What happened?

Дин ужасно злился, когда отец, вернувшись пораньше с охоты, тут же приказал ему сходить в аптеку. Сэм, этот неугомонный десятилетний мальчишка, умудрился приболеть — и не то, что бы это было чем-то серьёзным. Нет. Просто температура и слабость во всем теле, сопровождающаяся коротким сухим кашлем. Дин, дожидаясь отца почти сутки, ни на секунду не отходил от брата, читая любые книжки, найденные с грехом пополам в затхлом мотеле. Если бы не болезнь, он, наверное, сказал бы младшему брату, что тот уже взрослый и вырос из подобных прелестей, но когда на тебя смотрят два слезящихся щенячьих глаза, а маленькие горячие руки сжимаются на предплечье, сложно отказать. Черт, да ему вообще отказать невозможно! Джон, как всегда, накричал на старшего сына за опрометчивость, и за то, что тот не доглядел за своим братом, правда все это тихо, потому что Сэм, уютно устроившись в тёплых объятиях Дина, уснул примерно за полчаса до возвращения в номер отца. И послал за лекарствами, когда воздух в легких закончился на почти беззвучных криках и упреках. Из мотеля Дин вышел обиженный и злой до покраснения ушей. Скорей, злость была на всю эту ситуацию. И вина. Пожирающая, неприятная вина за все, что произошло с Сэмом. Ведь он действительно не доглядел. А смотреть на страдания младшего брата он не мог чисто физически. Боль Сэма — боль Дина, и она вечно будет передаваться через слова, прикосновения, объятия. Дину всегда будет так же больно, как и Сэму. Благо, поздним вечером в аптеке народу было мало; вот уже забирает какие-то разноцветные упаковки милая старушка, затем идёт молодой парень, а дальше уже очередь самого Дина. Кассирша миссис Брейд, с которой Дин уже успел познакомиться и сдружиться, увидев его, улыбнулась, и как только до того дошла очередь, дружелюбно поздоровалась: — Здравствуй, Дин. — Здравствуйте, миссис Брейд, я понимаю, что Вы не можете по закону мне что-либо продавать, но... — мальчик запнулся. Врать не хотелось, но это был единственный верный способ получить то, чего он хочет — лекарства. Чёртовы лекарства. А если бы он нормально приглядывал за Сэмом, не стоял бы сейчас тут. Это придало сил. — Моему брату... помните, такой мелкий лохматый мальчишка крутился рядом со мной? Ну так вот, ему сейчас очень плохо. А отца нет, и он не может сходить сам в аптеку. Пожалуйста... — Дин использовал самый жалобный и щенячий взгляд, на который только был способен, и совсем ненавязчиво ткнул пальцем в упаковку нужного лекарства. — Дин... — Пожалуйста, я не могу больше смотреть на его мучения... — он сложил руки, как при молитве, видя сомнения женщины. — Ладно, только один раз, Дин. Больше не проси, — миссис Брейд приняла скомканные деньги из рук лучезарно заулыбавшегося подростка и поставила перед ним лекарство. — Передай своему брату, чтобы тот поправлялся. — Да, конечно! Спасибо Вам огромное! — Дин, так и не убирая радостной улыбки с лица, «на всех парах» рванул из аптеки, краем уха слыша взволнованный голос женщины: «не упади по дороге!». Все прошло даже лучше, чем он вообще мог себе представлять; казалось, что придётся умолять со слезами на глазах. Слава Богу, что не пришлось ничего подобного делать. Он всегда пользовался своей внешностью, чтобы получить то, что нужно. Так уж сложилось, что чаще всего то, что ему нужно, то ли вообще запрещено, толи запрещено детям. Хорошо, что миссис Брейд видела Сэма, и, наверно, хорошо себе представила, как этому улыбчивому лохматому мальчику плохо. Подходя к мотелю, Дин уже чувствовал, что что-то не так; хорошее настроение мигом улетучилось, а напряжение, накатившее на тело, только усиливалось с каждым шагом. Он не спешил заходить в нужный номер, зависнув на секунду на блестящей поддельной ручке, проверил несколько раз та ли эта дверь, и открыл её, только когда понял, что тупо тянет время. Где-то прямо за солнечным сплетением остро закололо первобытным страхом. Сердце гулко стукнуло в висках, отозвавшись в разуме. Ужас, настолько отвратительный, что казалось ещё чуть-чуть, и просто вырвет, скрутился комком прямо в желудке. Джон, с хирургически ровной полосой глубокой раны вдоль живота и прямо до шеи, лежал на полу в луже собственной крови, а Сэм... Сэм просто сидел рядом, крепко сжимая в руках испачканный кроваво-алым нож, и медленно качался из стороны в сторону, бездумно таращась в одну точку. — Боже... — одно слово, да и то с трудом выдавленное. Дин испуганно открыл рот, впервые видя такое большое количество крови. Он почти титаническими усилиями заставил себя сдвинуться с места и рывком оказаться рядом с отцом, дрожащими пальцами пытаясь нащупать пульс, которого, предсказуемо, не последовало. — Нет... нет, отец... — лихорадочно всхлипывал Дин, рискуя впасть в настоящую истерику. — Сэм, что здесь произошло..?! Мальчик только вздрогнул от резкого произношения своего имени, подняв безучастный взгляд на старшего брата и почти тут же снова его опустив. Казалось, он полностью отрешен от реальности, глаза, покрытые будто плёнкой стекла, это только ещё раз доказывали. — Сэмми... — Дин, постаравшись успокоиться, с неким страхом придвинулся к брату, осторожно положив ладони на напряженные до предела руки с сильно зажатым между ними оружием. — Сэмми, отдай. Мягко попросил, уже начиная аккуратно разжимать побелевшие пальцы, и как только нож со звонким лязгом упал на пол, попытался заглянуть в глаза: — Сэм, ответь. Что тут произошло..? — но Сэм молчал. Так страшно молчал, так что все внутри сжималось в маленькие комочки нервов. Он только взглянул на Дина этим страшно холодным взглядом и вновь опустил голову; Дин прижался с спиной к боку кровати рядом, зажимая рот рукой. Что же здесь произошло..?