POV Элизабет Купер.
Я стояла у большого зеркала, что позволяло разглядеть моё отражение во весь рост. Это зеркало находится в каждой комнате данной «тюрьмы». Оно прикреплено к стене между двумя односпальными кроватями. Помещение, в котором я нахожусь освещено одной лампочкой и маленьким кусочком света солнца, что выглядывает из узкого окна. У меня ещё нет соседки, поэтому мне не с кем сейчас поговорить. Хотя особо говорить и не хочется. Хочется просто смотреть в зеркало. На своё отражение. Хм… Блондинистые волосы небрежно разбросаны на плечах. В глазах, сине-зелёного цвета, не было радости жизни. Они были наполнены потерянностью. Губы немного сжаты. Видны маленькие вмятины от зубов, что каждый день с болью кусают плоть. Тёмные мешки под глазами напоминают о бессонной ночи, которую я еле как помню. Футболка на мне помята. Длинные ноги собраны вместе, а руки сжаты в кулаки. Я снова чувствую, как острые ногти впиваются в мою кожу. Медленно открываю ладони. В зеркале отражаются красные шрамы. Я зажмуриваюсь, стараюсь вспомнить эту ночь. Не выходит. Отвожу взгляд на пыльную тумбочку у кровати. На ней лежит потрепанная грязно-розовая резинка для волос и синяя расчёска, что выдал мне врач. Я осторожно подхожу к ним. Беру в руки. Снова иду к зеркалу. Прочёсываю свои волосы, избавляя их от гнёзд. Немного больно. Я всматриваюсь в свои глаза. Они пустые. Собираю хвостик на своей голове. Старательно привожу себя в опрятный вид. Снимаю футболку. На плече красуется новый синяк. Ещё вчера его не было. Я не помню, где и как я смогла его получить. Провожу кончиками пальцев по плечу, спускаюсь вниз по талии. Закрываю глаза. Вижу темноту, где на секунду появляется отрывочек этой ночи. Там я и один из врачей. Он больно бьёт меня по плечу и впихивает гору таблеток в рот. Ощущаю неприятную боль в животе. Испуганно открываю глаза. Больше не хочу вспоминать. Натягиваю на себя толстовку, что прячет мою грудь и талию. Этой ночью я снова стала другой. Снова дала путь своей тёмной стороне. Я вдыхаю воздух. Надо держать себя в руках. Но как, если в голове крутится один и тот же вопрос: Кто я? Я совершенно потерялась. Иногда мне кажется, что я неуравновешенный псих, но иногда я настолько робкая и скромная, что мне самой становится омерзительно жалко себя. Бывают дни когда я хочу убивать. Нет-нет, я не шучу. Это серьезно. Я правда хочу перерезать кому-то глотку, видеть как жертва молит о помощи и потихоньку задыхается в собственных слезах. Псих. Это точно про меня. Пусть всю свою жизнь мои друзья, Меган и Роберт, называли меня милой отличницей, лучшей и примерной ученицей, то сама я так не считала. Смотреть такие фильмы, как «Пила» и ощущать жажду крови…ох, моя тёмная сторона любит эту алую жидкость. Я несколько раз тащила с улиц всяких кошек. Белых, чёрных, рыжих, неважно. Участь у всех одна. Сдохнуть от моего карманного ярко-розового ножа. Я резала их плоть очень медленно. А этот жалобный писк, только заставлял меня улыбаться. Никакой пощады. Я становилась будто сама не своя. Хотя какая я вообще? Жестокая? Или же добрая, как считают мои друзья? Я ведь не раз выручала их. Помню даже сбежала из дома посреди ночи, потому что Меган пересмотрела ужастиков, и слышала везде шорохи так называемых «убийц». Славные были времена, жаль, что закончились. Родители застали в моей комнате труп кота. Эта была ещё одна жертва, которую я убила перед тем, как пойти в школу. Раннее утро. Часов пять. Этот милый пушистый снежно-белый котик ходил около нашей двери. Не думая, я забрала его внутрь. И убила. Отрезала ему ухо и лапку. А потом он скончался от большой потери крови. Я совсем забыла, что не вынесла его на улицу, не выбросила, как поступаю всегда после очередного убийства. Запах гнилой плоти разошёлся по всему дому. Мама с папой сразу нашли его. Она долго плакала. Она любит котов. А он обнимал её, пытаясь успокоить. Когда я вернулась домой, то поняла в чём дело без всяких лишних слов. Увидев слёзы матери, мне стало больно. Я расплакалась и всё рассказала. Рассказала про все чёртовы убийства. Сказала, что чувствую, что в моём теле живёт другой человек, другая сторона. Что бывают дни, когда эта жестокая и тёмная сторона выходит наружу. Я не могу ей управлять. Я всего лишь смотрю и бездействую, так как моё тело слушается лишь злую сторону. Иногда я даже не вижу, что она творит. Иногда я просто засыпаю, в то время как в моём теле просыпается иная я. Дура, дура, дура. Зачем я только рассказала об этом моим родителям? Думала, что меня поймут и примут? Глупая, глупая, глупая. Никто меня не понял. Они вызвали людей из лечебницы, где сейчас я нахожусь. Почти ничего не сказав, выгнали меня в эту психушку. Ну зачем я только сказала им об этом?! Почему мой рот вечно не на замке? Они ведь даже не думали, что это сделала я. Хэл и Элис понятия не имели, что я могу такое совершить. Надо было соврать. Сказать, что увидела кота на улице. Хотела помочь, но не успела. Соврать, что какая-то собака погрызла его. Но нет. Светлая, честная, наивная сторона попыталась найти поддержку. Хотела избавиться от темноты. Только не получилось. И теперь я здесь. В этой грёбанной психбольнице с диагнозом «Раздвоение личности». Проведя здесь, вне свободы, около месяца, я получила замечательную репутацию среди больных. Все боятся меня. Для них я та ещё сучка, которая может выставить тебя не в лучшем свете при врачах. А они потом удвоят моим жертвам дозу лекарственных препаратов. Я так уже проворачивала с одной пациенткой - Этель. Соврала докторам, что девушка говорила о каких-то зайчиках и вела себя странно. В итоге, её психическое здоровье ухудшилось для врачей. Ей прописали кучу лекарств. А всё из-за того, что она назвала меня чокнутой, хотя возможно так и есть. Находясь в этом месте, я не раз слышала, как люди в белых халатах называют меня сумасшедшей… Тёмная сторона не хочет меня покидать. Придя сюда, я запуталась в себе ещё больше. Лекарства, что я принимаю каждый день, вызывают галлюцинации, и помощи от них я не чувствую. Я только больше забываю о вспышках второй личности. Становлюсь слабее. Они губят меня, но врачам на это плевать. «Ради твоего выздоровления», — каждый раз повторяют они, будто бы других фраз не знают. Как-то мне удалось высыпать эти красные химикаты в урну, пока никто не видит. Но чёртова техничка, которую зовут Маргарет, нажаловалась, что кое-кто из пациентов выбрасывает лекарства. Теперь слежка увеличилась втрое. Врачи смотрят на всех нас в то время, как мы поглощаем бесполезную дрянь. Я миллионы раз повторяла, что они делают таким образом мне больно, что я страдаю от видений после приёма этих лекарств. Я просила их уменьшить дозу, но нет. Они сделали в точности наоборот. Глупые врачи. Я же даже не кричала на них. Я проявила самую лучшую сторону себя. Но они её погубили. Сейчас же, я совершенно не ощущаю ни капли добра и милосердия. Моя ненависть увеличилась, страх пропал, злобная и хитрая улыбка теперь вечно со мной. Это пугает меня. До мурашек пугает. Лёжа в не самой удобной кровати, я спрашиваю себя снова и снова. Кто я? Только ответов у меня нет. Тёмная, которая до сих пор жаждет крови? Милая девушка, что когда-то помогала своим лучшим друзьям: Меган и Роберту? Умная леди, что знает всю программу наперёд своего возраста? Подопытный кролик для врачей, что тестируют на мне всякие лекарства? Я не знаю… Я даже уже не надеюсь узнать. По вечерам через день к моим вискам подключают отвратительную штуку, которая бьёт меня током. Название данной аппаратуры я не запомнила, поэтому решила придумать собственное. «Грозоньяк». Это в переводе на человеческий язык означает соединение двух слов. Гроза и маньяк. А то есть, машина жаждущая мучений с помощью электрического тока. Смешно? Мне нет. Это чертовски больно. Сегодняшний день обещал быть интересным. Я подслушала разговор Мистера Чака, а он тут один из молодых врачей, по которому текут тёлки, с Мисс Джози — девушка лет тридцати двух, хотя по её внешности так не скажешь. Выглядит эта дама молодой. Так о чём я? Ах да, эти двое врачей мило беседовали о поступлении новой психически больной девушки. Она сначала была в больнице поскромнее с дешёвой аппаратурой, но удобными кроватями, а теперь её переводят сюда, в лечебницу с отвратными кроватями и дорогой аппаратурой, как «Грозоньяк». Как я поняла, у неё депрессия и суицидальные наклонности. Видимо её поймали родители, либо бойфренд во время того, как она вешала себя или же резала вены. Господи, это не смешно, я знаю. Это серьёзная проблема к которой нужно отнестись ответственно. К тому же, будь я верующей, я бы помолилась, чтобы ей не прописали «Грозоньяк». Пациент Блоссом, а так её звали, должна была прийти после обеда. Кстати об обеде, это наивкуснейшая еда, что я когда-то ела. Нет, это не шутка. Я вполне серьёзно. Честно, сама была в шоке, попробовав её на вкус. На вид она выглядит неаппетитно, к сожалению, да и запах мне не очень нравится. Но вот говоря о вкусе, это нечто. Если меня выпишут, к чему я уже потеряла надежду, то я ходила бы сюда чисто поесть. В общем, Блоссом должна была приехать после обеда. Мистер Чак предупредил коллегу, что она очень опасна и безумна. Но я не верю его словам. Он точно так же отозвался обо мне, Кристофер (это девушка), Марке, Веронике и многих других пациентах. Так что узнать какая эта девушка, я смогу лишь после обеда. — Элизабет, — ко мне подошла Вероника. У нас был фитнес час, который придумал директор этой больницы. По его словам, каждое утро с 11:00 по 12:00 мы должны заниматься спортом, дабы поддерживать себя физически и морально. В нашей лечебнице два таких зала. Они просторные и снабжены разными спортивными штучками. К примеру, беговые дорожки, где я часто провожу фитнес час, специальные лежаки для качания пресса, палка для подтягивания, название которой всегда вылетает у меня из головы, — поможешь мне? — спросила девушка. Она обладала тёмными волосами, красивыми, чуть ли не чёрными глазами и тёплой улыбкой. Это единственный человек, не считая Марка, с кем я не поссорилась, — Я во время обеда скину тебе половину еды? — она с надеждой посмотрела на меня, но никакой добротой у меня в сердце не пахло. — Без проблем, Вероника, — ответила я, продолжая бежать по дорожке. Скорость была небольшая, моя любимая. — Спасибо, Элизабет, — она улыбнулась, стоя около машины. Эта девушка не из тех, кто увлекается спортом. Ей просто не хватает сил что-либо делать. Булимия. Это её причина попадания в эту лечебницу. Мне жаль, хотя толком жалости я и не ощущаю, но мне жаль. Она прекрасный человек, который прикрыл меня, когда я засунула два пальца в рот у унитаза, лишь бы выбросить из своего тела эти таблетки. Вероника не сдала меня в тот трудный день, поэтому я останусь у неё в долгу сколько нужно. К тому же, если мне придётся проворачивать данный трюк снова, то у меня уже есть связи в виде неё. Не понимаю, почему все врачи считают её глупой. То, что она мало ест не значит то, что она тупа. Да и сильного истощения у Вероники нет. Хотя её вес меня пугает. Маловато это, но всё же. Её парень Арнольд Крус обвалил на неё кучу обвинений по поводу её веса, рассказывала мне Вероника, в то время когда я пыталась возобновить дыхание после специально вызванной рвоты у туалета. Как девушка говорит, у неё в мыслях даже не было про лишний вес. Этот парень внушил ей это, хотя как она сказала, себя Лодж толстой не чувствовала. Но ох уж эти отношения. Что не сделаешь ради любви. Девушка села на экстремальную диету, что посоветовал ей её молодой человек. Она гласит, что нельзя ничем питаться около четырёх дней. А потом обморок, и она тут. Паренёк естественно сбежал, а желудок уже не воспринимал нормальное количество пищи. Если только половину, и то не всегда. Поэтому Вероника скидывает мне еду. Чтобы не сидеть у унитаза, теряя проглоченную пищу, а с ней и собственные килограммы. — Обращайся, Вероника, — я остановила дорожку, аккуратно слезая с неё. С меня капали капельки пота от длительной и прогрессивной физической тренировки, так что принять душ в оставшиеся пятнадцать минут именно то, что я хочу. Оставив брюнетку, я вышла из спортзала. Охрана, что стояла у входа, разрешила мне покинуть место. В итоге, я быстрым шагом шла к общей душевой. Я знала, что во время фитнес часа отпускают в душ лишь по пять человек, дабы не устроить там пробку. Поэтому я была очень рада, что попала в это число. Зайдя внутрь, я увидела обнажённую Тони Топаз. Честно, эта девушка мне не нравится. Она страдает неконтролируемыми вспышками гнева. То есть разозлить её очень легко и опасно для собственной жизни. Тем не менее, она, как и все мы, не виновата в своей болезни. — Что пялишься? — грубо спросила девушка. Тут до мне дошло, что я слишком долго смотрю на неё. — Задумалась, — быстро ответила я, снимая с себя потную одежду. — О чём же? — спросила Тони. Как я поняла, в душевой, что была больших размеров, мы были наедине. Поправив свои мокрые коричневые волосы с фиолетовым оттенком, Топаз ждала моего ответа. — О новенькой, — ляпнула я, — слышала? — Нет, — моя собеседница пожала плечами. Я же зашла в кабинку, где не было двери. Вообще, ни в одной кабинке нет двери. Я слышала от Марка, что у них в душевой они имеются. Несправедливо. — Блоссом, — сказала я фамилию девушки. Топаз же повторила её, но медленнее, разжёвывая каждую букву. Это её привычка. Она всегда так делает, когда анализирует что-то. Холодные струи воды потекли по моей коже. Я опрокинула голову и закрыла глаза. Как же хорошо. — Когда приедет? — спросила Тони. Я посмотрела на неё. Топаз была уже одета, готова уходить. — После обеда, — кратко ответила я, не желая продолжать диалог. В принципе, она тоже не хотела говорить, поэтому покинула место без всякого ответа. Оставшись наедине со своими мыслями, я попыталась расслабиться. Давно пора уже.Флэшбэк.
POV автор.
Сделав порез на кошке, что жалобно мяукала, блондинка злобно ухмыльнулась. Она надавила на рану, видя как алая кровь бежит по рыжей шерсти животного. Девушка отошла от жертвы. На секунду она почувствовала, что ей совсем не хочется обижать и убивать это милое существо. Но в следующую секунду Бетти ощутила, что желает увидеть его смерть. Подойдя ближе к кошке, Элизабет готовилась к новому удару ножом, но резко остановилась. По её коже пробежала дрожь, и девушка выронила оружие из рук. Ей стало больно и противно от самой себя. Она увидела глаза жертвы, что молили о пощаде. Бетти не выдержала и слёзы потекли по щекам. Это она сделала так. Она убивает это невинное существо. Купер чувствует, что сделала это будто неосознанно. Ей плохо. Девушка быстро обработала кошке раны, перевязала место, где шла кровь. А после отпустила. Ей показалось, что этот вариант заберёт всю мерзость от происходящего, но этого не произошло. Бетти же мерзко от себя, а не от крови на её руках или измученной жертвы. Она чудовище и монстр, что вновь решила забрать чью-то жизнь. Она миллион раз корила себя за такие поступки, но продолжает их совершать. Бетти Купер — убийца. Убийца. Она убийца.Конец флэшбека.
POV Элизабет Купер.
Я вздрогнула от воспоминаний, что резко пришли мне в голову. Оказалось, что я стою под струёй воды около пяти минут, а в душевой уже появилась Кристофер. Она посмотрела на меня своими светло-голубыми глазами полными вопросов и страха. Пора собираться и уходить. С ней общаться не хотелось, да и она боится меня. Одевшись, я вышла в коридор. Волосы были мокрые и прилипали к моим щекам. Я зашла в фитнес зал. Все уже собирались уходить. В итоге охрана выпустила нас, и мы разошлись по палатам. В палате я была одна. Ко мне должны были поселить кого-то, но пока этого не сделали. Возможно это будет та самая Блоссом. Переодевшись снова в специальную одежду, что выдал персонал, а они выдавали: белую свободную рубашку, белые свободные штаны, бело-голубое платье, две пары обуви, белую и голубую толстовку, голубую пижаму, бело-голубую футболку и ещё голубую спортивную форму. Сегодня я пойду на обед в платье. Это не самая удобная одежда, но почему-то я хотела быть именно в ней. На обеде я села с Вероникой. Как мы договаривались, девушка незаметно перекинула половину своей пищи. Позже к нам подсел Марк. Марк Миллер — парень моего возраста. Здесь все почти одного возраста. Это больница для подростков как-никак. Начиная с пятнадцати лет, заканчивая восемнадцатью. Мне же семнадцать лет. Веронике восемнадцать. Тони столько же, сколько и Лодж. Кристофер пятнадцать. — Мои любимые фрикоде-е-ельки, — пропел Миллер, садясь к нам с порцией еды в руках. Марк болеет селф-храмом. Он режет себе руки, поэтому всегда носит толстовки. Марк не хочет умереть. Он режет себя, чтобы заглушить душевную боль физической. Мы толком о нём ничего не знаем, но как-то он рассказывал, что свой первый порез сделал, когда отец разводился с матерью. Также у Миллера полно синяков на ногах. Он бьёт себя, ведь лезвие здесь не найти. У Марка тёмные волосы с осветлёнными кончиками. Его глаза тёмно-серые. На лице у парня всегда играет жизнерадостная улыбка. Он оптимист. Ещё и общается со всеми в этой больнице. Он чертовски добрый и привлекательный. Никогда не кинет. Именно с ним я познакомилась в первый же день в этой лечебнице. — Ага, — улыбнулась Вероника, хотя в её глазах читалась грусть. Она не хотела есть.Флэшбэк.
POV автор.
Элизабет Купер была очень напряжена, когда увидела как сильно на неё пялятся другие пациенты. Девушка только что получила свою палату, а теперь ей разрешили пройтись по коридорам больницы. Она была взволнована и огорчена. Ей не хотелось здесь находиться. Она была напугана. Сев на диванчик в комнате отдыха, Купер судорожно в сотый раз поправила свой конский хвостик. — Привет, — к ней подошёл парень. Он сел рядом и добро улыбнулся, — я Марк Миллер. Я здесь уже как недели две, так что могу помочь тебе. Тут трудно выживать, но я уверен, ты сможешь это сделать, — он дружелюбно хлопнул девушку по плечу. — Элизабет Купер, — сказал она своё имя. — Можно звать тебя Бетти? — спросил он. — Нет. Извини, — она смущенно улыбнулась. — Ничего. Элизабет очень красивое имя, — Марк взял девушку за руку, — давай я познакомлю тебя кое с кем? Её зовут Вероника Лодж. Мне кажется вы сможете поладить. — Конечно, — она почувствовала опору рядом с собой. Ей стало немного легче. Почему-то от Марка веяло теплом и добром. А его улыбка сразу давала блондинке понять, что этому парню можно доверять.Конец флэшбека.
POV Элизабет Купер.
Поговорив с ребятами о всяких делах, которых нет, мы разошлись по палатам. Мне снова дали красные таблетки, я взяла их в рот, но не проглотила. В итоге, после обеда я смыла их в унитаз, надеясь, что никто этого не заметил. — Элизабет Купер, у вас новый сосед, — проговорил строгий голос Мистера Реджи. Ему двадцать один год. Как я знаю, он также является лучшим другом Мистера Чака. Я слышала, что они любят выпивать в их собственном кабинете. Наверное у них там много алкоголя. — Хорошо, — ответила я, хотя знала, что выбора у меня нет. Хотя, я и не против. Жить одной в комнате не весело, одиноко. А мою прошлую соседку перевели в другую больницу. В палату зашла девушка. Она уже была в белых штанах и голубо-белой толстовке. Её рыжие волосы были распущены. Они красиво лежали на её плечах. Сама девушка со стороны казалась очень хрупкой. Её светло-карие глаза блестели грустью. — Знакомьтесь, — быстро сказал Мистер Реджи, а после удалился. — Привет, — поздоровалась я. Девушка же села на кровать, что стояла напротив моей. Она положила сумку с вещами, которые ей дали у входа, на рядом стоящую тумбочку. — Привет, — ответила она, — Шерил Блоссом, — девушка протянула руку для пожатия. Я сделала то же самое. — Элизабет Купер, — сказала я своё имя. — Круто, — рыженькая выложила вещи, которые нам дают врачи перед входом в больницу. Она аккуратно их сложила и положила на полку, — давно тут? — холодно спросила та самая Шерил, о которой я слышала. — Достаточно, чтобы запомнить тут всё, — я улыбнулась, хотя мне совсем не хотелось быть дружелюбной. Просто портить отношения с соседкой будет плохим вариантом. Как-никак, какой бы я стервой ни была, в душе, если она имеется, мне хочется иметь хотя бы несколько людей, кому можно довериться. Пока есть только два человека — Вероника и Марк. Никогда не забуду как дружелюбны они со мной были. Но тем не менее, друзьями я назвать их не могу. Почему-то слово «друзья» меня пугает. Я просто не верю в дружбу. И не верю в любовь. — Говорят завтра кино ближе к вечеру, — она говорила совсем не смотря в мою сторону. Это начинало раздражать. — Да. Пару человек, кто успеет записаться во время завтрака, могут пройти в специальный зал с большим экраном. Там покажут фильм на выбор, — объяснила я. — Понятно, — совсем незаинтересованно отвечала Шерил. — Пойдешь? — я всё-таки пыталась хоть каким-то волшебным образом поддержать беседу. Всё время я умирала от скуки в своей одинокой палате. И если это продолжится даже когда она будет тут — я не вынесу. — Если успею записаться, — Блоссом расправила постель. Она легла, укрывшись одеялом. — Уже спать? Вечер только наступает, — я не понимала её поведения. Депрессия так действует на людей? — Да, — рыженькая перевернулась на другой бок, спиной ко мне, — потом у меня будет процедура, чьё название я не запомнила. — Ладно, — я вздохнула. Ясно, соседки у меня как будто и нет. Выйдя из палаты, я решила пройтись в комнату отдыха для больных. Там есть удобные кресла и книги. Сюда нам можно заходить в любое время дня, но не ночи. Ночью из палаты выходить строго запрещено. — Элизабет Купер, — позвал меня знакомый голос. Это был Мистер Чак. У него была чёрная кожа и чёрные глаза. Он был накачен. А его мускулы скрывались под белым медицинским халатом. Он подошёл ко мне, положив свои тёплые руки мне на плечи, — как у вас дела? — спросил он, поглаживая мою кожу. Прошлись неприятные мурашки. Неужели он со мной флиртует? Фу… — Сойдёт, — я выдавила из себя улыбку. Если не буду улыбаться, подумают ещё, что я совсем чокнулась. — Я хотел сказать, что сегодня вашу лечебную процедуру проведу я, — он мило улыбнулся, а меня чуть не стошнило от этой лживой приветливости, — я думаю вы рады. — Конечно рада, — я тоже фальшиво улыбнулась. Обычно данную процедуру проводит Мисс Джози, но видимо сегодня мне составит компанию именно этот врач. Но хорошо, что не Мистер Реджи. Уж он бесит меня сильнее всех. Выглядит так, будто считает нас хуже себя. А это точно не так. Я надеюсь, что не так… — Вот и славно, — он погладил меня по щеке, — не опаздывайте, — оголив ещё раз свои белоснежные зубы, Мистер Чак вышел из комнаты. Мерзкая, лживая улыбка врачей — самое худшее, что я здесь наблюдала. — Какой флирт, — ухмыльнулся кто-то. У второго входа в помещение я увидела парня. На вид ему было лет так восемнадцать, а одет он был как пациент. Странно, я его здесь никогда не встречала. — Ой, — я скорчила гримасу, — не твоё дело, — присаживаясь на диван, я схватила первую попавшуюся мне книгу. «Девушка из каюты №10», детектив от автора Рут Уэйр. — Джагхед Джонс, — он подошёл ближе. Сел рядом, заглядывая в произведение, — увлекаешься детективами, незнакомка? — Не называй меня так, — я закатила глаза, сунув книгу ему в руки. Пусть сам читает, а не смотрит через плечо. — Ты не представилась, — он пролистал страницы, остановившись на одной из них, — «Громкий всплеск. С таким звуком падает тело в воду», — парень прочитал строчки из книги, — я читал это. Не буду спойлерить, но концовка очень неожиданная. — Элизабет Купер, — я нехотя сказала своё имя. — Значит Бетти? — он улыбнулся, откладывая картонку с бумагой в сторону. — Элизабет! — поправила я. Мне не нравится, когда какие-то незнакомые мне люди зовут меня «Бетти». Меня вообще это прозвище бесит. — Ладно-ладно, — Джагхед весело ухмыльнулся, — Элизабет, значит Элизабет, — он поправил рукой свои каштановые вьющиеся волосы. — Новенький тут? — всё же я решила спросить данный вопрос. Этого парня я раньше тут не видала. — Да. Приехал до обеда, — он наматывал один из локонов на палец. Выглядело это забавным. — Почему не был на обеде? — холодно поинтересовалась я. — Врачи разрешили в палате обустроиться, — безмятежно отвечал Джонс. Казалось, что он самоуверенный и спокойный парень. Тогда почему же он тут? — Причина? — кратко спросила я. — Её нет, Бетти, просто решил прибраться в комнате, — он ухмыльнулся, зная, что вопрос был не об его палате. — Элизабет, — я стиснула зубы и сжала кулаки. Ненавижу это «Бетти». — Конечно-конечно, — он безмятежно улыбнулся, а после встал с дивана, — увидимся, — Джагхед уже подходил к двери, но остановился. Развернувшись, парень дополнил, — впредь больше не флиртуй с врачами, Бетти, — он подмигнул и ушёл в неизвестном мне направлении. А я почувствовала прилив злости от его непослушания.