Lykke Li - so sad so sexy
Я лгала только лишь, когда смотрела тебе в глаза В моих слезах отражается бриллиантовый блеск, словно внутри меня река и это так печально и так возбуждающе
Капли, стекающие по холодному стеклу, отражаются на бледной коже красноволосого мальчишки, в голубых глазах рождается маленький млечный путь, подёрнутый сияющей алмазной пылью. Эти глаза завороженно, с толикой испуга глядят прямо на него, Хёнджина, который угрожающей тенью навис, крепко прижимая тонкие запястья этого космического красноволосого мальчишки к белой пластиковой поверхности. Ян Чонин сейчас такой беззащитный лежит прямо под ним на широком подоконнике, дышит через раз, из-за чего его грудь рвано вздымается и смотрит широко открытыми блестящими глазами. Джин смотрит на это чудо с восхищением и мазохистским желанием. В голове сами собой всплывают пошлые фантазии, рождённые в черноте давным давно испорченного воображения. Такие, где Чон полураздетый, с румянцем на щеках так же лежит под ним, но взгляд уже совершенно не такой ясный, а мутный, горячий, просящий, даже умоляющий, красные волосы растрёпанны, а руки заведены за голову. Так возбуждает... Хван, еле касаясь, большим пальцем ведёт по острой скуле, а затем медленно прижимается к приоткрытым губам. Чувства тут же сплетаются в один горячий ком внизу живота, а весь мир, кажется, сужается до лежащего под ним мальчишки с потрясающими мягкими искусанными губами и самым горячим взглядом во вселенной. Чонин умело отвечает на поцелуй, мягко облизывая губы Джина, без всяких раздумий впускает в свой горячий ротик. Старший чувствует, как чужие руки медленно обвивают его шею, как длинные пальцы перебирают его волосы на затылке. Чон запрокидывает голову, и Хёнджин без всяких промедлений с собственнической жадностью перекрывает все поставленные метки своими, гораздо ярче чужих. Пусть все знают, чей это мальчик, кому он принадлежит. И сейчас было совершенно плевать, что, наверное, каждый, кто оставил все эти укусы и кровоподтёки думал примерно также, но он был первым, кто поцеловал Ян Чонина, кто дотронулся до его мягкой кожи, кто услышал его стоны. Руки младшего спускаются ниже, обводя через ткань толстовки лопатки и напряжённые мышцы. Его дыхание тяжелое, даже судорожное, глаза такие, как в фантазиях Хвана - туманные, расфокусированные, немного воспалённые. - Хёнджин.. - имя звучит как полу-стон. У Джина коленки подкашиваются. Он поднимает совершенно чёрные глаза на младшего и просто давится воздухом от представшей картины. Пушистые ресницы подрагивают от возбуждения, розовый язычок проходит между влажными, приоткрытыми губами, а взгляд сжигает все альвеолы в лёгких, иначе как ещё объяснить то, что старший и вдоха сделать не может? - Почему голова так кружится? Чон запинается, путает слоги в словах, он будто вылетает из реальности. В водовороте перед глазами различим только невероятно красивый Хёнджин, от которого так приятно пахнет апельсином, из-за чего сознание ещё сильнее уносит в темноту. Спирт в крови начал действовать в полную силу. Тело ощущается совсем ватным, кислорода не хватает, кажется, что шнуровка сдавливает рёбра, не давая дышать. - Хён, сними - Чонин еле касается кончика тонкого шнура на талии и просяще смотрит на Джина. Тот зависает на несколько секунд, затем дрожащей рукой берёт шнурок и с замиранием сердца тянет на себя. Пальцы слушаются плохо, но он медленно расслабляет шнуровку. Аккуратно просовывает руку под спину Яна и поднимает, притягивает к себе. Младший хватается за плечи, укладывая голову в изгиб шеи и дышит глубоко, касаясь носом кожи старшего. У Хвана мурашки по коже табунами носятся. Он рукой проводит по полуголой спине, ощущая выпирающие позвонки через шнуровку и тонкую полоску кружева, тянется к маленькому бантику под шеей и медленно тянет за один кончик. Шнуровка тотчас распускается под чужими пальцами, и чёрный фартук съезжает с худых плеч. Старший снимает его через ноги младшего. Ох, зря он это сделал.. Само платье было гораздо короче фартука и буквально чуть-чуть прикрывала пятую точку Чона, полностью оголяя ноги. Оно было совсем без рукавов и совсем не прикрывало плечи. Спереди до талии шли обычные пуговицы, а на спине был огромный вырез, открывающий всю спину до поясницы, сейчас её пересекала только чёрная кружевная полоска. Хван даже боялся думать, что это такое. Ещё больше ситуацию усугубляла пышная юбка, которая так и стремилась задраться, показывая то, что никто не должен видеть. И вот Ян Чонин - человек в которого он, кажется, по гроб жизни влюбился, сидит весь растрёпанный в очень коротком платье, чулках, с отрезными рукавами на ремнях, чокере и прелестных чёрных лисьих ушках. Вызывайте скорую, пожарных и ментов, у нас тут труп. Вдруг пальцы на плечах ослабли, а сам Ян обмяк и начал медленно клониться в сторону. - Эй, Чонин-а, ты в порядке? - Джин тут же подхватил ослабшего подростка и прижал к себе. - Хён, я, кажется, сейчас от... - Чон безвольно откинул голову назад. Тело обмякло, повиснув на руках у Хвана - Чонин? Чонин! Эй, кто нибудь, помогите! - Хёнджин тут же подхватил лёгкое тело на руки и, каким-то магическим образом открыв защёлку, вылетел в коридор. На крик прибежали буквально все. Видимо, за время их отсутствия в себя пришёл Чанбин и Минхо с Чаном присоединились к мини тусовке. И сейчас все как полоумные неслись из гостиной в коридор. - Боже, Хёнджин, что случилось? Что с Чонином? - первым в коридор влетел Сынмин, за ним Хан и Феликс, а за ними уже все одной толпой ввалились в небольшой проход. - Мы просто сидели и ему вдруг плохо стало. Я даже сделать ничего не успел, как его вырубило. - Быстрее, в ванную его неси. - Сынмин широко распахнул дверь в и так натерпевшееся за этот день помещение. Хёнджин мигом зашёл, крепко прижимая к себе бессознательное тело, а за ним уже вошли остальные. Бережно опустив макнэ в ванну, Джин отошёл, уступая место Мину. Тот, быстро осмотрев младшего на наличие повреждений, нащупал пульс и глубоко вздохнув, наконец, обернулся к полукругом стоявшим парням. - Кажется, он просто в обморок упал, у нас есть нашатырный спирт? - Ким вопросительно посмотрел на старших, те отрицательно помотали головой. - В таком случае нам нужно его раздеть, хотя бы платье снять. - Ч-чего? - Ну попробуем привести его в чувство. Так, Джисон, иди делай крепкий, чёрный, сладкий чай. - С этими словами Хан вмиг слинял на кухню греметь посудой. Сынмин было уже хотел давать следующие указания, как вдруг: - Сынмин-а, я думаю, вам всем лучше выйти от сюда, я сам всё сделаю, если что, я в курсе, что нужно делать. - Феликс нервно оглядел всех присутствующих и вернул взгляд к Мину. - А в чём проблема-то? - Ну вам лучше этого не видеть - Ликс неопределённо отвёл глаза. - Так, Феликс, сейчас уже совсем не до этого. - Чан строго глянул на Ли и опять обратил своё внимание на Кима. - Мин-а, что нужно делать? - Для начала нужно снять платье, оно может дыханию мешать. Есть добровольцы? - Я. А то вы его пока разденете, успеете его девственности лишить (Ликс, солнце, это неизбежно) - Феликс уверенно подошёл к ванне - Вы, может, для приличия отвернётесь? Не получив никакого ответа, Ли аккуратно приподнял голову Яна и быстро расстегнул маленькую пуговку у воротника, затем стянул белую ткань с плеч, спуская до талии. - Офигеть... - Ликс был уверен, точнее очень надеялся, что Чонин не стал надевать нижнее бельё, но.. зря, а ведь он уговаривал Джисона не покупать это. И сейчас на груди их макнэ, который, конечно же, всегда играет по правилам, красовалось красивое бра из чёрного гипюра. Оно полностью закрывало рёбра и спуталось до линии талии, кружевной низ, обработанный в форме треугольников визуально уменьшал талию. И сказать, что это бра идеально сидело на младшем - ничего не сказать, нет, не так, как заткнуться на всю оставшуюся жизнь, не вымолвив больше ни слова. Хоть сейчас порнушку снимать. Боже, Чонин-а, прости нас, пожалуйста. - Ли Феликс, а может вам, с Хан Джисоном для приличия не стоило ТАКИЕ вещи покупать? - Из-за спины послышался хриплый голос Чана. По тембру его голоса можно было сказать, что он либо при смерти, либо при смерти от перевозбуждения. В прочем, скорее всего второе. Ликс лишь судорожно сглотнул и, перехватив ткань поудобнее, бережно приподнял Чона и стащил платье. В маленькой комнате повисла идеальная тишина. Сегодня, что, Иисус Господь решил ему все грехи припомнить или как? Кто нибудь, дайте сил спасти жопу Чонина. - У него, что, стояк?.. В этот момент головы сразу нескольких человек посетили примерно такие мысли: Хёнджин: У него встал от меня… Чан: У него встал на кого-то кроме меня… Минхо и Чанбин: У меня стоит на него… Феликс: Пиздец, помогите… - Ф-феликс, согни его ноги в коленях - голос Сынмина дрожал, да как, в принципе, и руки Ли. Вдруг откуда-то из ванны послышалось слабое мычание, за тем тихое шуршание. - Чонин? - У Ликса в голове только отчаянное "пиздецпиздецпиздц", а так же желание вырубить Чонина прям здесь, накинуть на него одеяло, унести и закрыться в комнате, только бы эти парни, стоящие сейчас у него за спиной, и у которых сейчас точно сорвёт крышу, к ним на метров двадцать не подходили. - Хён, - Ян медленно привстаёт на локтях и прищуренными глазами осматривает семь пристально смотрящих на него мемберов. - А почему я в ванной? И почему раздетый? Мы тут чем-то интересным занимаемся? - Чон-и, ты в обморок упал, и Хёнджин тебя сюда принёс, ты как себя чувствуешь? - Очень хорошо, только вот что-то внизу...ой, - младший опускает глаза вниз и растерянно смотрит на сложившуюся ситуацию - В каком я неловком положении. - Кажется, вы с Хёнджином не просто сидели, задушевные разговоры вели. - Чанбин ухмыляется, смотрит заговорщически то на Джина, то на Яна. - Мне нужно на воздух - У Чона в глазах какой-то огонёк нехороший загорается. Он задерживает взгляд на Чане, затем, чуть покачиваясь, встаёт, почти навернувшись, перелазит через белый бортик ванны и походкой ангела Victoria's Secret направляется к выходу. Специально (Феликс на процентов сто уверен) виляет попой и путается в длинных ногах. Отрицать бесполезно, выглядит он просто сногсшибательно, приковывает к себе взгляды всех присутствующих. Но слабость после недавнего обморока никто не отменял, и, только открыв дверь колени предательски подкосились, и Чонин бы точно упал, если бы не Бан Чан, за считанные секунды оказавшийся рядом с макнэ. Он быстро подхватил на руки сопротивляющегося младшего и, пробурчав что-то на подобии: "Ай-ай-ай, дитё устало, уже ноги не держат, пора в кроватку" вместе с Минхо удалился к себе в комнату. И видимо ему совершенно плевать, что сейчас девять часов, что комната младшего в другой стороне и что Ян сейчас одет, как проститутка. Видимо, да. Услышав от Чанбина тихое "Сразу надо было вот так брать и уносить", на душе у бедного Ли Феликса не просто кошки заскребли, а тигры когти заточили. Забрав у ничего не понимающего, только что подошедшего Джисона чай, австралиец отправился апатично грустить на диван. Не уберёг ребёнка.