***
По возвращению в Асгард сытого, довольного Тора ждало знакомое бедствие - обиделся Локи. - На этот раз серьезно, - предупредила Сиф. Свои прекрасные волосы девушка спрятала под шлемом, пальцы держала на рукояти меча - видать, и вправду обида Локи не из легких. На вопросы о причинах асгардцы пожимали плечами: да кто ж его знает, это ведь Локи. Но держаться от покоев последнего старались подальше. Тор страхов не разделял. Локи и Локи. Шаловливый, но все равно любимый братец. Проще один раз спросить и получить в лоб, чем еще с десяток лет умасливать подозрительного родственника. На стук в двери Локи не отозвался. Подсунутую в щель под дверью открытку проигнорировал. Сиф пожимала плечами, вздыхала Фригг. И только Тор ни капли не унывал, изобретая новые способы выкурить обиженного брата из комнаты. - Мама торт испекла размером с тебя, - скребся в запертую дверь упрямец. - Твой любимый, между прочим. Если не выйдешь, сами съедим. На какой-то миг Тору показалось, что он услышал всхлип. Прислушался. - Локи, Сиф из марципана мою фигурку вылепила для торта. Кто откусит ей голову, если не ты? Тишина. - Локи! В том, что брат его слышит, Тор не сомневался - тот просто не желал отвечать. - Я петь начну, - пришлось прибегнуть к последней угрозе. По правде, она была также первой. Да и вообще единственной, которая действовала на Локи. Асгардцы, прослышав о предстоящем концерте, обзавелись ушными затычками и расположились неподалеку. Затычками - чтобы не пострадать самим. А неподалеку - потому что такое зрелище еще долго будет передаваться из уст в уста. Тор подготовился основательно: отряхнул от пыли парадные доспехи, одолжил у стражников щит, отражающий проклятия. Холодным зимним вечером под окнами Локи собралось больше народу, чем, казалось, мог бы вмещать такой небольшой пятачок земли. - Я знаю, обиделся ты-ы-ы, но не знаю, на что-о! - оглушительный бас значительно проредил толпу. Затычки не помогали. - Локи, со мной ты поговори-и-и! - уперто продолжал Тор. Песня собственного сочинения с атрофированной рифмой и врожденным пороком ритма не могла оставить равнодушным никого. Будь то человек, великан или бог, каждому от всей души хотелось заткнуть исполнителя чем-нибудь тяжелым. Но Локи хранил молчание. Вот тогда-то Тор впервые испугался.***
- Может, он того? - флегматично спросил Аид. В подземном царстве Тор раньше не бывал - это Локи вечно порывался подразнить Цербера и угнать лодку Харона. После зимнего Асгарда жара казалась невыносимой, крупными каплями стекал по телу пот. Что можно любить в таком месте? - Того? - Ага. Помер, - безо всякого сожаления. - Локи жив! Но с ним что-то случилось! - от возмущения Тор сжал кулаки. - Твое пение? - Я... Да как... - в висках пульсировала кровь. - Какую конкретно услугу ты хочешь заказать? - в руках Аида появился свиток, испещренный бисерным почерком. - Убийство/добивание из милосердия - три сотни золотых монет. В пересчете на доллары... - Нет. - Жалеешь для брата? Ладно, есть более бюджетное, но зато зрелищное растерзание на клочки... - Нет! - Бассейн из лавы? Сдирание кожи и пожирание заживо? Четвертование? Сожжение? Лидер продаж прошлого тысячелетия, рекомендую. Пятипроцентная скидка оптовому покупателю. - Не нужно никого убивать! Я хочу попасть в комнату Локи. - Всего-то? И ради этого я полчаса терпел твое нытье? - изумился мужчина. - Что за молодежь пошла, никакой фантазии. Последние слова Тор не расслышал - пламенный сумрак царства Аида сменился на комнату Локи. Последний тихо охнул, когда на него невесть откуда свалилась тяжелая тушка брата. - Ты идиот. - А ты жив! Придавленный Локи ощутил, как сжимаются клещи крепких объятий, грозя исправить досадное недоразумие. - П-пусти, - прохрипел он. - Почему ты прячешься ото всех?! - облегчение сменилось праведным гневом. Локи отвернулся. В уголках глаз заблестели мелкие слезинки. - Я толстый! Не смотри на меня! У Тора пропал дар речи. Локи, восприняв молчание за знак согласия, выполз из-под брата. - Убирайся. - Локи... В голову Тора полетела подушка. - Ты такой же тощий, как всегда! - Толстый! - за подушкой посредовал подсвечник. *** Беспорядку, устроенному Локи, позавидовал бы и первозданный хаос - в комнате не осталось ни одной целой вещи. Тор потирал ушибленные места. Сам виновник стоял на единственном чистом пяточке пола, сжимая в руках брюки. Вид Локи имел задумчивый. - Они на талии не застегивались. - А теперь спадают. Ты сколько дней голодаешь? - Один. Ну... два. - Локи! - Ладно, пять. И это не голодовка, а диета. - Без еды? - От нее толстеют. - Заканчивай. Пошли отсюда, все волнуются. - Эм... - Тору редко доводилось видеть смущенного Локи. И, Йольский кот его дери, до чего младшему брату шел легкий румянец. - Не могу, - признался. - Я магией комнату заколдовал. - Зачем? - Тор все равно попробовал коснуться дверной ручки. Пальцы предупреждающе кольнуло. - Чтобы не соблазняться мамиными пирогами. И вообще едой... - Локи мял в руках злосчастные брюки, не глядя на брата. - Расколдуй. - Не могу. Никак. Раздвинув ногой останки стола, Локи уселся на пол. - А если я тебя немножко придушу? - с готовностью предложил Тор. Сам он комплексами по поводу фигуры не страдал и умирать от голода не собирался. - Можешь даже множко, если сумеешь, - фыркнул Локи. - Я себя знаю. Все предусмотрел. - И все-таки я здесь. Этого ты не предусмотрел. - Предлагаешь съесть тебя? На секунду Тору показалось, что спрашивал он всерьез. Всего на секунду. Но это было. - Нет, предлагаю придумать, как нам выбраться! Спустя полчаса напряженной тишины Локи осторожно подергал брата за рукав. Совсем как в детстве. От умильного выражения его мордашки сердце молодого бога дрогнуло. - Я есть хочу. - Да Йольскому коту под хвост, - выругался Тор. Он ненавидел собственное бессилие в этот момент. - Мя-ау! - раздался приглушенный вопль. Йольского кота слова Тора застали врасплох - в зубах он сжимал увесистый окорок. В подвале нецензурно ругался правитель Асгарда, в очередной раз упустивший хвостатого вора.***
Когда через сутки братьев (не без помощи Аида) вызволили из комнаты, от плохого настроения Локи и окорока не осталось и следа. - Мря-а-ау. Садисты. Живодер-ры, - вздыхал Йольский кот, несправедливо лишенный добычи. Впрочем, недолго. Кладовая пока что ничего не подозревающего Аида ему нравилась тоже.