Хёны, у вас кровь из носа

Doja Cat - Candy

- Хён, ты, конечно, дико сексуален, но немедленно отпусти меня! - У Чонина язык заплетается, а взгляд куда-то в космос, но он всё равно пинается, толкается, кричит, вырывается из крепких объятий старшего, а Чан. А что Чан? Чан жмёт по восемьдесят от груди и по тридцать каждой рукой, для него 57 килограмм костей и кожи и не вес в принципе, жалкие попытки Яна вырваться всерьёз-то воспринимать сложно - так, лёгкие толчки, да и то иногда мимо него. Затащив истерящее нечто в кружевном белье в комнату и убедившись в том, что Минхо закрыл как следует дверь, Бан наконец отпускает младшего. Тот пытается сразу же отстраниться, но, оступившись, плюхается на пятую точку и болезненно морщится. - Может сразу честно скажешь, сколько ты примерно выпил? - Ли, оперевшись спиной о дверь, с усмешкой наблюдает за тем, как Чон, кажется, прилагая нечеловеческие усилия, перекатывается на живот и не с первой попытки встаёт на четвереньки, а затем садится на колени. Ян мотает головой, то ли отвечая на вопрос, то ли пытаясь унять головокружение. - Много. Очень. - На удивление честный ответ. Чан непринуждённо, но не отрывая хищного взгляда, обходит макнэ и садится на кровать, широко расставив ноги. - Иди сюда. - У Бана голос страшный, будоражащий, как и весь он на данный момент. Чёрная свободная майка с большими проймами, полностью открывает рельефные руки с взбухшими венами, а обтягивающие джинсы того же цвета отлично сидят на подкаченных, стройных ногах. Одного взгляда на него сейчас хватает, чтоб в голове замигала красная табличка "полное и беспрекословное подчинение", а сознание орёт о том, что любое сопротивление ухудшит ситуацию, но когда это у бухого подростка просыпался инстинкт самосохранения и здравый смысл. Правильно. Никогда. - Никуда я не пойду. - Чонин дует губки и скрещивает руки на груди. Только вот с блондином сейчас трюк "обиженный ребёнок" не прокатит. - А я сказал, иди сюда - тональность вмиг с приказной сменяется на угрожающую. Чон вздрагивает и испуганно смотрит в тёмные глаза прикрытые белой пушистой чёлкой, но отводит тут же, потому что страшно до усрачки. - Не могу, у меня голова кружится. - Тогда ползи. - голос по нервам, как хлыст бьёт, заставляя дрожать. Младший в надежде смотрит на Минхо, но у того на лице просто пустота, только глаза такие же тёмные, как у Бана. "Пизда рулям. Скоро, Ян Чонин, ты останешься совсем один, так как то, с чем ты, в принципе, и расставаться-то до конца жизни не должен был, уйдёт навсегда. В общем, можешь сказать девственности "пока". А дебют-то какой яркий! Мало того, что в роли девчонки (во всех смыслах этого слова), так ещё и с двумя красивыми мужчинами. Браво! Что я ещё могу сказать? Развлекайся!". Развлекайся. Ага. Да. Что ж это за развлечение такое, когда сердце колотится как бешеное, а коленки дрожат будто при землетрясении?! А ещё Чан так смотрит, будто сейчас с места сорвётся и сожрёт, даже костей не оставит! Просто пиздец! Последний раз бросив на хёнов полный мольбы взгляд (и конечно же не получив ничего в ответ), Ян опустил взгляд в пол, неуверенно поставил руки на холодный паркет, будто проверяя, не провалится ли он прямиком в Ад, встал на колени и, безвольно выдохнув и пытаясь не сдохнуть от стыда, пополз. Твою мать, а у вас бывало такое, когда ты мальчик, и ползёшь как собака в кружевном женском белье, буквально таки раздираемый взглядами двух возбуждённых парней, нет? Знаете, такой спектр эмоций испытываешь, начиная испанским стыдом, заканчивая совершенно необъяснимым возбуждением. Колени сильно жгло, а щеки горели. А ещё почему-то низ живота будто в узел скрутило. Яркое, жгучее возбуждение волнами текло по крови, заставляя тело мелко дрожать. Просто этот властный взгляд Чана, его мускулистые руки, опутанные голубыми венами, напряжённая шея. Сейчас Бан выглядел как глава мафии, или нереально горячий хост. Хотелось подчиниться, почувствовать жестокую, до звёздочек перед глазами, хватку на волосах, чтоб оттянул сильно, вынуждая запрокинуть голову, а потом впился в и так истерзанную шею, кусая грубо, до синяков. Это до боли возбуждает. И плевать, что это чистой воды мазохизм. Нежности сейчас не хотелось - хотелось ярких, необузданных чувств, которые не поддаются никакому контролю. Возбуждение голову кружит хлеще алкоголя, лёгкие будто под прессом сжимает, а в паху так сладко-приятно тянет, что глаза невольно закатываются. Хочется наплевать на все приказы и присутствие двух мемберов, расставить ноги пошире, выпятить задницу и застонать, как последняя сучка. Стыдно, но чертовски приятно. Чон не сдерживает сдавленного выдоха и, наконец, отрывает туманные глаза от пола. Всё темнеет мгновенно, а в ушах, кажется, кровь шумит. Ноги тут же разъезжаются, и без того до предела возбуждённый член проходится по холодной деревянной поверхности. Возбуждение как цунами накрывает сознание, посылая миллионы электрических разрядов по нервам, кажется, до искр из глаз. И без того дефицитный кислород вышибает из лёгких напрочь, вырываясь из горла шумным, рваным выдохом. - Минхо, - у Бана голос сухой и низкий, у Яна от него руки трясутся - принеси вон тот ремень. Блять. Нет. Что. У Чонина просто нет сил даже глаза открыть, не говоря уже о том, чтобы вникать в какие-то разговоры, но возбужденное сознание как голодная собака вгрызается в три слова: "Принеси. Мне. Ремень.". Так. Его что, пороть сейчас будут? От осознание такой перспективы потерявшийся в водах алкоголя и возбуждения мозг наконец-таки решает, что нужно что-то делать. Собрав все оставшиеся в организме силы, Чон, чуть пошатываясь садится на пол и решается посмотреть на Чана. Зря. Хищник. Невероятно голодный, впервые за долгое время увидевший добычу волк. Несмотря на его, казалось бы, расслабленную позу, видно, как напряжены мышцы. Кажется, одно еле заметное движение младшего, и он тут же сорвётся с места и сожрёт в одно мгновение, а пока он лишь с удовольствием поедает макнэ взглядом из-под полу прикрытых ресниц с блаженной ухмылкой на губах. Чонину страшно. Впервые за день по-настоящему страшно. Он чувствует себя маленьким, беспомощным ягнёнком, который попал в ловушку к хищникам. То, что происходит сейчас уже давно вышло за правила игры, в которую они играли утром. Ян загнанно переводит взгляд на Минхо. Тот же стоит около открытого шкафа спиной, ища это самое чёртово орудие пыток, и уже через секунду поворачивается, держа в руке чёрный, больше похожий на верёвку, тканевый ремень. А самое страшное, что этот грёбаный Минхо понимающе улыбается, кидая хитрые взгляды на Бана, а затем поворачивается к Чону, от чего тот заметно вздрагивает. Шоколадные глаза Ли абсолютно чёрные и блестящие, как ночь и пугают до чёртиков. Если Чан волк, то Минхо пантера, гибкая, красивая и до одури опасная. Идеальный охотник и безжалостный хищник. Хо не спеша подходит к блондину и протягивает ему, в глазах Чонина, это оружие сатаны. Тот берёт и проводит рукой по плотному плетению, а затем резко с громким щелчком шлёпает по ладони, от чего Ян испуганно ойкает и неосознанно отползает назад. Вместо усмешки на губах Чана расплывается голодный оскал. Он медленно встаёт с кровати и расслабленно направляется к Чону. Па-ни-ка. У Чонина в голове миллиарды мыслей проносятся на огромной скорости, а адекватного решения как выкрутится из сложившейся ситуации не находится. Поэтому всё, что ему остаётся - трусливо отползать назад, смотря на лидера испуганными глазами, и стараться случайно не выпалить "Папочка, не надо". А хочется, вообще-то. Чан с каждым шагом всё ближе, и от того температура в комнате всё выше, ну или просто у мелкого мозг от страха отказывает. Взгляд голубых глаз то на острых белых клыках, то на чёрном куске верёвки, которым Бан очень опасно водит по своей раскрытой ладони. - Н-не надо.. - Ян не узнаёт свой голос - такой слабый и напуганный, что стыдно от своей беспомощности становится. В тот же момент, что-то твёрдое упирается в спину, отрезая все пути спасения. Сердце пропускает несколько ударов. 23:00. Игра началась. Чон потерянным взглядом наблюдает, как Чан совершенно спокойно подходит к нему в плотную и присаживается на корточки между его расставленных, согнутых в коленях ног. Его рука опускается на острую коленку, ощутимо сжимая, а затем мучительно медленно ведёт вниз по внутренней стороне бедра, вызывая у младшего ураган мурашек. - АйЭн-и, - Старший смотрит своими нечеловеческими глазами прямо в глаза бедного Яна. Тот еле сдерживается, чтоб только от звука голоса Бана не застонать. - Ты даже не представляешь, как сильно мне сейчас хочется выпороть твою маленькую, похотливую задницу, но вот это мне сейчас нужно для кое чего другого. Не давая Чону даже в суть слов вникнуть , Чан резко, одним рывком разворачивает спиной к себе, заламывая его руки за спину. Жёсткая ткань в миг кольцами обвивает тонкие запястья так крепко, что даже пошевелить нельзя. Завязав узел, Бан без особых усилий закидывает вырывающегося макнэ себе на плечо. - Хён, что за хуйня? Отпусти меня! - Чонин брыкается, кричит, кусается, но блондину вообще плевать, хоть он тут сейчас на весь район орать будет. Дойдя до кровати Бан, не церемонясь, бросает на неё младшего, тотчас нависая над ним. Чону из-за связанных за спиной рук приходится выгнуться и невольно прижаться всем телом к лидеру. - Будешь материться - язык откушу - Чан с секунду смотрит на влажные, приоткрытое губы Яна, а затем жадно, теряя всю свою выдержку, впивается в них, кусая и тут же зализывая выступающую кровь. Как же он давно этого ждал! Чону так хочется закинуть руки на сильные плечи, а потом зарыться в белых, осветленных волосах, но любые попытки высвободить руки причиняют боль, которая горячими волнами растекается по телу, возбуждая всё сильнее и заставляя тихо поскуливать в поцелуй. Чан на это довольно улыбается и, затем, отстраняется, встаёт с кровати, подходит к своему рюкзаку и достаёт какую-то коробочку. - Держи, я не сдержусь. - Бан отдаёт её Минхо, у которого на губах воистину дьявольская улыбка расцветает. Понимающе кивнув, тот подходит к кровати, ставит коробку рядом с Яном, а затем, раздвинув его ноги, устраивается между них. Пальцы Ли ловко подцепляют край трусов, стягивая это кружевное недоразумение, от чего Чон вздрагивает и пытается отстраниться, но Хо быстро притягивает его за бёдра обратно. - Чонин-а, будь хорошим мальчиком, оближи. - У старшего голос хрипит, и от этого внизу живота всё трепещет. Минхо приставляет к губам младшего два пальца, и Чон послушно вбирает их в себя, облизывает и посасывает, обильно смазывая слюной. Старший шумно выдыхает , неотрывно смотря на макнэ. Нин выпускает мокрые пальцы с пошлым причмокиванием, Хо тут же опускает руку вниз, приставляя пальцы к плотно сжатому кольцу мышц и медленно вводит их на одну фалангу внутрь. У Яна на секунду внутри всё замирает, а затем резкая боль пронзает всё тело. Из горла вырывается болезненный стон. Внизу всё болит так, будто сейчас там всё порвётся к чертям. Хочется плакать. Ли наклоняется к лицу Чонина и нежно целует щеки, нос, уголки губ, шепча разные успокаивающие слова и гладя макнэ по красным волосам. Старший вводит пальцы глубже, так же медленно вынимает, а затем опять вводит, но уже во всю длину. Чон широко распахивает глаза и с шумом вбирает воздух, по телу вмиг растекается жгучее возбуждение, вызывая сладкую дрожь в каждой клеточке. Хо специально задевает эту точку, на что младший, уже не сдержавшись, стонет в голос. Старший ещё несколько раз вынимает и вставляет до конца, растягивая младшего, и, убедившись, что тот готов, окончательно вынимает пальцы, на что Чон как маленький ребёнок недовольно хнычет, и тянется к коробке. Через силу разлепив глаза, Чонин смотрит на то, что достал Минхо и... впадает в откровенный ступор. "Это что, мать его, вибратор?" 23:15 Небольшой белый шарик с прикреплённой к нему ниточкой. Это точно он. Без сомнений. И это что, сейчас в него вставят? - Это..о-откуда у Вас? - Яну всё таки удаётся отползти на более менее безопасное расстояние. - Ну, пока вы с Хёнджином развлекались, мы успели сходить в одно интересное место и чуть-чуть прибарахлиться. - Ли, несмотря на явное возбуждение, успевает нацепить свой знаменитый покер фейс и это говорит настолько невозмутимо, что Чон чуть ёжится. - Всё, иди сюда. - Не, - Чонин отрицательно мотает головой и инстинктивно поджимает колени к груди - вы это в меня не засунете. Минхо на эту фразу медленно поднимает голову, устремляя взгляд игриво прищуренных глаз на сжавшегося в углу макнэ. - А ты в этом так уверен, малыш? Старший подрывается с места, тут же оказываясь рядом с младшим, тот лишь успевает издать испуганный писк, а следующую секунду его переворачивают на живот и приподнимают задницу, заставляя оттопырить её и согнуть в коленях ноги. Как оказалось, когда у тебя руки за спиной связаны, а ещё на поясницу давят, буквально вдавливая в кровать, то вырываться как-то не очень получается. Поэтому Чонину больше ничего не оставалось, как уткнуться лицом в скомканное покрывало и хотя б через раз дышать. А это, знаете, вообще-то трудно, когда в тебя вставляют вибратор, который по своим размерам немного больше чем два пальца, которыми тебя растягивали. Вдруг пальцы исчезают, и на несколько жалких секунд в комнате воцаряется тишина, прерываемая тяжёлым дыханием младшего. А потом раздаётся тихий щелчок. Тело будто сотни маленьких молний пронзают, они обволакивают все органы, проникают в сосуды и вены, смешиваясь с кровью. У Чона перед глазами темнеет, а возбуждение накатывает с новой силой и уже граничит с болью. Внизу всё тянет и, кажется раздражено до предела. Шарик постоянно задевает ту самую точку, из-за чего как-то сдерживать себя становится совершенно невозможно. Сознание концентрируется на ощущениях и стонах, разрывающих связки. Дрожь пробивает от кончиков пальцев на руках до пяток, дышать с каждым разом всё сложнее; с подбородка стекает тонкая дорожка слюны, но на это глубоко плевать, ведь внутри сейчас всё плавится и горит, кровь шумит в ушах, щёки горят, а воздух обжигает горячую кожу. Возбуждение доходит до пика, будто волна набирает силу и, наконец, накрывает с головой. Разрядка. перед глазами в полнейшей темноте кружатся яркие звёзды, тело слабеет и Ян заваливается на бок, падая на спину. Между ног всё мокрое и противно липкое. Более менее придя в себя, Чон понимает, что внутри больше ничего не вибрирует, и облегчённо выдыхает. Но Чонин слишком рано расслабился. 23:30 - Всё. Я больше не могу. Яна крепко перехватывают поперёк спины и рывком поднимают на колени. Губы вмиг захватывают в плен, а Чон лишь смотрит в тёмно-карамельные глаза напротив, чувствует, как белые волосы приятно касаются кожи, как чужой язык проникает во внутрь и проводит по белым ровным зубам и это дико возбуждает. Он всем телом вжимается в Бана, пытаясь почувствовать через ткань майки его кожу. Голову кружит просто чертовски сильно. - Прошу, развяжи мне руки. - Разорвав поцелуй, шепчет как можно более вызывающе и специально мокро проводит языком по шее старшего, с удовольствием ловя его слабую дрожь. Чан после секундных раздумий всё таки тянет руку за спину младшего, развязывая узел. Руки переплетаются на напряжённой шее, тонкие пальцы вплетаются в выжженные волосы. Чан жмурится от удовольствия, но терпежа уже конкретно не хватает. Несколько ловких движений, и Чон уже стоит спиной к старшему, прижимаясь всем телом к нему. Зубы смыкаются на изгибе плеча, оставляя всё новые следы на тонкой коже Чонин стонет. Ему хорошо. Хорошо, как никогда не было. Он спиной чувствует стальные кубики пресса, кожей ощущает, как напряжены все мышцы Бана, чувствует его горячее дыхание. Вдруг кровать прогибается, и Ян чувствует, как уже почти родные руки обнимают талию. На губах оседает дыхание со вкусом мятно-вишнёвой жвачки, и от этого всё внутри от предвкушений сжимается. через силу открыв глаза, младший предсказуемо встречает возбуждённый взгляд чёрных кошачих глаз буквально в нескольких сантиметрах от его лица. Губы присыхают, и Чонин, не отрывая взгляда от этих зачаровывающих глаз, облизывается медленно и пошло, с удовольствием смотря, как расширяются и без того большие зрачки. Один рывок, и губы сливаются в поцелуе, жёстком и страстном. Чан целуется просто волшебно, но Минхо немного лучше. От его поцелуев, Чон с ума сходит. Ли целует мягко, но одновременно и грубо, требовательно, кусает больно, но потом сразу же бережно зализывает ранки. У Чонина голова кругом: эмоции захлёстывают, чувства путаются, ощущения слепят сознание. Он впитывает жар двух безумно горячих тел, задыхается от каждого прикосновения, но ему так чертовски хорошо. 23:45 - Потерпи немного - Голос Чана будто через толщу воды доходит. Ян смазано кивает, но затем протяжно стонет. Вибратор выходит с пошлым хлюпающим звуком, оставляя после себя противную пустоту. Чан отстраняется. За спиной слышится щелчок пластиковой крышки. - Малыш, расставь ноги пошире - Шепчет, прикусывая ухо, из-за чего у Чона сознание мутнеет. Макнэ послушно растравляет ноги и выпячивает задницу. Чан рвано выдыхает и облизывается. Смазанная смазкой головка прикасается к растянутому входу, а затем медленно входит. Чон тихо стонет, сильнее прижимаясь к Минхо. - Больно? - Низкий голос Ли немного успокаивает, заставляет расслабиться. младший отрицательно мотает головой. - Чонин-и, если будет больно, сразу скажи мне, хорошо? - Бан ласково гладит худые плечи и, дождавшись кивка, медленно входит на всю длину. Ян выгибается, пытаясь вдохнуть побольше воздуха. Это слишком приятно. Боли нет совсем. Чону хочется раствориться в своих ощущениях, хочется раствориться в объятьях старших. Мысли скатываются в один большой ком, а сознание мутнеет. Острое возбуждение притупляет чувства, оставляя только кайф и наслаждение. Он смазано ощущает укусы и поцелуи на спине, плечах, груди, лице, губах. Толчки внутри, быстрые, точные. Сильные руки Чана властно сминают ягодицы, а тихие гортанные рыки сносят крышу. Хочется ещё глубже, ещё жёстче. Чон подаётся бёдрами назад, насаживаясь на член старшего. - Хён, я хочу жёстче. - голос больше похож на скулёж, но по-другому не получается. - Не сдерживайся. - Как пожелаешь. Чан резко хватает младшего за бёдра и грубо входит во всю длину, задевая простату. Чон вскрикивает, пытаясь унять дрожь во всём теле, но старший начинает быстро двигаться, не давая Чонину даже возможности вдохнуть. - Чан, я-я сейчас... - Чон крупно дрожит, его голос срывается, а из глаз текут слёзы. Слишком много эмоций сейчас проходит через него. - Нет, малыш, пока рано. - Чан выходит, на что Чонин недовольно хнычет. Вдруг Минхо довольно, как кот, улыбается и, отстранившись от Яна, меняется с Баном местами. У Чонина голова кружится так, что, кажется, что под ногами бездна, в которую он с головой уходит. Но вместо пугающей темноты падает в горячие объятия блондина. Взгляд фокусируется на растянутых в усмешке губах. Ян тянется к ним, как потерявшийся в пустыне к стакану воды, и целует так же жадно. Младший рукой ведёт вниз по груди Бана, спускаясь по животу. Пальцы касаются возбуждённой плоти. На губах расцветает хитрая ухмылка. - Хён, тебе помочь? - макнэ ощутимо проводит по стволу, на что Чан хрипло выдыхает, запрокидывая голову назад. Младший несколько раз проводит вверх и вниз, большим пальцем собирая с головки капли смазки, а затем специально пошло облизывает его, глядя старшему в глаза. Чан не сдерживает тихого стона, опускает голову Яну на плечо и кончает. Чонин запускает пальцы в белые кудряшки, успокаивающе перебирая мягкие волосы. - Чонин-а, - голос над ухом раздаётся так внезапно, что Чон на месте подскакивает. Ян уверен, Ли сейчас улыбается, он чувствует. - У тебя очень соблазнительная пятая точка. - Она в твоём распоряжении. Хо уже без всяких промедлений вставляет сразу на всю длину, замирая на несколько секунд, а затем начинает медленно двигаться, ловя каждый сладкий стон Чона. Сердце бьётся в висках, но сильные руки Чана не дают упасть - держат крепко, прижимая к себе, от чего внутри всё адским пламенем горит. - Минхо, мне нужно...пожалуйста.. - Голос хриплый, севший, тихий, но Ли точно слышит. - Что тебе нужно? - Хё-он.. - Ну же, скажи мне? - У старшего на лице красуется издевательская улыбка, а вот Чонину вообще не смешно, он, можно сказать, за жизнь борется. - Блять, дай мне кончить. Минхо довольно хмыкает, а затем засаживает глубоко, задевая простату. Чон вскрикивает, крупно вздрагивая, и изливается прямо на одеяло, пачкая джинсы Чана. Ли делает последние несколько толчков и кончает прямо в Чона 23:55 Перед глазами свет мелькает вспышками, тело быстро слабеет. Чонин чувствует, как горячая сперма вытекает из задницы, стекая по ногам, но сейчас на это глубоко плевать, проще оставить это на завтра. Сейчас ему хорошо. Так хорошо, как никогда раньше не было. Хочется просто лечь и уснуть, не думая о том, что будет завтра, а завтра будет тяжело. Чон почти без чувств падает на кровать, смотря из-под полу прикрытых ресниц на двух тяжело дышащих парней. - Надо будет извиниться перед Чанбин-хёном. - За что? - За то, что я потерял девственность на его кровати. 00:00