Стихийное бедствие

      Калеб поправил очки и обвел взглядом присутствующих. Альберт сидел, сгорбившись над столом, и играл со скальпелем, не обращая ни на кого внимания. Обычная картина. Вдумчиво изучающий пустую бутылку Пит, который сегодня решил всех игнорировать, тоже. А вот Айзек где-то пропадал.       Редгрейв раздраженно стучал пальцами по столу. За спиной раздались перешептывания, и он обернулся на тройку клонов возле окна. 42-й, 66-й и 18-тый о чем-то неспешно переговаривались, сверяясь с какими-то бумагами. Прошло уже три месяца с момента их создания, но ощущения были, будто целая вечность. Уже с трудом вспоминалось, каким было министерство без них: пройтись по коридорам не встретив ни единого клона? Немыслимо.       И все так похожи на Эвана, которого он знал. И все так не похожи на Эвана, которого он знал. Калеб не знал, что думать по этому поводу, и чувствовал полную растерянность.       А когда ты растерян, надо отвлечься:       — Кто-то знает, где Айзек?       Пит неопределенно пожал плечами, не переставая разглядывать бутылку. Альберт оторвал свой взгляд от скальпеля, и после короткого молчания ответил:       — Увы. Я его не видел. Уже довольно давно.       Редгрейв продолжил застучать по столу, вспоминая свою последнюю встречу с ученым. Два вторника назад. Калеб до сих пор не был уверен, что именно он тогда сделал не так, но ощущения выли, что он сделал что-то не так. А так как извинятся непонятно за что не было ни какого желания, то он решил дать другу немного времени прийти в себя и забыть то, чтобы там не произошло. Поэтому, это не повод опаздывать на собрания! За столько времени можно было бы и пересилить свои идиотские обиды! В конце концов, собрания Круга и так не часто проходят, чтобы их пропускать.       Вайнберг потерял последние остатки совести. Прошло целых шестнадцать дней, Калеб специально считал, а тот все еще дуется? Ну, прикрикнул он немного, так Пит тоже орет на каждом собрании, в чем разница? Редгрейв чувствовал, что разница была, но какая?       Пальцы сложились в кулак и начали выбивать на столе более тяжелый ритм. Пит впервые поднял взгляд от бутылки и насупился:       — Может, хватит уже? Раздражаешь.       На мгновение Калеб остановился, но в голове проскользнула мысль: какого хрена? Поэтому он в ответ стукнул кулаком по столу со всей силы:       — Это мой кабинет, хочу и стучу!       Альберт цыкнул:       — Редгрейв, ты слишком много общаешься с этим отбросом. Напиваешься до беспамятства. Перенял привычку ломать столы. Что дальше, пойдешь по бабам или на иглу сядешь?       — А я-то здесь причем?! У всех крыша начала ехать вообще из-за твоих выходок в первую очередь.       — Не перекладывай с больной головы на здоровую, Фергюсон. И вообще помалкивай, пока кто-то не решил тебе укоротить язык.       — Ха, кто это там пищит из-под стола? Подрасти сначала, прежде чем что-то вякать, мелочь.       — А чего расти? Перед тобой достаточно пальчиком помахать с царапиной, чтобы в нокдаун отправить. И это в почти полтинник! Не стыдно?       — Ублюдок, ты…       — МОЛЧАТЬ!       Спорщики замолкли и уставились вскочившего Калеба. Пит открыл было рот чтобы огрызнуться, но у Редгрейва не было ни настроения ни желания продолжать выслушивать эту перепалку в миллионный раз. С него достаточно.       — Как же вы меня достали?! Изо дня в день, из года в год, одно и то же! Вы вообще понимаете, что повторяетесь уже в тысячный раз? МОЛЧАТЬ, ПИТ, ТЕБЕ СЛОВА НЕ ДАВАЛИ! Бля, я ведь старался по-хорошему. Но не-е-е-ет, до вас же по-хорошему в принципе не доходит. Хотя по-плохому, наверное, тоже, но так я хотя бы выскажу все, что должен был высказать давным-давно! Стоит вам двоим оказаться в одной комнате, вы как бараны начинаете меряться, у кого рога круче. И кому все это приходится выслушивать? Мне! Кто вас просил, умолял прекратить, угомониться хотя бы немного? Я! Кого вы игнорируете, будто на его слова и чувства можно насрать и ноги вытереть? МЕНЯ!!! А без кого бы вы так и продолжили протирать штаны на копеечную зарплату на нижних этажах министерства, а? Кто вас дотащил сюда в первую очередь, пока все ныли «ничего не выйдет, Калеб, нас посадят, Калеб, нас расстреляют, Калеб, нас поимеют во все дыры»… Калеб, мать его, Редгрейв вас дотащил, вот кто. Но что в итоге? Это — Ближний Круг? Люди, которые должны управлять страной и если не вести ее к процветанию, то хотя бы не дать захлебнуться в нищете и убогости? Бля, не несите ерунды! Никакие мы не правители, а лишь ненасытные паразиты, которые погрязли в своих смердящих пороках и отказываются осознать это. Где наш рай? Наша утопия, о которой мы мечтали? Где люди, которые, будучи обычными работягами, учителями и шахтерами, выйдя на улицу могли бы со спокойной душой радоваться новому дню и тому, как хорошо им живется? Нету! Им остается напиваться и накачиваться до беспамятства, чтобы хоть на мгновение забыть, в какой дыре они существуют, да, Пит? Где нормальные школы и больницы, приюты для животных, в конце концов! А, Альберт? Твой щенок живет один в тепле и заботе, а про остальных ты вообще забыл, пока был занят в своей подсобке? Где научное чудо, способное перевернуть жизнь человечества, начать новую эпоху?       Звякнул звонок лифта и в комнату вошел ученый:       — Доброе утро! Что я пропустил…       — ГДЕ НАУЧНОЕ ЧУДО, ВАЙНБЕРГ?!       Айзек остановился. Прищурился, разглядывая раскрасневшегося Калеба и прикрывших лицо членов Круга. После чего поправил свой васильковый венок на голове и блеснул очками:       — Во-первых, я тоже рад тебя видеть, Калеб. А во-вторых — научное чудо есть, но нужно еще одно для массового использования. Поэтому придется подождать.       — Учитывая твои таланты, я уверен, что мы дождемся его в кратчайшие сроки, — 72-й вышел вперед и кивнул остальным клонам. — Все собрались?       — Все, — 42-й подошел к столу рядом с Калебом, пока Вайнбер присаживался на свое место, а остальные клоны встали каждый возле своего босса. Тут Калеб заметил, что откуда-то взялась еще куча клонов, которые встали чуть в стороне. — Можно начинать.       Пит неуверенно переглянулся с Альбертом, косясь в сторону будто бы светящегося ученого с васильками в волосах. Редгрейв тоже обратил внимание на цветы. В голове был сумбур и непонимание по поводу слишком большого количества клонов медленно терялись под возрастающим скопом вопросов, рождающихся от осознания того, что Вайнберг напялил себе на голову цветы. Зачем? Где он их достал? Почему венок? Кто его сплел? Как его сплели?       — Хорошо… выглядишь? — неуверенно сказал Пит, на что Айзек так ярко улыбнулся, как не улыбался уже много лет:       — Спасибо! Мне их 72-й подарил. И где их только достал?       — Тебе клон подарил цветы. В венке. И ты одел его на собрание, — уточнил Альберт. — Пит, мне кажется, или ты начал распространять обдолбанность воздушно-капельным путем?       — Ха-ха, как оригинально, — закатил глаза Пит. Он посмотрел на счастливого Вайнберга, после чего на 72-го, стоящего к ученому слишком близко. Его глаза расширились, будто он что-то осознал. — Бля. Ты… нет, я слишком трезв для этого. — Тут 18-тый сзади протянул ему полную откупоренную бутылку и Фергюсон благодарно кивнул, после чего впился в его горлышко. Опустошив почти половину, он вздохнул, после чего рассмеялся. — Ладно эти… но от тебя-то я этого совершенно не ожидал!       Калеб моргнул и переглянулся с Альбертом, который, судя по всему, тоже не до конца понял происходящее.       — Пит? Ты это о чем…       — Да понятно о чем! — Фергюсон с такой силой поставил бутылку на стол, что та лишь чудом не разлетелась на кусочки. После чего немного диким взглядом обвел приближенных к Кругу клонов: 42-го, 72-го, 18-го и 66-го. — Признавайтесь: вы решили нас всех соблазнить?       Над столом повисла тишина. После чего Вайнберг расхохотался, а Калеб едва не взвизгнул:       — Фергюсон, ты совсем рехнулся?!       — У меня тот же вопрос, — добавил Альберт с широко распахнутыми глазами, косясь на хохочущего Айзека. — Ты что, на что-то более тяжелое перешел?       — Я серьезно! Эти засранцы явно пытаются нас соблазнить… Ну, кроме Калеба, пожалуй, но все, черт возьми, сходится!       — Твои винтики за ролики сходятся, — проскрипел зубами Калеб. — Но серьезно, Пит, какого хрена?! Ты, между прочем, о моем сыне говоришь!       — Не-не-не, у меня есть очень серьезные основания считать, что они пытаются нас соблазнить, — Ферггюссон помахал головой и поднял ладонь, начиная загибать пальцы: — Во-первых — они наполовину геи.       — Это как, наполовину? — не понял Де Сальво, но прежде чем Пит ответил, голос подал 18-тый:       — Вообще-то, бисексуалы, — на клона уставились три одинаково недоуменных взгляда. Даже Айзек прекратил наконец-то свой хохот, чтобы послушать, что тот будет говорить. Эван покачал головой: — Когда человеку одновременно нравятся и мужчины и женщины, это называется бисексуальность.       — У этого еще и свое название есть? — с возмущением воскликнул Фергюсон.       — Кхем… — Вайнберг прочистил горло и спокойно заметил: — Пит, я уверен, что ты принимаешь все слишком близко к сердцу. За все время ни один клон, даже 72-й, не делал никаких поползновений в мою сторону в этом плане!       — А цветы с какого хрена подарил?       — То, что ты — ненасытный кобель, готовый тащить к себе любую юбку, не значит что все такие! Да, 72-й умен, имеет отличный вкус в музыке, одежде, приносит замечательные цветы и кофе в постель. Но никакого секса и близко не было! А значит — нас не соблазняют.       Теперь все дружно уставились на ученого. Похоже, он говорил на полном серьезе. Пит повернулся к Альберту:       — Дай угадаю, твой помогает тебе в подвале, где вы замечательно проводите время вдвоем в одиночку, — Де Сальво мола открывал рот, но так и не нашел, что сказать. Фергюсон повернулся к 18-тому: — И не думай, что я не заметил твои подмазы! Да, вечеринки офигительные, но это ничего не меняет!       — Пит, это уже паранойя какая-то, — закатил глаза Вайнберг. — Просто Эваны — идеальны, и пытаются помочь нам по мере своих возможностей. Даже если помогать приходится со всяким непотребством.       Фергюсон посмотрел на ученого исподлобья и вынес вердикт:       — Все ясно, тебя уже достали, — после чего опять приложился к бутылке.       Калеб молча наблюдал за происходящем и охреневал. Слов не было. Мыслей какое-то время тоже. Бегающий взгляд скакал между присутствующими, пока не упал на терминал, который стоял ближе к окнам. Потом взгляд опять метнулся к Айзеку, и в голове всплыла мысль: «неужели… Хеймдаль? Нет, быть не может, сейчас оно способно только временно овощевать людей, а Вайнберг выглядит слишком здоровым, чтобы быть под этим воздействием».       И именно в этот момент Редгрейв вспомнил, казалось бы, незначительный факт: он назвал проект контроля разума в честь Виолетты, ее девичьей фамилии. Потому что у нее был настоящий талант заставлять людей делать так, как она хочет, и даже он это признавал и немного завидовал.       Похоже, эту черту Эван унаследовал от матери. А от него — клоны.       Интуиция Калеба запоздало взвыла, как серена. Он сглотнул и спросил тихо, немного хриплым голосом:       — Зачем?       В ответ 42-й прокашлялся привлекая к себе внимание. Он старался держать серьезное лицо, но губа дергалась, и было ясно, что тот едва сдерживает улыбку.       — Господа, — он окинул взглядом всех присутствующих. — Отец очень удачно отметил сегодня весьма печальное положение этой страны. Поэтому, в связи с несостоятельностью текущего правительства, я хотел обсудить процесс передачи рычагов правления в более компетентные руки.       Вот оно. Переворот.       Калеб с возрастающим отчаяньем осмотрел свой Круг. Айзек даже удивленным не выглядел и одобрительно кивал. Альберт напрягся, но до Редгрейва донеслось тихое «спокойно, никто Подвал отбирать не будет» 66-го и Де Сальво сразу расслабился. Пит задумчиво зыркнул на 42-го и насупился:       — А мою фирму вам все равно не забрать!       — Никто и не собирался, — 42-й улыбнулся мягкой, противно сладкой улыбкой. — Мало того, вас даже не надо официально убирать с должностей. Признайтесь, никто из вас и так практически не занимался министерскими делами. Товарищ Фергюсон разве что пытался добывать деньги из воздуха, и ему что-то даже удавалось, но эти успехи сходили на нет нерелевантным вложением средств. Так почему бы вам не сосредоточиться на своем бизнесе, а распределение в министерстве оставить нам? Таланты Товарища Вайнберга неоспоримы, но формально на вас лежат еще море обязанностей, далеких от науки. Разве не лучше будет, если мы окончательно уберем необходимость возни с документами, позволяя просто заниматься любимым делом? И товарищ Де Сальво… вы и так практически не прикасаетесь к работе Министерства Социальной Заботы. Почему бы не сосредоточиться на любимом деле, принося при этом пользу родине? Я слышал, вы раскололи несколько шпионов и повстанцев на этой неделе.       Альберт покосился на 66-того, который подбодряющее улыбнулся, и кивнул, делая вид, что все идет ровно так, как он предполагал. Пит фыркнул:       — Ты ведь без понятия был, что тебе перестали тащить случайных жертв, а стали подсовывать конкретных типов?       — Заткнись, Фергюсон.       — И отец, — Калеб сжимал край стола так, что побелели костяшки, и не поднимал взгляд на лицо своего сына. — Глава департамента человеческих ресурсов… признаюсь, на нахождение ресурсов у тебя талант. И даже министров ты выбрал на удивление удачно. Хотя жадность их надо хотя бы немного притушить, потому что эти числа вообще ни в какие рамки не лезут. Вон только Лебедев хорошо отличился, за редким исключением прикарманивает всего несколько тысяч в месяц! Но проблема не в этом: что за привычка делать министрами начальников этажей? Не снимая их, при этом, со старой должности? У вас же в результате получается черте что: все делают, что хотят по маразматическим указаниям, которые даже не понятно, от кого идут. И начальники этажей делают все что угодно, только не управляют этажами. В общем, надо будет делать глобальную реструктуризацию всего госаппарата: посадим всех министров на один этаж, сделаем так, чтобы завэтажами занимались только этажами, и прочая. Ты же продолжишь подыскивать перспективные кадры, они всегда пригодятся. А вот законы мы возьмем на себя. Вы и так достаточно напринимали за последние тридцать лет.       Калеб почувствовал, как щемит в груди. Он поднял взгляд, надеясь отыскать у Круга хоть какую-то поддержку, но увидев их, с разочарованием осознал, что те склонны поступить так, как того потребуют клоны. Словно в подтверждение, Вайнберг добродушно заявил:       — Лично меня все устраивает. Можно будет больше не отвлекаться на всякую чепуху и свалить ее на плечи менее важных сотрудников.       Это стало последней каплей.       — ПРЕДАТЕЛИ! — Калеб вскочил со стола с криком. — Вы все — предатели! — после чего повернулся к клонам: — А вы — вообще приемные! ВСЕ ДО ЕДИНОГО!!!       Он закрыл глаза и побежал прочь. Куда бы ноги его не несли, лишь бы подальше отсюда…       Врезавшись в стекло Калеб понял, что ноги несли его куда-то не туда.       Он распахнул глаза и увидел серое небо и город. Редгрейв постарался вывернуться и схватиться за край окна. Если он не сможет ухватиться за что-либо то будет полный кабздец. Не успевает.       Из окна показался Эван и в последний момент схватил его за ногу. По инерции Калеб влетел в стену Министерства, больно стукнулся головой и вырубился.