Они — одно целое

Архангел осторожно приземлился на обгорелую землю и оглядел место, когда-то являвшееся неплохой деревушкой с добрыми в ней жителями. Он сочувствием осматривает дома, вернее то, что от них осталось и глубоко вдохнув небрежно качает головой. Всюду валялись трупы, а кое-где вообще нельзя было определить, что это за человек и человек ли вообще. Сплошное месиво. Архангел всячески отводит взгляд, опасаясь задержать своё внимание хотя бы на долю минуты, дабы разглядеть получше это мерзкое зрелище. Одним словом кровавая картина. И это уже явный признак, что совершенно недавно здесь побывали демоны. Впрочем, кто ещё мог устроить такое? Разумеется никто, если конечно в мире не родилось более жестокое и ужасное дьявольское творение пострашнее адских тварей. Парень переступил через тело мужчины, к удивлению почти не изувеченное и немного наклонил голову, разглядывая глубокую рану в животе. Смерть была медленной, похоже никто особо не хотел с ним возиться, как это было с другими жителями, чьи тела были сплошными кусками мясо перемолотые в какой-нибудь дробилке. Демоны известные любители пыток, а их Повелитель и подавно. Очень редко можно наткнуться на уцелевший труп человека, и если внимательно присмотреться, то в этом месте их можно пересчитать по пальцами. Архангел опустился на корточки и вытянув руку облачённую в белую перчатку, коснулся двумя пальцами лба мужчины. Красная дыра в миг начала затягиваться вместе с остальными полученными ранами и царапинами, а затем начало разлогаться с невероятной скоростью и максимум через минуту провалилось под землю, сливаясь с природой. Синеволосый поднялся на ноги и оценивающи осмотрелся, прикидывая в уме, сколько ему ещё придется похоронить уцелевших мертвецов. Работа не самая лучшая, однако успокоить их души и тела было необходимо, а иначе, если они не будут этого делать, то вскором времени каждый из Континентов превратиться в кладбищенский пустырь. — Сколько делаю это, но привыкнуть всё равно не могу. — Архангел сглотнул, отмахнувшись от мертвого запаха вперемешку с гарью. Подул сильный ветер, который слегка развеял тяжелый воздух, принеся за собой странный и глухой звук, схожий то ли на стон, то ли на скуление раненого зверя, однако в любом случае это заставило парня насторожиться и раскрыв крылья, он взлетел. С высоты было намного проще заметить что-то и сейчас Архангел стал прислушиваться, надеясь, что ему это не показалось. Думать, что это были за звуки — пустое и бессмысленное дело. Он по себе знал, что лучше будет самому проверить. Почему-то первая мысль, которая посетила его, так это надежда на хотя бы одну уцелевшую жизнь, хотя сознание и твердило, что надеяться на подобное слишком глупо. Он хорошо знал какова вероятность такой удачи, одна к сотне, но она есть. Краем уха, Архангел снова уловил этот звук, но в этот раз он был четким и не мог во второй раз показаться. Самый, что ни на есть живой, наполненный болью стон. И теперь синеволосый мог с уверенностью сказать — это не раненый зверь. Прислушавшись, откуда всё-таки идут эти звуки, он направился туда, приодолев почти всю выжженную местность и приземлился возле одного почти уцелевшего дома, правда единственное, что всё ещё держалось, были обгорелые и испачканные в саже стены. Крыша сгорела, как и всё что было внутри дома, а рядом со «зданием» наблюдалась точно такая же картина, как и по всей деревне. Парень заглянул во внутрь, но как и ожидалось — пусто. Неожиданно раздался плачь, точнее всхлипы: тихие, скомканные, но живые… — Эй, — он оглядел территорию за домом и его взгляд уловил движения со стороны. Молодая девушка старалась приподняться на дрожащих руках, роняя крупные слёзы. Архангел приблизился к ней и осторожно взяв за плечо — перевернул на спину, разглядывая исцарапанное и измазанное кровью лицо. Удивление постепенно заполняло сознание, вытесняя сочувствие. Живая душа. Всего одна, но она живая и это просто какое-то чудо. — П-помогите… Прошу… — она с трудом говорила, глотая слова, а в глазах стояла густая пелена слёз, из-за которых она, похоже, совершенно не видела его лица. Ведь синеволосый прекрасно помнит реакцию всех тех, кто знает в лицо его старшего брата, и если бы сейчас эта девушка была в полном сознании, то испугалась бы и закричала. — Я… — Тс-с, тебе не стоит говорить, — парень приложил палец к губам, уловив в атмосфере колебания, которых здесь быть не должно, во всяком случае сейчас. — Не шевелись и не издавай никаких звуков, если хочешь сохранить себе жизнь. Он выровнялся и вдохнул полную грудь уже более менее свежего воздуха. Архангел не знал, что кто-то из них вновь появится здесь и никак не ожидал, что это будет он… Ошибки быть не может, ведь природный поток этой магии точная его копия, почти… Достаточно удобно, когда можешь различить друзей от врагов. Но кем в данный момент ему стоит считать его? — Здесь была деревня, жители которой были убиты без какой-либо причины. Они не заслужили смерти, так… почему сейчас я не слышу их? В чём был их грех? — голос звучал ровно и практически ничем не выдовал его волнения, за исключением дергающего сердца в груди. Стоявшись позади него усмехнулся. — Их грех в том, что они существуют в этом мире. — Странно слышать это от точно такого же создания. — Архангел закусил губу напрягая спину, но поворачиваться не спешил. Бояться, что тот может напасть сзади смысла не имело. Пусть и бывший, но тот тоже был Архангелом и знает, что это будет слишком подло, к тому же он не слабак, а значит ждать удара из подтяжка не приходится. — Но несмотря на это… Я рад тебя видеть, брат… Он оборачивается, встречаясь с глазами аметиста, а странное ощущение начинает разливаться по всему телу. Каждый раз, когда они пересекаются, создается чувство, будто смотришь в отражение зеркала, жаль что это внушение ужасно обманчиво. Ведь твоё отражение, которое должно быть твоим точным близнецом на самом деле не такое безобидное. Оно живое и живет своей жизнью, имеет своё мнение, характер, а также предпочтения, и что самое страшное — идёт против тебя. Именно это и ощущает сам Падший, глядя прямо в точно такие же глаза своего, так называемого брата. Он осматривает его с ног до головы и в обратном порядке, будто видит впервые в жизни. С каждым разом смотреть на собственного брата-близнеца становится всё более и более противней. Несомненно, Люцифер ненавидет его, и собственно из-за чего? Потому что тот является его младшим братом? Или потому что тот был создан Отцом — его собственной копией? При любом раскладе, это не отменяет его отношений к нему и считает личным унижение. Ещё тогда, когда он пал, ни у кого и в мыслях не было, что когда-нибудь, через, примерно сотню лет, Бог решит восстановить утрату, но в этот раз избежав колосальных последствий из наученного горького опыта. Да, Отец знал, как это предотвратить. Но почему, Он создал ему подобного? Почему же эти черты лица, глаза, волосы (разве что другого цвета) и это тело, так схожи? И потом это имя… Почему Его имя было дано этому слабохарактерному мальчишке? В мире всегда был один Люцифер, но ни сейчас… теперь это не так. В этом мире их теперь двое, но это совершенно его не успокаивает! Его это бесит. Чёртов папаша взял да и состряпал из воздуха себе ещё одно дитя. Вот только теперь с явно пониженным шансом пойти по стопам старшего братца. И как не посмотри, Отец постарался на славу. Похоже он хотел видеть его таким, но как видно Падший решил распорядиться своей судьбой сам. Он сделал из нового «Несущего Света» настоящего послушника и является любимчиком Всевышнего, что ещё больше раздражает Люцифера. И дело не в том, что когда-то он был на месте младшего брата и Бог относился к нему именно так, как сейчас к этому Люциферу, однако же… Твёрдое чувство ненависти и к Отцу и к новому брату были слишком сильны. Вот только сам «Несущий Свет» этого вроде как и не замечает, ну, а если и понимает то, как и положено послушникам — молчит. А ведь именно это бесприкословное повиновение он больше всего презирает в небожителях. Люцифер уводит взгляд в сторону, не желая смотреть в собственное отражение его светлой стороны. До чертиков раздражает. Он скрещивает руки и огибает взором пространство, довольствуясь работой подчиненных. Скажем так, его появление здесь можно назвать обычной проверкой, после небольшого разгула группы демонов из его же армии. Ему то по-любому придется писать отчёт, но он не планировала пересекаться с братом в этом волчьей яме, от слова совсем. — Что ты здесь делаешь? Младший невольно вздрагивает от резкого вопроса и припускает голову, по немногу начиная шаркать носком сапоги по земле. Неловкость всей ситуации поколебила решимость Архангела и вести себя словно ничего и не было, ему давалость с трудом. — Помогаю погибшим душам обрести покой. — Вот как? И с чего это вдруг любимчику Бога перепала такая грязная работа? — издевательски усмехается Генерал Западного Континента, складывая руки за спину. — Это не настолько ужасно, — дрожащим голосом произнес Люцифер, будто бы опасаясь сказать что-либо лишнее. — Отец говорит, что каким бы ужасным не была сущность, каждый заслуживает прощения. Падший косится на него, как на что-то не существующее и даже не пытаясь сдержаться начинает смеяться, поражаясь наивности святого ангелочка. И вправду, его запрограмировали как Библию с Божьими законами… Да здесь надорваться от смеха можно, правда не только это позабавило бывшего Архангела. — …каждый заслуживает прощения? Ага, как же… Послушай, а тебе розовые очки переносицу не жмут? Архангел опускает голову, не зная, что следует на это ответить, впрочем, как оказалось от него ответ и не требовался. Точно, как же он мог забыть? Ведь он единственный, кто не заслужил прощения. Синеволосому стыдно. Стыдно за то, что он так легко способен разглагольствовать о праведности и прощении. Стыдно, что Отец пытается вдолбить весь этот завет и заповеди в их светлые головы, твердя, что это правильно. Это справедливо. Так должно быть. В то время как брат и Его сын уже давно находится в Аду. В самой Преисподнии и что самое главное, совесть Отца ни разу не замучала. Неужели Он действительно не любил сына? Или всё ещё не простил за то предательство? Люцифер не знает, но в одном он уверен точно — если бы Отец любил брата, то дал бы ему второй шанс. Невольно зазевавшись, небожитель только через какое-то время замечает, как Падший с интересом разглядывает что-то, что позади него и это заставляет синеволосого напрячься. Повисшее между ними молчание, накаляло воздух с невероятной скоростью и нарушать его никто не решался. В голове каждого мелькали свои мысли и каждый из-за всех сил сдерживал зрительный контакт, хотя и давалось им это с заметным трудом. У одного читалась сильная неприязнь, а у второго сожаление и жалость, что непосредственно злило первого, но он молчал. Каждому хотелось сказать многое, но в тоже время и просто запереть это под стальной замок в сердце, не желая показывать никому. В какой-то степени хочется кричать, раздирая глотку собственными волнами эмоций, хлеставших их лезвием ножей прямо по коже, но… никто не спешил отдаваться этим странным чувствам. В следующую секунду тишину нарушил громкий всхлип. В безмолвном споре между братьями, первыми сдалась невольная слушательница и жертва, чья судьба уже была предопределена. Люцифер в удивлении изогнул бровь и наклонил голову, рассматривая то, что так старательно пытался скрыть от него небожитель. — Вы только гляньте, — растянув губы в хищной ухмылке протянул Падший и заглядывает через плечо Архангела, внимательно разглядывая полуживую девчонку, которая до этого, похоже, решила притвориться бревном. — Так значит мне не показалось. Он медленно, будто бы оттягивая момент, огибает брата и сощуривает глаза, смотря на заплаканное лицо жертвы, которую так необдуманно упустили демоны. — Одна живая душонка посреди мертвого ядра. Архангел сжал руку в кулак и развернулся к нему. — Не трогай её, — голос снова дрогнул, но Люцифер и вовсе не обратил на это внимание. Сейчас он больше всего беспокоился за эту девушку, ведь сбежать с такими ранами будет невозможно. — Не нужно. Она пережила это нападение, значит её жизнь ещё не закончена. — Мне плевать. — безразлично отмахнулся Падший и приблизился на шаг, игнорируя брата, — Какая разница, если она сдохнет сейчас или завтра в лесу её раздерёт монстр. Я просто облегчу ей страдания. — ножны издали скрежет и лезвие клинка блеснуло в руке Генерала Владыки Тьмы. — Ты не можешь решать: умереть ей или нет. Люцифер зарычал, смотря в глаза упрямого младшего брата. Действительно заноза в одном месте. И вот какого его принесло сюда?! Не мог остаться там на верху, чтобы вновь не моячить перед глазами, но нет же, тому прям нравится ломать ему всё веселье. Даже интересно, почему они пересекаются постоянно в том месте, где просто логически невозможно! У них что, какая-то связь сформировалась, или это его проклятие? Он глубоко вздохнул и опустил глаза на бездвижное тело девчонки. На её лице читался страх, надежда, отчаянье, боль… Целая буря эмоций и это ужасно забавляло Падшего. — Прошу, брат… Ты ведь и так утопаешь в чужой крови. Не нужно брать на себя ещё одну смерть! — Люцифер с надеждой смотрит ему в лицо, надеясь, что тот послушает его. Он должен послушать, ведь нельзя убивать каждого встречного по собственному желанию. — Это неправильно… — А что правильно? — наконец не выдерживает фиолетоволосый становится практически в упор к нему. Несмотря на одинаковый рост - в одно мгновение он стал гораздо выше привычного и навис над братом сверкая аметистовыми огнями. — Считаешь, что каждый имеет право на прощение, что никто не может решать кому жить, а кому умереть… Интересно, и на что ты надеешься втирая подобную хрень демону? Люцифер отступает, опасаясь смотреть тому в глаза. Тон брата пугает и он только сейчас понимает, что всё это время нёс полную чушь. Действительно, а чего он хотел добиться всем этим? Это слишком наивно, но он ведь ангел, точнее выше — Архангел и ему должно быть это простительно, да и потом его брат… Он ведь тоже когда-то был таким же. Был… Синеволосый поджал губы. Ему было стыдно и главное почему? Потому что его создали подобно бывшему светлому существу и любимчику Отца? Но ведь ему подарили жизнь не по его собственному желанию. И он не виноват, что был создан таким. Впрочем, порой Люциферу кажется, что выгляди он иначе, не факт, что брат любил бы его. Он никогда не желал тому зла и даже сейчас, когда его терпения подобном натянутой струне могло лопнуть, Архангел не боится испытать его гнев на себе. Всё, что может волновать сейчас младшего — это равнодушие Падшего ко всему живому. Он не должен убивать, когда захочется. Не должен губить жизни, чьим Отец позволил жить дальше. Это не неправильно, это жестоко даже для демонов. Но если синеволосый не прав, то тогда Люцифер… Он должен его понять. — Зачем ты так? Генерал Западного Континента приподнимает бровь, теряя прежнюю злость и теперь с нескрываемым интересом разглядывает озабоченное и слишком невинное личико младшего брата, которое неожиданно преобразилось в эмоции прежде невиданные для самого обладателя. — Ты и вправду считаешь себя таким? — злости в голосе не было, как и осуждения, а лишь чистое неподдельное разочарование, заставившее Падшего Ангела напрячься всем телом. — Почему?… Почему ты говоришь о себе так? Это ведь неправда… Ты же был одним из нас. Нет. Не так. Ты до сих пор остаешься тем же Архангелом, просто не хочешь этого признавать. Я совершенно не обвиняю тебя в том, что… тогда случилось и я вовсе несчитаю тебя виноватым, в отличии от братьев. К сожалению, и поддержать тоже не могу, однако… Я до сих пор не могу понять, почему ты считаешь себя тем, кем не являешься? Тело слегка подрагивает, но не от холодного ветра, нет, а от невыносимой боли в груди. Она снова дала о себе знать, только теперь гораздо жестче, сжимая легкие и обжигая чистое ангельское сердце. Люцифер ужасно хочет знать ответы на свои вопросы, но понимает это бесполезно. Брат ни за что ему об этом не расскажет. Надеяться на что-то, чего никогда не случится глупо, но Архангел продолжает надеяться и никогда не перестанет. Он поднимает взгляд на Падшего, желая наконец узнать, что тот думает об этом. Но в таких знакомых и родных глазах он не замечает ничего, кроме… — Ты закончил? — он осторожно сжимает рукоятку клинка, продолжал говорить с тем же равнодушием и пугающим спокойствием, — Убирайся отсюда и не мешай мне делать свое дело. Люцифер просто отталкивает брата в сторону и нецеремонясь поднимает над головой меч с усмешкой разглядывая наполненные ужасом глаза. Архангел не может ему помешать. Он прекрасно знает — его просьбы не остановят старшего. Парень не поворачивается, когда слышит истошный и отчаянный крик, а затем звук, от которого закладывает в ушах и хочется стереть себе память, чтобы только больше не вспоминать его. Всё-таки у этой жизни не было будущего. И выживя в том аду, она все равно была обречена на верную гибель, а он просто отсрочил её смерть не более и не менее. Закончив, Люцифер вернул клинок в ножны и не оборачиваясь расправил свои черные крылья, намереваясь наконец покинуть компанию небожителя и по возможности больше не возвращаться сюда. Между двумя пернатыми братьями вновь повисло молчание. Им действительно нечего сказать друг другу. — До скорого, брат… — успел вымолвить Люцифер, когда один из них взмыл в небо, оставив на том месте несколько пар обоженных перьев. Он ничего не надеялся получить в ответ от Падшего. Пожалуй, он просто хотел думать, что у брата осталось хоть какие-нибудь к нему чувства, помимо ненависть и презрения. Архангел очень надеялся пробудить их у него, но… не вышло, а впрочем, всего на мгновение ему показалось, что в глаза брата промелькнула растерянность. Всего маленькая крупица, но этого хватило, чтобы понять Люциферу одну и очень важную вещь — какая-то частица старшего, в которой можно признать бывшего небожителя до сих пор живёт в нём, а это значит, что чтобы он не говорил и как бы сильно не хотел обидеть Архангела, всё это просто фальшивая обманка и ничего больше. Люцифер никогда не поверит, что брат является таким же, каким его считают Отец, жители Небес, люди или даже демоны. Он не хочет в это верить, поскольку знает — это ложь. И несмотря ни на что, он продолжит любить брата, пускай тот уже и не один из них. Но сам синеволосый знает, каким бы плохим тот из себя не строил, на самом деле он всё тот же Архангел только уже с почерневшими перьями на крыльях. Он выровнял спину и взглянул на похолодевшее тело девушки, обречённо вздохнул. — Прости, — еле слышно прошептал небожитель и присел перед ней, разглядывая остекленевшие серые глаза. В тот самый момент, когда клинок брата вошёл в плоть отчаянье захлеснуло юное сердце, а затем запятнало и душу, при этом отразив всю боль именно в них. Скорее всего, он и хотел увидеть это. Люцифер коснулся её лба и тело девушки вернувшись в прежнее состояние стало сливаться с природой, ни оставляя на том месте ничего, даже лужи засохшей бордовой крови. Ему тяжело делать это, ведь каждый раз, когда он заглядывает им в глаза, то видит всю ту адскую боль и страх. Привкус смерти, когда она практически придавила тебя к земле, ломая кости и выворачивая конечности. Парню кажется, будто это происходит и с ним. Это иллюзия, но весьма реальная и чудовищно суровая. Он спешит завершить работу и наконец вернуться домой. Поднимаясь в небо на больших белоснежных крыльях, он снова бросает взгляд на пустую местность, убеждаясь, что ничего не упустил. И вот, когда Архангел заканчивает осмотр поляны, то совершенно случайно останавливается на маленьком кусочке земли, где уже прорастает молодая зеленая трава, а в самом центре над всем этим возвышается небольшой бутон цветка со слегка выпиравшимися красными лепестками. Но что ещё сильнее взбудоражило сознание, так это поднимавшийся рядом с ним маленький росток. Люцифер в удивлении расширил глаза, а уголки губ приподнимаются вверх. Удивительно, но жизнь находит любую возможность, чтобы вновь прорасти. Она хватается за тонкую нить и не сдается до самого конца. И что самое главное — она не умирает. Никогда. Архангел прикрыл веки. В его жизни достаточно красных пятен, из-за которых блекнет в глазах и становится до жути неприятно, но он привык. Почти. Впрочем, прикнуть к такому невозможно, хотя, кто знает…