***
Кан очнулся в полумраке, пропитанном запахом сырости. Голова болела так, как и должна болеть голова после одного из атакующих заклинаний, а всё тело превратилось в один сплошной синяк вперемежку со ссадинами. Стоило ему шевельнуться, как он обнаружил, что скован цепями. Прямо как маглы на тех символах... Проморгавшись, Кан огляделся и почти сразу увидел Тина в дальнем углу пещеры. Тот был без сознания и тоже скован. - Тин... - сипло позвал Кан. Слёзы бессильного гнева и страха застыли в его глазах. Ему невыносимо было видеть Тина в таком состоянии. Неожиданно до слуха гриффиндорца донеслись какие-то голоса, но он не стал вслушиваться. Ему было сложно слушать, думать и даже дышать. Каждый удар сердца отдавался в мозгу вспышками боли. Кан желал, чтобы его тело вообще перестало двигаться, а сердце остановилось. “Мечтал о приключениях, Кан? - корил он себя. - Ну, вот и будь теперь доволен”. От отчаяния ему захотелось биться головой об каменный пол пещеры до тех пор, пока не потеряет сознание опять, но спустя несколько минут он нашёл в себе силы и постарался не расклеиваться. “Ради Тина. Ты должен собраться ради Тина”, - приказал себе Кан. И в этот самый момент в пещеру кто-то вошёл. В сумраке Кан смог различить лишь герб Слизерина на мантии незнакомца и его вновь охватила бессильная злость. Когда же незнакомец осветил пещеру своей волшебной палочкой, Кан подавился всеми уничижительными репликами и вопросами, приготовленными им для встречи с тем, кто удерживает их с Тином здесь. - Ублюдок! - в итоге агрессивно выплюнул Кан, превозмогая боль. Трамп в ответ лишь усмехнулся, после чего прислушался к голосам за стенами пещеры. - Осторожнее, я тут не один, - издевательски проговорил он. - Любопытным грязнокровкам, вроде тебя, стоит поостеречься. - Что это за место? - торопливо спросил Кан больше для того, чтобы отсрочить тот миг, когда Трамп обратит своё внимание на Тина, чем из желания узнать ответ. - Подземная пещера, тупица, - пренебрежительно бросил слизеринец. - Я облюбовал её для... развлечений. - Малоутешительные факты, - хмуро пробормотал Кан, усиленно пытаясь придумать хоть что-то, чтобы спасти Тина и спастись самому. Выражение лица Трампа вдруг изменилось. Стало каким-то маниакальным, с явными признаками психоза. - Что вы двое успели выяснить, пока шатались по туннелям? - требовательно спросил он. Вопрос застал Кана врасплох. - Что... что они очень скользкие и извилистые, - нашёлся с ответом он и даже усмехнулся. Затем метнул быстрый взгляд на Тина, мысленно говоря ему: “Я спасу тебя. Только не приходи в сознание, прошу. Я так не хочу, чтобы ты пострадал. Доверься мне, я знаю, что делаю”. Хотя на самом деле Кан понятия ни о чём не имел, однако это было наитие. Трамп и его приятели могли и убить, в этом у Кана почему-то не было сомнения. Так что он решил схватиться за соломинку. И, возможно, выиграть жизнь, по крайней мере, Тину. - Придержи язык, грязнокровка! - потеряв налёт сдержанности, рявкнул Трамп. - Иначе я вырву его. - А он у меня снова отрастёт, - парировал Кан. Его голос даже ему самому показался голосом помешанного. “Отлично”, - мысленно кивнул сам себе он. - Живо отвечай, что вы двое нашли тут! - угрожающе повторил Трамп. - Отвечай, или умрёшь. Кан тяжело сглотнул, не зная на что решиться, но тут же взял себя в руки. - Ну, так убей меня, - усмехнулся он. И поспешно добавил, видя, как слизеринец нарочито изящно взмахнул в воздухе своей палочкой: - Ты ведь всё равно убьёшь! Так, какая разница? Я и Тин... мы выяснили кое-что. Но если хочешь услышать, что именно, отпусти нас. - Не пойдёт, - злобно прошипел Трамп, безумно сверкая глазами и качая головой. - А что тебе остаётся? - не сдавался Кан. - Вижу, ты прям страшно как хочешь вызнать, что мы тут “раскопали”. Похоже, многое на кону, да? А раз так, то принимай моё условие. - Я не выпущу вас двоих отсюда так просто. Но если расскажешь, то я сохраню вам жизнь, - предложил Трамп, цедя слова, словно яд. - Сомневаюсь, - Кан цокнул языком, но потом напомнил себе, что пережимать не стоит. - Для начала отпусти Тина. Трамп захохотал, и Кан понял, что всё-таки пережал. Запросил слишком много и тем самым выдал, что блефует. - Хорошо, - сказал он, лихорадочно соображая, чем можно отвлечь Трампа. Однако долго соображать Кану не пришлось – неожиданно и для него, и для слизеринца со всех сторон их обступила непроглядная мгла. По ощущениям эта мгла казалась той же, что обрушилась на Кана перед тем, как он потерял сознание. И вот – опять. Вдобавок к этому послышались тихие голоса. Много самых разных голосов. Они шептали, кричали, стонали, выли... И эти голоса однозначно не являлись голосами приятелей Трампа. Нет, эти голоса были словно из других эпох. - Нет, нет, нет, нет!.. - а это уже был панический голос Трампа. Слизеринец вообще, судя по звукам, метался из угла в угол и хватался за голову, как форменный психопат. А потом он – то ли замолк, то ли убежал куда-то. В любом случае, Кан перестал ощущать его присутствие. Многоголосый гул, между тем, всё нарастал, и теперь был слышен совсем близко. Вспышка света. Яркая, почти ослепительная. Но Кану хватило этого момента, чтобы вдруг осознать, что он больше не скован цепями. Удивиться гриффиндорец не успел – его взгляд наткнулся на Тина. Не медля, Кан сделал шаг, намереваясь рвануть к нему, но его мантия зацепилась за что-то. Он высвободил её нетерпеливым рывком, вот только когда вновь поднял голову, Тин исчез. Сердце Кана замерло. Куда Тин мог исчезнуть? Снова беспросветный мрак. Снова вспышка света. Кан суматошно заозирался. Непонятно, каким образом, но его перенесло на поле для квиддича. И тут же Кана накрыла такая жгучая боль, будто бы стремясь расколоть его голову напополам. Перед глазами у гриффиндорца засверкали искры. Сжав виски руками, он упал на колени и попытался соединить половинки раскалывающегося черепа, но волны боли продолжали накатывать на него одна за другой. А потом всё прекратилось столь же внезапно, как и началось.***
Кан понимал, то ли вопреки своему страху, то ли благодаря ему, что где бы ни находилось это место, на самом деле это не Хогвартс. Да, оно занимало то же место в пространстве. Та же самая школа Чародейства и Волшебства, но она как-то сместилась или слилась с другим Хогвартсом. А ещё – нигде никого не было. Только огромные часы замка со странным скрежетом отбивали время. Время, которое, казалось, текло ужасно медленно. Или не казалось... Гриффиндорец ощущал, что покинул дом. Покинул мир, который знал. Он бродил по пустынным окрестностям Хогвартса, которые окружал клубящийся туман, и по собственному беспокойству Кан понимал, что стоит ему направиться в этот туман, как он уйдёт на самом деле. И больше никогда не увидит свой дом. С изумлением Кан вдруг осознал, какое именно место считает своим домом и как сильно хочет туда вернуться. В настоящий Хогвартс. К Тину. Дом – это Тин. Даже если снова придётся слушать его нотации, Кан пообещал себе, что он будет внимательно их слушать. Кан скучал по Тину. Кан не хотел умирать.***
Кан бродил по совершенно пустому Хогвартсу уже несколько часов. Он чувствовал, что не будет в безопасности во дворе замка, рядом с туманом, поэтому решил не ходить там больше. Впрочем, Кан чувствовал, что вообще нигде здесь не будет в безопасности. Место, которое раньше являлось тёплым и уютным, теперь пугало и обдавало холодом. Гриффиндорец не отдавал себе отчёта в том, куда идёт, пока не оказался у двери в спальню Тина. Он стоял и смотрел на эту дверь, а затем всё-таки вошёл внутрь. В спальне было тихо и темно, тусклые отсветы факелов лились только из коридора. Атмосфера тут была ещё тоскливее. Кан медленно прошёлся по комнате. Затем приблизился к кровати и сел. Только сейчас на него нахлынула бесконечная усталость. Страх же... как-то притупился. Борясь с навязчивыми мыслями, он лёг на постель и лишь тут обнаружил, что на нём нет часов, подаренных Тином. Должно быть, Трамп забрал их. Кан всхлипнул. Прошло много времени, прежде чем он, наконец, выплакал все слёзы и закрыл глаза. И ещё больше времени, прежде чем уснул.***
Нападение кого-то или чего-то оторвало Тина от Кана, но когтевранец напомнил себе, что Кан сильнее, чем кажется. Тот не раз доказывал ему это. Очень вероятно, что скоро они где-то здесь встретятся – в этих уже осточертевших подземных коридорах. По крайней мере, Тин убеждал себя в этом, пусть ему и мешали некоторые обстоятельства... Например, тот факт, что когда он пришёл в сознание, то заметил рядом с собой валяющиеся цепи. И судя по тому, как у него ныло всё тело, эти цепи какое-то время стягивали его плечи и руки. А ещё Тину мешало убеждать себя в скорой встрече с Каном то, что у него пропали часы, настроенные на этого непоседливого парня. Остановившись, Тин почти неподвижно замер. Место, где он находился, было... неправильным. Что-то накрыло его покрывалом Тёмной магии, что-то пришло сюда и завладело этим пространством. Тин более осторожно стал пробираться вперёд, отбрасывая отвлекающее ощущение следящих за ним хищных глаз. “Не сама ли тьма смотрит на меня, клубясь вокруг?” - подумал он. Тьма эта была густой, будто её нанесли на воздух, как краску. Прищурившись, Тин всматривался и всматривался вперёд, пытаясь разглядеть хоть что-то. Однако тьма вдруг вновь поглотила весь свет, даже тот тусклый отсвет, который исходил от волшебной палочки Тина. Послышался шёпот, которой, казалось, доносился со всех сторон одновременно... После чего когтевранец просто выпал из тьмы, рухнув в ярко-зелёную траву. Тин привстал и огляделся. Вблизи него шумело слабыми всплесками Чёрное озеро. Стояла жаркая и солнечная погода. Определённо была... середина лета.***
Э смотрел на идущего по двору Часовой башни Хогвартса Тина, и комок стоял у него в горле. Мэдтанан выглядел разбитым – в мятой мантии, с беспорядком на голове, со стеклянным, потухшим взглядом. Э вспомнил, что когда Пит подал ему кубок с водой, Тин безразлично взял его, но тут же уронил на пол. Э поразил этот жест – он понял всю глубину потрясения Тина. С того момента ему хотелось наравне с Питом поддерживать Мэдтанана, но он не знал, как это сделать. Э и самому было плохо, ведь Кан – его друг. И его исчезновение... Всё это было просто немыслимо и не укладывалось у Э в голове до сих пор. Сначала ведь исчезли они оба – и Тин, и Кан. И вот... спустя несколько лет Тин вернулся. Вернулся тем же семнадцатилетним парнем, каким и исчез. Дамблдор, конечно, всё им объяснил, но... Э вздохнул. Он сорвался с работы как ошпаренный, когда с ним по каминной сети связалась сама МакГонагалл и сообщила, что его бывший сокурсник Тин Мэдтанан объявился. Покинув Аврорат, Э первым делом добрался до больницы Святого Мунго, где, оторвав Пита от его очередного пациента, всё ему рассказал. И потом они уже вместе направились в Хогвартс. Скоро должна была прибыть и семья Тина. Впрочем, Э не сомневался – Мэдтанану не было до этого никакого дела. Не только потому, что для него не существовало всех этих минувших лет, а потому, что рядом с ним сейчас не было Кана. И неизвестно, как долго ещё Кана не будет. Вообще нигде не будет.***
Тин оглянулся на мрачный и величественный Дурмштранг. Вот он и окончил школу. Правда, не ту, что планировал. Однако целый год в Дурмштранге был лучшим вариантом, чем всего пара месяцев в Хогвартсе, где всё напоминало бы ему о Кане. Там от этого было бы не скрыться. Там на него ежедневно обрушивался бы целый поток воспоминаний и ощущений. И он бы постоянно замирал на месте, чувствуя, как пол уходит у него из-под ног. Так что – да. Закончить своё образование в Дурмштранге, в самом деле, оказалось лучшим решением из тех, что имелись на момент его возвращения из Обители Времени. Из проклятого, ненавистного места, которое отобрало у него Кана. Но он это так не оставит, о нет. Тин тяжело сглотнул и отвернулся от школы. Что до его обучения, то никаких специальных адаптационных тренировок ему не потребовалось. Тин был талантливым магом. Кроме того, его магия не просто открылась ему заново после того срыва в коридоре Слизерина – она расцвела, заиграв новыми красками. За время восстановления магические умения Тина не только не снизились, а, наоборот, приобрели выдержку, как хорошее огневиски, очистившись от страха и сомнений. Буквально пара проверок своего уровня – и Тин не просто восстановил былую форму, а даже добился значительного прогресса. Его уровень магии повышался день за днём, что не оставляло в равнодушии ни его новых сокурсников, ни суровых учителей Дурмштранга. Трудно было только в самом начале, в первые дни в этой школе. Не с языком – тот Тин выучил ещё в детстве, так как родители долго не могли решить, куда его отправить учиться. Нет, трудность для Тина состояла в том, что на него часто накатывало депрессивное состояние. Когда такое случалось, Тин... что ж, не то чтобы он прощался с жизнью – хотя в какой-то степени это было именно так, – но у него пропадала воля к борьбе. И Тину становилось тошно от самого себя. Ведь у него не было права опускать руки, сдаваться! Он должен был непременно подготовить себя к будущему, в котором у него хватит магического мастерства и знаний, чтобы разобраться в устройстве Обители Времени. Чтобы, образно говоря, разобрать её по кирпичикам, если потребуется, но найти Кана, вернуть его домой. Тин прикрыл глаза. Почему-то его попеременно бросало то в жар, то в холод, пока он стоял тут, во дворе Дурмштранга, нетерпеливо дожидаясь вечера. Сегодня вечером он покинет эту школу и вернётся в Англию, где его уже ждут для работы в Отделе Тайн. Тин постарался сосредоточиться на этом, перебирая в голове предстоящие задачи. Главной из них, разумеется, была задача под названием “Обитель Времени”. Когда он полгода назад проходил собеседование в Отдел Тайн, его клятвенно заверили, что – учитывая его уникальную ситуацию – ему будет предоставлено свободное время для работы над загадкой Обители, о которой как было мало сведений, так и осталось. Отстранённо, где-то на задворках сознания Тин понимал, что даже при его выдающихся магических талантах и с учётом его “уникальной ситуации” Отдел Тайн сильно рисковал, принимая на работу восемнадцатилетнего парня, у которого в приоритете стоят собственные цели, а не цели данного Отдела.***
Четыре года пролетели незаметно. И сейчас, в ноябре одна тысяча девятьсот девяносто седьмого года Тин был убеждён, что это худший год в истории магической Британии. Ничего хорошего в этом году уж точно ждать не приходилось. Шла ожесточённая война, враг целенаправленно стремился к победе, поэтому что-то хорошее в сводке новостей появиться, по мнению Тина, просто не могло. Вот так. Ему недавно исполнился всего лишь двадцать один год, а он уже из реалиста постепенно превращался в пессимиста. Но оно и понятно. При такой-то реальности, что неотвратимо раскалывала мир на части... Когда Министерство Магии пало, захваченное приспешниками Волан-де-Морта, и установилась тотальная диктатура, Тин почти не удивился. Чего-то такого он и ожидал. Министерство Магии все последние годы было откровенно слабым. И Тин с самого своего первого дня работы не доверял ему, хоть и работал в одном из его Отделов. Да и как бы он мог доверять, когда на его глазах представители этого самого Министерства столько раз злоупотребляли властью? Кроме того, Министерство Магии никогда не вмешивалось, когда следовало бы, а скорее постоянно играло на руку Волан-де-Морту и его сторонникам. При первых нападениях Пожирателей Смерти Министерство не сумело сдержать развязанный ими террор. А когда сила Волан-де-Морта начала угрожающе нарастать и уже были на лицо все зловещие признаки, министр Магии Фадж и его приближённые только и делали, что пасовали перед посыпавшимися трудностями. Чтобы хоть как-то сорвать планы Волан-де-Морта, весь Отдел Тайн вынужден был действовать ещё более тайно и закулисно, чем надлежало при обычных обстоятельствах. А их коллеги из других Отделов, тем временем, совершали ряд несправедливостей: отстраняли многих авроров от должности, осуждали на тюремное заключение не тех, кого следовало, предъявляли больнице Святого Мунго обвинения в несанкционированном использовании ингредиентов для лечебных зелий и устанавливали более жёсткий контроль над Хогвартсом. Каждый раз Тин и его личная команда в Отделе Тайн изыскивали способы привести события к благополучной развязке, заодно последовательно противостоя всем притязаниям чистокровных магов на превосходство. Однако со временем это давалось всё сложнее и сложнее. И уж конечно, Тину хватило проницательности, чтобы прийти к выводу: доверять вышестоящим чинам Министерства Магии по-прежнему нельзя. И вот к чему всё в итоге пришло... Тин, в самом деле, не был удивлён ни появлению нового министра Магии (подконтрольного Волан-де-Морту и занявшего свой пост почти сразу после убийства предыдущего), ни преследованиям полукровок и маглов, ни ещё более ожесточённому преследованию Гарри Поттера и его друзей. Продолжать своё дело вопреки всем трудностям – это меньшее, что Тин мог, при настолько изменившемся миропорядке. Хотя миропорядком это было назвать сложно. Скорее, хаосом. Вот Пон и остальные опальные авроры называли это “тотальным звездецом” и были, в сущности, правы. Впрочем, аврорам, самовольно покинувшим Министерство Магии и теперь скрывавшимся, где придётся, приходилось всё же значительно легче, чем тем, кто вынужден был остаться. Тайно бороться с врагами, находясь при этом среди них – вот чем, можно сказать, занимался теперь Отдел Тайн. Это не значило, что задачи данного Отдела кардинально изменились, нет. Произошла лишь некоторая реорганизация Отдела в целях повышения эффективности. А всё потому, что Отдел Тайн и раньше разрабатывал способы борьбы против Тёмных Искусств. Правда, в основном, всё ограничивалось охраной и поиском опасных тёмномагических артефактов, книг и всего в таком духе, но... всё же. Конечно, сейчас Отдел, на первый взгляд, слегка опустел после того, как Комиссия по учёту магловских выродков “подчистила” его ряды, но это была лишь видимость. Глава Отдела Тайн не только не распустил своих бывших сотрудников, он ещё и создал подпольный штаб, где они могли бы работать. В этом штабе Тин сегодня и находился. Однако настроение у него с самого утра было какое-то совершенно не рабочее, пусть и нельзя было себе такое позволять в условиях войны. Что-то настойчиво всплывало из глубины подсознания Тина, медленно и тяжело... Тин отказывался называть это предчувствием. Последний раз такое с ним было в Хогвартсе, когда... - Проклятье... - тихо произнёс он, откидываясь на спинку стула и с силой потирая ноющие виски кончиками пальцев. В конце концов, Тин решил сделать перерыв, поэтому отодвинул от себя все бумаги и прикрыл глаза. Но даже так его мозг продолжал работать на нескольких уровнях. И основная часть его сознания была, как всегда, занята мыслями о Кане. Жаль, что он не мог снова сказать Кану, как сильно его любит – на всякий случай. Жаль, что они не смогли провести больше времени вместе – на всякий случай. Жаль, что он не сказал Кану множество самых разных мелочей, которые на самом деле не имеют значения – на всякий случай. Жаль, что он не узнал, какое у Кана любимое блюдо... любимая музыка... любимая команда по квиддичу – на всякий случай. Жаль, что он не мог дотронуться до Кана сейчас. На другом уровне сознания Тина мелькали едва различимые вспышки, которые были своего рода подведением итогов незавершённых дел, непроизнесённых слов; это всегда проникало в его мысли в моменты, подобные этому. И страх за Кана... Страх этот не прошёл с течением времени, но Тин научился подавлять его своим разумом. Если страх можно было разобрать, проанализировать, что происходит... нет, страх не уходил совсем, однако его можно было отодвинуть в сторону. “Вот так я и живу без тебя, Кан... - с горькой насмешкой над самим собой подумал Тин. - Только и делаю, что подавляю свои эмоции. Тебе, наверное, это бы не понравилось. Но я не могу иначе, прости. То, что я вообще до сих пор жив – уже достижение, поверь. Волю к жизни во мне поддерживает лишь надежда вернуть тебя, Кан. И я непременно верну тебя. Меня ничто не остановит. Даже война”.***
Ричи О’Горман и Барб Мэттьюс, как обычно, отвлекались от работы и спорили, пока большинство прочих невыразимцев в штабе усердно корпели над своими делами. Наконец, Барб раздражённо прошипела: - Хватит ко мне липнуть, О’Горман! Ты вторгаешься в моё личное пространство! - Как скажешь, принцесса, - Ричи очень подчёркнуто сделал несколько шагов, очутившись слегка впереди неё. Потом бросил через плечо: - Что-то ты не жаловалась на это вчера. Тарн, чьё рабочее место располагалось рядом с рабочими местами этих двоих, рассмеялся, в то время как Барб выругалась. - Мерлин, набрали в штат невыразимцев вспыльчивых субъектов... игроков в квиддич, пф, - шёпотом высказалась Чаэм в сторону Хина. Тот лишь сдержанно улыбнулся в ответ на это. - Тогда ты на меня не натыкался, - с достоинством возразила Мэттьюс после недолгого молчания. - Ой, вообще-то, натыкался, - усмехнулся Ричи. - Губами. - Заткнись! - шикнула Барб, вспыхнув. После этого рассмеялась даже Чаэм, хотя всячески не одобряла всякие там выяснения отношений на работе. Однако, увы, она работала в одной команде с теми, кто постоянно испытывал её терпение подобными темами. В общем, никуда от этого было не деться. Более того – она точно знала, что её собственный парень вёл бы себя даже ещё хуже, чем О’Горман, если б работал с ней тут. Что до Ричи, то, по наблюдениям Чаэм, он просто не терял надежды завоевать, наконец, Барб. И зачастую использовал для этого сомнительные способы, не говоря уж о времени, которое он для этих способов выбирал. По поводу надежды – оно и понятно. Во всех невыразимцах, так или иначе, жило это чувство. Особенно в нынешние времена. Собственно, один из девизов их Отдела гласил: “Не теряй надежды, пока не потеряешь все конечности”. Кажется, автором этого изречения является невыразимец под псевдонимом Дарт Вейдер, который, работая с особо опасным тёмномагическим артефактом, потерял в итоге руки и ноги. Стоило Чаэм вздохнуть с облегчением, когда Ричи и Барб, в конце концов, угомонились и вернулись к делам, как в штаб явился Текно. И к нему тут же прикипел взглядом Кенкла, сидевший рядом с Чаэм за соседним столом. “Ну вот, ещё одни болваны...” - мысленно простонала девушка. Текно, тем временем, прошёл к своему рабочему месту. За ним проплыла увесистая коробка, которую он направлял по воздуху своей волшебной палочкой. Мантия на Текно была разорвана в нескольких местах, и под ней мелькала испачканная рубашка. На шее красовалась длинная царапина, уходившая вниз под одежду. А лицо... Кенкла смотрел на него, почти не сдерживая эмоций, и Но, заметив это, сглотнул. Он знал, что Кла его не хватает. Не хватает его прикосновений. Не хватает прикосновений к нему. И что Кла беспокоится и желает проявлять заботу после трудных рейдов... Текно решительно заставил себя отвести взгляд в сторону. В штаб после короткого перерыва на кофе вернулся и лидер их команды Тин. После чего сразу подозвал к себе Текно, требуя отчёт о миссии. - В самом деле? - внимательно выслушав Но, протянул Тин, одновременно роясь в книгах, которые тот притащил в коробке. - Что ж, тогда на сегодня ты свободен. Позаботься о своих ранах. Нет, подожди-ка... до меня дошёл слух, что у тебя были неприятности с Амбридж в Атриуме Министерства, хотя, благодаря Оборотному зелью, она тебя и не узнала. Если это действительно так, я бы хотел, чтобы ты как можно скорее сварил другое Оборотное зелье, которое создаст тебе иную внешность. Займись этим сразу, как приведёшь себя в порядок. Текно притворно нахмурился. - Хорошо, но я так надеялся, что помогу тебе искать новые сведенья во всех этих заплесневелых фолиантах, - он пожал плечами. - Какая жалость. - Удачно добраться, - сухо обронил Тин, не отвлекаясь от книг. Незаметно подошедший к ним Кла положил свою руку Текно на плечо. - Я тебя провожу. Потом могу помочь с ранами и зельем, - тихо предложил он. - Ты скверно выглядишь. Текно стал было возражать, но Тин отрезал: - У нас тут полно глаз. А твоя безопасность и “образ” в Министерстве, особенно в глазах Амбридж, Ранкорна и им подобных в последнее время находится под угрозой, так что не спорь. Принимай помощь, если её предлагают. Со смирением кивнув Тину, Текно повернулся к Кла. - Но я соглашаюсь только на помощь с ранами. Варить для меня зелье я тебе не позволю, - с затаённой грустью проговорил он и направился к выходу из штаба. Кенкла вздохнул. Такие высказывания Но сводили на нет все попытки Кла наладить с ним хоть какой-то контакт. Это очень осложняло их “отсутствие отношений”. - Вижу, ты всё не отступаешься, - спокойно прокомментировал Тин. - Отступлюсь, только если он потребует этого от меня, - глухо сказал Кла. - Но он не требует. Он не приближается и не отдаляется... Возможно, в этом и есть моё наказание и так будет всегда. Вот только я всё равно не жалею о том, что сделал. Может, я недолго с ним пробыл, но всё же это лучше, чем ничего. Боль уколола Тина так, что некоторое время он не мог говорить и даже дышать. Действительно ли недолго – это лучше, чем ничего? Тин не знал. Все эти годы без Кана ему было так плохо, что единственное, чего он порой хотел, – чтобы не было этих ужасных страданий, пусть даже это означает, что у него никогда не было бы Кана. Но так ли это? Неужели он мог бы отказаться от воспоминаний о Кане, о его ленивой улыбке, о том, как блестели его глаза, когда он смеялся?***
- Хочешь знать, как скрыть эти царапины и синяки, если заклинания не помогают? - усмехнулась Барб, подкинув на ладони маленькую коробочку. - Вот эта волшебная штучка “Бархатистые Щёчки” – лучший вариант. - А, - Чаэм узнала коробочку. - Вообще, я уже этим пользуюсь. Барб скептически взглянула на неё. - М-м. Только не забывай, что главное – тон, - посоветовала она. - Поэтому клади тонкими слоями, давай каждому высохнуть и потом накладывай следующий. Нельзя просто так наляпать – потому-то ты через раз и ходишь вся в хлопьях. Чаэм вздохнула, возвращаясь к регистрации книг и артефактов. - А через другой раз хожу вся в крови, - уныло пробормотала она. - Да уж, - вторила ей Барб. - К тому же, что-то в последнее время мы перед каждым рейдом пьём Оборотное зелье. При таком раскладе и косметика-то не нужна. Где только, интересно, Тарн достаёт волосы таких красавчиков и красавиц, в которых мы преображаемся? - У него много знакомых музыкантов и вообще много самых разных знакомых, - рассеянно сообщила Чаэм, скользя взглядом по пергаменту перед ней, - так что, считай, ингредиентами для Оборотного мы обеспечены надолго. Барб хмыкнула и тоже вернулась к своей писанине. Очень скоро в штабе стало тихо. Чаэм давно закончила собственную работу на сегодня и теперь помогала Тину просматривать пыльные тома в кожаных переплётах, стараясь найти упоминания об Обители Времени или хотя бы ещё о чём-нибудь подобном, что дало бы какую-то подсказку для поисков Кана. Добираясь до конца очередного талмуда, Чаэм с тяжёлым стуком опускала его обратно на стол. - Чаэм, не будешь ли ты так любезна посмотреть в том шкафу книги по древнейшим заклинаниям, - задумчиво попросил Тин, не отрываясь от штудируемой им книги взглядом, но указывая рукой в нужном направлении. - Я бы предпочёл сосредоточить усилия на древнейших ритуалах, а не на отдельных заклинаниях. Если ты просмотришь тот шкаф, я смогу перейти к следующей теме по нашему списку уже в конце этой недели. Чаэм перестала слушать его, как только поняла, чего тот хочет. Радуясь возможности на минуту отвлечься, девушка пошла в указанном направлении. - Тин, - к лидеру команды подошёл Хин. И, склонившись над его плечом, тихо произнёс: - Сестра Кана. Шестой камин. Тин тут же поднялся из-за своего стола, пересёк главный зал штаба, свернул за угол и подошёл к шестому камину. - Тин... здравствуй, - Лэй поприветствовала Тина измученным голосом. - Здравствуй, Лэмон, - Тин присел перед камином на маленький пуфик и заставил себя посмотреть сестре Кана в глаза. - Как ты? - Ну... Сегодня один из тех дней, когда я особенно сильно скучаю по нему, - поделилась с ним Лэй, печально улыбнувшись. - Утром к нам в Мунго доставили парня, который оказался... очень похож на него. Даже Пит на несколько минут завис, глядя на него, что уж говорить обо мне. Она вновь с болью на лице улыбнулась. - Понимаю, - после короткой паузы кивнул Тин, с трудом сохраняя хладнокровие. - Как продвигаются твои поиски? - смахнув с лица набежавшие слёзы, спросила Лэй. Тин помолчал, вздохнул, потом спокойно заговорил: - Было время, Лэмон, когда я мог бы дать тебе обещание. Однако после некоторых событий обещаний я больше не даю. Но вот что я тебе скажу: если есть способ спасти Кана, я этот способ, в конце концов, найду. Я положу на это всю жизнь, если потребуется. Минуту Лэй испытующе смотрела в его глаза, затем в молчании кивнула. - Как там Пит и Тайп? - перевёл тему Тин, чувствуя, что сегодня не справится с выражением своего лица, если они будут долго говорить о Кане. - Э и Тарн весь день не могли с ними связаться. - Работают, не покладая рук, - мягко ответила Лэй. - У нас всё больше прибавляется раненых и заколдованных. Но передай своим ребятам, чтобы не беспокоились. Тайп больше не забывает вовремя пить Оборотное зелье, а Пит не забывает есть. Я за этим слежу. Да и, в целом, в Мунго пока всё под контролем, просто свободного времени мало. Ещё немного поговорив, они попрощались и вернулись каждый к своей работе. Однако спустя буквально полчаса Тина вновь потревожили. На этот раз потревожил Э – в прошлом аврор, а теперь невыразимец в команде Тина. - Что опять случилось? - резко спросил Тин, поднимая взгляд от изучаемой им книги. В его голосе было раздражение, которое, как он знал, невыразимец себе позволить не может. Спасение мира от Тёмных Искусств – снова, и снова, и снова – это его священный долг, особая роль, невыполнимая постоянная миссия. - Босс вызывает, - отрывисто кинул Э, уже шагая к кабинету главы Отдела Тайн и по совместительству главы их штаба. - Кого конкретно? - устало уточнил Тин, окончательно понимая, что сегодня точно какой-то совершенно нерабочий день. - Всех. Всю нашу команду, - ответил Э.