающего вход в подвал камня обнаружилась ручка. Наверное, для того, чтобы открывать и закрывать вход снизу, из-под пола. А то окажешься здесь, как в ловушке.
На миг Кан передёрнулся. Если бы Тин был сейчас с ним... Однако Кан решил, что пройдёт по коридору совсем немного, шагов сто, а потом вернётся. Дождётся Тина, и они займутся этим будоражащим расследованием вместе.
Гриффиндорец посветил факелом на ступеньку. Стараясь не упасть, собрал несколько мелких камешков, один за другим. Взялся за вделанную в каменную плиту рукоять и задвинул камень над головой, предварительно поместив свои камешки на край отверстия, так, чтобы оно закрылось не полностью. Если повезёт, никто наверху не заметит ничего странного, разве лишь то, что кто-то свистнул один из факелов.
Решительно вздохнув, Кан стал спускаться вниз по лестнице, следуя за отсветами факела. Он старался не думать, что может быть там, во мраке.
Нижние ступеньки оказались влажными и скользкими. Ему пришлось схватиться за лестницу, свет факела заметался. Кана охватило волнение.
Когда лестница кончилась, он поднял факел повыше и огляделся. Потолок влажно блестел. На неровном каменном полу кое-где собрались лужицы. К удивлению Кана, коридор оказался совсем узким: раскинешь руки – и коснёшься стен. Если под главным залом подземелий был подвал, с коридором он никак не сообщался.
Подойдя к стене, Кан поднёс факел поближе, хотя в этом и не было нужды – он и так прекрасно видел, как в каменной стене сверкали выходы минеральных жил.
“Что это за камень – известняк?” - на мгновение задался вопросом Кан.
Во всяком случае, камень должен быть достаточно твёрдым, чтобы выдержать вес замка. Обвала бояться не стоило.
Из подземного хода тянуло плесенью и сыростью. Наверху слышались шаги, но Кан не мог понять – находится ли он всё ещё под главным залом подземелий или уже нет. Коридор забирал вверх, но не особо круто. Нельзя было также догадаться, идёт ли подземный ход вдоль замка или пересекает его под неким углом.
Случайно подняв факел вверх, Кан ахнул. Стена слева от него светилась. Он и представить себе не мог, что под мрачной территорией Слизерина могут скрываться такие краски! Густые оттенки красного, синего, серого расцвечивали длинные каменные сосульки. С концов сосулек капала вода, скапливаясь в неглубоких лужицах. Кан не мог проследить, откуда сочится вода. Тут не помогало даже заклинание “Люмос!”, которое гриффиндорец поспешно прошептал, вытащив свою волшебную палочку. А ещё он не заметил, когда ход успел расшириться – руки уже не доставали до стен.
Кан подавил желание изучить лужицы получше. Не за этим он сюда спускался.
В конце концов, Кан погасил факел, оставил его на полу и прошептал “Нокс”, гася ещё и свет на конце волшебной палочки. Нельзя, чтобы кто-то заметил его. Кто-то или, может быть,
что-то.
“Мерлин... - Кан поёжился. - Вдруг в коридор открываются пещеры, где могут обитать какие-нибудь жуткие существа?”
Затем ему в голову пришла ещё одна мысль. Нужно быть очень внимательным, чтобы не сбиться с пути и выйти назад к лестнице.
Проведя по стене рукой, он отметил, что поверхность изменилась, когда коридор снова сузился. Неужели та пещера с лужицами имеет естественное происхождение, в то время как коридоры высечены магией волшебников? Возможно... магией самого Салазара Слизерина? Но эти коридоры не выглядят настолько древними... Тогда, может, постарался кто-то из слизеринцев? Из
прошлых или
настоящих слизеринцев – не суть важно. Главное, как удалось прокопать ходы – пусть даже с помощью магии – втайне от всех?
“Не обязательно, что это сделал последователь Того-Кого-Нельзя-Называть”, - предостерёг себя Кан, направившись дальше.
Пожиратели Смерти и прочие приспешники Того-Кого-Нельзя-Называть, если и были хозяевами этих тайных подземных ходов, то
новыми. Вот Основатели Хогвартса – другое дело. Но раз эти коридоры не выглядят древними...
Кан удручённо вздохнул. Скорее всего, он во всём ошибался. Ошибался, хотя бы просто потому, что абсолютно не разбирался ни в чём подобном.
Гриффиндорец остановился. Ход снова поменял направление. Кан прошёл уже сотню шагов. Достаточно. Ведь неизвестно, как долго он сможет блуждать здесь незамеченным.
С большой неохотой Кан повернул назад, торопливо шагая по коридору, считая шаги.
“Интересно, сколько придётся дожидаться возможности поговорить с Тином наедине и придумать способ уговорить его спуститься сюда вместе?” - рассеянно подумал он, вновь шепча “Люмос!”.
Впрочем, Кан надеялся, что Тин, по крайней мере, не откусит ему голову за то, что он вообще полез в такое место один. Но если уговорить Тина всё-таки удастся, тогда они, возможно, смогут вместе проскользнуть сюда после завтрашнего ужина...
Тут Кан тихо расхохотался. Стены странно исказили звук его смеха.
“Мерлиновы подштанники, да Тин точно вызверится на меня за это приключение! Стоит ли рассчитывать, что он согласится приключаться вместе? Хотя... - гриффиндорец невольно задумался. - Сколько раз я уже его недооценивал? Вот когда мы не разговаривали, например... Я думал, что он страдает не так сильно, как я, а в итоге его боль привела к мощному магическому выбросу... Тин, наверное, всегда будет меня поражать”.
Свет с конца его волшебной палочки отразился в лужах воды на каменном полу. Кан приглушённо рассмеялся опять, но теперь неуверенно. Мрак подстёгивал его воображение. Правильно Тин высказывался на этот счёт. Кан понимал, что ему следует быть осторожным и не воображать себе опасности, которых на самом деле нет.
Пройдя сто шагов с того места, где решил повернуть назад, он остановился.
“Где же лестница?” - запаниковал Кан.
То ли он сбился со счёта, то ли делал шаги другой длины, возвращаясь назад.
Кан поднял волшебную палочку выше, рассматривая потолок и тут его схватили за запястье. Рука зажала рот прежде, чем он успел крикнуть. Его обнаружили.
