All I Need

      Идти в дом, где тебя ждала разъяренная мать, было не самым лучшим решением, даже если та обещала устроить катастрофу вселенского масштаба в случае неповиновения. Как, спросите вы, можно было жить с этой женщиной? Очень просто. Элис — авторитатор, она диктует правила всегда и всем, независимо от того, с кем общается. Ей не льстит мысль о том, что что-то может пойти не по её задумке, уж тем более это касалось её дочерей. Однажды она уже потеряла одну, как считала, поэтому не собиралась допускать этого и со второй. Пусть лучше она ненавидит мать, чем станет ещё одной Полли Купер. Та выбрала любовь независимо от того, что думала по этому поводу её мамаша, да и отец был не лучше. Но потом, когда у них появились дети, Куперы чуть смягчили свое отношение к дочери и извинились. А со своей младшей дочерью собирались поступить иначе, правда, в своих попытках слепить идеальную женщину не заметили, как она выросла.       Идти в дом, где тебя ждала разъяренная мать, было не самым лучшим решением, но верным. Верным, потому что пора было поговорить, что бы там не собиралась навешать на блондинку Элис. И это верное решение подсказал Бетти Джагхед Джонс. Тот, который редко давал хорошие советы, который редко заводил друзей и, тем не менее, смог найти нужные слова для Элизабет. Только вот сам так и не сказал ей самое главное, что живёт в сердце уже добрые несколько недель. Все вышло так спешно, они только поужинали, и ей пора было уходить. Когда теперь они смогут объясниться уже между собой? Пока было не ясно, но то, что точно знал Форсайт — так это чем раньше, тем лучше.       Идти в дом, где тебя ждала разъяренная мать, стало правильным решением. И мысль о том, что вот Бетти расставит все точки над «и» в этом тексте, воодушевляла. Девушке хотелось донести до Элис, что она больше не ребенок, что хватит уже опекать ее со всех сторон и уж тем более пора прекращать давить на нее. Давление способно было сделать еще хуже и так непростые отношения между родителями и ребенком, а в этом случае все то, чего так боялись старшие Куперы, могло стать их личным, реальным кошмаром. И Элизабет устроила бы это специально для них. Так сказать, «концерт по заявкам» был бы обеспечен в полном размере.       На протяжении всего пути Элизабет думала не только о том, что скажет родителям. Теперь в ее мыслях витал образ Джагхеда Джонса и вопрос, заставляющий сердце замирать. «Кто теперь они друг для друга?» Отрицать притяжение между ними было бесполезно, да и незачем. Но вот то, что он оказался лучшим другом ее сестры, делало определенные вещи иными. Может быть, когда пройдут эти выходные, и они снова встретятся в редакции, все станет проще? Сейчас в мире все не так, как было когда-то давно. Люди не предлагают друг другу отношения, все происходит само собой, как что-то естественное, как будто так и должно быть. Может, когда наступит новый день, все станет проще. Джаг просто снова заедет за ней после школы, как раньше, они вместе пообедают, и работа затянет их вновь. Возможно все, стоит только захотеть. А еще пережить этот день, как и встречу с Элис.       Эта женщина, несомненно, умела вызвать страх. Она так много требовала, так сильно жаждала над всем власти, что порой действительно становилось страшно. И, если бы Элизабет каждый день не находилась с ней в одном доме, то, скорее всего, боялась бы ее, как и некоторые окружающие. Даже Джаг иногда побаивался ее, когда еще по школе приходил в гости к Полли. Он никогда не нравился Элис Купер, и она не стеснялась об этом говорить. Интересно, что бы она сказала теперь? Теперь, когда Джонс занимает высокую должность в основанном им же самим предприятии, получивший высшее образование и исполнивший все свои мечты. Он изменился. Так изменится ли мнение Элис о нем? Никогда не говорите «никогда».       Думать об этом можно бесконечно долго, но только не теперь, когда хрупкая блондинка стояла перед красной дверью собственного дома, не решаясь войти. Она все переминалась с ноги на ногу, словно боясь, что внутри с ней может что-то произойти. Хотя, на самом же деле, боялась не этого совсем. Напор её матери мало кому удаётся перебить, и до этого дня Бетти этого ни разу не удавалось. Так почему же она верила, что сможет сегодня? Наверное, должно быть потому, что за последние сутки с ней столько всего случилось, и она справилась. Пусть и не сама, а с помощью Джонса, но справилась же. Справится и с этим. По крайней мере, хотя бы покажет Элис, что она не всех может заткнуть, и кто-то все же пошёл против её воли.       Вдох. Элизабет поворачивает дверную ручку и не спеша входит внутрь, закрывая за собой дверь. На удивление в доме слишком тихо для того, кто страстно желал увидеть "непутевую" дочь, что не пойми где пропадала целые сутки. Интересно, может, здесь уже все переубивали друг друга? Ну, хоть в последнее время в этом доме и было много ссор, все же никто из её родителей не смог бы так поступить с другим. Но все-таки, почему так тихо?       Сняв куртку, Купер бросила её на кресло и, повернув в сторону кухни, тотчас остановилась. Её мать сидела за обеденным столом, оперевшись на него руками и закрыв ладонями лицо. Перед ней мирно покоились полупустой бокал с мартини и открытая бутылка. Плечи женщины периодически подергивались, и тогда Бетти все сразу стало ясно. Элис плакала. Но что могло случиться всего за полчаса, пока блондинка шла до дома? Потому что, когда ей звонила мать, то голос был совершенно ровным, никаких рыданий. Может, это всего лишь тщательно отрепетированный спектакль, устроенный специально по её душу? Нет. Мать её, конечно, жёсткая, но не настолько. Ответ данного вопроса крылся на самой поверхности, ещё не под успевшим осесть слоем пыли. Элис Купер, самая сильная женщина, которую Элизабет знала, сломалась, как детская игрушка.       — Мам? — тихо позвала женщину блондинка, чтобы не напугать. — Почему ты плачешь? Что-то случилось?       — Бетти, милая, —утирая слезы, ответила Купер-старшая, поворачиваясь к дочери. — нет, все в порядке.       — Господи, мам, — Бетти качает опущенной головой, понимая, что все начинается сначала. — если все нормально, значит у меня нет повода оставаться здесь и смотреть на этот цирк.       — Мы не поговорили, Элизабет. Сядь. — и снова этот командный тон, все повторяется.       — Разве? Я что-то не вижу здесь папу. Или он в нашем разговоре участие принимать совсем не собирается? — девушка складывает руки на груди, опираясь плечом о стену.       — Кто дал тебе право разговаривать в таком тоне со своей матерью? — Элис начинает медленно, но верно закипать. — Почему ты ушла ночью, ничего нам не сообщив? Ты хоть представляешь, как мы переживали?!       — Серьёзно? А, по-моему, в последнее время вы только и делали, что выяснили друг с другом отношения, и на меня вам было плевать. Думаешь, я такая глупая, что ни о чем не догадывалась? Ах да, а я ещё, по-вашему мнению, глухая. Когда вы собирались рассказать мне, что разводитесь? — она вывалила на мать все так сумбурно, отчего Купер-старшая просто впала в ступор. — Итак, повторю вопрос, разве папа не должен присутствовать при этом разговоре?       — Не смей обращаться так со мной, слышишь меня? Я тебе не подруга, чтобы так со мной говорить, Элизабет. И мы сами можем решить, когда и что тебе рассказывать. — Элис все же находит слова для ответа. Она выбрала неверную тактику, как и всегда, собственно говоря. — Мы слишком многое стали тебе позволять. Уходишь утром, возвращаешься непонятно во сколько. Что это так влияет на тебя? Или кто? Впрочем, не важно, потому что с сегодняшнего дня я запрещаю тебе работать в газете. Ты под домашним арестом. Из школы сразу домой, и ни шагу за порог, а если ослушаешься, буду за руку водить тебя туда и обратно.       — Ты не имеешь права так со мной поступать! Это моя жизнь, и только я буду решать, что мне в ней делать! — Бетти уже практически кричит на мать, она в шоке от происходящего. Сейчас ей настолько хочется сбежать отсюда куда подальше, просто невыносимо. Она не перестанет заниматься тем, что ей нравится, только потому, что этого хочет её мать. Ни за что.       — Я все сказала, Элизабет. А теперь марш в свою комнату, и хорошенько подумай над своим поведением.       — Я тебя ненавижу! — столько злости и презрения в её взгляде и голосе ещё никогда не было.       До сегодняшнего дня блондинка никогда не позволила себе подобного, но ситуация прямо-таки казалась ей безвыходной. Она просто не понимала, почему мать так въелась на нее и за что хочет лишить любимого занятия. Это ведь так несправедливо. Никто такого не заслуживает, и, тем более, Купер-младшая. Они и раньше ругались с родителями, она и раньше иногда не приходила домой, ну и что? Бетс ведь уже взрослая, она совсем недавно стала совершеннолетней, так почему к ней до сих пор придираются?       Поднимаясь в свою комнату, девушка думала о том, что никогда больше не позволит матери помыкать собой. Она лучше убежит из дома, как сделала Полли, чем станет выслушивать в свой адрес необоснованные претензии. Работа в газете стала ее отдушиной, когда они с Арчи перестали общаться. Джагхед стал ее спасением. И лишиться двух этих вещей в одно мгновение она просто не могла и никому не позволит сделать этого. Теперь уже было делом принципа — позволить наступить матери себе на горло или бороться, несмотря ни на что.       Громко хлопнув дверью в спальне, Элизабет заперлась изнутри и, подойдя к кровати, рухнула лицом вниз. Единственно верным сейчас выходом снять стресс было прокричать в подушку все, что так хотелось, чем блондинка и занялась. Помогло ли ей это? Определенно да. Пусть и не так хорошо, как хотелось бы, но лучше, чем ничего. Сколько она вот так пролежала? Около получаса, наверное, точно сказать было нельзя. За окном уже успело стемнеть, так что Купер приняла решение лечь сегодня раньше. Ей сейчас абсолютно ничего не хотелось, совсем. Так что, переодевшись в пижаму, она убрала покрывало и забралась под одеяло.       Только сейчас блондинка вспомнила, что должна была написать Джагхеду после разговора с мамой. Поднявшись, Бет обшарила взглядом туалетный столик, потом подошла к одежде, в которой была сегодня, телефона там тоже не было. Может, оставила у Джонса? Нет, не могла, потому что, когда шла домой, держала тот в руках. Оставался только один вариант — она оставила его внизу, когда ругалась с матерью. Идея пойти в гостиную и иметь возможность столкнуться с Элис девушке совершенно не нравилась, но другого выбора не было. Пришлось все же выйти из спальни.       Купер старалась идти как можно тише, чтобы не привлекать к себе внимания. Миновав лестницу и коридор, Бетс завернула к гостиной, но тут же замерла на месте. На диване сидела ее мать и держала в руках ее собственный телефон, явно не собираясь отдавать его дочери. Интересно, давно она его нашла? И как много она успела просмотреть там?       — Какого черта, мам? — девушка влетела в гостиную, как тайфун, тут же вырывая из рук Элис свой мобильный. — Кто дал тебе право лезть в мой телефон? Это низко, даже для тебя.       — Элизабет, не смей ругаться в моем доме! — подскакивая с дивана, кричит женщина. — Этот телефон, между прочим, куплен на мои деньги! И вообще, не хочешь объяснить мне, почему тебе пишет чертов Джагхед Джонс? Ты что, ночевала у него дома?       — Это не твое дело, кто мне пишет. И знаешь, мамочка, раз уж ты так заинтересовалась моей жизнью, то могла бы знать, что Джаг — мой босс. Он владеет газетой, где я работаю. — выдает Бетти, сложив руки на груди.       — Ах, так вот оно что. Почему, как только в жизни моих дочерей появляется этот недоносок, они сразу сходят с ума?       — А, может быть, он просто открывает нам глаза на то, кто мы такие на самом деле? В отличие от вас с папой. Кстати, где это он? Что, все-таки выжила его из дома? — она переходит границы, само того не осознавая. — Знаешь что, мамочка, с такой, как ты, ни один нормальный мужчина не будет! Ты же всех сожрешь, всем вынесешь мозг. Скоро ты останешься одна. Ты так хотела, чтобы я не стала, как Полли, но сама привела меня к этому.       Всего одно мгновение, и в гостиной раздается звонкий звук пощечины, оставленный Элис на щеке своей дочери. В глазах Элизабет застыли страх и презрение. Слезы быстро накатывают, но она не позволит себе разрыдаться на глазах женщины, которую звала матерью. Девушка делает пару шагов назад, стеклянными глазами смотря сквозь мать, а потом разворачивается и со всех ног несется в свою комнату. Миссис Купер кричит ей вслед, наверняка ей стыдно, но Бетти словно не слышит. В ушах эхом отдается звук пощечины, щека горит, слезы уже осыпают лицо горячими струйками. Блондинка могла ожидать чего угодно, но не этого. Как ей теперь быть дальше? Как справиться со всем этим дерьмом?       Сидя на своей кровати и заливаясь слезами, девушка даже не заметила, как в ее в окну что-то замаячило. Она так злилась на мать за все, что не могла думать ни о чем другом. И только когда раздался стук в окно, до нее дошло, что это происходит в самом деле. Утерев с лица слезы, Элизабет уставилась в окно, не веря собственным глазам. Там был Джагхед. Блондинка даже моргнула пару раз, но когда парень остался на том же месте, то она поспешила открыть ему окно. Щелкнув задвижкой, девушка подняла стекло, вместе с Джонсом впуская внутрь прохладный вечерний ветерок.       — Что ты здесь делаешь? Как ты забрался? — закрывая за парнем окно, спросила Бетти. — Если мама увидит тебя здесь, убьет нас обоих.       — Я переживал… Ты не отвечала на смс, и я подумал, что что-то случилось, поэтому и пришел. Мне повезло, что возле твоего окна стоит лестница, по ней и залез. Элис не увидит меня, раньше ведь никогда не видела, когда я залезал к Полли. — Джаг вгляделся в лицо девушки, которая старалась спрятать его, понимая, что что-то не так. — Что произошло? Вы с родителями поговорили?       Бетти не знала, куда себя деть. Она так не хотела показывать парню свои эмоции, но сдержать себя не могла. Пару секунд смотрит в его глаза, часто моргая, пытаясь сдержать уже накатившие слезы, а потом срывается. Блондинка оседает на подоконник и, закрыв руками лицо, начинает плакать. В горле встал ком, и она не может сказать ни единого слова, как бы ей не хотелось обо всем рассказать.       Форсайт по началу теряется, не зная, как поступить. У него на душе как будто ножом вырезают слово «отчаяние» прямо сейчас. Смотреть на ее слезы становится невыносимо больно, хочется ей помочь, но что он может сделать? Джаг должен попытаться. Парень быстро садится на корточки перед Элизабет и прикасается к ее рукам пальцами, аккуратно, чтобы не показаться грубым.       — Эй, эй, Бетти, ну, что такое… — брюнет медленно, не напирая, отводит руки Купер от лица.       Держа теперь в своих ладонях ее, он замечает кровавые полумесяцы, ужасаясь тому, что приходится переживать бедняжке, раз она делает с собой такое. Неторопливо Форсайт поочередно целует каждый полумесяц на ладошках девушки и чувствует, что ее взор обращен прямо на него. Блондинка украдкой улыбается, смотря на действия парня. Это так интимно, что от ощущений по коже пробегают мурашки. Джонс поднимает взгляд на девушку и, видя ее улыбку, выражение лица его смягчается.       — Бетти, твоя улыбка великолепна... Пожалуйста, продолжай улыбаться. — Джагхед поднимается и садится рядом с блондинкой, все еще держа ее ладони в своих руках.       — Как мне быть дальше, если вся моя жизнь летит под откос? — она снова всхлипывает, но все же смотрит Форсайту в глаза. — Я совсем одна. Моя мама меня не понимает, подруга предала, бывший парень оказался полном уродом…       — Даже когда все ушли... Когда кажется, что лучше уже ничего не будет. Только помни — я всегда рядом буду. — звучит тихий, успокаивающий шёпот. Джонс смотрит ласково, в глубину ее глаз заглядывая. Он ведь говорит искренне и готовится сказать что-то важное, только духу маловато.       — Я никогда не забуду, что ты для меня сделал. — Купер вытирает слезы и улыбается, смотря на парня. — Ты хороший друг, Джагхед. Ты был хорошим другом для Полли и стал другом мне, спасибо тебе за это.       — Я хочу быть не просто твоим другом, Бетти. — его голос вдруг резко осип, и темноволосый на мгновение отвел взгляд, делая глубокий вдох. — Ты — все, что мне нужно, Элизабет Купер. Ты важна для меня, и я был дураком, что не сказал тебе сразу о том, кто я. Был дураком, потому что уже давно стоило сделать это, а не ждать у моря погоды.       Их взгляды притянуты друг к другу. Заглядывая в душу своему собеседнику, оба понимают, что это счастье. Они ведь не зря встретились, им было суждено влюбиться друг в друга. Элизабет не может поверить, что это с ней происходит. Что после всего кошмара в ее жизни у нее есть он. Тот, который, несмотря ни на что, все еще здесь, он пришел, чтобы быть рядом, не испугался ее матери и поддерживает. Она важна для него, точно так же, как и он стал для нее одним из главных людей в жизни.       Лицо Бетти трогает легкая улыбка, от которой Джонс млеет. Совсем неторопливо и без резких движений они приближаются к друг другу ближе, и их губы соприкасаются в самом нежном в мире поцелуе. Он не наполнен страстью или желанием обладать друг другом. Тут скорее другое желание — просто быть рядом с тем, кто близок тебе душой. Еще пара минут, и Джагхед первым нарушает поцелуй, как бы не хотелось ему продолжить. Он чуть отстраняется, получая возможность хорошо видеть девушку.       — Я не хочу на тебя давить. — он опускает глаза на их сплетенные руки и снова решается задать вопрос. — Ты можешь рассказать мне обо всем, что тебя волнует? Я выслушаю тебя и постараюсь дать совет, а если не выйдет, то просто буду рядом, что бы ни случилось.       — Просто я не знаю, с чего начать… Все так запуталось, и у меня в голове полнейшая каша. — Купер покачала головой, опустив глаза, но парень заставил ее снова посмотреть на него.       — Начни сначала. — понимающе ответил парень.       Они долго беседовали, даже очень. Все время практически говорила только Элизабет, отчего с каждым словом на душе у нее становилось все легче. Казалось бы, они еще не были так близки, да и Джонс намного старше нее, но с ним было легко. И девушка была благодарна ему, что выслушал, что не перебивал и дал многое сказать. Больше ей не с кем было поделиться. Точнее, никто бы не понял ее так, как он. После этого разговора можно было с легкостью сказать, что они стали еще ближе.       Время уже перевалило за полночь, и Джаг решил, что пора отправляться домой. Завтра рабочий день, да и Бетти нужно рано вставать в школу, поэтому, поднявшись с подоконника, он взял в руки куртку и шапку.       — Ладно, я пойду домой. А ты пообещай, что постараешься поговорить с Элис еще раз. Она не ангел и никогда им не была, но, думаю, ей жаль, что она ударила тебя. Наверное, она просто переживает за тебя, боится потерять тебя так же, как потеряла Полли. — темноволосый растянул губы в тонкую полоску, смотря на Элизабет.       — Я постараюсь, правда. Но ничего не могу обещать, если мама не пойдёт мне навстречу. Одной мне просто не справиться. — блондинка поднимается следом и бросает взгляд на часы. — Тебе и правда уже пора?       — Тебе нужно выспаться как следует. Завтра у тебя будет трудный день. Уверена, что все-таки стоит идти в школу после... Случившегося?       — Я не могу прогуливать просто так, да и мама не позволит мне этого сделать. И, к тому же, не хочу выглядеть слабой. — Элизабет подходит ближе к парню и сейчас уже сама, по своей собственной инициативе, целует его в губы. Несомненно, она бы все отдала за то, чтобы Джаг сейчас остался с ней, но самой предлагать такое казалось неправильным. Вернее, даже не так. Просто ещё рано для этого, она сама готова не была.       — Завтра, после школы, я заберу тебя. Пообедаем вместе? А потом отвезу тебя домой, чтобы Элис не переживала. — Форсайт отвечает на поцелуй с трепетной нежностью, приобнимая девушку за талию.       — Это свидание? — блондинка прищуривает глаза и хитро улыбается, обнимая парня за шею.       — Только если будешь хорошо вести себя. — он трется своим носом об ее собственный и расцепляет руки. — Закрой за мной окно и ложись спать.       Джонс открывает окно и быстро оказывается снаружи, но, прежде чем спуститься вниз и уйти, подмигивает Купер и желает ей спокойной ночи. Бетти отвечает ему тем же и опускает стекло, провожая своего парня взглядом. Теперь они вместе. И как бы там не хотела её мать, Элизабет не перестанет видеться с ним и точно не перестанет бороться за собственное счастье. Джагхед поселил в ней надежду на светлое будущее, к которому она теперь будет стремиться, несмотря ни на что.