— Ну, вот и всё.
Счастливая улыбка озарила её лицо, пока дым от горящих на дне ямы исписанных под чистую листков бумаги окутывал тело с головы до ног, запутываясь в волосах и сливаясь с ними. Всё то, что она ненавидела в себе и в остальных, всё то, что ей так не нравилось в этом мире, теперь горело ярким пламенем, пожирая всю ненависть и злобу, коими были пропитаны слова, написанные чёрной гелевой ручкой, оставляя после себя лишь серый пепел, взмывающийся вверх от лёгкого дуновения ветра.
«Надеюсь, ты так же хорошо горишь в аду, как эти листы в бывшей могиле твоей дочери, Дейв».
Никто никогда не узнает, какой смысл был вложен в эти агрессивные почеркушки и был ли он вообще. Никто не узнает, каким ядом были пропитаны длинные (и не очень) строчки. Теперь это не имеет никакого значения.
Тёплый ветер игрался с дымчатыми прядями, которые за два года успели прилично отрасти. Мира заправила прядку за ухо, чтобы не мешала обзору, слегка подкинула охапку голубых гортензий в воздухе, чтобы ни один цветок не вывалился из рук. На спине болтался рюкзак, из-за чего вода в большой бутылке постоянно смешно булькала.
Куча однотипных могильных плит. Пытаясь ориентироваться среди них по памяти, девушка внимательно выискивала взглядом нужные могилки, вчитываясь в имена.
«Не волнуйся, они все лежат в одном месте. Никто не останется без внимания».
Много времени не прошло — наткнулась на поставленные в ряд пять могил. Все чистые, красивые, на каждой лежат свежие цветы — то в вазе, то просто рядом.
«Наверное, мама с папой приходили недавно. А может, кто-то из ребят». Первыми на очереди были бабушка и дедушка — Карла и Стив Флоренс. Мира присела на корточки, положила рядом с собой охапку и выудила из неё по пять цветков. Проверила воду в вазочках — пришлось лезть в рюкзак за водой и подливать чуть ли не до краёв, чтобы цветы стояли дольше. Только после этого воткнула в них свои голубые гортензии к остальному скопу ярких и разноцветных роз, хризантем, лилий и прочих цветов, названий которых она даже сразу вспомнить не смогла. Голубые цветы как бы являлись её изюминкой, мол, хэй, голубые цветы, их оставила Мира, всё прекрасно.
«Если у моей мамы были голубые глаза, значит, и у кого-то из них двоих тоже должны были быть голубые глаза. А если у обоих?.. Тогда гортензии были бы им прям к лицу».
— Вы были бы прекрасными бабушкой и дедушкой, я уверена в этом. Покойтесь с миром.
Следующая могила.
Шэрон Флоренс. От нахлынувших воспоминаний Миру триггернуло. Первая и последняя встреча с родной матерью прошла совсем не так, как она ожидала, да и закончилась плачевно. От осознания того, что Шэрон было суждено умереть, и умерла она в итоге от рук собственной дочери, девушка заплакала. И вроде уже всё сделано, вроде столько воды утекло с того дня, но тяжесть присутствует в груди до сих пор. Чтобы отвлечься и не дать себе раскиснуть ещё больше, Мира повторила тот же ритуал, что и с могилами бабушки и дедушки — проверила воду, подлила, поставила цветы в вазу. Только в этот раз задержалась напротив надгробия подольше.
— Прости меня, мам. Я знаю, у тебя была нелёгкая жизнь, и ты сделала всё, что могла, чтобы избавиться от этого уёбка, но… увы. Я надеюсь, что смогла облегчить твои страдания хоть как-то или помогла избежать ещё худшей смерти, ведь,
честно, мне так
легче справляться с этим… чувством вины. Ты не заслужила такой тяжёлой жизни и уж тем более такой отвратительной смерти от рук собственного отпрыска. И мы все не заслужили такого развития событий. Но, к сожалению, Дейв помешал всем нам жить долго и счастливо, поэтому получилось как получилось.
Шмыгнула носом, достала из кармана шорт салфетку, промокнула слёзы. Горько хмыкнула.
— У меня всё хорошо, мам. Я привыкла к своему соулмейту. Помнишь Салли? Он приходил со мной сюда несколько раз. Такой… с протезом на лице и с голубыми волосами. Я учу его не стесняться своего лица и ходить без него, но думаю, что за пределами квартиры он никогда его не снимет. Ну, зато по квартире и при друзьях он ходит с открытым лицом! Я так горжусь им. И собой в первую очередь.
Мира посмеялась.
— Я хорошо закончила школу. Собираюсь вот в колледж поступить, хочу работать в Исследовательском Центре по Вопросам Соулмейтов, мне там уже, считай, место приготовили, надо только на эту специальность выучиться. Но мы с ребятами всё так же в группе играем, развиваемся, уже целый альбом есть. Собираемся выступать в кафе или на праздниках там всяких городских, чтобы нас знали, запомнили. А потом… как карта ляжет. Было бы круто, если бы мы стали суперкрутыми и известными, гастролировали по стране, а потом и в другие страны полетели… Круче, чем Майкл Джексон, нам точно не стать, но мы пока к этому и не стремимся.
Мира призадумалась. Как же всё-таки быстро пролетело время. Лето только началось, но пролетит оно быстро и незаметно, а там уже и учёба в колледже начнётся. Хорошо, что все будут учиться в одном месте: она, Ларри, Кассандра, Тодд со своим парнем… Эшли и Салли должны доучиться ещё годик, и затем поступят туда же.
Отношения с родителями тоже наладились. Чтобы подкопить деньги на колледж, девушка переехала обратно, тем самым ей больше не надо было платить за аренду в «Апартаментах Эддисона». Рокси хорошо прижилась на новом месте. Она очень понравилась маленькой сестрёнке Миры — Марте. Девушка всё так же равнодушно относилась к маленькому ребёнку, ведь ей не нравились абсолютно все дети на этой планете, но со временем она привыкла.
Иногда она приходила ночевать то к Салли, потому что он не мог жить без неё, то к Кассандре, потому что той не хватало объятий лучшей подруги, а иногда вся компания собиралась на ночь у Ларри, где они играли в настолки, придумывали вместе песни, веселились и обсуждали криминальность и самобытность их родного городка.
Терапия. Боже, как же ей помогла терапия и походы к психотерапевту и психологу. Больше
Миранда не навещала её и не занимала её место, только лишь во снах (и не всегда страшных!). Теперь вселенскому спокойствию и пофигизму Миры — а самое главное, отсутствию постоянной ненависти и агрессии — могли позавидовать буквально все.
Девушка затрясла головой, стряхивая с себя нахлынувшие мысли и воспоминания.
— В общем, это всё, что я хотела тебе сказать. Передавай привет папе, ведь мы до сих пор не знаем, кто он. Покойся с миром.
Теперь на очереди остались две могилы, стоящие рядом, — места захоронения Ханны Флоренс и Трэвиса Фелпса. Всё опять по новой: вазочка, вода, цветы… Мира присела напротив них.
— Жаль, что мы опоздали. Думаю, ты была бы крутой сестрой для Марты. Круче, чем я.
Вместе навсегда.
Вот вроде такая банальная фраза, которую можно было выгравировать, а так грустно…
— А ты, Фелпс… Думаю, ты хорошо вписался бы в нашу компанию и даже в мою семью, если бы не решил вынести себе мозги, кретин.
Он не видел смысла жить дальше без своей истинной. Трэвис не рассказывал, как долго измывался над Дейвом, что с ним вообще вытворял, но, конечно же, он никогда бы не был полностью удовлетворён своим поступком. Ещё Трэвис умолчал о том, что собирается избавиться от своего отца-пастора, который был замешан во многих грязных делах в Нокфелле. А после этого решил и сам уйти в мир иной.
«Не думаю, что будет правильно говорить такое, но я рада, что осталась жива».
— Покойтесь с миром…
— Вот ты где!
Сзади послышалась какая-то возня. Мира развернулась. Это был Салли. Он подошёл к ней, пока девушка вставала с корточек на ноги, и обнял её. Их глаза слабо загорелись.
— Решила вновь почтить их память?
— Да. И, наверное, в последний раз.
— Почему же?
Мира повела плечом.
— Каждый раз такое неприятное послевкусие… особенно после разговоров с мамой.
Салли снял с лица протез и оставил на её мягких губах аккуратный поцелуй.
— Понимаю тебя. Мне самому не очень приятно здесь бывать. Каждый раз вспоминаю, что произошло…
— …хотя сам пытаешься избавиться от этих воспоминаний. Я тоже тебя понимаю, милый.
— Тебя можно понять. Думаю, твои родители хорошо позаботятся о них.
— Да, — Мира улыбнулась. — Ты прав.
Парень взял её за руку, отчего у Флорес мурашки пронеслись по всему телу. Приятно, когда кто-то проявляется инициативу.
— Что ж, нам пора.
— Ты уже собрала вещи?
— Да. Хочу зайти в церковь сегодня и отдать пастору вещи на благотворительность, из которых я уже выросла.
— А ты оставишь ту вязаную кофту?
— Медного цвета? Хм, не знаю… зачем?
Лицо Салли немного покраснело. Он отвернулся.
— Это всё потому, что через неё всё видно, не так ли? — Мира лукаво ухмыльнулась. — Ещё и вырез глубокий… Извращенец.
— Просто не отдавай её, и всё.
— Ладно, ладно. Только ради тебя оставлю, не переживай. А то вон как покраснел, сейчас с закатом сольёшься.
— Да хватит уже!
Салли слабо тыкнул девушку под рёбра, из-за чего она громко захохотала.
***
Дорогой дневник,
Удивительно, что так мало нужно для счастья: здоровая психика, нормальная семья, хорошие друзья и твой соулмейт под боком. Всё остальное обязательно приложится, главное — верить и стремиться к этому.
К сожалению или к счастью, многие проблемы в своей жизни я создала для себя сама. Придумала, что родители меня не любят, подкрепила собственноручно тот образ суки, который мне ошибочно приплели в обеих школах, накручивала себя, вверяя себе мысли о том, что меня все ненавидят и боятся. И я тупо решила соответствовать, не задумываясь о том, что мне потом трудно будет отмываться.
Но я выросла, я пережила всё то дерьмо, что со мной случилось, проработала его, и теперь я на пути к полному душевному исцелению. А ещё меня наконец-то тянет к своему соулмейту, пусть и не тем магическим способом, которым меня должно тянуть к нему. Я сама пришла к этому.
Возможно, когда-нибудь я покажу кому-нибудь этот дневник. Или сожгу его, как те бумажки со словами ненависти по отношению к себе и близким мне людям, которые складировала по всей квартире, привлекая чужое внимание, лишь бы обо мне волновались. Как это глупо… А возможно, у меня появятся дети или какие-нибудь родственники, которые прочтут этот дневник после моей смерти, удивятся тому, какую же хрень мне пришлось пережить, и выкинут его, такой старый и не нужный, разваливающийся на части под воздействием времени. А может, они по мотивам моей жизни напишут целую книгу. Серьёзно, я бы не стала упускать такую возможность на их месте. Где ещё можно придумать такой охуенный сюжет?
Время покажет, что случится с тобой, мой любимый, красивый дневник, который мне подарил мой парень. Мой парень… Звучит-то как приятно, хотя со стороны может показаться, что по-обычному.
Я всю жизнь удивлялась, почему у меня всё не как у людей. Но сейчас я понимаю, что всё нормально, и не через такое люди проходят. Бывало и хуже. Да, я не обесцениваю свой опыт и ошибки, ведь они закалили меня, сделали из меня ту личность, которой я являюсь на данный момент. Чего-то можно было избежать, чего-то миновать не удалось. Ну и ладно. На то жизнь и дана, чтобы прожить её. А как ты её проживёшь — решай сам.
Главное — не сдавайся и люби себя. Пока ты не встретишь в своей жизни того самого, в твоей жизни не будет того, кто будет заботиться о тебе так же сильно, как ты сам. А у кого-то даже соулмейта нет. Но ведь жизнь на этом не заканчивается, ведь так?
