Служебный роман

Атару ожидал чего угодно, только не этого — он почувствовал, как миллионы пузырьков от шампанского зарождались где-то в самом низу живота, поднимались игристой волной по всему телу и ударяли в голову. Тело тренера непроизвольно прогнулось, и он тихо застонал. Губы Окинаки расслабились, и у него во рту сразу оказался язык Вакии. Вакия почувствовал сладость шоколада с привкусом миндаля на губах любимого. Он медленно и сладострастно вылизывал рот Атару и чувствовал, что язык того, сначала как будто испуганно спрятавшийся от столь наглого гостя, расслабляется и начинает отвечать взаимностью на ласку. Наконец, их языки слились в горячем любовном танце. Вакия нежно, почти невесомо, погладил тренера... нет, не тренера — самого близкого и дорогого для него сейчас человека — подушечками пальцев по щеке, почесал за ушком, провёл по шее и почувствовал... возбуждение? желание? Владелец клуба осыпал лицо своего возлюбленного поцелуями, пару раз нежно куснул его губами за мочку уха, провёл языком по шее, оставив прохладную мокрую дорожку. Уткнулся губами в ямку между ключицами... Прижал к себе лёгкое гибкое тело, чувствуя напряжение его плоти, скрывающейся под серыми джинсами. — Атару, подожди немного, — прошептал Вакия, отрываясь от любимого. — Ты же хочешь этого? Хочешь быть со мной, обнимать меня... — Хочу, — таким же шёпотом, как будто боясь спугнуть свои чувства и желания ответил Атару. — Хочу быть твоим... только боюсь... ты можешь сделать мне больно... — Не бойся, у нас всё должно быть хорошо, — ответил Вакия.— Очень хорошо... я постараюсь, чтобы не причинить тебе боль... Он встал, открыл дверь в служебное помещение, назначения которого никто в клубе не знал и включил свет. В маленькой комнате Атару заметил душевую кабину, умывальник и небольшой шкаф-купе. — Прими, пожалуйста душ,— продолжил Вакия, обняв русоволосого за талию. — А я пока разложу диван, чтобы нам было удобно. Пока Атару был в душевой, Вакия собрал со стола документы, запер их в несгораемый сейф, скрытый за большой застеклённой фотографией, на которой были изображены пятеро мальчишек из Академии Бейгомы, ставших некогда чемпионами Японии в командном зачёте. Когда-то Вакия был капитаном этой команды... Но потом оказалось, что быть сыном богатого человека — это не значит автоматически быть хорошим руководителем. Такие способности не передаются по наследству. У весёлого и жизнерадостного Вальта Аоя, которого Вакия тогда особо не принимал всерьёз, всё это получалось намного лучше, и как-то само по себе, без особого напряжения. А вот самому Вакии пришлось медленно, а иногда и мучительно учиться искусству управления. Комурасаки предавался воспоминаниями до тех пор, пока не услышал, что вода в душевой перестала литься. Он быстро раздвинул диван, расстелил светло-сиреневую шёлковую простынь, кинул сверху пару прямоугольных подушек, а также лёгкое и одновременно толстое одеяло. Наконец, дверь открылась, на пороге стоял Атару. Он был почти обнажён — только узкие, почти как у подростка, бёдра были прикрыты сиреневым махровым полотенцем. Вакия почувствовал, как его плоть реагирует на тело любимого — казалось бы такое хрупкое, но такое сильное и ловкое на арене. Вакия взял парня на руки, уложил на простынь и нежно притронулся губами к его губам — сладким и желанным. — Подожди меня, я скоро, — прошептал Комурасаки. — Не могу же я быть рядом с тобой грязным. Вакия быстро принял душ, вытерся и, наконец, открыл полку с разного рода кремами и мазями. Перебрав все тюбики, он, довольно хмыкнув, выбрал один — "для чувствительной кожи". Атару лежал на диване, прикрыв глаза. Он думал — как же это так произошло? Казалось бы, он никогда не смог бы признаться в своей любви кому-либо. Тем более самому Вакии. Неужели шампанское стало для парней той самой "сывороткой правды", которая позволила им открыть друг другу свои души и сердца... а теперь ещё и тела? Когда дверь душевой открылась и оттуда вышел совершенно обнажённый, в одних только сиреневых кроксах, Вакия, восторгу влюблённого тренера не было предела. Распущенные золотые волосы покрывали плечи. Сильные руки и ноги, широкая грудь, подтянутый живот, золотистые кудряшки паха... и главное — этот загар! Никаких полосок от трусов или плавок! "Интересно, шеф пользуется солярием или загорает на нудистском пляже?" — вдруг подумал Атару и смущённо покраснел. В его сердце кольнула ревность — неужели кто-то на пляже мог спокойно глазеть на это великолепное тело, которое он сам сегодня впервые увидел? Русоволосый почувствовал, что плоть его под мягким полотенцем уже стоит колом, готовая принять ласку любимого. Младший выглядел так трогательно, что золотоволосый не мог сдержать свой порыв — он резко подошёл к дивану и принялся нежно и мягко целовать его шею и плечи. Перейдя на грудь, губы Вакии стали более требовательными и жёсткими, оставляя за собой багровые болезненные метки. Вакия захватывал поцелуями аккуратные маленькие соски, в то время, как руки Атару гладили его по голове и спине. Вакия резким движением снял полотенце с тела возлюбленного и вдруг... его охватила такая нежность, что Комурасаки не выдержал, нагнулся к нижней части живота и слизнул каплю смазки с головки. Тело Атару изогнулось дугой, из его горла вырвался хриплый, похожий на рычание, стон. Вакия продолжил ласку в самых интимных частях тела: нежно, одними подушечками пальцев, погладил внутреннюю сторону бедра, слегка помял поджатые яички, провёл по промежности, как будто случайно задев тугое кольцо мышц. От внимания Вакии не ускользнуло, что лицо любимого недовольно поморщилось, а мышцы ягодиц резко сжались. Комурасаки навис над любимым, а потом прижался животом к его животу. Это было странное ощущение — когда Атару почувствовал, как к его возбуждённому естеству прижимается пульсирующее от желания достоинство Вакии. Странное, и одновременно очень приятное — особенно, когда Комурасаки стал тереться своим телом, то наращивая, то замедляя темп. Парни кончили одновременно — их совместный оргазм сопровождался хриплым стоном и рычанием, которые никто даже и не старался сдержать. — Ну видишь, как нам хорошо, — тяжело дыша произнёс Вакия и поцеловал своего теперь уже любовника в щёку. Атару распластался по простыни и блаженно улыбался. Никогда раньше ему не было так хорошо. Вакия взял полотенце, которое раньше украшало бёдра Окинаки, и бережно стёр с живота любимого "коктейль" из семени, а потом вытерся сам. Затем он обнял любимого, укрыв его и себя одеялом. Парни лежали в коконе из одеяла, согревая друг друга теплом своих тел и набираясь сил. Сначала они просто молчали, тяжело дыша. Потом Атару посмотрел в потолок и, улыбнувшись, произнёс: — Надо же, какая странная штука жизнь. Ещё полтора часа назад мы мучились и не могли признаться друг другу в любви, а сейчас у меня всё тело поёт и хочет кричать на весь мир: я люблю тебя, Вакия Комурасаки. Я очень тебя люблю! Атару уткнулся носом в шею Вакии, который чувствовал его горячее прерывистое дыхание. Он неумело гладил лицо своего любимого, его грудь и живот, проводил ладонью по бёдрам, стесняясь дотронуться до самого интимного. — Я люблю тебя, Атару! Больше всего на свете! — шептал Вакия сквозь стон. — Я хочу, чтобы ты стал моим, и только моим. — И что тебе мешает? — Я совсем неопытный. До этого... — Вакия смутился. — До тебя у меня были только девушки... хотя... обнимая их, я представлял себе тебя... а ты устроен совсем по-другому, понимаешь? — Понимаю... не спеши, я потерплю. Вакия снова прикрыл рот Атару поцелуем. На этот раз язык парня был готов принять гостя — нежного, желанного. Они целовались без перерыва минут пять, а потом... Губы Вакии спускались всё ниже и ниже по телу любимого, пока, наконец, не обхватили головку. "И как эти девчонки захватывают его полностью,— вдруг подумал Вакия, вспомнив свой предыдущий сексуальный опыт. — Это же неприятно, да и неудобно". Язык его вырисовывал на возбуждённой плоти любимого какие-то фантастические иероглифы, одновременно при этом он массировал ладонью ствол. Атару дёргался, выгибался и стонал от наслаждения. Теперь Вакия мог спокойно вытащить из-под простыни тот самый "крем для чувствительной кожи". Выдавив немного крема на пальцы, он медленно ввёл указательный в тугое кольцо мышц и стал массировать стенки. Потом прибавил второй палец, а затем и третий, постепенно растягивая узкий и нежный проход. Остатками крема блондин щедро смазал свой "инструмент", после чего медленно вошёл в тело любимого, наслаждаясь теплом и теснотой. Атару вскрикнул от неожиданности и прикусил нижнюю губу — для него ощущение было пока если не болезненным, то малоприятным точно. Вакия взял рукой, на которой ещё оставалось достаточно крема, чувствительную плоть тренера и начал массировать в такт своим движениям — то замедляя, то ускоряя. Наконец он прошёлся головкой прямо по простате, вызвав у Окинаки протяжный стон удовольствия. Тело шатена буквально трепетало от наслаждения, когда он чувствовал, как естество любимого задевает комок нервов внутри. Вакия нагнулся к лицу Атару, покрывая поцелуями шею, щёки, губы. Тот же обнял ногами поясницу своего возлюбленного и пытался подмахнуть. Стон и рычание вырывались из их ртов. Наконец, Атару почувствовал после нескольких сильных толчков, как в него изливается семя, а потом, буквально через несколько секунд, и сам кончил в ладонь блондина. Парни лежали обнявшись и тяжело дышали. — Атару, я люблю тебя, — прошептал Вакия. — Теперь я точно знаю, что мне никто не нужен кроме тебя. Ты мой и только мой... — Вакия... — ответил Атару — Конечно я твой... и буду всегда принадлежать только тебе. Он облегчённо вздохнул, прижался ещё крепче к своему любимому, положил свою ногу ему на бедро и через несколько минут сладко засопел. Ещё минут черед пять заснул и сам Вакия. * * * Утром Атару проснулся с каким-то странным ощущением. "Ничего себе сон мне приснился. Шеф признался мне в любви, а потом... я отдал ему свою невинность" — он покраснел и приоткрыл глаза. "Ой, где это я нахожусь? Это же кабинет шефа... И кто это такой тёплый и расслабленный лежит рядом со мной?" Атару поднял голову и увидел довольное и счастливое лицо спящего Вакии, разметавшиеся по подушкам длинные золотые волосы... "Шеф... Да нет, какой шеф... Вакия, милый, любимый мой Вакия... Так это был не сон! Какое счастье!" Он нежно погладил Вакию по груди. Комурасаки открыл глаза, ласково посмотрел на своего любовника и улыбнулся. — Доброе утро! После такой ночи не мешало бы выпить горячего крепкого кофе. Минут через двадцать парни были уже одеты, диван — заправлен, кофемашина во всю пыхтела. Это уже были не те нежные и страстные возлюбленные — сейчас это были владелец команды Sunbat United и его тренер. Только оставалась память — память рук, губ, сплетённых в единое целое тел. И ещё оставалось будущее, в котором, наконец, появилось место любви. Вдруг Атару покраснел до самых кончиков ушей, открыл рот и... замолчал. — Что с тобой? — поинтересовался Вакия. — Сэр, я просто хотел спросить Вас... Вакия, где ты загораешь? — А почему это тебя так интересует? — Просто на твоём теле нет следов от трусов... — чуть слышно промямлил Атару. — Ты загораешь на нудистском пляже, и все глазеют на тебя... — А ты ревнуешь, мой маленький собственник? — улыбнулся Вакия. — Не без того... — Ты хорошо плаваешь? — Да не очень. Метров тридцать проплыву, а там выдыхаюсь — Надо бы тебе в бассейн записаться, я научу тебя, как плавать и не уставать. — А потом? — А потом мы поплывём на маленький пляж, спрятанный между скалами, где по утрам никого не бывает. Будем встречать там восход солнца и наслаждаться лаской утреннего бриза. По утрам там никого не бывает... Только я... и теперь ещё ты будешь. Они выпили кофе, и каждый занялся своим делом — Вакия стал обсуждать по телефону условия товарищеского матча с одной из китайских команд, а Атару пошёл в мастерскую — туда через час уже подойдут блейдеры Sunbat United, с которыми надо было заняться ремонтом беев. Надо было подготовить оборудование.