What happened?

Второй раз Дин проснулся, когда лучи солнца уже во всю били в окна, а часы показывали девять часов утра. Издав неразборчивое кряхтение, он попытался привстать на локтях, но почти тут же снова откинулся на подушку; тупая боль прошла по всему телу — от подбородка и прямо до ступней. Сэм, сидящий рядом и бездумно смотрящий куда-то перед собой, вмиг очнулся и придвинулся ближе к брату. — Дин... Дин, ты очнулся? Ты как? У тебя что-то болит? Хочешь чего-нибудь? Дин, прости, умоляю, я не хотел... я правда.. хочешь меня ударь! Давай! Я заслужил! — слова лились непробиваемым потоком, и ещё затуманенный разум с трудом разлеплял их на членораздельные предложения. Мальчик схватил здоровую руку и прижал её к груди; его сердце колотилось, как бешеное, а на глаза уже выступали слезы. — В-все х-хорошо, С-сэмми, т-ты не виноват... — с трудом проговорил Дин, кашляя и спотыкаясь о слова. — Виноват! Из-за меня одни неприятности... я... я чуть не убил того хорошего человека... и... тебя... — Сэм закрыл лицо ладонью, судорожно всхлипывая; спокойствие, которое он выстроил буквально по кусочкам вчера, стремительно рушилось уже сегодня. — Сэмми... — Дин мигом забил на сильную, давящую боль во всем теле и прижал брата к себе, глотая болезненный стон. — Т-ты ни в чем не виноват! И в том, ч-что папа погиб тоже! Ты... ты слышишь меня? — Да... — тихо прошептал мальчик куда-то в шею Дина; на коже тут же почувствовалась соленая влага. Подросток лишь сильнее стиснул его в объятиях. Сильная боль тошнотворно давила на сломанные рёбра, мешая нормально дышать. — Дин, тебе больно, отпусти... — тихо прошептал Сэм, выпутываясь из слабых рук и вновь устраиваясь рядом, прижимая здоровую руку брата к груди. — С-скажи, что не винишь с-себя в произошедшем с отцом, тем ч-человеком и мной, — Дин смотрел серьезно, сжимая в ответ запястье мальчика. — Дин... — С-скажи! — упёрто повторил он. — Ладно... я не виню себя в том, что произошло... — не очень уверенно пробормотал Сэм, вдруг выскакивая с кровати. — Я пойду позову Бобби! Скажу, что ты проснулся! И он, не дожидаясь ответной реакции, быстро выбежал из комнаты. Дин снова откинулся на подушку с облегчённом выдохом, издал тяжелый стон, откинул одеяло и рубашку и ужаснулся — все его тело, так же, как и запястье, было туго перебинтовано; наверно, рёбра и правда были сломаны. И адская боль была связана именно с этим. Но все это отходило не второй план, когда вспоминались слова демона: «твой брат перейдёт на темную сторону» — что это значит Дин не знал, жаль, отца нет рядом, чтобы посоветоваться, рассказать все, что накопилось внутри, и узнать, может, у него есть предположения, что это означает. Но Сэму лучше об этом не знать, — он вряд ли захочет разбираться, а что сделает — непонятно. Дин зажмурился и прошёлся холодными пальцами по скуле, сразу же чувствуя легкий укол боли. Вероятно, и там синяк. Но на душе почему-то было не так тяжело и плохо, как всю эту мучительную неделю — какое-то странное спокойствие внутри, а не бушующий ураган отрицательных эмоций. И это успокаивало ещё больше, заставляя облегченно выдохнуть. — Дин, — в комнату шагнул Бобби с неизменной мягкой улыбкой на устах. — Как ты? — Живой — уже хорошо, — Дин попытался ответно улыбнуться, но вышло не очень. Сэм, топтавшийся за спиной охотника, оббежал его и снова устроился рядом с братом, обвивая руками его руку. — Ты поправишься. Нужно просто лежать и не напрягаться — и будешь, как новенький. Это главное условие, — Бобби присел на стул рядом и дотронулся прохладной ладонью до лба. — Уже почти нет температуры. — А она была? — Дин нахмурился. — Да, довольно высокая, вероятно, из-за сильных повреждений, — охотник откинул край рубашки и осторожно дотронулся до бинта. — Больно? — Если нажмёшь сильнее, точно будет, — уверенно кивнул подросток, улыбаясь уголками губ. — Хорошо, — Бобби снова укрыл его одеялом. — Дин, мы найдём этого черноглазого ублюдка. Ему точно не жить. — Я знаю, — тихо шепнул Дин, вмиг мрачнея. — Он говорил про какого-то Азазеля. Это их главный? Или... кто? — Это желтоглазый демон. Черт, Джон охотился на него всю жизнь, после смерти вашей матери. Это он её убил. — Значит, ему конец, — зло прорычал Дин, стискивая зубы. Даже Сэм завозился и со страхом уставился на него, но потом снова опустил голову. — Я убью его, как только поправлюсь. — Аккуратней, Дин. Поумерь свой пыл. Я понимаю твою злость, но Азазель — сильный демон. Тебе нужно самому стать сильнее. А так ты подвергаешь опасности тех, кого любишь, — Бобби недвусмысленно посмотрел на замершего Сэма, теребящего браслет на руке брата и, кажется, вообще не обращающего внимания на их беседу. Дин тут же положил сломанную руку на плечо мальчика и, превозмогая боль, придвинул поближе в защищающим жесте. В голове снова раздался смеющийся голос демона, и он тихо прошипел: — Тому, кто посмеет тронуть Сэма, жить останется не долго. Наверно, Дин выглядел убедительно, раз Бобби поднял руки вверх в знак капитуляции и поднялся. — Все равно, подумай над моими словами, сынок, — охотник положил руку на плечо подростка и осторожно сжал, а после вышел из комнаты. Дин вздохнул и посмотрел на Сэма именно тогда, когда тот тоже поднял голову — хотелось что-то сказать, но слов не было, поэтому он просто кивнул, надеясь, что брат поймёт и так. И Сэм кивнул в ответ почти сразу, шмыгнул носом и снова устроился под боком, крепко прижавшись к Дину.