Некуда деться

Часть 1 Pov Лиля Сколько же еще у них запасов... Они что, складами закупались, мать их?! А у нас уже скоро ничего не останется. Торопливо ощупываю спецовку, руки сами находят еще не использованные две гранаты, и еще один рожок патронов для верного АК. Так, и в этом рожке еще порядка 9-10 пуль должно быть, если память вконец не спятила и не путает вчерашний день с сегодняшним. Да, немного, но куда деваться... - Экономим припасы! Держаться до последнего! - орет дурниной голос нашего командира, старлея Вороневского. Живой еще, ну слава те господи... Кто ж из роты еще цел-то? Только рядом со мной пятерых посекло, трое и понять не успели как к ним прилетел минометный осколок. Одного сама лично волокла под руки к мед закутку, где уже один на одном лежали окровавленные тела парней... Ребят, моих ребят, наших. Не всех я успела узнать, но злость за их смерть волной захлестывала, заставляя забыть о собственных ранах. Нельзя злиться, черт бы побрал, нельзя! Кто мертв, им не поможешь, а раз еще не скопытилась, оттащила раненых и живо обратно! - Тенор, ну что, когда они подкрепление обещают? - хватаю за плечо нашего связиста. - Если они еще хоть 20 минут протянут, некого им будет отсюда вывозить, кроме двухсотых! - сплевываю, машинально отметив что плевать уже приходится кровью. - Вертушки вот-вот должны подойти, - встревает старлей, невесть когда и как подошедший, - со стороны юго-востока идет колонна с броней, так что держимся и отгоняем этих тварей! Минометчиков, пулеметчиков снимаем первыми, выцеливайте как хотите, но место для вертушек должно быть чистым! Расшевич, Зотский - на передовую! - двое мальчишек бросаются исполнять приказ. - Остальным, держать все сектора что только можете, и держитесь родненькие! Наши своих не бросают! Выполнять! Дотерпеть бы... Нас кажется, всего то человек 10 осталось кто еще может отстреливаться... Чудо, что командир живой еще. Тело ноет, но это хорошо, значит не умер. К свисту пуль, грохоту взрывов, стонам и крикам надо привыкнуть потому что если не свыкнешься - крыша поедет. Неужто их не так много как казалось... Нет, не мерещится, они и впрямь отступили и затихли. Знают, наверняка знают что нас должны забрать. Ублюдки! Сумасшедший грохот и последовавшие за ним оглушающие автоматные очереди же не могут привидеться, да? Наши, наши вертолеты! Хочется подскочить и орать, что мы тут, но нельзя, еще перед самым концом снайперы снимут и привет. Не для того ты в десантное шла Касоцкая, не затем чтоб вот так глупо помереть как заяц безмозглый! - Мы здесь! - да кто ж такой горластый?! Наши и так знают квадрат, и так видят, не слепые же! Что ж ты за дурень! - Вниз! Тенор, ложись! - ору ему, но он не слышит, подскочил и давай прыгать. А ведь он дольше моей роты здесь, от предшественников наших добровольно остался. Ну неужели совсем без мозгов Зов парнишки оборвался на полуслове. Да чтоб тебя, дурак! - Ну зачем ты, зачем же, - тихо шиплю, ползком пробираясь к нему, может жив еще, может не смертельно... Напрасно. Глаза остекленели, пальцы не чувствуют пульса. Выть хочется! Что ж ты как салага какой-то! - На погрузку, живо-живо! Тащите раненых кто может, ну! Шевелитесь же, - неистовствует командир, отчаянно отстреливаясь и пытаясь прикрыть и нас, и пилотов. Пытаюсь так же стрелять на бегу, ведь если пилотов убьют, мы с ними тут и упокоимся. Счастье, что вертушки еще на подходе к нам очередями остудили боевиков, иначе никто бы их не дождался. - Все, давай! Ходу ребята, валим! Дышать трудно, едва понимаю что нас всего 7, и притом трое раненых. Это что, все кто выжил от роты? Боже... Все ждешь, что вертушку тряханет залпом, но видно это было не главное наступление, раз нам дали уйти. Значит, худшее впереди... Не смей реветь, не смей. Ты солдат, ты знала куда шла, знала зачем. Эти пацаны сегодня остались там, и если уж ты выжила, живи чтоб их смерть была не напрасна. Терпи. Чувствую, как на мое плечо кто-то из ребят опустил голову. Пускай. Устал... может хоть поспит до прилета. Сама спать даже не пытаюсь, страшно. Сегодня я первый раз в жизни убила, и убила не одного. "Вы не убиваете, вы защищаете. Ваш враг это не человек, помните это, иначе вас не отправили бы устранить угрозу". Так они учили... А будет ли так проще? Как я вообще осталась жива? Случайность, не иначе... Или нет? Да, меня учили воевать, но это самый первый бой. И все что я делала, все услужливо подсказывали рефлексы, все откуда-то изнутри. Автомат в руках, кажется что родилась с ним... Вконец тронулась, дура. Когда мы приземлились на какой-то пока еще неизвестной мне воинской базе, уже бежали медики и простые рядовые солдаты. Я да Вороневский единственные кто без помощи выгрузились из вертолета. Хотелось помогать вытаскивать ребят, но силы разом покинули. Показалось, что сейчас рухну оземь, но этого не случилось. Почему-то стало тихо, или так было только в моей голове? Я не знаю. Вроде что-то спрашивает незнакомый мне майор, но я не слышу, и кажется, даже язык не ворочается, хватает меня лишь на то чтоб откозырнуть, отдавая воинское приветствие. А дальше кто-то хватает меня под руки, куда-то ведут, наверно в санчасть, и сил нет чтоб хоть как-то среагировать. Мне что-то вкололи, перебинтовали руку. Надо же, мне осколки едва вены не вскрыли, а я до сих пор боли не чувствую. Только со слухом что-то, все звуки отдаленные и заторможенные. И почему я не отключусь... Мне нельзя жалеть себя. Никому другому тоже. Вытерплю. И буду терпеть пока могу дышать, пока не придет мой крайний час. Нам нельзя говорить последний. Есть только сегодня, и я здесь затем, чтоб было завтра. Pov автора. Живя в горах, привыкаешь к тому что всегда чувствуешь себя под чьим-то невидимым и чаще всего прицельным взглядом. Можешь сколько угодно себе думать что ты здесь незаметен, но у этих народов и этой местности иное мнение. Впрочем, так было даже для тех кто жил тут всю жизнь. Мужчина внешне ничем не выделялся от местных. Он хорошо знал эти обычаи, культуру и негласные законы, ведь рожден он был в похожих местах и долгое время жил в окружении гор. Но вот жизнь его была одним большим клубком путаницы с немалой долей обмана, и как ни пытался горец разобраться, сделать это до конца еще ни разу не получилось. Местные считали его обычным торговцем на базаре, ремесленником. Что-что, а гончарное дело и лепнину он знал буквально с тех времен, когда только начал ходить. И хоть уже почти три десятка лет прошло, а руки как оказалось, вовсе не забыли работу с глиной. Это было прекрасным прикрытием его пребывания в городе и позволяло знать всю ближайшую округу. На него мало кто обращал внимание, сказывался навык приобретенный долгой службой - быть незаметной тенью. И любой взгляд, хоть мало мальски подозревающий его в чем-либо, мужчина засек бы сразу же. Так что в определенный день, он совершенно спокойно, даже несколько вальяжно добрался до территории военной базы округа. Впрочем, его там знали и ждали. Но то, что сегодня он увидел, вроде как не было запланировано. Во всяком случае, с командиром базы он был на ты и знал обо всех планах. Знал о том, что дней 6 назад на перевал забросили роту десантников, еще совсем зеленых, дабы сдерживать вкрай обнаглевших боевиков из трех хозяйничающих в этих краях банд. Они должны были держать перевал, пока верховное командование стягивало сюда основные силы: проще говоря, эту роту использовали как наживку. Но по всей видимости, явно случился серьезный бой. - Роты больше не существует. Из состава 54й рязанской роты в строю осталось 7 человек, - сухо рапортовал потрепанный офицер, совсем еще молодой на вид, докладывая полковнику Гарину, командиру базы. - Мне больше не с кем держать оборону перевала. Гарин лишь молчал, не зная что сказать старлею. Тот стоял перед ним весь в крови, близкий к обмороку, а глаза полыхают, понимая что его ребята были просто приманкой для того чтоб выманить всех духов на них. Вороневский все осознал лишь сейчас, но что бы он сказал, да и что бы это дало? Не их, так других. От этого даже хуже чем сейчас. - Сейчас - отдыхать и ждите дальнейших распоряжений, - прозвучало от полковника. - Есть, - устало отдал честь старлей, и побрел к санчасти. Гарин задумчиво смотрел ему вслед. Хоть это был и не его приказ, но он все понимал, когда встречал и переправлял роту Вороневского. Несложно было понять, что за адское пламя сейчас жрало еще не обстрелянного старлея и его чудом выживших ребят, которые пока еще не осознали что случилось. - Это еще что, товарищ полковник? - голос прозвучал точно из ниоткуда, но Гарин прекрасно знал кто пришел к нему. - А, Гасания... Здравствуй, - протянул руку, но получил лишь суровый вопросительный взгляд. - Ну что так смотришь? Самому тошно... Тот, кого назвали Гасания, негромко хмыкнул. Он все понял по разговору и в обьяснениях не нуждался. Практически роту положили можно сказать "за так". - Ладно хоть эти семеро выжили... Подлечим их и отправим по домам, - продолжал полковник, - а там пусть сами решают, служить им дальше или нет. Они ж первый в жизни бой приняли... - С чем пожаловал, Давид? - наконец додумался поинтересоваться Гарин. - Я знаю, какие силы против вас собрали, знаю когда, - сухо произнес горец. Вмиг посерьезневший полковник лишь кивнул в сторону штаб-палатки. Pov Лиля. Все никак не могу выкинуть из головы то, что теперь я убийца. Как бы они ни исхищрялись, что бы ни говорили, мы убийцы. Убийцы с законным правом убивать... Говорят, в первый раз это никому не проходит даром. Говорят, многие сходят с ума и не выдерживают. Кто-то блюет, кто-то пытается напиться, у всех по-разному. А у меня что? Даже отключиться не могу, и похоже, легкая контузия. Впрочем, слух почти пришел в норму. Еда в горло не лезет, хоть башкой и понимаешь что надо заставить себя. А не могу и все! Мне не жаль тех кого я убила. Еще не видела своими глазами, что за беспредел они творили, но хватало того, что местные жители ходили как зашуганные тени, шарахаясь как от нас, так и от своих. Жаль было наших парней, вот кого жаль так, что головой об стену биться хочется! Не пожили совсем...первый же бой, и все... А я живая. Не могу тут валяться, запах лекарств и крови вьелись в ноздри. Врач говорит, мне едва вену не вскрыло, везение. Наверно, шрам будет... Закат. Вроде неделю здесь, а только сейчас понимаю, что горное солнце на закате - нечто особенное. Местами розовое, местами кроваво-красное небо готовилось ко сну, уже и первые звездочки зажглись. Оно видело и будет видеть эту кровь, которой столько, что часть ее видна если смотреть вверх, как сейчас. Нет, точно в психушку если не заткнешься. Не смотри туда. И вниз не смотри, не думай. Думай о чем-то другом. Pov автор. А на ум ей шел лишь тот, кого забыть не получалось. Кого наверное, уж больше не увидеть. Но эти воспоминания отвлекают от мыслей о том кто она теперь. Пока только так удается мириться. Глаза зацепили чей-то силуэт, быстро скользнувший из штаб-палатки. Свой? Да вроде не в форме, и не в спецовках наших... Но будь это чужой, уже бы хай подняли, нет? И чего ж так неспокойно то..