Джон Эппл "Медовая долька"

       Джон Эппл не знал, как долго пролежал на диване, но солнце уже заглянуло в окно, и с кухни запахло корицей. Пора было заканчивать валяться. Стараясь поберечь спину, он сполз с дивана и пошёл на запах, но увидев, что происходило на кухне, остановился в двери и прислонился к косяку. Весело напевая, Эпплджек переворачивала блины на сковородке. Джон улыбнулся, наблюдая, как дочь покачивает головой под мелодию. Та звучала знакомо, но у него не получалось вспомнить, когда и где он слышал её раньше. Незамысловатая и в то же время приятная, она пришлась ему по вкусу; а вскоре он понял, что и сам покачивает головой. Взяв в зубы блюдо с блинами, Эпплджек отвернулась от плиты и замешкалась при виде наблюдающего за ней Джона, но продолжила быстро накрывать на стол, уже заставленный пятью тарелками и миской с каким-то салатом. — Сколько ты там простоял? — спросила она промежду прочим, слегка покраснев щеками. — Пару минут, — улыбнулся Джон. — Не мог что-нибудь сказать? — И прервать эту прекрасную песню? — Просто чутка напела, — Эпплджек вспыхнула ещё сильнее. Видя, как она разволновалась, Джон улыбнулся ещё шире, хоть и подавил смешок. — Всё равно очень красиво. Откуда она? Звучало знакомо. — Ты узнаешь её? — подалась вперёд пони. — То есть ты вспоминаешь? Джон покачал головой. — Нет. Почему? Энтузиазм Эпплджек поблек, и она отвернулась. — Просто эту песню мама пела нам, когда мы были маленькими. Джона ошеломил её ответ. Песня, которую пела Роузвуд? Он попытался вспомнить свои школьные годы, когда знал Роузвуд — ну как «знал», ведь он даже не помнил, что заговаривал с ней. И так же не мог припомнить, слышал ли когда-нибудь, как она пела, насвистывала или просто тихонько напевала что-нибудь похожее, хотя вполне мог забыть за давностью лет. Хотя это могло и не иметь значения, поскольку он сомневался, что Роузвуд сама сочинила песню. — В любом случае, завтрак готов, — Эпплджек сменила тему. — Бери там себе, а я дам знать остальным. Послушавшись дочь, он сел за стол и первым делом положил небольшую стопку поджаристых блинов на свою тарелку. Глубоко вдохнув чудесный аромат корицы, он поторопился куснуть один и замычал от удовольствия, обнаружив внутри кусочки яблок. Блины оказались настолько восхитительны, что он решил не брать никакую из выставленных на стол начинок. Затем Джон пригляделся к салатнице и озадаченно хмыкнул, обнаружив в ней заправленную чем-то смесь роз, сена, зелени и яблочных ломтиков. Более странного салата он не видывал. Но раз он стал лошадью, то, возможно, теперь для него в порядке вещей есть розы и сено. Немного поколебавшись, Джон наложил немного салата рядом со своими блинами. Едва он закончил наполнять тарелку, как на кухню вернулась Эпплджек с плетущейся за ней ещё полусонной Эпплблум. Младшая пони заползла на стул рядом с Джоном и изо всех сил постаралась удержать глаза открытыми, а не упасть мордочкой в свой завтрак, который старшая сестра уже подсунула ей. — Бабуля будет здесь через минуту, но Биг Мака не было в своей комнате, — мимоходом сказала Эпплджек. — Скорее всего, он у меня, — подал голос Джон. — Чего он там делает? — У него выдалась довольно тяжёлая ночь, — он глянул на вяло жующую блины Эпплблум, не желая говорить о спиртном в её присутствии. — Наверное, он ещё отсыпается. Эпплджек уставилась на отца, прежде чем поняла, о чём он говорит. — А, понятненько, — слегка озадаченно кивнула она. — Давненько такого не случалось. — Что случилось с Биг-Маком? — подала голос Эпплблум, которая пусть и казалась вялой, но явно держала ушки на макушке. — О… э… ничего. У него просто очень сильно болит голова, вот и все, — неловко ответила Эпплджек. — Хах… — Эпплблум на мгновение задумалась. — Не оттого, что он прошлой ночью приложился к выпивке, которую вы прячете в амбаре? Джон чуть не выплюнул свои блинчики. — И откуда ты об этом знаешь? — строгим голосом спросила Эпплджек. — Мне тринадцать, неужели ты думаешь, что я не знаю, что такое похмелье? — Я про выпивку в амбаре, — прищурилась Эпплджек. — А, об этом. Просто ты не очень хорошо умеешь прятать. Джон задавил смешок, смотря, как удивилась и возмутилась старшая сестра от прямоты младшей. — Если бабуля узнает, она так взгреет твои бока, что ты не сможешь сидеть целый месяц! — Между прочим, сестрёнка, прятать под своей кроватью тоже не самая лучшая идея. Глаза Эпплджек выпучились, а её лицо полыхнуло румянцем. — Что она нашла под твоей кроватью? — спросил Джон, полный нездорового любопытства по поводу того, что могло так смутить Эпплджек. — Ничего! — она нагло солгала, её румянец достиг самых ушей. — Я уверена, она ничего не нашла, и точно так же я уверена, она не притрагивалась к выпивке из амбара, и что бабуле не нужно об этом знать! Наклонив голову, Джон приподнял бровь, но Эйджей уставилась в тарелку, избегая смотреть на него. Он перевёл внимание на младшую дочь. — Так что под кроватью Эпплджек? — Ты же слышал, под кроватью ничего нет, — она невинно улыбнулась и тоже продолжила завтракать. Не сумевший разгадать тайну Джон пожал плечами и оставил эту проблему. Что бы там ни было, вряд ли оно хуже того, что он сам прятал под своей кроватью в молодости. Разговоры стихли на время еды, даже при появлении Грэнни Смит все ограничились обыденным, хотя и сердечным приветствием. Наполовину прикончив свои блины, Джон с трепетом посмотрел на салат. Он скептически относился к нему с самого начала, так почему же он положил его на тарелку? Но было бы ужасно грубо просто оставить его, и ещё хуже — вернуть обратно в салатницу, поэтому он понял, что оказался в неловком положении. Придётся попробовать. Слегка подрагивающим копытом он поднёс к морде полную вилку. — Что-то не так? — спросила Грэнни Смит. — Нет, нет, всё в порядке… в порядке. Под взглядами остальных Джон, скрепя сердце, быстро отправил вилку в рот. В тот миг, когда салат коснулся языка, он машинально жевнул его, приготовившись сохранить лицо и не скривиться. Но взамен во рту разлился такой чудесный, хоть и непривычный вкус, что фермер быстро дожевал и проглотил месиво, чувствуя, как разгораются глаза. — Это и впрямь хорошо! — воскликнул он промеж набиванием рта этой восхитительной стряпнёй. — А то ж, — усмехнулась Грэнни Смит. — Тебе всегда нравилась эта штука по старому рецепту Роузвуд. Уверена, она начала готовить его специально, чтобы найти путь в твоё сердце с первой встречи. — Выходит, она была умницей, — поддакнул он, зачерпнув до нелепости высокую горку салата себе на тарелку, полностью скрыв позабытые блины. А Грэнни Смит озабоченно прикусила губу, заметив, как нахмурилась Эпплджек от такого заявления. — Ну всё, — объявила Эпплблум, отодвигая стул от стола. — Пошла собираться в школу. — Погоди минутку, пожалуйста, — не дала ей уйти Грэнни. — Отец хотел пойти с тобой и встретиться с твоей учительницей. Глаза Эпплблум просияли, и она посмотрела на Джона. — Правда?! — он кивнул, не в силах согласиться вслух из-за набитого салатом рта. — Это здорово! Я сейчас же вернусь, и мы сможем немедленно пойти! На сердце Джона потеплело от энтузиазма умчавшейся прочь юной кобылки. К тому времени, когда она вернулась, он ополовинил гору салата и уже сожалел о неуместном обжорстве, чувствуя покалывание в переполненном животе. — Вот и всё! Я готова! — Рановато впряглась, тебе ещё полчаса никуда идти не надо, — Эпплджек попыталась умерить пыл сестры. — Ну так-то да, но сегодня я иду с папой и не хочу спешить. — Очень мило с твоей стороны, Эпплблум, что ты хочешь поберечь спину отца, — с тёплой улыбкой похвалила её Грэнни. — А? О, точно! Вообще я просто хотела поболтать с ним, но и поэтому тоже, ага! Эпплджек закатила глаза. — Хорошо, но всё равно подожди тогда, пока он не закончит есть, — Эпплблум поникла от слов сестры, а Джон увидел — и немедленно воспользовался шансом отделаться от великанской порции на тарелке. — Всё в порядке, не будем расстраивать её, — со смущённым видом вмешался он. — Да и взял я слишком много. — Ну раз ты так хочешь, то я помою твою посуду, а вы идите и побудьте вместе, — сказала Грэнни, махнув на них копытом, чем изрядно порадовала возбуждённую Эпплблум. — Спасибо, ма, увидимся позже. И ты тоже, Эпплджек, — выбираясь из-за стола, кивнул Джон на прощание. Последовав за своей энергичной спутницей, он вышел из дома, спустился с крыльца — и чуть не упал от пронзившей спину вспышки боли. — Ты в порядке? — подскочила к нему взволнованная Эппблум. — Всё в порядке, — успокоил он её, кряхтя. — Послушай, не можешь принести моё лекарство? Оно должно быть на тумбочке в моей спальне. — Ну конечно! — слегка отсалютовала Эпплблум и ринулась обратно в дом. — Постарайся не разбудить Биг Мака! — крикнул он вдогонку. — Не стану, я буду тихонько, как мышка! — почти сразу же изнутри раздался сильный грохот. — Я в порядке! — крикнула во всё горло кобылка. С лёгким смешком Джон покачал головой. Бедный похмельный жеребец; быть не могло, что он не услышал этого шума. Через пару минут Эпплблум выскочила на крыльцо, сжимая бутылочку в зубах. — Спасибо, — он забрал бутылочку и немедля сунул пару таблеток в рот. — Похоже, я могла и не вести тебя тихо, всё равно Биг Мак уже не спал, — Джон снова усмехнулся от её слов. — А чего тут смешного? — Ничего, не бери в голову. — Хорошо! — бодро ответила Эпплблум, на удивление легко оставив тему. Она порысила к школе, и Джон последовал за ней. Во всяком случае, он думал, что они идут именно к школе; он не знал этих мест, и вполне могло статься, что младшая дочь вела его в подпольный игорный притон с матёрыми уголовниками. Не то, чтобы он всерьёз раздумывал, что она вовлечена в подобное — по крайней мере, надеялся. — Это правда, что ты меня не помнишь? — спросила в лоб Эпплблум, прервав его размышления. — Правда, — вздохнул он, не находя смысла скрывать. — Я не помню ни тебя, ни брата и сестру, да вообще ничего. — Хм… ну ладненько! — объявила она поразительно весёлым голосом. — Я тоже тебя не помню. Тогда мы можем узнать друг о друге, как новые друзья! Джон изумился её позитивному настроению. Он боялся, что она затаила обиду, как и сестра, но Эпплблум приняла всё как должное. Возможно, ему стоило поучиться у неё. — Ну, наверное, нужно сказать что-нибудь о себе… меня зовут Эпплблум, хотя ты и так уже знаешь. Я и мои друзья, Свити Белль и Скуталу, вместе мы Меткоискатели! — Меткоискатели? — в замешательстве спросил он. — Ага! — подтвердила она и на ходу указала на свой бок, где большинство пони, как он заметил, носили какие-то клейма. — Мы всё время ищем наши таланты, чтобы получить метки! — О… понятно, — удивился он такому местному обычаю. — И чем вы занимаетесь? — Всем подряд! Мы пробовали танцевать, заниматься боевыми искусствами, печь, плавать, занимались разными ремёслами, участвовали в шоу талантов, ходили в походы… мы ещё заляпались сосновой смолой тогда. Перечень их занятий внушал уважение. Впечатлённый Джон даже немножко позавидовал: сам он рос довольно необщительным ребёнком и не имел возможности заниматься тем же, чем дочь в этом вымышленном мире. Но прежде, чем он успел высказаться, она продолжила: — А ещё скалолазание, альпинизм, заточка ножей, жонглирование, прыжки на тарзанке, бои быков… правда, тут коровы заставили нас извиниться перед быком. Джон только глазами захлопал от растущего списка увлечений, которые начинали звучать опасно. — Ещё мы делали и запускали фейерверки, ходили по канату, глотали огонь, заклинали змей, укрощали льва, делали и летали на дельтапланах… в итоге мы заляпались сосновой смолой. У Джона отвисла челюсть от их всё более опасных подвигов. — Эм, не знаю, что и сказать, — честно признался он. — Постой-ка… я думал, что смола была в походе, а не когда вы на дельтапланах летали. — Первый раз был в лагере, а с дельтапланом — в третий! И всё равно у нас до сих пор нет меток! — Ну… я уверен, вы скоро получите их. А пока что будь осторожнее и береги себя. — Мы всегда осторожны! — весело заверила она, ничуть не успокоив его. Он решил, что позже поговорит с Грэнни Смит о её проделках. Остаток пути Эпплблум рассказывала сначала о приключениях Меткоискателей с леденящими кровь подробностями, а затем о приключениях Эпплджек со своими друзьями. Казалось невозможным поверить во всё, чем занималась его старшая дочь, которая со слов младшей спасла Эквестрию от какого-то могущественного лунного существа, духа хаоса и вторгшейся армии монстров-насекомых, умеющих принимать форму родных и близких. По сравнению с подвигами Эпплджек выходки её сестрёнки напоминали расслабляющие прогулки по парку. Пока разговор продолжался, вдалеке появился и стал медленно приближаться школьный домик. Скоро Джон уже видел, как на детской площадке рядом с ним бегали и играли жеребята. Когда же он и Эппблум приблизились, им наперерез бросились две юных кобылки. — Привет, Эпплблум! — поприветствовала первая, симпатичная единорожка с белой шёрсткой и фиолетово-розовой гривой. — Привет, как дела? — куда более ломким голосом добавила вторая, оранжевая пегаска с фиолетовой гривой. — Это твой отец, о котором ты говорила? — Ага! — гордо ответила Эпплблум. — Мы хотели встретиться с вами вчера, но Грэнни Смит сказала, что вы спите, — обратившись к Джону, объяснила единорожка. — Меня зовут Свити Белль! — А меня Скуталу! — добавила пегаска. — Приятно с вами познакомиться, — он поклонился им в знак приветствия. Когда трое кобылок взволнованно заговорили друг с другом — о нём самом — он не мог не вспомнить их «поисковые» истории. Знали ли их родители, чем они занимались в свободное время? И если да, то почему ничего не делали? — Подожди… хочешь сказать, у него сомнезия? — спросила Скуталу. — Амнезия, — поправила Свити Белль, отчего подруга закатила глаза и буркнула: «Ну да, она». — Ага! — подтвердила Эпплблум. — Как ты думаешь, могли бы мы получить наши метки, восстановив его память? Три кобылки одновременно посмотрели на Джона, который внезапно почувствовал себя неуютно и захотел убежать. — Меткоискатели — восстановители памяти! — хором прокричали они, чуть не оглушив его. — Вам троим придётся отложить любые поиски до окончания уроков, — твёрдо объявил новый голос, вызвав три слитных разочарованных стона и наполнив Джона облегчением от полученной отсрочки. Повернувшись к своей спасительнице, он встретил черемичного цвета кобылу без рога и крыльев. На её губах была добрая улыбка, и с её бока так же улыбались три цветка. — Здравствуйте, сэр. Я Черили, местная школьная учительница. Видя, как вы похожи на брата Эпплблум, я могу уверенно предположить, что вы её родственник? — Привет, я… Хани… — он запнулся, едва не представившись Джоном. Ему пришлось побороться с совестью, упирая на то, что Ханикрисп в самом деле было его прозвищем. — Он мой отец! — гордо докончила Эпплблум. — Твой отец? — на лбу Черили появилась складка. — Тот самый, который пропал в Вечнодиком лесу? Джон моргнул пару раз, пытаясь припомнить, говорили ли ему, что он пропал в Вечнодиком лесу. Но нет, ему говорили только то, что он пропал без вести и не был найден. Взглянув на Эпплблум, он увидел озадаченное выражение на её мордочке, какое наверняка было и у него самого. — Где вы слышали, что он пропал в Вечнодиком? — спросила она, на что учительница непонимающе склонила голову. — Биг Мак рассказал мне. — Вот странно, мне он никогда такого не говорил, — недовольно нахмурилась кобылка. — Может, тебе просто не рассказали из-за твоего возраста? — предположил Джон. — Не-а, бабушка мне всё рассказала, ничего не упустила! — Откуда тебе знать, что она чего-то недосказала? — Она сказала мне, что маму съела химера, — невозмутимо произнесла Эпплблум. — Если уж она рассказала мне такое, то не думаю, что стала бы утаивать что-то другое. Джон не мог не признать, что в самом деле было глупо рассказать ей ужасающие подробности о смерти Роузвуд, но удержать в секрете нечто столь обыденное. Из чего он заключил, что Грэнни Смит тоже не знает таких подробностей. — Хорошо, у меня два вопроса, — прервала их Черили и обратилась к Джону. — Во-первых, вы не знаете, что с вами случилось? — Он потерял память, много чего не помнит, — ответила за него Эпплблум. — Хорошо, тогда следующий вопрос: вы хотите сказать, что Биг Мак никогда не рассказывал семье о том, что случилось? — Нет, он умалчивал об этом. Морда Черили потемнела. — Ну тогда мы поговорим с ним о том, как хранить такие секреты от тех, кому о них действительно нужно знать, — в школе раздался звонок, указывая на начало занятий, и она поспешно добавила. — Конечно же после школы. Черили велела жеребятам идти внутрь, но сама ещё ненадолго задержалась снаружи. — Я зайду на ферму после уроков. Уверена, Биг Мак будет рад сообщить вам подробности, которые он до сих пор опускал. — Я ценю это, мисс Черили, — пусть он не был настоящим Ханикриспом, и для него не имело большого значения, что именно произошло, но остальная семья заслуживала знать. — Зовите меня просто Черили, — с улыбкой ответила она, её гнев полностью исчез. — Должно быть, вы очень близки Биг Маку, раз он был с вами откровенен в том, о чём никогда не говорил семье, — слегка лукаво заметил Джон, и кобыла густо покраснела от его слов. — Эмм… мы просто друзья, уверяю вас, — она принялась отрицать его намёки. — И прошу меня извинить, мне надо вести урок. Джон ухмыльнулся, когда Черили поскакала к школе чуть быстрее, чем нужно. Она могла отрицать, но румянец выдавал её. Если она и Биг Мак ещё не были парой, то он сомневался, что такая перемена отнимет много времени. Да и мама тоже была права: Черили казалась очень хорошей кобылой, и он бы обрадовался, если бы она стала частью семьи. В которой он сам был чужаком Уже без улыбки Джон развернулся и отправился домой. Он думал, что эти пони — всего лишь плод его воображения, но чем дольше он находился здесь, тем больше в этом сомневался. Он никогда не мог похвастаться ни умом, ни фантазией, и ему всё труднее верилось, что его разум мог придумать настолько искусную иллюзию. И если они были реальными, то он рисковал серьёзно навредить им своей непрестанной ложью. Неважно, как больно ему будет потерять новую семью, они заслуживают узнать правду до того, как слишком поверят лжи. С болью в сердце, сравнимой с болью в спине, он решил рассказать им всё до конца дня.