Мэс наказывает мальчишек

Сначала охотник щедро полил теплое масло на спину зафиксированному рабу и зачарованно смотрел, как оно стекает между белыми нежными булочками. Начав размазывать его, по телу Мэс обратил внимание на две татуировки нового раба: маленький синий овал с короной внутри над копчиком, и вторая такая же — на правой ноге с внешней стороны чуть выше ступни. — Странные клейма у тебя, без имени хозяина. Да и расположены в таких местах, что под одеждой и не видно. — Это не клейма. Это татуировки… фамилии, — Илор чуть не ляпнул королевской фамилии, но вовремя остановился, решив ничего лишнего о себе не выдавать. Сначала — когда только тащили в мрачную темень подвала — Илор собрался любые издевательства терпеть молча, как и положено члену королевского рода в плену врага, будь то порка плетью или изнасилование, или ещё что-нибудь похлеще. «Не посрамлю Фамилию!» — мужественно решил юноша. Но он совершенно точно не ожидал нежности: новый хозяин ласково водил ладонью по спине. Потом с умилением — ребром ладони по промежности и обратно, осторожно ощупывал татуировку над копчиком. Во рту чужой член не давил, его хозяин то подходил ближе, то отдалялся. Несдержанные стоны над головой говорили о необыкновенном удовольствии, которое юноша дарил второму рабу. Тому самому, перед кем действительно был виноват — толкнул, обидел калеку. Хотя зрительно ничего не было видно кроме истеричных слёз и стенаний. «Может он душевнобольной? Или помешался от рабства?» — думал Илор, эти мысли совершенно не во время лезли в голову, отвлекая от наглых чужих пальцев, уже вовсю хозяйничающих вокруг плотно сжатой звездочки ануса. Если бы новый хозяин Мэс заставил делать минет себе — взрослому властному мужику с большим надутым членом — Илор бы воспринял это как изнасилование рта, но сейчас всё выглядело иначе. — Татуировки... надо же... Твой бывший хозяин был тем ещё затейником — татуировки делают свободным и за очень дополнительные деньги. А тут рабу… — удивленно хмыкнул. Илор промолчал, сосредоточившись на чужих пальцах в попе. Сначала они здорово пугали своим присутствием, потом аккуратно массировали, доставляя настоящее удовольствие. Дальше нервировали, то заходя на полсантиметра вглубь, то возвращаясь обратно. Потом, задев в глубине какую-то струну, начали по-настоящему жонглировать удовольствием. За пару секунд довели до волны настоящего неподдельного восторга. — Мне больно! — закричал Илор, потому что не кричать не мог, наслаждение становилось невыносимым. — Так ты не только глупыш, но ещё и врунишка! — засмеялся довольный Мэс. — Я вижу, как тебе «больно»: именно поэтому ты сам подставляешься под пальцы и раздвигаешь ножки до невыносимых пределов! Смотри, не упади! И вдруг несильно хлопнул открытой ладонью сначала по одной половинке попы, а потом по второй, прямо по маслу. Там сразу же расцвели розовые следы ладоней. — Не смей больше убегать! Тебя могут задрать до смерти, глупыш! Потом некому будет объяснять, что ты сам виноват! У тебя нет клейма хозяина. Я не ставлю на своих рабах клейма, просто потому что не могу вас так сильно ранить… Это очень больно. Не веришь, спроси у Нея, у него в попе как раз и стоит такое клеймо. Бывший хозяин пошутил…раскаленной кочергой по нежной коже. Мэс рассказывал, поглаживая себя по члену, Нэй стонал от удовольствия и только Илор с ужасом думал о том, какая, наверное, это мучительная боль — клеймение. Только сейчас Илор полностью осознал, что его продали в рабство. Вот он здесь и сейчас стоит прикованный к деревянной подпорке, абсолютно голый, и чужие наглые руки позволяют себе откровенные пошлости. Возможно, родители так никогда и не найдут его. И всё, что ему остаётся — подчиниться и терпеть всю оставшуюся жизнь это или ещё что-нибудь похуже. Тёплые слёзы одиноко стекали по щекам юноши, ничего другого лучше уже никогда в его жизни не будет. — Мэс, пожалуйста, вставь уже ему. И кончим вместе, мне так тяжело терпеть, — простонал Нэй. Илор решил, что их общий хозяин разозлится на то, что раб ему указывает. И даже испугался за Нэя, но мужчина только хлопнул его самого ещё раз по попе, отвлекая внимание от своего члена. Илор не почувствовал боли, немного неприятного растяжения, от инородного тела внутри захотелось избавиться, не более того. Видимо, хозяин хорошо растянул своего раба. — О, Нэй, как давно я никого нормально не трахал! Забыл даже, как это здорово! — Мэс осторожно входил и выходил из растревоженного ануса своего раба-девственника. Потом, не желая кончать быстро, охотник натянул себе на член тугое кожаное кольцо. Мэс вышел из растраханного зада, обошел конструкцию и, став на колени, принялся целоваться с Илором, соединил свои руки с ладонями того, торчащими из распорки, облегчая боль и деля наказание на двоих. Нэй лез со спины к Мэсу и лизал его плечо, но охотник отталкивал, пытаясь остаться хоть ненадолго с Илором наедине. Новенького освободили, связав руки за спиной, так, как было изначально у Нея, посадили на простой деревянный стул в углу. Мэс с удовольствием сосал у него, обмениваясь впечатлениями с Нэем: — Юный, чистый, вкусный. Илор сходил с ума от желания кончить, но не знал, как, что именно нужно сделать или почувствовать. Потом Мэс поменял их местами, Илор и Нэй встали на полу на колени и Мэс показал им жестами на свои соски. Илор не сразу понял, что охотник имел в виду, но увидев, что Нэй принялся их лизать и сосать, сам стал делать тоже самое. Сначала ему показалось, что это будет противно, но он быстро заразился от Нэя положительному настрою. Мэс дрочил свой член, наслаждаясь ласками мальчишек. Гладил Илора по голове второй рукой, стонал с удовольствием, напрягая мышцы пресса. И кончить решил именно так, спуская на их лица перед собой. Он дрочил уже кончивший член, намеренно делая себе больно, выдаивая до последней капли, и целовался с Нэем. Потом Мэс освободил его, снял кольцо с члена, раб кончил от одних этих манипуляций, Мэс страстно поцеловал его в губы. Вообще Мэс, нарушая все представление Илора — что работорговец обязательно должен быть ужасным — много и с удовольствием целовал то одного из мальчиков, то второго. Илор позавидовал кончившему Нэю, но и сам справился, как только Мэс погладил его член и ласково сказал: — Уже можно, — охотник улыбнулся, — а теперь спать. Мы все очень устали — день был долгим! Но, несмотря на приказ хозяина, Нэй прежде всего остального обработал раны Илора водой с мылом, положил на них одному ему известные травы и крепко-накрепко забинтовал. Наступить на ногу новенький не мог, и Мэсу пришлось нести того на руках до кровати. Илор надулся как мышь на крупу и совершенно точно не собирался разговаривать со своим новым хозяином, сколько Нэй не толкал его в бок и не намекал, кстати, совершенно прозрачно, сказать Мэсу «спасибо». Уже рядом с постелью Нэй протер зевающего и еле-еле стоящего на ногах от усталости Мэса влажной тряпочкой. Потом поменял воду и протер сопротивляющегося Илора, которому сразу стало легче в ноющей попе, туда раб-нянька положил тоже лечебную травку, «чтобы до утра прошло». Сам Нэй залез прямо внутрь постели, Мэсу под бочок и долго уговаривал Илора лечь со второй стороны рабовладельца, греться теплом его мощного, пышущего жаром тела. Сначала Илору казалось, что одинокий, опустошенный насилием и безвыходностью ситуации он в жизни сегодня не заснёт. Тем более среди чужих людей, уже обидевших его, сполна насладившихся его бессилием. Но правдой оказалось то, что он мгновенно заснул, лишь только голова коснулась подушки. Проснулся тоже мгновенно, вскочил с кровати и оглянулся — больше никого в комнате не оказалось. Со двора послышались голоса, Мэс уходил на охоту, Нэй провожал его и обещал помочь новенькому ощутить себя дома на своем месте. Илор чувствовал обиду на Нэя: «Раб еще называется, вечно на стороне хозяина, а не на моей — такого же раба!» Но чувство обиды отошло на второй план, когда из кухни донёсся запах булочек — казалось, так сладко пахло только дома в глубоком детстве. — Привет, рад, что ты встал! Мы с Мэсом решили дать тебе поспать, всё-таки первая ночь у нового хозяина. Привыкнуть нужно, поэтому и не будили, — Нэй стал у плиты, помешивая что-то аппетитное. — Мне можно взять булочку? — раздраженно спросил Илор, не привык он спрашивать разрешения на кухне, но теперь, видимо, его будут пороть за малейшую ошибку или, как вчера, заковывать в кандалы и насиловать. — Конечно, бери! А что ты любишь есть? Я буду тебе готовить то, что ты любишь! Я и Мэсу так делаю. Но Мэс — мужик, что с него взять — ему всё равно что есть, лишь бы сытное, горячее и быстро, — Нэй улыбался, напевал что-то глупое себе под нос, не забывая руками помешивать, мыть или чистить. Илор беспокойно ел, обдумывая своё новое существование — не жизнь, а ожидание смерти, полное наказаний, унижений и бесправия в чужом не приятном нищем доме. — И, кстати, как тебя зовут? — пауза, Нэй надеялся на ответ, а Илор как раз и решил, что теперь бесполезно что-нибудь скрывать: «Да и зачем?» — Илор. — Странное имя для раба? Да ещё и с буквой «р» — издевательство что ли? Этот звук допустим только в именах королевских особ. — Знаю, — ответил Илор спокойно и потянулся за следующей булочкой, напрочь позабыв спросить разрешение, но в этой странной семье Нэй даже не заметил злоупотребления своей добротой. — Давай чаю тебе налью травяного, помогает от нервов. Здесь мята, чабрец и ромашка, — и протянул Илору дымящуюся чашку. — Спасибо. — Илор сначала испугался, когда осознал, что вторую булочку взял как бы без разрешения, но наказания за это не получил, потом осмелел или вспомнил былую свободу слов и поступков, — Как ты можешь любить его? Он же твой рабовладелец. Он лишил тебя свободной жизни! — Кто Мэс? — удивлению Нэя не было предела, — Ничего подобного, он меня спас! Я никогда не был свободным человеком. Родился от связи хозяина с рабыней. Отец никогда меня не признавал и не любил. Но хотя бы не продавал, пока был жив. А когда помер, храни Господи его душу, вдова быстро продала и меня, и мою мать. Разным господам… С глаз долой — из сердца вон! С первым ещё ничего было, пороли только иногда, а вот следующий издевался со знанием дела. Чуть не убил, вернее, думал, что убил и выбросил в поля тело. А Мэс нашел, выходил меня, а потом и законно выкупил у прошлого хозяина. — А что прошлый хозяин тебе сделал? Я не очень понял, — переспросил удивленный Илор, выхаживать больного было не слишком-то похоже на того Мэса, которого видел Илор.