Невермор, Теневой Изверг (серии)

            Спустя два дня, когда Невермор подружился с душой совы, которую он назвал Снежинкой, он ещё успел поправиться и почти выздороветь. Разве что, у него ещё оставалось чувство усиленного пульса и поднятия жара. Люцифер, как и обычно, утром вылез из Ямы и начал потягиваться, заодно ещё зевая после хорошего сна. Однако когда он открыл глаза, то всё вокруг видел размытым — у него со зрением было что-то не то. Он даже маску решил снять, от чего были видны его прикрытые глаза, которые он немного схмурил, чтобы немного разглядеть всё. Но он всё равно ничего нормально не видел — всё так и казалось ему размытыми, что он даже протер глаза и заговорил.             — Странно как-то всё… Я же всегда могу выспаться… Почему же на этот раз не выспался?.. — и он начал идти вперёд. — Ладно, может, это постепенно пройдёт…             Пока он шёл, он как-то ещё успел пройти мимо дерева, рядом с которым стоял Остарион, очищающий от грязи свой меч. Увидев Люцифера, он начал задумываться, почему он не поприветствовал его, а просто прошёл мимо.             — Люцифер? — спросив, Люцифер остановился и подумал, где Остарион пытался отозваться к нему. Он узнал его по голосу. — Я рядом с тобой стоял, а ты даже не поздоровался, — и Люцифер обернулся. Он также видел Остариона размытым, но в основном видел его желтые и бирюзовые цвета. Особенно он видел его желтые рога на короне.             — Остарион? Это ты?             — А кто ещё? Ты разве не узнаёшь меня по внешности? Или у тебя уже амнезия?             — Я ничего не вижу… — трогает он рога Остариона. Тот не обращал на это внимание, ведь не понимал, что с Люцифером не так.             — Как «не видишь»?             — Всё такое размытое.…Вышел из Ямы по привычке с закрытыми глазами — и вот, вижу всё так плохо…             — Ну-ка… — опустил он руку Люцифера, решив посмотреть, что у него с глазами. — Дай посмотрю на твои глаза, — сначала он начал с правого глаза. Он открыл его левой рукой, держа за веки, заодно ещё пытаясь рассмотреть, что с ним не так. Можно ещё заметить, что глаза Люцифера в основном желтоваты и немного покрасневшие на краях, а его радужная оболочка имеет тёмно-красный окрас (так же, как и в других сериях, когда его было видно без маски). Сам Люцифер немного дёргал своим ртом, ведь боялся, что Остарион дотронется прямо до его глаза, а ведь у него такие же нежные глаза, как и у других, но не настолько сильно. Разве что, на него не действуют какие-то ослепительные порошки, пыль или какие-нибудь капли воды (но точно не той жидкости, которая очень вредит глазам и зрению). Затем Остарион взялся проверять правый глаз, так как он не смог понять, что с левым не так. В обоих глазах у Люцифера была видна светлость вокруг зрачков, но Остарион ещё не знал, что это был плохой знак. Он даже с правым не смог разобраться, после чего оставил Люцифера и продолжил говорить. — Мда, так просто не понять, что у тебя со зрением не так…             — Что теперь делать?             — Ничего не знаю. Только к Предвестнику остаётся идти. Он-то должен знать, что с тобой не так.             — А разве…?             — Не волнуйся. Сегодня понедельник. Так что у него сегодня рабочий день.             Как и обычно, всё произошло довольно быстро. Люцифер сидел на стуле, а Предвестник осматривал его глаза с помощью офтальмоскопа, которым осматривают сетчатку глаза. У него ещё на руках были надеты белые резиновые перчатки, которые он часто надевает перед тем, как что-то у кого-то серьёзное осматривать. Начинал он с левого глаза Люцифера, а затем взялся и за правый. Он ещё немного заставлял Люцифера держать голову наклоненной, чтобы ему было легче осматривать его, ведь во время осмотра глаз ему надо делать как раз это.             — Сетчатка даже другая какая-то… — сказал он, отойдя к столу, так как решил взять специальный светильник. — С Люцифером такого ещё не было, — и он, подойдя обратно к Люциферу, взялся за его подбородок, чтобы немного приподнял голову. — Предупреждаю, сейчас будет немного ярко, — и он начал светить Люциферу в левый глаз, от чего тот сначала закрыл его крепко, а затем приоткрыл. Сам Предвестник немного начал держать его открытым, а Люцифер заодно мог ещё моргать им. С близи также было видно, что у него вокруг зрачка было осветление радужной оболочки, которое вызвало у Предвестника небольшое удивление. В это время Люцифер даже немного осматривался по разным сторонам перед собой, но не до конца поворачивал глаза в сторону, а лишь по чуть-чуть. Осмотрев также правый глаз, он смог понять, почему Люцифер так плохо видит. — Вот, в чём дело, — начал он говорить ещё во время осмотра того правого глаза. — Светлость вокруг зрачка является причиной ухудшенного зрения.             — Значит, из-за этого он плохо видит? — спросил Остарион.             — Определённо, — и он отошёл обратно к столу, чтобы достать специальные лекарства. Сначала он достал витамины. — Есть раз в день, — затем капли для глаз. — Приходить ко мне по четыре раза в день, чтобы я капал глаза, — и достал специальную жидкость, которую нужно держать в вате на глазу в течение некоторого времени. — И прикладывать, держа 10 минут, — заодно ещё и большие куски ваты достал.             — Ватой?             — Естественно. Думаю, сейчас как раз можно закапать оба глаза.             — Ой, а можно без каплей, пожалуйста? — спросил Люцифер.             — Без них тебе ещё больше дней понадобится, чтобы возвращать зрение! — подошёл он к нему с пипеткой, которую успел наполнить теми каплями для глаз, а заодно ещё вату взять, чтобы Люцифер мог некоторое время продержать их закрытыми. — На тебя это должно хорошо подействовать, как и на других. Хоть что-то излечивается очень долго, но это просто для вас всё так быстро происходит, — и он снова взялся за подбородок Люцифера, чтобы он приподнял свою голову. Он также начал с левого глаза, но, чтобы Люцифер не закрывал его перед капаньем, Предвестник начал удерживать его веки. Закапав один, он отпустил их, а Люцифер тут же закрыл глаз, что Предвестник тут же приложил вату, которую Люцифер начал держать на своём глазу. Затем он также закапал и правый глаз, приложив ещё одну вату. Сам Люцифер обеими руками держал ваты на своих глазах, ведь немного чувствовал раздражение. — Вот. Подержишь их некоторое время на себе. Когда почувствуешь, что боль пройдёт, можешь снять их.             — Как же я смотреть буду с закрытыми глазами? Можно ведь сравнить моё зрение в маске и без неё, но с закрытыми глазами я просто ничего не вижу…             — Я могу вести тебя, куда только надо, — сказал Остарион. — Буду ещё говорить, что впереди, чтобы ты не наступал на что-то, не спотыкался или не врезался.             — Хороший выбор, Остарион, — говорит Предвестник. — Ты хотя бы ещё кому-то помогаешь. И это уже не первый раз.             — Несколько раз уже помог. В том числе и тебе.             — Ну, это я знаю. Когда я, например, не мог понять, почему у Люцифера болит желудок, а ты смог понять, в чём дело. А затем, когда ты меня напугал, у меня начались сердечные проблемы, которые вызывали у меня серьёзные стоны.             — Да, я помню это.             — Ты это, Люцифер, — говорит он Люциферу. — Главное, не протирай глаза руками, а то будет только хуже.             В это время Невермор сидел на большом камне в Мёртвом лесу и гладил душу полярной совы Снежинку, с которой он быстро подружился и начал любить сильнее, чем Аманду. У него ещё на шее был темно-красный шарф, который он носит для согрева от зимнего холода. Она сидела у него на левой руке, а он её ещё чесал правой рукой, заодно говоря.             — Кто тут хорошая девочка? Да, это ты! — гладя её по шее и голове, она этим просто наслаждалась, заодно ещё давая Невермору чесать себя дальше. — Какая ж ты пушистая. Так и хочется обнимать тебя дальше, как и ласкать, — и он прижал её к себе, держа рядом с головой. Снежинка прижалась к нему своей головой, от чего он заулыбался.             Но неожиданно он поднял глаза прямо, и улыбка с его лица исчезла — он увидел, что Люцифер держит свои глаза закрытыми, а Остарион идёт рядом с ним и говорит, куда он идёт и что впереди него. Даже Снежинка удивилась от такого.             — Так, осторожно, — говорит Остарион. — Впереди камень. Готовься переступить его, — Невермор так и был в недоумении, так как ещё не знал, что у Люцифера проблема со зрением. — Вот! Сейчас! — и Люцифер переступил камень. Невермор, не сдвигаясь с места, позволил Снежинке сесть на своё левое плечо, после чего он подлетел к ним и начал спрашивать, что происходит.             — Что это с Люцифером? Почему он держит свои глаза закрытыми, а ты помогаешь ему идти вперёд?             — У него со зрением проблема.             — Как это? — удивился он.             — Вот так-то, — говорит Люцифер, не убирая вату со своих глаз. — Сегодня утром вышел из Ямы — ничего нормально не видел. Даже маску снял, но это тоже не помогло. Всё такое размытое…             — Как я понимаю, к Предвестнику уже ходили…             — Да, ходили, — отвечает Остарион. — Он сказал, что у него осветление вокруг зрачка. Надо есть витамины, четыре раза в день капать глаза и прикладывать вату со специальной жидкостью, держа её где-то 10 минут.             — Как-то странно… Может, ему не хватает того витамина, который отвечает за зрение?             — И где он его возьмёт?             — А что Люцифер ест, если ему нехорошо?             — Смотря, какая у меня проблема… — говорит Люцифер. — Если простуда, то я ем специальных червей. А если глаза, то это…             — Что же? — спросили они вместе.             — Вроде бы тех дикокрылов, что водятся в Красочном лесу…             — Полумедведи, полуптицы? — спросил Невермор.             — Да…             — Ну, я их смогу с легкостью достать. Их там так много водится. Только уж не на той территории, где живут мои друзья. А чуть дальше, где эти создания любят ходить.             — Ну, могу попробовать поесть их. Если мне будет становиться лучше, то буду есть их до тех пор, пока моё зрение не станет прежним. Только не факт, что они могут содержать для меня вещества, которых мне не хватает для зрения…             — Стоит попробовать, Люцифер, — говорит Остарион. — Ты же не хотел, чтобы Предвестник капал тебе глаза.             — Да, кстати… — опустил он руки и снял с себя вату, что потом смог открыть глаза.             — Ну-ка. Дай я посмотрю, — сказал Невермор, подлетая к Люциферу. Он начал смотреть его глаза, начиная с правого. Он тоже видел, что радужная оболочка вокруг зрачка была немного светлой. Он, как и Предвестник, знал, что это является плохим знаком. В левом глазу он увидел такую же бледность, после чего сказал, отпустив Люцифера. — М-да… Действительно… Бледность вокруг зрачка — это очень серьёзно…             — Ты мне вообще кажешься просто с двумя рогами, когда ты смотришь прямо на меня, — в его глазах было видно, что из-за размытия Невермор ему казался лишь с двумя рогами, если он смотрел прямо на него. — Центральный рог так размыт, что его еле как видно… — и он обратил внимание на Снежинку, которую было хорошо видно на фоне серых облаков. — И этот снежный сугроб, который как-то держится на твоем плече…             — Это Снежинка…             — Прости…             — Да можешь не извиняться. Я-то знаю, каково тебе с таким плохим зрением.             — А Снежинка за эти два дня стала такой более заметной, — говорит Остарион, обходя Невермора сзади, чтобы подойти к Снежинке на его левом плече. Тот, конечно, следил за ним, но не разворачивался полностью, а просто поворачивал голову. — А какое ощущение, если потрогать её, — начал он гладить её, от чего она поворачивалась к нему той стороной, где ей нравилась ласка. — Очень пушистая.             — И несмотря на то, что она дух, её можно почувствовать так же, как и живую птицу, — и они промолчали несколько секунд, после чего Остарион начал спрашивать у Невермора его самочувствие.             — Как хоть чувствуешь себя?             — Да просто отлично! Мне даже лучше уже, чем позавчера, когда мне стало плохо из-за того, что я начал злиться на вас за нападение на Снежинку.             — Вот и хорошо, — и он вдруг, чуть двинув плечо Невермора, присмотрелся к его шарфу, который был слабо завязан. Он тогда решил завязать его посильнее, чтобы не развязался и не упал в какой-нибудь неподходящий момент. — Завязывал бы посильнее, а то может спасть с тебя.             — Да я его и так завязываю сильно. Он сам развязывается.             — Тогда вот так его завязывай, — решил Остарион повторно завязать шарф после первого раза, чтобы он не развязывался самостоятельно и мог держаться. Невермор со Снежинкой за этим в любопытстве наблюдали, а Люцифер только оглядывался вокруг, ведь немного понять пытался, на что он смотрит, и что вокруг него вообще сейчас находится. Закончив завязывать шарф, Остарион продолжил. — Всё. Готово.             — Надо же… Почему же я раньше не додумался его два раза так завязать?             — Да у нас бы так никто не додумался сделать. Разве что, только тот, кто имеет хорошие идеи. Это я у Предвестника однажды увидел шарф завязанным вот так.             — Понятно. Ты примеры с него берёшь.             — А твои друзья из Красочного леса иногда берут примеры с тебя.             — Ну, они иногда пытаются повторить мои трюки… Вроде как вращаться в воздухе влево и вправо, — когда он говорил про вращение, он немного поднял руки и наклонялся в ту сторону, про которую говорил. Опуская их, Снежинка начала что-то говорить своим гулом, а затем слезла с его плеча и начала парить перед ним и Остарионом, начиная крутиться в воздухе в правую сторону, как Невермор однажды делал (в серии «Мойте руки», показывая, на что он способен своим парением). Сделав три оборота, Невермор начал говорить, заодно ещё начиная улыбаться. — Какая умелая сова. Это ей везёт из-за того, что она душа, и она может спокойно парить, не боясь упасть, — пока он говорил, Снежинка сделала ещё два оборота, а затем остановилась, продолжая так парить.             — Я бы тоже так хотел… — сказал Остарион, ведь видел, как Снежинка без труда делала колесо в воздухе.             — Так ты же призрак! Почему ты не возьмёшь и не начнёшь парить?             — Я такой призрак, который не всегда на такое способен. Я же в основном хожу по Земле ногами, а не парю над ней, как ты.             — А Снежинка… — смотрит он на Снежинку, которая всё ещё парила перед ним. — Ей даже крылья не нужны, чтобы летать, — слегка придерживает он её руками, будто снова хотел почувствовать её мягкость.             — Интересно, а ты можешь сделать так, чтобы она не была такой прозрачной?             — Зачем?             — Чтобы мы смогли увидеть её и в небе. Так, чтобы у нее были еще тени, а то из-за того, что она душа, её не всегда можно увидеть на фоне белого неба, — начал он смотреть на облачное небо. — Хоть сейчас тут серые облака, но всё равно во время зимы они могут быть полностью белыми, — в это время Невермор тоже смотрел на небо.              — Ощущение, будто скоро пойдёт дождь. Прошлую зиму у нас пару раз пошёл дождь, из-за чего дороги были скользкими и никто нормально по ним не мог ходить. Кроме меня, Люцифера и Визажа. Ведь из-за попадания воды на снег он превращается в лёд и становится скользким. И самое главное — в такую низкую температуру ещё лужи или мокрые земли превращались в лёд и становились скользкими.             — Ну, я думаю, что в этом году она будет более такой… Будет больше снега и постоянно ветрено…             — Не сомневаюсь, но, возможно, так и будет… Надо смотреть по прогнозу, который смотрит Предвестник в своём планшете.             — Это точно. Ну, так что? — решил он напомнить про Снежинку. — Сделаешь её такой?             — Попробую… — прикрыл он Снежинку руками, пока та ещё парила перед ним и вместе с ними смотрела в небо. Вокруг неё создался свет, который существовал где-то 6 секунд, после чего Невермор опустил руки и увидел, что Снежинка стала более такой заметной, будто она больше не дух, а живое создание. — Вроде получилось…             — Но всё равно ещё умеет парить.             — Я не могу из души сделать живое существо. Даже если бы её тело было тут, я бы всё равно не был в силах это сделать. Кто каким уже стал, тот таким и остаётся… Обратно уже не вернуть…             — А оно хоть тут?             — Нет, оно за такими границами, где я был очень давно. На севере, куда летал для поиска хороших душ, ведь там могли быть какие-нибудь полярные существа, души которых мне нравятся. Кроме птиц…             — Остарион… — говорит Люцифер, от чего все повернулись к нему. — Когда надо будет снова идти к Предвестнику?             — Ну, через несколько часов…             — Кстати, о тебе, Люцифер! — вспомнил Невермор о том, что он хотел принести ему существ для восстановления зрения. — Я ж хотел добыть для тебя дикокрылов! Они ведь должны тебе помочь со зрением!             — Вроде бы должны… Ты ещё добудь нескольких медведей, — добавил он. — Потом посмотрим, кто мне хорошо поможет.             — Хорошо, — и он повернулся к Снежинке. — Снежиночка, я скоро буду. Ты пока погуляй тут. И в Красочный лес не появляйся никому на глаза, ведь я не хочу, чтобы о моей хорошей дружбе с тобой кто-то оттуда узнал, — но она что-то начала говорить своим гулом, показывая на Остариона и Люцифера. — Да они могут знать об этом! Просто не хочу, чтобы Аманда узнала об этом… Мы ведь тебе про это говорили ещё тогда, когда я очнулся после небольшой потери сознания из-за того, что мне стало плохо, — и она тогда кивнула, будто всё поняла. — Всё, я полетел, — сделав свои крылья видимыми, он полетел в Красочный лес. Снежинка тогда повернулась к Люциферу и Остариону, который успел отойти к Люциферу, чтобы снова помогать ему ориентироваться в направлении.             — Остарион, а сколько времени надо на…? — хотел Люцифер о чём-то спросить, как вдруг Снежинка начала прижиматься к его правой части головы. — Э-э-э… В чём дело? Это Снежинка ко мне прижимается?             — Кажется, она быстро привыкает к нам, — предполагает Остарион. — Или наоборот, хочет привыкнуть к нам, раз нам положено знать о дружбе Невермора с ней. Как и любви к ней…             — Мда-а-а-а… — трогает он перья Снежинки, чувствуя, какие они пушистые. — Такая пушистая…             — Так, что ты там спросить хотел?             — Сколько надо времени, чтобы моё зрение стало прежним?             — Ну, надо подумать… Возможно, понадобится где-то неделя, чтобы ты снова смог видеть всё… — от этого Люцифер вздохнул, но ему всё равно бы пришлось ждать много времени, чтобы поправиться, ведь он понимал, сколько времени надо было Невермору, чтобы выздороветь.             — Вот, как не повезло…             Невермор, залетев на территорию Красочного леса, решил сначала рассказать Аманде о своём выздоровлении, поэтому он полетел к дереву, в дупле которого она живёт. Но возле самого дупла он увидел надпись на белом листе бумаги: «We flew to a neighboring forest to our relatives to wait the end of the winter, because this year it will be very cold. We will be back in the spring» («Полетели в соседний лес к родственникам, чтобы переждать зиму, поскольку в этом году она будет очень холодной. Вернёмся весной»).             Прочитав её, Невермор сначала удивился, а потом расстроился, что решил вернуться в Мертвый лес, так как он всё равно знал, что дикокрылов он вряд ли найдёт, ведь сейчас они, как и другие животные, зимуют. Даже у той территории Мёртвого леса, где он начинался, он присел на большой камень и взялся правой рукой за голову, заодно положив её от расстройства. Остарион заметил это и решил узнать, в чём дело, заодно ещё подойдя к нему.             — Что случилось, Невермор? — спрашивает. — Ты не нашёл дикокрылов?             — Дело не в этом…             — А что тогда?             — Да Аманда со своей роднёй полетела за пределы этих лесов к своим родственникам, и останется у них, пока не наступит весна…             — А что в этом плохого? Ты вроде хотел покоя, ведь эта птица постоянно тебя беспокоит своей пристальностью.             — Да дело в том, что зимой она не такая активная, и не может выйти на улицу из-за сильного холода!             — И ты хотел, чтобы она…?             — Полетела к ним хотя бы весной, летом или осенью… Почему же на зиму? В такое время года у меня есть покой от её привязанности ко мне. А в остальных — просто никак, ведь она гуляет, когда на улице тепло… Лучше бы летом, хотя бы, полетела туда…             — Сочувствую тебе… — начал Остарион гладить его между центральным и правым рогом, чтобы пожалеть.             — Но я не могу признать ей, что теперь у меня хорошая дружба со Снежинкой, и я её люблю больше… Если я ей скажу это, то она очень расстроится, и вряд ли будет желать видеть меня… Ведь без меня у неё могут быть какие-нибудь серьёзные проблемы…             — Я понимаю, каково тебе… Но мы хотя бы не делаем так, как она.             — Этим вы меня и радуете, — поднял Невермор голову, от чего Остарион остановился от поглаживания. — Но я дикокрылов вряд ли найду…             — Почему?             — По тому, что они животные, которые зимуют. То есть, впадают в спячку на всю зиму.             — М-м-м, точно… — вспомнил Остарион о спячке некоторых зверей. Неожиданно Невермору на левое плечо села Снежинка и начала прижиматься к нему, ведь она так добра к нему была, что не хотела никак оставлять его где-то. Особенно она не хочет, чтобы он уходил куда-то, оставляя её там, где он с ней был.             — М-м-м-м-м, Снежиночка моя, — говорит Невермор, улыбаясь, ведь ему так было приятно, когда его любимая сова тоже любит его, как и он её. — Ладно, может я найду каких-нибудь дикокрылов. Мне уже всё равно, спят они или нет. Я готов на любую добычу ради того, чтобы вернуть Люциферу зрение… — начал он задумываться, что решил у Люцифера спросить спустя некоторое время. — Кстати, Люцифер.             — Да? — отреагировал он на Невермора.             — Когда ты пытался поймать меня и загнать к себе в Яму, ты с тёмно-красными душами разговаривал ведь?             — Да.             — Странно.…Снежинка хоть и была такой же, но ты её не понимаешь. А других понимал…             — Тоже не пойму, почему так…             — Вы не удивляйтесь, но я тоже её не понимаю, — говорит Остарион. — Хоть я с духами могу разговаривать, но эту сову просто никак не понимаю… — он промолчал несколько секунд. — Ну… Немного понимаю…             — Как же? — спросил Невермор.             — Она что-то из слов говорит, но не пойму, что она именно пытается сказать. Такие слова, будто это говорит тот, кто ничего не соображает… Не знаю, как вам это сказать…             — Да я понял, что ты имеешь в виду. Хоть хорошо, что я могу понимать такие души, — начал он гладить Снежинку правой рукой, заодно повернув голову к ней, так как она до сих пор сидела на его плече.             Всё начало происходить быстро. Невермор принёс двух взрослых дикокрылов и одного медведя, которых Люцифер начал поедать по очереди. Сначала он начал с дикокрыла. Когда время прошло, он пошёл к Предвестнику, который дал ему витамин, закапал глаза и назначил держать ваты со специальными жидкостями на них в течение 10 минут. Когда это время прошло, он начал есть следующего дикокрыла. После — вечером снова к Предвестнику. Далее он начал есть медведя, а Невермор принёс ему ещё несколько таких птиц.             Всё начиналось с 18 декабря, поэтому это длилось где-то до 23-го (календарь был у Предвестника дома, листы которого он вручную обрывал). Пока дни проходили, Люцифер решил давать витамину Невермору, которую даже он мог съесть. А также ему на глаза одевали специальные линзы, чтобы ему не пришлось терпеть капли, от которых у него происходит небольшое раздражение. Предвестник замечал это и делал как-то хитрый взгляд, наполняя пипетки какими-то другими жидкостями, которые ему не было жалко.             Перед тем, как Предвестник собирался снова закапать Люциферу глаза, они втроём находились в начале его подвала, который находился под домом и имел много проходов, ведущие к разным комнатам.             — Думаю, можно спрятаться в этих коридорах. Заодно ещё поможем Люциферу скрыться от Предвестника, чтобы он дальше смог восстанавливать своё зрение, — сказал Невермор.             — Это же его подвал. Думаешь, он не знает, куда ведут эти проходы? — спросил Остарион.             — Он не додумается искать Люцифера здесь. К нему в подвал никто не ходит. А если и ходят, то его об этом предупреждают. Но мы же не сделали это! Так что он вряд ли догадается, что мы здесь!             — Я не думаю, что всё получится… У него же очень хорошее чувство, и он хорошо чувствует присутствие кого-либо, кто находится в разных частях его дома. В том числе и подвала.             — А я уверен, что Предвестник просто так в свой подвал не пойдёт, — говорит Невермор. Сам Предвестник находился у себя дома и просто шёл туда-сюда от небольшой задумки, а затем как-то смог услышать голос Невермора, который продолжил говорить. — Он же ходит туда только для того, чтобы достать какие-нибудь инструменты или сделать какое-нибудь исследование. Ты ведь понимаешь, что в самом доме, где у него одна большая комната, очень рискованно проводить всякие эксперименты.             — Понимаю…             — Ну, вот. А тут у нас есть возможность скрыть Люцифера от Предвестника, ведь мы уже оба понимаем, что ему очень неприятно чувствовать раздражение из-за этих каплей для глаз, — сказав это, Предвестник начал кривиться. — Если он будет дальше питаться теми существами, которых я ему добывал, он спокойно вернёт себе зрение, и больше никакие капли ему не понадобятся, — от этих слов Предвестник начал злиться, от чего он решил пойти к ним в свой подвал, ведь понимал, что они как раз там.             — Что ж, — говорит Остарион. — Я могу и принять это предложение, раз мы хотим помочь Люциферу, — а Люцифер вдруг начал делать вид, будто он слышит какие-то подозрительные звуки. — Но Предвестнику вряд ли это понравится, если он вдруг спросит, где Люцифер пропадал, а нам придётся говорить всю правду. Он же всегда догадывается, кто говорит ложь, а кто — правду.             — Предвестник идёт! — сказал Люцифер. Он шаги Предвестника слышал очень хорошо, хоть они почти и бесшумные, но слух Люцифера очень хороший. Как он однажды говорил, он способен слышать на несколько километров дальше.             — Ох, не хватало такого! — сказал Невермор.             — Лучше бежим! — сказал Остарион.             Они начали убегать прочь по коридорам, поворачивая туда, куда только могли, ведь они не все проходы там знали. Предвестник выглянул из одного косяка, где должна быть дверь, и увидел их. У него, кстати, был немного хитрый взгляд, а также скривлённое выражение, будто он всё ещё злился. Он по какой-то другой причине решил не бежать за ними, а использовать другой проход, чтобы догнать их. Пока все бежали и почти достигли того коридора, в котором было два поворота, Предвестник тут же появился перед ними и остановил их, так как вышел из левого коридора.             — Далеко собрались?! — спросил он.             Демоны с призраком развернулись и начали убегать по другим коридорам, а Предвестник побежал следом за ними. Повернув в левый коридор, они впереди увидели ступени, но они были ещё далеко, чтобы успеть так быстро после поворота дойти до них.             — Люцифер! Сворачивай! Там ступени! — крикнул Невермор, но Люцифер всё ещё плохо видел и не совсем понимал, куда он вообще бежал. У него всё в глазах казалось сильно размытым, из-за чего он даже повороты не особо видел. Добежав до ступеней, он остановился у порога, а остальные взялись за него, когда к ним ещё бежал Предвестник. Когда Люцифер не смог устоять на самом краю ступени, он начал падать, а у Невермора неожиданно дёрнулся хвост, от чего он вместе с Люцифером и Остарионом начал падать вниз по ступеням. Падая, они кричали от боли «Ай!» и «Ау!», а Невермор как раз ещё говорил с задержкой. — Вот парадокс!             — Ну и душа! — крикнул Люцифер также с задержкой.             — Подавляющее величие! — крикнул Остарион. Они кричали это все вместе.             Когда они упали в самый низ, Предвестник, который стоял у порога ступеней и наблюдал за ними, сделал сожалеющий вид, а потом начал немного сердиться. Они потом все оказались у него дома. Он наполнил одну пипетку теми самыми каплями для глаз и начал снова капать ими глаза Люцифера, в которых уже не было никаких линз. Закапав оба глаза, Люцифер взялся за них ватами и начал держать их там, а затем Предвестник повернулся к Невермору и Остариону, которые сидели на его мягких креслах. Кстати, у Люцифера был гипс на шее, левой руке и правой ноге.             — Ну? Признавайтесь! Кто из вас хотел так «помочь» Люциферу?!             Однако Люцифер оказался не единственным, у кого был гипс. Невермор тоже пострадал — у него был гипс на хвосте, правой запястье и левом локте. С Остарионом, который был справа от Невермора, было всё в порядке, так как в форме призрака он ничем не мог пострадать, и ничего не мог себе ушибить.             После вопроса Предвестника Остарион начал показывать на него большим пальцем, молча говоря, что это была его идея.             — Да я только помочь ему пытался, — объясняет он. — Я ведь мог представить, как ему нехорошо, когда у него закапанные глаза, и когда ему ваты со специальными жидкостями надо держать на них некоторое время…             — Капли в глаза ни за что нельзя было пропускать! Хоть понимаешь, что ему это было на пользу?!             — Но ведь…             — Кроме того, в них содержались необходимые вещества, которые бы заставили радужную оболочку прийти в себя и не вызывать слепоту. А простая пища, которая содержит витамины для зрения, не помогла бы ему сильней, чем остальные жидкости.             — Но всё равно мы как-то пытались оказать другу помощь… — сказал Остарион.             — И ничего ж такого не делали, что могло бы помешать тебе… — дополнил Невермор.             — А это что?! — показал Предвестник линзы в своей правой руке, которые были у Люцифера в глазах.             — Э-э-э-э-э-э… — удивился Невермор от того, что Предвестник ещё успел вытащить с глаз Люцифера те линзы.             — Вам ничего не говорит то, что они пахнут моими каплями для глаз?! М?!             — Ну, это… — не хотел Невермор говорить всю правду.             — И я их нашёл на ступенях после того, как вы свалились по ней! Ничего не хотите сказать?! — но Невермор с Остарионом промолчали, как и Люцифер, который пытался понять, когда ему можно открыть глаза. — То-то же! Теперь вы понимаете, что меня не так просто обхитрить, когда у меня есть безграничный разум!             — Обхитрить…             — Я-то видел, что у Люцифера они были на глазах.             — Но почему ты всё равно капал ему глаза?             — А это были не капли. Это была простая вода, которую я набирал в некоторые бутылки на всякие случаи!             — Но ты сказал, что…             — Запах тоже был шуткой. На самом деле они ничем не пахли, кроме как обычной водой. Знаю, скажете, что у воды нет запаха, но у очень свежей может чувствоваться такой.…             — Мх-х-х-х… — вздохнул Остарион. — Похоже, кому-то теперь придётся неспроста что-то делать в качестве наказания…             — Ну уж нет! — начал Невермор злиться, заодно ещё встав и снова начав парить, но с больным хвостом он не всегда так может. Сейчас он ничего не чувствует. — Я друга в беде не брошу! Если мне придётся бороться, то я буду это делать до конца! — и неожиданно у него хвост издал хруст, от чего ему стало очень больно и он сел обратно, а Остарион начал гладить его по правому плечу, чтобы пожалеть.             — Если вы так переживаете за Люцифера, то он сам может сказать вам, как он себя чувствует, — говорит Предвестник. — Неужели это так тяжело было сделать?             — Я ничего такого нормального не соображаю… — говорит Люцифер. — Из-за этих больных глаз просто ничего нормально не мог понять, ведь у меня были мысли только о том, чтобы поскорей избавиться от проблемы со зрением…             — Но твоё зрение хоть как? — спросил Невермор.             — Да уже вижу чуть лучше, но всё равно ещё всё такое размытое… — даже в его глазах было видно небольшое размытие, пока он смотрел на них. — Даже когда мы убегали от Предвестника, я не заметил других поворотов, но слышал, что вы кричали про ступени.             — Перед ступенями как раз было два поворота — влево и вправо, — сказал Остарион.             — Ладно, не будем уже о таком побеге говорить, — говорит Предвестник. — Через несколько дней Люциферу полегчает, и он снова сможет видеть всё нормально. И хвост Невермора тоже поправится.             — Надеюсь, до Нового Года успеет… — сказал Невермор.             — Не переживай. Успеет. А с тобой, Невермор, я ничего делать не буду, ведь я всё равно не позволяю себе обидеть друзей. В том числе и тебя, хоть ты придумал такую идею, в которой ты мне мешал помогать Люциферу, — услышав это, Невермор вздохнул, будто молча сказал «Вот и хорошо».             — Слава Неверморью…             — А кто вообще ещё мог бы так наругать Невермора? Он же тут, как главный. Так что, его никто не должен ещё так наказывать… — сказал Остарион.             — А ты сказал, что я мог бы так сделать, — сказал Предвестник.             — Да всё из-за твоего гнева.             — Не совсем это и гнев было. Просто я высказывал нехорошие стороны вашей идеи, чтобы помочь Люциферу. Пускай бы он потерпел капли, а затем питался теми существами, которых вы ему давали. Ему же и от них легчало.             — Но разве…? — хотел Невермор о чём-то спросить.             — Не переживайте так, — говорит Люцифер, перебив Невермора. — Я на любые жертвы готов, чтобы выздороветь от какой-нибудь болезни. Ты, кстати, тоже терпел всё, ведь тебе приходилось принимать горькие микстуры, Невермор.             — Да…             — Ну, вот. И я могу перетерпеть даже эти раздражительные капли, от которых мои глаза немного чешутся.             — Ну, что ж, — говорит Предвестник. — Так и договорились. Только Остариону, похоже, самостоятельно придётся добывать для Люцифера каких-нибудь существ с полезными веществами. А то Невермор уже временно не может лететь из-за своего больного хвоста.             — Да, похоже на то… — сказал Остарион.             — Ох уж этот парадокс… — сказал Невермор.