All I Need

      День клонился к закату, а Джагхед все еще был недоступен. Он в своих убеждениях все же решил, что лучше подождать, дать возможность сестрам все спокойно обсудить и прийти к общему выводу, что будет приемлем для них обеих. Мужчина должен был дать время как Бетти, так и себе, чтобы они могли во всем разобраться. Хотя с каждой проведенной минутой без нее, зная, что Полли может много чего ей наговорить, Форсайт убеждал себя в том, что он не отступится. Он знает, на что идет, знает, что это грозит ему испорченными отношениями с лучшей подругой, и что он может вечно воевать с Элис. Но мужчине плевать, даже если его ударит молнией, или если переедет машина. Он не отступится от нее.       И Элизабет тоже это знала, несмотря на предостережения сестры и запреты матери, несмотря на то, что ей все равно когда-нибудь предстоит уехать из Ривердейла, она будет жить этим днем. И как же сильно девушке хотелось сказать об этом Джагу. До него никак не дозвониться, и это пугало. Пугало настолько сильно, что Купер подумала, не отговорила ли его Полли от всего этого. Не станет ли Джонс избегать ее после разговора со своей лучшей подругой? Невыносима была даже сама мысль о том, что он может закончить то, что еще толком и не успело начаться.       Сидеть на месте становилось невозможно, так что Бетти решилась на самую авантюрную затею, которая только могла прийти ей в голову. Пожелав матери и сестре добрых снов, девушка вернулась в свою комнату и, закрыв дверь, стала разбирать постель. Разумеется, все должно было выглядеть правдоподобно, так что она сложила несколько подушек с окна на кровать и накрыла их одеялом, чтобы создать видимость лежащего человека. Блондинка быстро переоделась и надела обувь, потому что ей предстояло прямо сейчас перелезть через окно на лестницу и спуститься вниз со второго этажа. Только вот проблема заключалась в другом. В том, что на улицу все еще нещадно лил дождь, и пока она доберется до квартиры Джонса, то вся промокнет. Плевать. Главное, как можно скорее хотелось сказать ему о том, как сильно ей нужно быть с ним.       С трудом спустившись по мокрой лестнице вниз, Бетти сразу побежала. Она бежала почти все время до квартиры Джагхеда и молилась о том, чтобы он оказался дома, иначе все было бессмысленно. Одежда и обувь полностью промокли, волосы прилипли к лицу и шее. В общем, вид был ужасным. Хорошо хоть не было косметики, а то Элизабет при встрече с Форсайтом выглядела бы на все сто уж точно.       Пульс значительно участился. Бетти с трудом преодолевает последнее препятствие, поднимается на нужный этаж и, остановившись перед дверью, наконец-то переводит дух. Сил терпеть больше нет, так что жмет на звонок несколько раз подряд, упорно. Пока за дверью наконец-то не раздаются шаги. Вот оно. Слышится щелчок замка, и дверь распахивается, а за ней Джонс: такой домашний, с взъерошенными волосами и очках, без своей шапки и в пижамных штанах.       Мужчина, очевидно, удивлен, но, несмотря на собственный ступор и повисшую тишину, втаскивает девушку в квартиру, закрывая за ней дверь. Теперь они стоят совсем близко, друг напротив друга, а все, что слышит Элизабет, это как бьется ее сердце, быстро и громко. Непонятно отчего: то ли от бега, то ли от того, что она так рада видеть мужчину. Смотрит на него широко раскрытыми глазами и, в конце концов, через несколько секунд Джонс наконец-то начинает говорить.       — Ты из дома шла сюда? Почему даже зонт не взяла или не вызвала такси? — Джагхед немного злится, потому что Элизабет вся промокла и рискует заболеть.       — Некогда было подумать об этом, к тому же я воспользовалась твоим способом, как остаться незаметной, — отвечает Купер, все еще смотря прямо на темноволосого. — Почему твой телефон недоступен?       — Ты сумасшедшая! — покачав головой, улыбается Джонс. — Хотел дать тебе время подумать. Полли говорила с тобой?       — Говорила, — Бетс опустила глаза. — По-твоему, как тогда я должна была сказать тебе, что мне все равно на ее слова про тебя и меня? Что мне все равно на то, что говорит мама?       И снова между ними повисла пауза. Только теперь Джагхед пытался переварить информацию, а Бетти ждала ответа, который так был ей нужен. Но вместо лишних слов Джонс приблизился к блондинке еще ближе и, заключив ее лицо в ладони, поцеловал. По-настоящему, передавая все эмоции, которые копились у него внутри целый день. В этот поцелуй он вложил все свои чувства к этой девушке, все то, чего словами не передать. И она отвечала. С тем же рвением и пылкостью, на которую только была способна. Обхватила руками его ладони и не отпускала. Ей хотелось прижаться к мужчине еще ближе, настолько, насколько это вообще было возможным, но она вовремя вспомнила, что на то месте, где стояла, была теперь лужа.       Мягко оторвавшись от поцелуя, Элизабет улыбнулась, так глупо и по-девичьи. Она посмотрела вниз, замечая, что Джонс уже стоит в той самой луже, которая с нее накапала.       — Кажется, я затопила твой коридор. — Бетти опускает руки и неловко переминается с ноги на ногу.       — Плевать на коридор, — Форсайт отходит на шаг, осматривая девушку с ног до головы. — Разувайся.       — Обувь тоже насквозь промокла, я наслежу. Посмотри, с меня вон как капает, — Купер снова посмотрела на лужу под ногами. — Наверное, мне лучше вернуться домой.       — Ну уж нет, я тебя никуда не отпущу, — Джонс смотрит серьезно и пронзительно. — Либо ты разуваешься сама, либо я несу тебя в ванную на руках. Хотя, знаешь, второй вариант мне нравится куда больше.       Форсайт коварно улыбается, а потом подхватывает Купер на руки, так что та начинает вырываться.       — Джаг, пожалуйста, отпусти! Ты же сам сейчас будешь весь мокрый, поставь меня! — разумеется, никакие отговорки не принимались, так что через несколько секунд Бетти стояла на своих ногах в душевой кабине.       — Слушай меня, — в его тоне слышится приказ. — Ты сейчас полностью раздеваешься, включаешь горячую воду и греешься, а я иду за сухими вещами и ставлю чайник. Ты же не хочешь заболеть, малыш?       Он что, только что назвал ее малышом? Девушка от удивления даже не находит, что ответить, поэтому только кивает, соглашаясь с планом. Это было… непривычно, но ей понравилось. Арчи никогда не называл ее так, только по имени. Может быть, так и должны выглядеть настоящие отношения? Скорее всего.       Когда дверь за Джонсом закрывается, и в ванной комнате остается одна Элизабет, она наконец-то стягивает с себя мокрые вещи с трудом, потому что те прилипают к телу, а потом закрывает створки душевой и включает воду. Вода кажется еще более горячей, чем есть на самом деле. Девушка только сейчас поняла, как сильно замерзла, так что теперь с удовольствием подставляется под струи, желая как можно скорее согреться. В этот момент дверь в ванную снова открывается, и Джагхед вносит сухие вещи и полотенце, оставляет все на столике, говорит Бетти, чтобы она все надела, а потом выходила к нему в гостиную. Он даже не постеснялся войти, хотя Элизабет могла бы стоять здесь голой. Хорошо, что кабина не прозрачная, потому что тогда Купер бы со стыда сгорела. Хотя щеки ее и так теперь пылают. Джонс отправляет ее вещи в сушилку, а потом выходит, оставляя свою гостью наедине с горячей водой.       Она как можно скорее заканчивает с водными процедурами, выключает воду и насухо вытирается. Надевает одежду, которую принес ей Джонс, а потом подсушивает полотенцем волосы. В его одежде она выглядит смешной, потому что штаны и толстовка явно велики, хотя это доставляет ей больше комфорта, чем ее мокрые вещи. А еще от одежды Джагхеда пахнет им, так что девушка ненадолго зарывается носом в воротник толстовки, вдыхая теперь уже любимый запах.       Выйдя из ванной комнаты, Элизабет, как и велено, идет в гостиную. Она еще с прошлого раза хорошо запомнила расположение всех комнат, так что труда найти нужную не составляет, да и к тому же у Джонса была не такая и большая квартира. Мужчина сидит на диване, теперь уже без очков, которые оставили на переносице след. На столике рядом стоят две чашки, от которых дымится горячий пар, а еще Джаг принес плед. Так мило и совсем по-домашнему, как будто они уже много лет живут вместе, и так проходит их совместный вечер.       — Эй, иди сюда, — темноволосый хлопает по месту рядом с собой, и Элизабет спешит туда, залезает на диван вместе с ногами, а Джонс укрывает ее ноги пледом, чтобы она согрелась, после чего передает ей чашку с какао. — Ты, наверное, дико замерзла. На улице льет как из ведра. Учти, если заболеешь, то я привяжу тебя к кровати и не буду отпускать, пока ты не выздоровеешь.       — Не заболею. — смущенно отвечает блондинка, тут же вспыхивая. Сегодня для нее уже многовато нового.       — Будем надеяться. — мужчина откидывается на спинку дивана и тоже берет чашку в руки, повернувшись лицом к Бетти.       Он смутил ее, и он это прекрасно знает, но себя не исправить. Ему уже не восемнадцать, он не застенчивый подросток, у которого бушуют гормоны. Ему двадцать восемь, и он мужчина, он старше Элизабет на десять лет, и опыта у него куда больше, чем у этой блондинки напротив него. Она при каждом комплименте или его двусмысленных словах начинает краснеть и покрываться мурашками, а ему нравится наблюдать за тем, какая она хрупкая и нежная. Ему нравится, как она вздрагивает от его прикосновений, или как отвечает на поцелуи, нравится, как она смутилась, когда он назвал ее малышом. Джагхед не романтик и никогда им не был, но рядом с этой девушкой к нему приходят такие чувства, которых он ранее не испытывал.       Ему не хочется побыстрее затащить Бетти в постель и делать с ней то, что он делал с другими девушками. Она нежная, и ее хочется защищать и оберегать, как цветок. С ней хочется быть ласковым и ненавязчивым, хочется, чтобы она ощутила, каково это, когда о тебе заботятся. Ей хочется доставить удовольствие, хотя едва ли она понимает, что это такое на самом деле. И, поверьте, Джонсу бы очень этого хотелось, он ведь и правда не маленький. У него женщины не было два месяца, так что порой рядом с Бетти находиться было невыносимо, но в то же время он понимал, что еще слишком рано для чего-то большего. Особенно после случая недельной давности.       — Хочешь поговорить? — спрашивает Джонс, разрывая тишину.       — Только не про Полли, — отвечает девушка, сделав глоток горячего напитка. — Если бы я знала, что ты готовишь какао, приходила бы чаще.       — Если бы знал, что ты любишь его, сказал бы тебе об этом еще в первую встречу, — Форсайт улыбается, тоже отпивая из кружки. — Я скучал по тебе и по твоей смущенной улыбке.       — Боюсь, что я бы тогда поселилась у тебя. Дома, кроме меня, никто больше не любит его, — Элизабет снова смущается. — Я тоже скучала. Прости, что пришлось оставить тебя. Это было правильно, потому что мама сегодня уже почти нормально говорила со мной. Думаю, что на будущей неделе смогу вернуться в газету.       — Будто я был бы против, — усмехается темноволосый. — Думаешь, она смирится с тем, что ты пошла против нее? С твоей сестрой это не сработало, и в итоге она сбежала от Элис.       — Именно потому, что это не сработало с Полли, она согласится. Не сразу, но все равно это произойдет. Когда я начала встречаться с Арчи, она тоже была против. Но потом смирилась и просто не лезла в мои отношения.       — Бетти, не стоит недооценивать Элис. Все-таки я не твой одноклассник и даже не ровесник. Я старше на десять лет, и у меня совсем по-другому устроено мировоззрение, не как у восемнадцатилетнего паренька. И твоя мать это прекрасно понимает и знает, что мне нужно гораздо больше, — все разговоры сводятся к одному, поэтому Джонс хочет сменить тему как можно скорее. — У тебя есть планы на завтра? Если конкретней, то на вечер.       — Мама может думать о чем угодно, но я не собираюсь потакать ее прихотям. К тому же я совершеннолетняя, могу выбирать сама, — Купер ставит кружку на столик. — Пока никаких, но если ты хочешь меня чем-то занять, то я вся твоя.       — Прямо так уж и вся? — и снова эта коварная улыбка на губах и огонек в глазах. Он тоже убирает чашку на столик, и сердце у Бетс пропускает удар.       — Тогда все зависит от того, что ты имеешь в виду. — замялась девушка.       — Да ладно, не пугайся, трусишка. Я маленьких девочек ни к чему не принуждаю, — Форсайт притягивает к себе блондинку, обнимая за плечо, а та устраивается на его груди, склонив голову. — Как насчет кино? Мы ведь так и не были на втором свидании. А потом можно поужинать где-нибудь.       — Я не пугаюсь. И я не маленькая, — оправдывается девушка. — Мистер Джонс, Вы ходите по кинотеатрам? Я думала, что Вам больше нравится читать книги, чем смотреть фильмы.       — Ах ты какая, сейчас поплатишься за «Мистера Джонса». — Джагхед начал щекотать блондинку везде, где только доставал.       — Джагхед, перестань! — задыхаясь от смеха, просила Купер, а мужчина все не заканчивал.       Элизабет повались спиной на диван, Джонс навис сверху, продолжая щекотать ее. Они точно как дети дурачились и громко смеялись. И было во всем этом что-то такое, что делало их ближе друг другу, как когда раскрываешь перед кем-то душу.       В какой-то момент Джонс вдруг резко замер, всего в паре сантиметров от лица девушки. У обоих дыхание было учащенным из-за игры, и они наконец-то могли перевести дух. Темноволосый смотрел в глаза Элизабет несколько секунд, а потом взгляд упал на ее губы. И медленно, чтобы не пугать, он наклонился, обдавая лицо горячим дыханием, а затем поцеловал. Осторожно, не торопясь, ловя каждый кусочек удовольствия, который доставлял поцелуй, а Бетти, прикрыв глаза в наслаждении, обвила руками шею мужчины, притягивая чуть ближе к себе. Зря она это сделала, очень даже зря. Потому что в следующую минуту Джагхед стал чуть более настойчивым. Углубляя поцелуй, проник в рот девушки языком, а его собственные руки переместились на ее талию. Так приятно было чувствовать под собой нежное податливое тело, на каждое прикосновение отзывающееся дрожью и мурашками.       Блондинка буквально чувствовала, как быстро билось ее сердце, готовое выпрыгнуть наружу. Руки на ее теле в этот момент были такими правильными, такими нужными, как будто кусочки недостающего пазла, а мягкие губы, целующие ее со всей страстью, казались нереально вкусными. Она вот-вот задохнётся от нехватки кислорода, слишком долго они целуются. И вовремя Джонс перемещает свои поцелуи на тонкую девичью шею, там, достаёт до куда возможно, потому что его толстовка на ней заканчивается возле ключиц. И как хорошо, что под низом у неё больше ничего нет, потому что иначе темноволосый бы уже оставил ее без кофты, открывая для себя больше пространства на ее теле. Форсайт яростно пытается держать себя в руках, он знает, что все должно произойти не сегодня и не так. Пытается не оставлять на блондинке своих отметин, но Элис едва ли не убьёт дочь, когда завтра увидит засос чуть ниже ключицы. И черт бы побрал самообладание Джага, когда Элизабет издаёт свой первый настоящий стон, принадлежащий ему одному. Он бы точно съехал с катушек, и слава всем святым, что на столике затрезвонил его мобильный.       Мужчина резко отрывается от блондинки и поднимается с дивана, забирая телефон и отходя на приличное расстояние, чтобы не было соблазна продолжить начатое. Пока Бетти остаётся лежать на диване, желая скорее унять едва ли не пробивающее грудную клетку сердце. Хотела ли она, чтобы это не заканчивалось? Да. Но готова ли она к дальнейшему? Нет. Купер принимает сидячее положение и смотрит на Форсайта, что все еще не ответил на звонок. И это явно не из-за своего возбуждения, скорее из-за звонящего. Полли.       — Я тебя слушаю, — наконец-то нажав на кнопку «принять» отвечает мужчина. — Да, она у меня.       Стоит Джонсу произнести фразу, как Бетс тут же вздрагивает. Значит, сестра уже в курсе, что она сбежала из дома, и, разумеется, догадаться куда именно труда не составило. Но сказала ли она маме? Или все-таки это Элис обнаружила пропажу? Ох, теперь ей точно не избежать крупного скандала. Ну зачем, зачем она так глупо повела себя? А все с матерью почти наладилось. Теперь она точно запрет ее дома до конца учебного года.       — Я не знаю, почему она оставила телефон дома, Полли, — снова произнес Джонс. — Послушай, сегодня я уже никуда ее не отпущу, так что она останется у меня. Ты знаешь, что я ничего плохо с ней не сделаю, так что не переживай. Я верну ее домой еще до того, как Элис проснется. Хорошо, я тебя услышал. Доброй ночи.       Все время, пока Джагхед разговаривал с лучшей подругой по телефону, Бетти не шелохнулась. Она внимательно слушала и не верила в то, что слышала. Джаг сказал ее сестре, что никуда не отпустит, и она останется у него. Он сказал это Полли, ее сестре, которая против этих отношений. Он, видимо, совсем отважный, раз пошел на это. Хотя, если признаться честно, Элизабет была ему признательна за то, что он защищал ее перед подругой. И уж точно Купер меньше всего хотела сейчас уходить от него куда-нибудь.       — Что она сказала? — спрашивает Бетти, опуская ноги на пол и поднимаясь с дивана.       — Ну, сначала она спросила, здесь ли ты. Хотя, думаю, что это скорее было утверждением. А потом узнала, почему ты не взяла свой телефон, — мужчина подходит к блондинке и кладет руки ей на талию. — И еще она сказала, что злится на тебя, потому что ты убежала и ничего не сказала ей. Ну и в конце добавила, что оторвет мне голову, если я разобью тебе сердце.       Девушка молча выслушала каждое слово Джонса и улыбнулась. Значит, Полли приняла ее выбор и смирилась с тем, что она будет делать так, как подсказывает ей сердце. Вот бы и мама тоже смирилась.       — И раз уж я сказал, что верну тебя домой до того, как Элис обнаружит пропажу, то пора ложиться спать, чтобы не опоздать, — Джаг отпустил девушку, быстро убрал чашки с какао в раковину, а потом вернулся к Бетс. — Теперь можно, пошли.       — Ты футболку мне дашь? А то в этой кофте будет слишком жарко. — просит Элизабет и идет следом за мужчиной, предполагая, что он в своей комнате хочет отдать ей вещь.       Заходя в спальню, Джонс включает прикроватную лампу, освещая комнату тусклым светом. Девушка впервые здесь находится, но про себя отмечает, что все так, как она себе и представляла. Бетти топчется на пороге, ожидая, пока в комоде темноволосый найдет ей футболку, а он, наконец-то вытащив одежду, поворачивается к Купер, удивленно поднимая бровь.       — Чего ты там застыла? Спать не собираешься? — Форсайт протягивает футболку, и чтобы забрать ее, Бетти нужно пройти вглубь спальни. — Переодевайся. Обещаю, смотреть не буду.       Блондинка ловит воздух ртом, как выброшенная на берег рыбка, но понимает, что возражать не станет, да и не хочет. Пусть она и не думала, что они будут спать в одной кровати, но разве не так поступают пары? Именно. Поэтому она молча забирает вещь и отходит к креслу, становится к мужчине спиной и смотрит на него через плечо. Тот усмехается, но все же отворачивается, направляясь к кровати и снимая с нее плед.       Воспользовавшись тем, что мужчина занят, Купер быстро стаскивает с себя толстовку и как можно скорее пытается надеть футболку. И, разумеется, по закону подлости путается в ней, уж больно трясутся руки. Из нижнего белья на ней только трусики, и она было хотела остаться в штанах, но, заметив, что Джонс сам разделся до трусов, решает его не смешить и тоже снимает низ. Хорошо, что хоть футболка длинная, прикрывает задницу. Пока Бетти возилась с переодеванием, Джонс уже залез под одеяло, облокотившись спиной на изголовье и наблюдая за своей гостьей. И, как только девушка к нему поворачивается, тут же встречается с его темным взглядом.       — Ты же обещал не подсматривать! — она стесняется, понятное дело, в отличие от него самого.       — Малыш, я только что повернулся, клянусь, — Джагхед улыбается широко и довольно, а потом откидывает одеяло рядом с собой. — Ложись уже, я тебя не съем.       — Ага, не съешь, так же, как и не подсматривал. — передразнивает блондинка, но все же ложится, почти на самый край, укрываясь по пояс одеялом.       — Бетти, я уже один раз сказал, что тебе бояться нечего, и этот раз будет последним. Я никогда не причиню тебе вреда и не сделаю ничего против твоей воли. И, раз уж я говорю с тобой сейчас открыто, то, пожалуйста, пойми, что я не из тех, кто принуждает людей к чему бы то ни было, — Джонс смотрит прямо на нее, пока щеки у Купер снова набирают краску. — Так что двигайся и не бойся меня, я не собираюсь делать что-то мерзкое или то, что тебе не понравится. Хочешь, могу даже не обнимать.       — Я не боюсь. — вторит она снова уже второй раз за вечер, хотя едва ли верит в это сама.       Элизабет все же придвигается ближе, а Джаг в это время наконец-то выключает светильник и опускается на подушку. Мужчина ловит себя на мысли, что все это так не похоже на него, что он раньше никому ничего подобного не говорил, но с Бетти буквально все идет по-другому. Он знает, что может пугать ее, но это все только потому, что у нее просто нет опыта в подобных вещах. Чему она там могла научиться со своим Эндрюсом? Верно, что ничему.       Купер ложится на бок, спиной к Джагхеду и замирает, когда он обнимает ее за талию, притягивая ближе к себе. Это не остается незамеченным.       — Я просто обнимаю тебя, на этом все. Расслабься, — успокаивает темноволосый. — Сладких снов, Бетти.       — Спокойной ночи.       Они так и засыпают вместе, почти сразу же. Элизабет и правда смогла расслабиться, и после этого ей стало так спокойно и так хорошо. Это было одной из самых приятных вещей: засыпать рядом с тем, кто тебе нравится, кто обнимает тебя крепко, как будто боясь, что ты исчезнешь. Потрясающе. И всю ночь им снились самые добрые сны, без кошмаров, без холода пустого места на кровати рядом.       Но все хорошее заканчивается. Рано утром Джонс будит Бетти поцелуем в губы, они быстро завтракают, а потом он везет ее домой. Как жаль, что это прекрасное утро должно было так быстро пройти. Интересно, когда в следующий раз им удастся проснуться вместе? Чтобы не нужно было бежать куда-то, чтобы не переживать о том, что мама может заметить пропажу, чтобы растянуть эти сладкие моменты на подольше. Вопрос интересный, но ответа на него пока нет ни у Джагхеда, ни у Элизабет. Но, может быть, в скором времени им все-таки удастся найти ответ?