Некуда деться

**** Заснуть этой ночью лейтенант Касоцкая так и не смогла. В голове все еще слышен был шум свистящих пуль, крики раненых пацанов, грохот взрывов - будто ничего не закончилось. Вколотое успокоительное так и не действовало, а просить еще было почему-то стыдно. Сочувствующие взгляды до сумасшествия бесили, но позволить себе сорваться и врезать кому-нибудь было нельзя, они в конце концов просто сопереживали. Девушка не знала куда себя деть, пока что было велено отдыхать и ждать распоряжений. Но и сил находиться в санчасти с ребятами из роты тоже уже не было, так что она пошла пройтись по территории, наплевав на то что уже ночь. На ее счастье, никого кроме дежурных не было видно, а те, зная откуда она и что произошло, не стали лезть. Разум твердил, что нельзя быть тряпкой и надо взять себя в руки, но вот как - Лиля пока не знала. Часть ее помнила о том зачем она тут на самом деле, мозг требовал сосредоточиться, но внутри...трясло. Желудок сжимался в один большой трясущийся ком от свежих воспоминаний и от нехватки еды. Лиля даже не замечала что у нее едва видно трясутся руки,пока не присела на корточки, прислонившись стеной к зданию. Пищеблока, кажется. "Да когда же меня уже отпустит? Главное ведь впереди, это не худшее. Если не найду способ собраться, сойду с ума. Ну давай, ты же боец, прорвешься". Пара глубоких вдохов, размеренных выдохов - вроде хоть руки трястись перестали. Теперь надо было заставить себя хоть пару часов поспать. Без помощи лекарств. Касоцкая бесшумно вернулась в палату санчасти, легла обратно, и пытаясь подавить страх, закрыла глаза. А когда очнулась, рывком подскочила на койке. Правда, так и не поняла, поспала или нет. Сознание было на удивление ясным. Бой все еще остро резал по памяти, но трясучка прошла. Взглянув на себя наутро в зеркало, девушка невесело усмехнулась: кофейные волосы казались ей потускневшими, белки темно-серых глаз были покрасневшими, а взгляд такой, точно в ее тело поместили кого-то чужого. Но ей казалось что она приняла случившиеся. Сейчас она четко помнила свою истинную цель и дело, а так же ясно сознавала что будет если провалить данное задание. Через десять минут она уже стучала в дверь начальника базы. - Входите, - ответил уверенный голос полковника Гарина. Получив разрешение, лейтенант вошла в кабинет. - Здравия желаю. Разрешите обратиться? - Слушаю, что у тебя? - Товарищ полковник, разрешите остаться для дальнейшего прохождения службы, - отчеканила Лиля. Гарин поднял на нее удивленный взгляд. Уцелевших решено было отправить по домам как только оклемаются, но запретить им остаться приказа тоже не поступало. Полковник прекрасно понимал что творилось в сердцах ребят, принявших первый бой, знал так же что не каждый с этим может справится. Были на его памяти и случаи, когда молодые парни все принимали как должное. Но Касоцкая его удивляла. Для девушки она очень стойко выдержала такой стресс, хоть и не бесследно: об этом без слов говорил переменившийся взгляд, ставший жестким. Гарин помнил, какой она прилетела неделю назад с пацанами своей роты - улыбчивая, хоть и молчаливая, тогда еще показавшаяся ему совсем не понимающей что делает. Сейчас же, она готова была кажется на все что угодно. - Что же, я не могу тебе этого запретить. Но ты уверена что знаешь что делаешь? - Так точно. - и голос переменился, подметил про себя Гарин. Один день, один бой - и вот человек уже никогда не будет тем что прежде. - Ну хорошо. Тогда прикрепляю тебя к санчасти, помогай там. И вот еще, зайди к старшине. Там почта для ваших, не успели передать. - Есть. Не успели... Эти слова резанули по слуху, взбудораживая вроде бы успокоившееся сознание. Сколько мальчишек уже не прочтут этих писем, во сколькие дома придут похоронки..ее снова начинало колотить, заметила Лиля, перебирая письма. И наткнулась на конверт, где значились ее имя и фамилия. Без каких-либо данных отправителя. "И что это? Мне же некому писать. Хотя, может кто с училища... А, чего ты гадаешь? Прочти и не мучься". Записка была совсем небольшой, но вопросов не вызвала. Закончив читать, Лиля лишь тихонько усмехнулась, поняв что все лишь начинается. **** Flashback 1992. Он уже неделю валялся в госпитале и страшно по этому поводу злился. Давид чувствовал себя вполне сносно, и рвался обратно на службу, но врачи стояли на своем: с его ранением ему сказочно повезло, что пуля не задела органов и кости, так что он счастливчик что отделался лишь кровопотерей да ссадинами и синяками. Впрочем, еще бы немного... Но мужчина лишь отмахивался, такая мол работа. Вот только начальство велело лечиться, вот он и лежит тут. Зря, по его мнению, прохлаждается. Ладно хоть никто не запрещал ему гулять и даже ходить до магазинчика рядом с госпиталем. Внимание привлекла совсем молоденькая девчонка с волосами цвета кофе. Она сидела на лавочке, подобрав под себя ноги, и похоже, ничего не замечала. От нее исходила какая-то растерянность. И, недолго подумав, Давид решил узнать в чем дело. - Можно присесть? - вроде негромко обратился он к ней, но девушка почему-то вздрогнула, и подняла голову. Такого цвета глаз Дав в своей жизни еще не видел. Темно-серые, как грозовое небо. Взгляд и впрямь растерянный. Что ж у нее произошло? - Конечно. - Не помешаю? - решил он уточнить. - Вы что, конечно нет, - вот и улыбнулась, отчего сердце взрослого мужчины дрогнуло. Впервые за его 28 лет, впервые при виде девушки. - Извините конечно если лезу не в свое дело, но у Вас все хорошо? - помешкав, все же решил спросить прямо. - Просто, мне показалось Вы чем-то расстроены? - Нет, вовсе нет. Я... На самом деле, я просто очень волнуюсь, - произнесла она. - Расскажете? - спрашивает Давид. Он пока сам себя не очень понимает, но хочет знать в чем дело. Почему-то, ему это важно. Девушка слегка удивленно смотрит на него, но причин отказать не видит. "Не государственная тайна же". - Как вас зовут-то? - точно очнувшись, спрашивает мужчина. Шатенка снова легонько улыбается. - Лиля. - Давид. Он узнал тогда, что в тот день она проходила медкомиссию для поступления в, как она сказала училище, но не сказала в какое. А он решил не думать, что ж за училище такое, куда нужна комиссия такая, что из-за этого девушка так переживала. Они тогда не один час просидели за разговором, пока Лиле не сообщили, что у нее все в полном порядке. На радостях она аж обняла нового знакомого и убежала, забыв попрощаться. И оставила Давида в недоумении и с мыслями, что наверное, больше они не встретятся. Он очень ошибался. Встретились уже на следующий день. -Я забыла вчера сказать до свидания. "Ну вот, сейчас точно скажет пока и уйдет в свою жизнь". - Но потом подумала...я не хочу этого говорить. **** Бывали моменты, когда Гасания просто терпеть не мог свой профессионализм. Нет, работа под прикрытием в целом не раздражала, но иной раз от создаваемых амплуа волосы дыбом вставали, вот как в этот раз. Хотя надо признать, иначе он бы просто не мог спокойно бродить где ему вздумается. Он же дервиш - блаженный, молит о милости Аллаха да бормочет на смеси чеченско-русского себе под нос, а местные смотрят с сочувствием, кое-кто иногда и покормит из жалости. Зато никто никогда не следит, не хватится его. Так что за пару месяцев здесь он давно уже знал и окрестности, и местоположение трех лагерей боевиков, беспредельничающих в этих местах. Пока неясно было лишь то каким оружием они располагают, но уж явно не по одному автомату, если их более полутора тысяч. Бесшумно выскользнув из селения к лесу, Дав привычно и предельно тихо добрался до небольшого пенька: тайника, где был припрятан бинокль, несколько складных ножей, фляга с водой и небольшая аптечка. Закидав его получше сухой листвой, убедился что дыру в пне не видать, и двинулся к неприметной яме: еще одному тайнику, где в мешке лежала камуфляжная одежда. Быстро переоделся - в этой одежде он куда незаметнее. И направился лесом к лагерю. Там явно готовились к мобилизации и наступлению. Плохо дело, нужно успеть предупредить. Да еще не так давно Гарин, его связной с главным командованием, передал информацию: разборка с боевиками это не конец его работе. Прибывает еще один агент, позывной - Опал, и на этом все. Давид прекрасно понимал что после уничтожения даже самых крупных сил духов, последователи где-то все равно останутся, а значит, все по новой. И ему, теперь еще и вместе с агентом, предстояло этих самых последователей выследить и тихо убрать, пока они не соберут крупные силы. Перспектива работать в паре его не радовала, но если так решили, значит его одного будет мало для этой работы. Сейчас же, ему предстояло доложить полковнику о готовящемся наступлении, и вместе с ним принять бой. Где и когда встречать этого Опал, сказано не было, а это значило что скорее всего он пока еще находится с их общим связным, с Гариным. Ну или же этот Опал сам его найдет. Возвращаться в селение уже не нужно. За тайники он был спокоен: за два месяца никто не нашел, хотя все буквально под носом. Ну хоть дурачка больше играть не нужно будет пока что. **** Гарин заметно нервничал. Где черти носят этого Давида?! Наступление на носу, это ж ясно как божий день. А ему еще предстоит связать его с вторым агентом. Конечно, вся часть в состоянии повышенной готовности, да и прикрытие готово в любой момент вступить и вывести основные ударные силы. Но перед боем так всегда, потому что знай не знай все детали, а вот не вернуться можно при любом раскладе. - У вас часов семь, не больше. - спокойный голос вернул полковника к действительности. - Все произойдет на перевале, они без него как без ног. Я иду с вами. - Понял. Иди, получи оружие, я распорядился. Потом давай ко мне, и выдвигаемся. Повторять не пришлось, Гасанию как ветром сдуло. Тихий и невидимый. И пока Давид ходил за оружием, полковник вызвал Касоцкую. Пора и ей вступить в дело. "Даст Бог, девчонка справится. Недаром же они в такое место именно бабу послали". Лейтенант себя ждать не заставила, нарисовалась в кабинете Гарина раньше Давида. - Ну что, приступай к своему делу. Сейчас познакомишься. - уверенный, и все еще жесткий взгляд девушки говорил сам за себя: не тяните. - Можем выдвигаться, - раздался голос третьего человека. - Знакомьтесь, а я пойду. Выходим через 15 минут. Оружие получи, там знают, - полковник заметил как агенты посмотрели друг на друга, но решил не лезть. Он их свел, свое дело сделал, а там - не его печаль. Лиля же подумала что у нее глюки. Ну не может это быть он! Пять лет ни слуху ни духу, исчез тогда будто никогда и не было его, и тут... Хотелось ущипнуть себя, протереть глаза, провалиться куда-нибудь! А еще в ней боролись два отчаянных желания: врезать Давиду или же броситься на шею. Но вместо этого она лишь как парализованная смотрела в так и не забытые зелено-карие глаза, и не могла ничего сказать или сделать. Гасания тоже молчал, пребывая в шоке, при этом жадно разглядывая девушку. Подметил как она изменилась. У него был сразу шквал вопросов: почему его напарник девушка? Что вообще Лиля тут делает? Что Она в армии делает? Как черт возьми возможно, что спустя пять лет, он встречает ее в невозможном месте, при невозможных условиях, да еще выясняется что именно она будет с ним работать? -Ты..., - первой отмерла именно Лиля, - не может быть...я сплю, да? - как-то нервно и неясно кого спрашивает она. - Не спишь, - Дав решается подойти и хочет легонько потрепать ее по руке, но девушка дергается. Ему это не нравится, но сознание пришло в себя, и он понимает что она злится, боится и не верит. - Как? - требовательно спрашивает она, чуть придя в норму. Давиду очень хочется послать все куда подальше, сесть и заставить выслушать. Хочется просто прижать к себе, чтоб не было этих шараханий в сторону. Что так и не смог быть с другими женщинами, потому что оказался бессилен ее забыть, и не имел ни права, ни шанса появиться еще раз. Но надо повременить. - Вот так, - жестко отвечает он ей, - это ты Опал? Глаза Касоцкой сверкнули, и она окончательно вернулась в реальность. Ответом послужил молчаливый кивок. - Дав. - Дав? И что это: позывной или просто сокращение от имени? - не удерживается она от удивления, и на мгновение Гасания узнает ту самую Лилю, безумно упрямую и иногда невыносимо язвительную. Но ее вопрос вызвал желание улыбнуться. - А это как тебе больше нравится.