Глава XII «Душевная боль»
Время: 3:34. 19 августа. Как же больно осознавать, что ты вновь никому не нужен. Ты оказываешься в неизвестной тьме, не зная, что можно ожидать с разных сторон — нападение, удар по рёбрам, ядовитый нож в спину или жгучую стрелу в сердце, которая заставляет тебя чувствовать беспомощность в этом огромном мире. А ведь в нём ты всего лишь жалкая пылинка, о которой, возможно, через несколько сотен лет даже никто не вспомнит. Многие люди даже не замечают, как из других создают бездушных сволочей. Иногда их создаёт судьба, которая вовсе этого не хочет, а просто посылает им испытания. Естественно, каждый человек имеет испытания, которые приготовила судьба, ведь хочет, чтобы люди стали сильными и независимыми. Не всем удаётся их пройти, а если даже удалось, то не все остаются жизнерадостными и эмоциональными людьми, потому что у некоторых эти испытания жадно высосали все чувства при борьбе за счастливую жизнь. Возможно, то же самое произошло и с Чейзом, у которого теперь редко увидишь искреннюю улыбку или добрую усмешку. После того, как ему удалось выбраться из хитроумных уловок судьбы будучи ещё ребёнком, он стал совершенно хладнокровным и скупым к жизни. Нельзя отрицать, что иногда он кажется по-настоящему оживлённым и чувственным, особенно на допросах, но ведь это услуга его многогранных масок. Даже тогда, когда Митчелл выражал эмоции гнева или ярости, он просто копировал их, видя эти активные проявления когда-то со стороны, а на самом деле в его душе прежде блуждал одинокий ветер бесчувственности. Он видел эти чувства, но никогда не ощущал их так, как ощущают их многие эмоциональные люди. Он их просто не прочувствовал. О какой любви может идти речь?.. Находясь во мгле, он не понимает, как это может на него повлиять. Находясь в тени, он опять же не понимает, что нужно жить ради новых ощущений. Находясь совершенно один, он до сих пор не понимает, что вновь попал в ловушку, только уже в другую. Чейз не получил ту свободу, которую хотел получить. Митчелл запутался в красных нитях равнодушности ко всему живому и не может выбраться оттуда, потому что его держит что-то сильное. Обида на весь мир. Остаётся только бежать, пытаясь вырваться из этой западни, но она не собирается сдаваться, поглощая тебя всё ближе и ближе. Нити связывают крепкими узлами твои руки, сковывают ноги, не давая волю движению, обхватывают тело, впиваясь в него своими шипами, будто специально горя желанием принести тебе огромную душевную боль. Самое страшное и больное, — проникают в сердце, сдавливая его и заставляя с каждым разом замедляться, словно гремучая змея, начиная душить тебя как паскуда прямо за шею. Вот это и называется тайфун душевных страданий, из которого не удаётся найти выход. Перед глазами вечные чёрные оттенки, а в душе колючие шипы, не впускающие туда ни одну живую улыбку. Пульс замедляется, становится слишком больно. Воздух отказывается поступать к лёгким, от чего в голову бьёт сильная боль, оповещая, что вскоре это всё закончится. Возможно, но ведь путь страданиям всегда везде открыт. Толчок пульса. Красные нити сдавливают тебя ещё сильнее, заставляя задыхаться быстрее, чем нужно. Толчок пульса. Теряешь надежду на то, что сможешь выбраться из этой смертельной ловушки, которая продолжает наносить тебе тонну боли. Это невыносимо больно. Сердце сгорает до остатков тёмного и противного пепла. Толчок пульса. Фатальный удар в сердце. Красные нити ослабляются, так как понимают, что сделали своё дело. Бездушная линия с противным звонким звуком. Глаза молниеносно открываются, когда чувствуется едкая боль под ребром с правой стороны. Сдержав гнусный стон, парень разворачивается на спину, так как на больном боку не очень приятно лежать. Для него наступили бессонные ночи, потому что ранение, которое уже вполне зажило, всё равно приносило неприятную боль, особенно, если к нему прикоснуться. Уже какой день он сидит на больничном, но сегодня юноша вполне имеет право посетить работу. Конечно, офицер освобождён от тяжёлых нагрузок на какое-то время, но запреты Чейза, если честно, никогда не останавливали. Если где-то понадобится его физическая или психологическая помощь в расследовании по банде-невидимке, то он будет первым доброжелателем в этом деле. Митчелл точно следует своей цели и не желает от неё отступать. Зов души и чести просит его завершить начатое, либо это его основная задача. Слегка приподнявшись на локтях, стажёр пытается не напрягать пресс, чтобы не чувствовать невыносимую боль. Чейз всегда быстро приходил в своё прежнее состояние, даже тогда, когда он может находиться на грани жизни и смерти. Однажды такое случилось, когда он впервые получил шальную пулю в брюшную полость, из-за чего был повреждён желудок. Многие думали, что юноше не выжить, ведь это довольно серьёзное ранение, но Митчелл всех удивил, придя в стабильность всего за три недели. Конечно, потом были проблемы с питанием, но сейчас его это совсем не тревожит. На данный момент об этом может напоминать только шрам, который находился рядом с новым ранением, из-за чего создаётся впечатление, что его там вообще нет. Естественно, это произошло ещё до его перевода в полицейский участок Нью-Стар с маленького городка Бухты Приключений. Чейз вскоре поднялся с кровати и вгляделся в открытое окно, из которого шёл неприятный сквозняк. Тем не менее, офицера это совсем не беспокоило, поэтому он только прошёл мимо просторного подоконника (на котором он как раз-таки и курит) и направился на кухню. За это время мышцы на участке ранения достаточно окрепли, поэтому стажёр мог спокойно передвигаться самостоятельно, если первые три дня он почти что провалялся в постели с плохим самочувствием. Эти семь дней его каждый вечер после работы навещал Маршалл, активно проверяя рану и спрашивая про его самочувствие. Наверное, Митчелл впервые осознал, что всё-таки кто-то беспокоиться за него, пускай это был всего лишь напарник и коллега по работе. Несмотря на это, парню было очень приятно, что о нём хоть немного заботятся. — Я рад, что с тобой всё в порядке, — улыбается младший сержант, присаживаясь на край кровати возле Чейза. — Скай в последнее время совсем выглядит какой-то разбитой. Может, это как-то связано с твоим отсутствием? Это был их самый последний диалог, который очень хорошо запомнился офицеру. Его удивили предположения Маршалла по поводу поведения Уильямс. Конечно, никто не собирается отрицать, что это, возможно, правда как-то связано с его долгим отсутствием на рабочем месте, но Митчелла это всё равно сильно поражает, будто на ту привычную дерзкую и боевую девушку это совсем не похоже. Юноша прекрасно помнил их каждую ссору, которая оставляла после себя неприятный осадок на душе. Не то, что ему были как-то важны взаимоотношения между напарницей, но как никак парню было обидно, пускай по его стеклянному взгляду это было совершенно незаметно. Скай с каждым разом становилась ему ближе, но разделял он с ней только приятельские чувства. В последнее время девушка правда изменилась по отношению к нему. Она начала по-настоящему ему дарить свои улыбки (до того момента, пока он не получил ранение в заброшенном доме на допросе у Мирона), меньше наезжать на него за всякие мелочи и вообще, судя по рассказам Маршалла, беспокоиться за него, если можно так сказать. Это Чейза ставило в краткий ступор, хоть на внешнем виде его недоумение совсем не отображалось. — Не учи учёного, — вновь процедила сквозь зубы Уильямс, злобно бросив на него взгляд. Она развернулась и подошла к нему. — Ты видимо до сих пор не понял, на каком ты месте? Так вот, я с щедростью туда тебя верну. Запомни, ты — пустое пятно здесь, ясно? А если и так не понял, значит, ты отбитый или просто выставляешь себя такой бестолочью. Юноша запомнил эти едкие слова на всю жизнь, которые тогда слишком оскорбили его честь и достоинство. Скай в тот момент, понятное дело, была в ярости, но ведь человеческие чувства никогда этого не поймут. Хотя, как тут можно говорить про чувства, если офицер их почти не проявляет? Может быть и так, но у него есть хорошая память на то, чтобы запоминать всё злое в свой адрес, а потом долгое время таить это у себя в памяти, чтобы потом тихо отомстить. Вот только странно, что плохих мыслей и желаний мести в сторону девушки у него не проявляется. Такое чувство, будто его месть для неё — уже будет слишком (а если по-другому, перегибать палку). Чейз только помотал головой и решил на время оставить мысли о напарнице на потом. Сейчас юноше совсем не хотелось спать по неизвестным причинам. Возможно, это вновь зависит от его ранения, с которым при сне иногда возникают трудности. А может, виною его бессонницы является Уильямс, о которой он всё узнаёт через Смита. Пятнистый блондин не раз рассказывал ему, как она спрашивала у него о состоянии здоровья Митчелла или просто часто упоминала о нём в однотипных бестолковых диалогах. Именно после этого офицеру трудно выкинуть детектива из своей головы. Маршалл (как по мне, младший сержант постепенно становится купидоном для Чейза и Скай) в последние дни слишком приблизился по отношениям к стажёру, который даже стал считать его своим верным другом. А этому есть своя причина, ведь от парня всегда веяло чем-то хорошим, а в глубоких лазурных глазах хорошо выражались искры настоящей приятельской привязанности и доброго дружелюбия. Наверное, именно это притягивало людей в Маршалле. Стажёр вновь отмахнул все мысли на второй план, проходя в миниатюрную комнату, которая служила в доме кухней. Офицер, как уже упоминалось, недавно купил его за самостоятельные деньги, которых хватило на маленький по площади домик с крохотным двориком с одиноким деревом. Наверное, только это обыкновенное деревце придавало ярких красок скудному месту жительства Чейза, особенно в летнее время. Взяв стеклянный стакан, Митчелл налил в него холодной воды и сразу же осушил, сверив холодное окно подозрительным взглядом. Снаружи раздавался лай дворовых собак, которые часто не унимались всю ночь. Юноша любил собак, даже как-то планировал завести себе щенка немецкой овчарки, но прекрасно осознавал, что на уход за этим любимцем ему просто не хватит времени. А ведь правда хотелось иметь под рукой самого преданного друга, которому будет всё равно, каким ты был и какой ты сейчас. Он всегда будет любить тебя за то, что ты просто есть в этом мире. Внезапно слышится подозрительный стук со стороны прихожей. Чейз резко поворачивается в нужную сторону, так как хорошо помнит, как его в прошлый раз вырубили в ночное время. Как ни странно, там никого не оказалось. Поспешно проходя в коридор, Митчелл одним щелчком по включателю заставил загореться новую лампочку ярким светом, от чего парень на какое-то время ослеп, если можно так выразиться. Стук вновь повторился уже более в сильном темпе. Юноша понял, что этот пугающий звук поступает с ночной улицы. Прильнув грудью к холодному стеклу окна, офицер пытался разглядеть нежданного гостя. Переводя дух, стажёр сразу же оторвался от узкого подоконника, схватившись за дверную ручку и быстрыми движениями открывая замки. Дверь со скрипом отворилась, и перед шатеном появилась в полный рост фигура девушки, которая без разрешения хозяина быстро вступила в дом стажёра. Чейз с непониманием смотрел на ту самую спасительницу его жизни — Свитти. — Закрой дверь, — кивнула на дверную ручку блондинка, проходя в коридор, при этом успевая переводить дыхание. — У меня важная информация. Это вовсе не повторное покушение на твою жизнь и не какая-то уловка, Чейз. У меня правда важная информация, поэтому выслушай меня без лишних вопросов. Митчелл послушно запер дверь и на всякий пожарный оглядел свой крохотный двор, чтобы заметить патруль, потому что, как никак, доверия к Фрост у него всё равно мало. — Проходи в мою комнату, там всё расскажешь, — сухо отвечает офицер, пытаясь не говорить лишнего, так как заметил, что нежданная гостья куда-то очень сильно торопиться. Девушка с признательностью кивает и быстрым шагом проходит в прохладную комнату, осторожно присаживаясь на край кровати хозяина. Спустя какое-то время Митчелл вновь подозрительно оглядывается и присаживается рядом с блондинкой, которая, видимо, была погружена в свои мысли и пыталась найти самые лучшие слова на то, чтобы объяснить кратко и понятно. — Мирон хочет заминировать и ограбить банк, — совершенно холодно произносит Свитти, слегка повернув свою аккуратную головку в сторону парня, который на эти слова только в бесшумном удивлении приподнял брови. — Он хочет это сделать после завтра. План уже проработан, я не могла иначе. Чейз, я не хочу, чтобы наш компромисс разорвался, но... — Давай по порядку, — медленно успокоил её юноша, неотрывно смотря на неё. Фрост только замолкает и переводит глаза на свои дрожащие коленки. Впервые она боится какого-то полицейского стажёра, так как он может в любой момент взять и нейтрализовать её, если это будет нужно. Блондинка начинает нервно перебирать пальцами, боясь поднять взгляд на собеседника. — Мирон... он монстр, — только и проговорила девушка, до сих как-то испуганно смотря в одну точку. — Я не хотела работать над планом, но разве можно пойти против воли такого страшного человека? Он бы снова... сделал это... Свитти сглатывает противный ком в горле и задирает чёрную ткань кофты на правой руке, открывая огромный уже даже жёлтый синяк на предплечье. Чейз только незаметно вздрагивает, но вскоре вновь принимает равнодушный вид, хотя в его душе впервые зажёгся огонёк сочувствия. Блондинка опускает ткань и вновь пытается подобрать слова, а Митчелл только ожидает от неё продолжения. — Он совершенно не человек. Он — сущий дьявол, понимаешь? Понимаешь, сколько я уже натерпелась? Лучше бы я вообще тогда не стала принимать его в этом долбанном секс-клубе как клиента! — девушка вновь была готова устроить истерику в диких конвульсиях и слезах, но понимала, что находится в комнате не одна, а с тем, кто находится на противоположной стороне закона, — Я помогу вам. Я помогу вам избавиться от бомбы. Я помогу, честное слово, только... обещай мне, что когда это всё закончится, вы вытащите меня из его дерьмовых рук. Обещай мне, Чейз. Слышишь?! Офицер продолжал сидеть спокойно, смотря на девушку, которая тихо содрогается в приступах слёз. Ей стыдно плакать почти что перед незнакомым человеком, но впервые на краткое время она свободна от управляющих ниток Рена. Блондинка может перевести дух, но уже нервы не дают ей терпеть всю эту боль, которая накопилась за эти последние года. Зачем она вообще согласилась быть чёртовой бандиткой в его банде? Для того, чтобы он мучил и унижал её, показывая, какая она на самом деле жалкая и беспомощная? — Ты обещаешь мне? — тихо спрашивает она, вытирая солёные слёзы со своих покрасневших щёк. — Обещаю, — совершенно искренне отвечает Чейз, наклонив голову в своей привычной манере. — Я так полагаю, он хочет заминировать банк, возле которого один наш подозреваемый заметил, скорее всего, вас? Чёрный вход в банк, где стояли люди в чёрном. — Да, это тот банк, — немного успокоившись, положительно кивает головой Свитти. — После завтра поздней ночью, примерно в три часа, наша компания людей пойдёт устанавливать бомбу в подвал банка. У нас есть точный маршрут обхода или взлома камер, а также временное лишение сотрудников и охранников. Я буду отвечать за второй патруль, который должен оповестить всех сотрудников о установке бомбы, а потом взять их в плен. Дальше начнётся массовый грабёж до взрыва бомбы. — А какая цель установки бомбы в подвале банка? — как на допросе задаёт вопрос Митчелл. — Ради забавы, — печально выдаёт ответ блондинка. — Я же говорю, что Мирон — это не человек. Это дьявол из самого настоящего Ада. Я уже как душа в душу живу с ним полных три года. Всё это время мы вместе вытягивали банду. Я была ослеплена. Была наивной дурой. Я так об этом сожалею, что помогла ему с развитием. Чейз только осознаёт, что вина девушки здесь правдивая, но хорошо, что она сама это поняла и признала. Остаётся теперь только полностью разобраться с планом Свитти, а завтра на работе предупредить об этом Маршалла со Скай, да и ФБР придётся каким-то образом подключить к работе. — И ещё, — продолжает говорить Фрост, пытаясь стереть чёрную тушь, которая потекла из-за слёз. — Кай знает о нашем компромиссе. Когда я проводила тебя через чёрный ход, он смог нас заметить. Но я уговорила его закрыть свой рот. — Ничего, — в знак утешения кивает шатен. — Лучше расскажи мне всё в подробностях.* * *
Время: 4:34. 19 августа. — Ты где была, сучка?! — снова этот дикий рёв рвёт уши. От стен эхом отдаётся смачный шлепок от сильной пощёчины, которую Мирон так радушно подарил лицу Свитти, у которой слегка подкосились ноги, но это не выбило её из равновесия. Она уже привыкла к таким пыткам, ведь хуже грубого обращения при интимной связи у неё ничего ещё не было. Тем не менее, по привычке из ярких глубоких глаз брызнули слёзы от резкой боли. Хрупкая ладонь тянется к обожжённому месту, но широкая ладонь юноши перехватывает её и крепко сжимает, заставляя блондинку тихо пискнуть, чтобы сдержать порыв дикого крика. Так хочется опуститься на колени и зарыдать как маленькая девочка, но только не перед Реном. Нечего чесать как котёнка по его самолюбию. Фрост крепко сжимает челюсть и пытается сдерживать эти предательские слёзы, которые уже и так скатывались по её щекам, в том числе и по опухшей, по которой недавно прошлась ладонь лидера Невидимок. — На колени! — надменным тоном приказывает парень, выгибая кисть руки девушки в противоположную сторону, чтобы она немедленно выполнила его прихоть, — Мразь. Блондинка какое-то время сопротивляется, но ведь главарь был намного сильнее её, поэтому одним дерзким и грубым движением его главная помощница оказалась перед ним полностью униженная, настолько беспомощная и жалкая, прямо как очередная жертва, которых он ловил в ночное время по обычным улицам. Конечно, видеть особенную особь женского пола перед собой — главная радость Хамелеона. Свитти одна из тех, кто кажется совсем необычной девушкой. Она потенциальная воровка, профессиональная бандитка и соблазнительная бывшая проститутка. Несмотря на это, даже она понимает грань между насилием и миром. На этот раз Фрост прекрасно осознаёт, что Рен готов сегодня выйти за все рамки. Девушка пытается сглотнуть противный ком в горле, так как ей жутко страшно перед ним. Мирон это прекрасно видит, что радует его острый глаз. Брюнет отпускает руку помощницы на свободу, но при этом с дьявольской ухмылкой на лице достаёт из-за спины огнестрельное оружие. Издаётся щелчок предохранителя, что заставляет почувствовать Свитти неприятный холодок по всей спине. Она неожиданно вздрагивает. — Где ты была? — уже спокойно задаёт вопрос парень, медленно наводя дуло на голову девушки. Фрост молчит из-за гордости. Она просто его игнорирует, из-за чего получает дозу сильной боли, когда лидер дерзко хватает её за белоснежный пучок волос, подняв вверх с такой неаккуратностью, что бандитке хотелось зарыдать. — Ненавижу, когда меня специально игнорируют! — выходит из себя Мирон, надавив дулом на левый висок блондинки, от чего та вновь издаёт невнятный писк, — Отвечай, иначе я сейчас спущу курок, а мне не жалко для тебя фатальной пули, паскуда! — он тянет её за волосы сильнее, причиняя зверскую боль, — Отвечай, пока я ещё нежный! — Мирон, я... не могу, — только шепчет ответ Фрост, от чего больше злит Хамелеона, который резко отпускает её волосы, зато цепляется своей противной и цепкой рукой за тонкую шею, которая обладала нежной душистой кожей. Это заставляет блондинку вытянуть измученный стон. Рен душит её как какую-то на половину дохлую собаку. Девушка резко вцепляется в беспощадную руку разбойника, пытаясь откинуть её от своей шеи. Свитти начинает задыхаться, но всё-таки продолжает сопротивляться. Мирон сдавливает нежную шею ещё сильнее, от чего блондинка пытается уже прокашляться, но сдавленная глотка этого уже не позволяет. В глазах предательски всё рябит. — Сучка крашенная, я же тебя и так выделяю из всех, а ты мне ещё тут свой характер показываешь, — со злостью в голосе бормотал брюнет, жадно смотря в измученное лицо своей главной помощницы. — Мирон, пожалуйста... — воздуха не хватает, чтобы сказать это полностью, но она пытается, — Мирон, хватит... Мирон, я задыхаюсь... Мирон, я не могу ды... — хрипит в надежде бандитка, до сих пытаясь отцепить от своей шеи руку главаря. Юноша резко отшвыривает её в сторону, прожигая в ней глубокую дырку своими проницательными зелёными глазами, в которых видны только искры ненависти и ярости. Сейчас он правда был похож на того самого монстра, которого с ужасом в глазах описывала Фрост Чейзу. Хамелеон стискивает зубы и смотрит на ту, которая так старательно помогала ему достигать успехов в криминальности, даже не задумываясь о том, что после этого достанется ей за эти многочисленные старания. Блондинка правда внесла огромный вклад в развитие банды, вот только Мирон сейчас слишком ослеплён этим предательским чувством — гневом. Девушка жадно хватает воздух, чтобы привести свои лёгкие в стабильное состояние. Чувствуя эту противную дрожь безысходности на своём теле, она поднимает испуганный взгляд на лидера, который с настоящей серьёзностью на лице протыкал её своим огненным взором, который тщательно оставлял на участках тела воровки выдуманные ожоги. Дуло огнестрельного оружия до сих наведено на хрупкую голову Свитти, которая совсем бесшумно шмыгает носом. Как же ей уже надоело быть обыкновенной марионеткой в этих смазливых руках собственного главаря. Руки совершенно отказывают подчиняться, а белоснежная макушка виновато опускается. — Я же тебе говорил, что ты и права не имеешь ступать ногой за пределы территории банды без моего разрешения! — вновь начинает сердиться Рен, сжимая свободный кулак, чтобы сдержаться от удара по нежному лицу Фрост, — Что с тобой, сука, творится сегодня?! Думала, если сейчас ночное время, значит, сможешь улизнуть от меня?! — Хватит на меня кричать! — взвизгивает девушка и, резко приподнимаясь на ослабевших ватных ногах, неожиданно для парня даёт ему смачную пощёчину, — Мне уже надоело, что ты обращаешься со мной как с какой-то послушной падалью! Хамелеон на какое-то время застыл на месте, чувствуя едкое пламя на своей щеке. Блондинка это заметила, поэтому со всхлипом попятилась назад, предчувствуя, что это для неё не кончится хорошим концом. Брюнет с яростью переводит свой зверский взор на свою главную помощницу, после чего, рассчитывая силу, хватает её за растрёпанные волосы, откидывая к одинокой стене, об которую она благополучно ударилась затылком. Виски начинают вибрировать от сильной боли, от чего бандитка была готова взвыть, но она только издала глухой писк. Рен начал угрожающе подходить, раскидывая матерные слова по всему помещению. Свитти ещё ни разу не видела его настолько в слепом бешенстве именно в свой адрес. Неожиданно входная дверь в комнату открывается и там появляется светлая макушка Кая, который появился достаточно вовремя. Фрост уже хотела чуть ли не обнять его за то, что он просто зашёл в этот чёртовый момент. Мальчишка застал, конечно, страшную картину. Мирон в устрашающем гневном виде с заряженным пистолетом возвышался над заплаканной Фрост. Застыв в кратком шоке, он почувствовал по своей спине стадо мурашек, от чего хотел покинуть помещение, но его остановил недовольный взгляд брюнета, от которого можно всего ожидать. — Чего тебе? — грубо, но по крайней мере уже спокойно задал вопрос главарь, пряча огнестрельное оружие за пазухой. — Извини, что отвлекаю от столь... важного дела, но наша приближённая Сара Томсон мертва, — немного дрожащим голосом оповестил причину своего визита блондин. — Она попала под обстрел. Поговаривают, в той полицейской группировке участвовали Маршалл Смит и Скай Уильямс. — Обсудим это потом, — отмахивается Мирон, переводя злобный испепеляющий взгляд на Свитти. — Если не видишь, я сейчас занят. Кай только отвечает главарю понимающим кивком и поспешно удаляется из помещения, при этом успев окинуть Фрост сочувственным взглядом, что немного озадачило даже саму девушку, которая только бесшумно фыркнула в сторону своего же лидера. Вновь настала нагнетающая тишина, которая, как бы это странно и нелогично не звучало, рвёт уши блондинке, потому что прекрасно понимает, что встала на дороге у того человека, от которого можно ожидать всего, что только можно. Мирон очень непредсказуемый бандит, поэтому с ним страшно находиться в одном помещении в полноценном молчании. Страшно до невозможности, что хочется стать маленькой девочкой и просить помощи у каждого встречного. — Ещё раз увижу подобное поведение, — начал говорить раздражённым голосом Рен, — я тебя убью одной пулей и даже не пожалею после этого. Ясно, сучка дранная? Свитти ничего не остаётся, кроме того, чтобы спокойно кивнуть головой. — А теперь исчезни с глаз моих, — продолжает в повелительной тоне шипеть брюнет. — Если заметишь Кая, то прикажи ему зайти ко мне. Хотя, вряд ли он успел уйти далеко за эти секунды, которые я трачу на какую-то шлюху. — Да, Мирон, — холодным голосом отвечает блондинка, после чего поднимается на дрожащих ногах и направляется к выходной двери, беспощадно посылая матерные слова в сторону Хамелеона в мыслях. Вскоре слышится от стен хлопок двери, а за ней Свитти замечает Кая, который нервно перебирает пальцами. Он машинально заметил её, но Фрост уже было как-то тошно от всего этого, поэтому она просто проходит мимо него, при этом оповестив: — Мирон сказал, что ты можешь зайти к нему. — Вы поссорились? — не обращая внимание на сказанное девушкой, поинтересовался мальчишка, даже не подняв на неё свой взгляд. — Не твоё дело, — словно змея начинает шипеть Свитти. — Не забудь про то, что ты обязан держать язык за зубами. Осталось ещё немного. — Ты мне так и не объяснила, для чего ты помогла стажёру сбежать, — тут замечает блондин, оглянувшись на неё, та в свою очередь агрессивно повернулась к нему. — Действительно. Если ты не забыла, у меня еще до сих пор остался на тебя компромат перед Мироном. Не желаешь меня уже ввести в курс всего дела? — Всему своё время, Кай, — спокойно вздыхает главная помощница.* * *
Два брата — два врага. — Маршалл, покатай меня на плечах! — подбегает к своему старшему брату маленький мальчик лет шести. — Нет, Раян, я сейчас занят, — что-то бормочет мальчик, записывая в тетрадь по математике какое-то уравнение. — Маршалл, пожалуйста! — до сих пор просит братишка, начиная дёргать того за край толстовки. Тот остался без изменений, продолжая записывать на клетчатый лист нужную информацию. Да, в этот раз учительница явно переборщила с домашним заданием. Смит уже с самого прихода из школы горбится над несчастными тетрадями. То по русскому языку задают дописать черновое сочинение, то по алгебре не дают полного покоя с этими уравнениями, формулами, синусами, косинусами и прочей математической фигнёй. — Если ты меня не покатаешь, то я расскажу маме, что ту вазу всё-таки разбил ты, а не я, — лукаво щурясь своими большими васильковыми глазами, высунул язык младший. — А ты что ли ябеда? — Нет, но я всё равно расскажу, — уже немного обидчиво хмурится малыш. — Если ты помнишь, то именно я тогда взял на себя вину, и именно мне влетело за любимую вазу, которая так была дорога нашей маме. — Она от отца потому что, — помрачнел Маршалл, всё-таки положив синюю ручку на рабочий стол. Раян на момент вздрогнул и наморщил свой забавный вздёрнутый носик, который был полностью покрыт рыжеватыми веснушками. — От папы? А я его даже не видел, — пожимает плечами он спустя некоторое время. — Он разбился в авиакатастрофе до твоего рождения, — зачем-то напомнил ему старший, немного хмуро оглядывая брата. — Он был очень хорошим человеком. А ещё он очень сильно ждал твоего появления, но... не успел. На какой-то момент Маршалл замечает в своём же братце что-то похожее на отца. Такие же веснушки, такие же кудрявые чёрные волосы и огромная форма глаз. Самое большое ему передалось от отцовских ген. — А ты его ещё помнишь? — удивлённо вытаращил глаза Раян. — Конечно, его стыдно забыть, — улыбается Маршалл. На какой-то момент между ними возникает молчание. — Ну, Марш! Покатай меня, иначе я всё равно расскажу! — до сих пор продолжает вредничать младший. — Ладно, Рай, — сдаётся старший, соскакивая со стула. Раян только подскакивает от восторга, радостно хлопая в свои крохотные ладошки. Он был рад, что ему достался такой заботливый старший брат — настоящий опекун, настоящая железная стена и самый настоящий мужественный защитник от внешних угроз. Уж что тут говорить, Смит-старший (если его ещё можно так назвать после смерти отца) любого порвёт, кто притронется к его братишке, ведь он единственный, кто разделял с ним семейную любовь. Мать часто пропадала на работах, чтобы обеспечивать своих двоих детей, поэтому родительского внимания оба получали очень мало. — Давай, мой верный конь, в дорогу! — углубляясь в роль наездника, по игре пришпорил своего «верного коня» мальчишка, крепко вцепившись в светлые волосы брата. Раян — это настолько чудесный и беззащитный ребёнок, что у Маршалла даже начал просыпаться какой-то отцовский или материнский инстинкт, ежели братский, ведь он, в отличие от него, получал гораздо меньше родительского внимания. — Смотри, я уже могу достать рукой до этих стекляшек люстры! Я, походу, подрос! — оповестил Маршалла юный наездник, касаясь хрустальных украшений на огромном источнике света. — А ещё стал слишком тяжёлым, — в шутку фыркает Смит.Спустя пять лет.
Раян в страхе пятится назад, оглядывая толпу незнакомых людей. Стоило же ему потеряться в огромном супер-маркете. Зачем же он убегал от своего старшего брата? Так ещё и одни задиры из его школы к нему прицепились, организовав даже целую охоту за его тушкой. Рай мог бы заплакать от испуга, ведь за спиной уже нет старшего брата, но всё-таки брал свою волю в кулак, сдерживая приступы слёз. Среди людей стали мелькать знакомые фигуры. Кажется, Смиту-младшему не удалось скрыться от вражеского хвоста хулиганов, которые до сих продолжали на него поиски и, как показалось самому беглецу, смогли найти его. Раян ринулся между двумя лавками, инстинктивно рассматривая незнакомцев, в надежде заметить своего единственного старшего брата. Рай никогда не отличался силовыми характеристиками или каким-то бесстрашием, поэтому уже сам заранее знал, что тягаться со священной пятёркой драчунов ему точно не по силам. В носу предательски защипало, а дыхание стало прерывистым от постоянного бега. Чует его задняя точка, что ему уже крышка. И главное — никто из прохожих даже не понимает, в какой беде оказался обыкновенный одиннадцатилетний мальчишка. Он продолжает убегать, ловко огибать различные отделы в этом супер-маркете, но тут перед ним как на зло появляется тупик — конец здания, так ещё и место было вполне безлюдное. Хорошее место для того, чтобы поиздеваться над беспомощным парнишкой. Рай оглядывается и замечает пятерых задир, у которых даже от такого поворота событий улыбка до ушей натягивается. Сейчас бы включить свою фантазию и представить вместо его полоумных одноклассников страшных клоунов из ужастиков. Хотя, у жертвы уже с самого начала погони включилась его бешеная фантазия, сделав своего хозяина главным героем всего этого цирка. Перебегая глазами с одного придурка на другого, мальчик только сильнее вжимается в стенку. — Смотри, штанишки не намочи, — почти что плюёт Смиту-младшему в лицо один из пятёрки. — Куда своего защитника дел? Неужели трусишка Раян рискнул пойти по магазинам без старшего брата? — Ничего подобного! — пытается как можно храбрее выкрикнуть мальчишка, хотя у него вдруг перехватило дыхание от страха, заставляя лёгкие с какой-то болью сжиматься, — Я просто... Тот самый, который начал диалог, только наигранно похлопал в ладоши и приблизился к Раю. Смит-младший только со страхом вновь попытался отойти назад, но получилось только сильнее вжаться в стену как маленький беспомощный клубочек. Когда хулиган оказался достаточно близко, то он резко схватил того за ворот кофты и даже смог приподнять его. Как сказать, Раян уступал в размере всей пятёрке. Становится немного страшно. Особенно эти карамельные глаза, которые так пугающе переливаются от тёмного шоколада до светлого оттенка чая с лимонным отблеском, внушают в невинную душу дикий страх. Раян готов был закричать от безысходности, но в горле предательски встал противный ком. Мальчишка боится сделать лишний вздох, беспомощно бегая глазами по лицу своего обидчика, который кривовато усмехнулся. — Сопляк, — почти что насмешливо шипит с ядом лидер в роковой пятёрке, угрожающе приближая своё лицо к напуганным васильковым глазам жертвы. — Ты думаешь, мы забыли, как ты спалил нас Лисе? Лиса — это распространённая кличка их молодой классной руководительницы Лисии Лефт. Совершенно недавно под её строгим тяжёлым взглядом он рассказал про некоторые проделки этой банды, за что потом чувствовал себя каким-то стукачом. Как же хочется, чтобы сейчас появился Маршалл. Хотя, Смит-младший сам виноват, раз рискнул быстренько смыться от него. Остальные только что-то обсуждали шёпотом, протыкая парочку острыми взглядами. Они явно ожидают продолжения этого интересного представления. Вскоре Рай оказывается откинутым куда-то в сторону, а над ним уже возвышалось пять фигур. Раян беспомощно сжался в комочек, от страха зажмурив глаза. Он слышал только собственное сердцебиение, которое эхом отдавалось в его голове. Под всей этой тяжестью адской боли ударов Рай чувствовал только неожиданное спокойствие, которое оказалось, наверное, самым оптимальным и единственным лучиком света в такой ситуации. Где же ты, брат? — Какого чёрта?! — как-то смутно пробивается знакомый долгожданный голос в разум Смита-младшего, — Живо отлетели от него, мелкие жулики! И тут тупая, почти неощутимая боль куда-то пропала. В глазах рябит, но Раян отчётливо находит нужный силуэт, протягивая к нему свои ослабевшие руки. Нос обдало резким жаром, заставляя на глазах без вопросов у хозяина появиться слёзы. Раю не хотелось плакать, но так вышло само. Он просто чувствует себя беспомощным котёнком. Он полностью приходит в себя. Изумленно хлопает огромными глазами, когда Маршалл заботливо ставит того на ноги, присаживаясь перед ним на корточки. Старший брат был слишком высоким. Мама говорит, что этим он пошёл в своего отца, который был где-то почти под два метра. Тёплая ладонь касается разбитого носа, стирая кровь, которая, как ни странно, не бежала ручьём, как обычно. — Больно? — спрашивает Смит-старший. Рай только отстраняется от руки братишки, после чего немного виновато опустил голову, а потом кинулся в тёплые объятья брата, позволив себе тихо заплакать. У него самый лучший брат на свете.Дома.
Раян шипит от боли, когда чувствует, как ватка, обмокшая в зелёнку, осторожно касается его, скажем так, царапины под носом. Рай на какое-то время слегка насупился, тихо ойкнув. Старший брат только отдёргивает руку с ватой, немного недовольно оглядывая младшего. — Это твои одноклассники? — Ага, — вяло кивает Смит-младший. — Что за жестокие дети пошли? — задаёт вопрос Маршалл, но будто не своему любимому братишке, а куда-то в пустоту. Рай только отводит огромные глаза в сторону, почти что бесшумно шмыгнув носом. Не хочется, чтобы старший пошёл на разборки, хотя он не решится на такой шаг, как бы он не любил младшего. — За что они тебя так? — спрашивает Смит-старший совершенно серьёзно. Раян не привык видеть своего братца в таком виде, от чего вздрагивает, когда звучит этот вопрос в таком незнакомом тоне. — Провинился я, — тихо лепечет мальчик. — Чем же ты им так насолил? — Настучал классной руководительнице, — сжимается в клубочек на диване младший, боясь реакции брата. Пытается спрятать глаза от глаз старшего, у которого был намного светлее оттенок радужки. Но Маршалл только промолчал, продолжая приводить своего братца в порядок.Спустя шесть лет.
Рай чувствовал себя взрослым в свои семнадцать, а Маршалла в свои двадцать два уже можно было считать молодым ответственным человеком. Они определённо выросли из детских игр. Смит-старший поступил в неплохое полицейское училище, стажируясь в одном ближайшем участке, а у Раяна только-только началась учёба в одиннадцатом классе. Возможно, было бы всё обычно, но у Смита-младшего совершенно снесло голову. Может, здесь причастен подростковый возраст? Хотя, кто об этом знает. Уважение и та тёплая любовь к брату, да даже к матери резко притупилась, позволяя ему грубить им без любого сожаления. Раю начало нравится ссориться из-за мелочей со старшим, который наоборот пытался выкрутиться из конфликта, но ему это никак не удавалось, потому что Раян просто не позволял этого. С мамой же он поступал крайне агрессивно, от чего каждый раз получал подзатыльники и замечания от Маршалла, но ему было всё равно. Его семья просто не понимает, потому что они не такие, как его компания. Смиту-младшему стала дорога репутация в своей, скажем так, банде, а поэтому он часто увиливал от ответа, если вопрос касается его семьи. Товарищам не нужно знать, что его воспитывала мать-одиночка, а в детстве его как беспомощного котёнка прикрывал старший брат. Рай уже самостоятельный и сам знает, как ему теперь жить. Учёба ушла куда-то на второй план, от чего мать негодовала, чуть ли не падая в обморок. Раян влился в компанию плохих людей, совершенно наплевав на больное сердце мамы и даже на своего родного единственного брата, который несмотря на грубость и дерзость братца продолжал любить его, пускай и делал часто замечания в его поведении. Но однажды Рай совершенно переломил палку. — Как же ты не можешь понять, что я желаю тебе лучшего, Раян! — пыталась вразумить своего второго сына мать, которой уже скоро стукнет пятьдесят лет. — Ага, конечно, просто ты не можешь меня понять, что мне и так хорошо! — отвечает дерзко парень, смотря на родную маму как на какую-то мошку, — Так и знал, что ты будешь на стороне Маршалла. Он тоже мне пытается мозги перестроить на свой лад. Вот только, хочу вас разочаровать, я никогда не стану вас двоих слушать! Смита-старшего не было дома, но должен был уже скоро приехать к маме на выходные. Женщина только спохватилась и покачала головой, что крайне недовольна младшим сыном. — Он тоже желает тебе лучшего, сынок... — А где это ваше «лучшее»?! — машинально повышает тон Раян, чем пугает свою мать. — Ра... — Заткнись! Как же вы мне оба надоели! Почему вы просто не можете меня поддержать?! Что я делаю не так?! Может, мне нравится быть в этой компании?! А может мне вообще хочется стать каким-нибудь криминальным парнем?! Да что вы вообще знаете про то, что нужно мне?! Именно, что вы оба ничего не знаете! — взорвался Раян, шипя на родную мать, как настоящая змея. Да какое право он имеет повышать голос и затыкать рот своей же матери? Это нечестно, неправильно, так не должно быть! Что же случилось с тем невинным и безобидным мальчишкой, который недавно только и просился на плечи своего старшего брата? Послышался щелчок входной двери. Чёрт, ещё этот Маршалл сюда пришёл. Сейчас вместе с озабоченной мамочкой начнёт заливать всю эту скукоту ему в голову. Тем не менее, казалось, что мама даже и не услышала прихода старшего сына. На её глазах появились слёзы. Младший только обозлённо уставился на неё и решил очень «радушно» встретить своего братика, который уже с непониманием проходил в гостиную, оглядывая всё так, будто тут сто лет не был. — Ох, ещё и пай-мальчик сюда пришёл! — съязвил младший, насупившись. Маршалл только удивлённо уставился на него, а потом ошарашенно перевёл взгляд на свою маму, у которой по щекам текли слёзы. Её просто всю трясло. Смит-старший подскочил к матери, но был прерван истерикой Рая: — Тоже будешь говорить, какой я тупой, да?! Мать всегда говорила, что ты очень хороший сын, а мне она только и заливала своё банальное «иди учись — станешь как Маршалл»! Чем ты лучше меня?! Тут парень осёкся, а в глазах Смита-старшего пролетели гневные молнии. Раян уже не был тем прежним младшим братишкой. Он теперь казался совершенно другим, который просто не понимает всего происходящего. — Чем ты... лучше меня? — уже с нотами какой-то печали сипло переспросил старшего Рай. Мать же продолжало трясти. Она плакала, потому что не могла поверить, что где-то смогла упустить что-то в воспитании сына, который уже казался каким-то не сыном, а разгневанным монстром. Маршалл только хладнокровно отходит от женщины, уверенно направляясь к младшему брату, который даже попятился от такого угрожающего вида старшего, но вот только пятиться дальше уже было некуда. Раян сглатывает нервный ком, после чего ощущает острую боль под правой скулой. Врезал. Всё-таки решился врезать родному брату. В глазах начало рябить, и парень покорно опустился на колени перед Смитом-старшим, который смотрел на него с таким негодованием, сочувствием и даже... еле заметной нежной любовью? — Я никогда не позволю моей матери рыдать, даже из-за тебя, Раян, — Маршаллу сейчас и самому хотелось заплакать, но он старался сделать свой голос более строгим. — Это не ты, понимаешь? Но Рай не станет слушать его, потому что он всё равно лучше своего старшего брата, поэтому, пересилив невыносимую боль, он резко поднимается и отталкивает юношу от себя. На драку нарывается что ли? — Мальчики, успокойтесь! — отмерла мать, которая только расширила глаза от увиденного. Маршалл стиснул зубы, но пока не решался отвечать на провокации младшего, который явно не понимал, что сейчас творит. Он же намеренно сейчас рушит все родственные связи. Женщина вдруг слегка согнулась и, тихо ойкнув, схватилась за то место, где находится сердце. У неё давно были проблемы с ним, поэтому сейчас ей лучше не видеть, в какой обстановке находятся два её любимых сына, но куда уже денешься от этого зрелища, если оно происходит прямо при твоём присутствии? Смит-старший заметил это, а поэтому инстинктивно повернулся в сторону мамы и, забив на разгневанного брата, кинулся к ней, которая уже скрючилась на полу. Кажется, это сейчас плохо окажется на её здоровье. Неужели инфаркт?! — Мам! — испуганно, словно маленький мальчик, зовёт её Маршалл, кидаясь на пол рядом с ней, — Я... я сейчас вызову скорую. Ма, п-подожди меня... ладно? Рай только с явным шоком оглядывает это зрелище. На его глазах мать может умереть, но он просто застыл на месте, понимая, что где-то в его груди что-то рушится. Теперь Смит-старший точно его ни за что не простит, если мать погибнет. Так и случилось... Скорая не успела приехать вовремя. Женщина умерла от инфаркта, который был спровоцирован из-за сильного стресса. В последний раз Раян видел Маршалла только на её похоронах, где он беззвучно плакал. Рай долго сожалел об этом. Кинул свою чёрную компашку, выучился до конца, как смог, но всё же он потерял самое ценное — семью. Этого, возможно, никогда уже не вернёшь. Сухой ветер на пугающем кладбище. Возле могилы матери стоят два сына в полном молчании. Старший уже явно устал зря лить слёзы, этим её уже не вернёшь, а младший только продолжал винить себя в этой ситуации. Он долго себя проклинал, пытался избавиться от этого чувства вины, но оно только с новой силой впивалось в его сердце. Маршалл вскоре разворачивается, проходит мимо брата, но при этом успевая бросить равнодушное: — Ты мне больше не брат. Эти слова разбивают сердце парню моментально, от чего тот не сдерживает слёз. Тот любящий старший брат теперь считает его врагом, да даже за своего братишку не считает. Теперь Рай непременно потерял всё, что только у него было. Это слишком больно. Он падает на колени перед могилой и больше не сдерживается: начинает рыдать из-за своей глупости. Смит-старший же крушит всё в своём доме. Кидает всё, что только попадается ему в руки. Представляет в любых вещах своего брата, точнее, одного такого знакомого человека, который совершенно со злыми намерениями. Под руку попадается одна рамочка с фотографией, которая с громким звоном бьётся о пол. Маршалл замирает и смотрит на это фото. — Хэй, Маршалл, ну, улыбнись в камеру! — Я не красиво улыбаюсь... — Вовсе нет, у тебя самая красивая улыбка! Раздаётся детский смех. Но старший не простит. Просто выкидывает это всё также, как и то, что он успел сломать при таком стрессе. Потерял мать, потерял брата — потерял всё. Теперь, чтобы не мучать себя и больше никогда не впадать в депрессию, Маршалл всегда натягивает на себя улыбку и каждое утро себе твердит, что он полностью счастлив. Именно таким счастливым его всегда видели на работе, но ведь глубоко в душе у него таится разбитый мир, в котором только один мрак и сильная душевная боль, о которой он не желает вспоминать. Я счастливый. Я добрый. Я буду сегодня улыбаться.