Billie Eilish - Bored
Первое, что понимает Чан, когда открывает опухшие глаза - это то, что его телефон издаёт предсмертные хрипы откуда-то из-под кровати, второе - что он близок к тому, что бы присоединиться к нему. И понимает это он тогда, когда подобно трупу скатывается с перевёрнутой вверх дном кровати, и его мозг сворачивается в одну большую фигу, саркастично намекая на то, что ровно ходить он сегодня точно не сможет. Стараясь не совершать лишних движений, нащупывает мобильник и пытается рассмотреть номер, проклиная яркость экрана. - Алло? - Чан, доброе утро! Твою мать, только не менеджер! - О, хён, и вам! Что случилось? - Чан, у нас произошла небольшая неполадка в офисе, так что отдохните ещё денёк, все тренировки с завтрашнего дня. - Спасибо большое, хён! До свидания! Отключив вызов, Бан с блаженным выдохом опрокинул голову на матрац. Видимо Боженька сегодня пребывает в хорошем настроении. Но, как говорится, всё хорошее когда-то заканчивается, вот и волшебная пустота в белобрысой голове не стала исключением. Воспоминания не просто нахлынули, а с ноги вынесли черепную кору и затопили и без того натерпевшийся мозг. Чан вспомнил всё Предложение, игра, Чонин в костюме горничной, бухло, много бухла, туалет, испуганные лисьи глаза, его комната, дьявольски прекрасная ухмылка младшего, Минхо, а потом.... Бляяяяяяяяя Что они наделали.. Бан беспомощно закрывает лицо ладонями. Как же хочется прямо сейчас провалиться под землю, желательно сразу в преисподнюю, чтоб ни одна живая душа больше не видела его. О чём он, блять, вообще думал?! Как он посмел прикоснуться к Ян Чонину? Головная боль с новой силой бьёт по черепу, заставляя зашипеть от боли. Оперевшись о кровать, Чан всё таки поднимается и осматривает превращённое в хаос спальное место Чанбина. Простыни нет от слова вообще, подушка заткнута в угол между кроватью и стеной, а из-под большого кома из одежды и одеяла торчит нога Минхо. Причём кроме ноги не видно больше ничего. Полюбовавшись этим зрелищем, в голове старшего возник один небольшой вопрос. А где Чонин? Подняв одеяло и удостоверившись в том, что под ним есть остальное тело Ли, но нет Яна, блондин отправился на поиски. Особенно если вспомнить, в каком виде Чон вчера уснул, а точнее, без трусов и в кружевном бра, то душевный покой, если у Чана вообще таковой когда-то имелся, исчез окончательно. Выйдя в гостиную, перед Баном открылась весьма комичная картина. Джисон в форме морской звезды весьма живописно разлёгся на ковре, причём его шея была обмотана розовым гавайским ожерельем, а вокруг головы блистал нимб из пустых пивных банок, Феликс, закинув ноги на изголовье дивана, спал в позе трупа, сложив руки крестом на груди, вокруг Чанбина и Уджина стояла целая кавалерия различных ёмкостей из-под алкоголя, начиная банками пива, заканчивая почти приконченной бутылкой рисовой водки, Сынмин же просто обнимал полупустой Джек Дениэлс, как плюшевого мишку. Глубоко вздохнув, Чан прошёл на кухню. Та была пуста, но то, что там творилось, можно было ставить превьюшкой к какому-нибудь фильму про апокалипсис. В ванной так же было пусто. Оставалось последнее место, где мог быть младший. В своей комнате. В которой так же был Хёнджин. Из комнаты не доносилось никаких звуков, дверь была чуть приоткрыта. Решив больше не медлить, старший зашёл во внутрь. - Доброе утро, хён. Чего уж Чан точно не ожидал увидеть, так это сидящего на подоконнике Хёнджина. Казалось, он вообще не спал. - И тебе, Хёнджин-а. Ты не ложился? - В ответ старший получил отрицательное мычание. - А ты видел Чонина? На этих словах Хван резко повернулся к нему, во взгляде читалось беспокойство и непонимание. - В смысле? Разве он не с вами ночь провёл? - на последних словах голос Джина чуть затих, а взгляд приклеился к полу. - Да, но сейчас его нигде нет. Верхняя одежда и обувь здесь, а он просто испарился. - Кто испарился? - Феликс вынырнул откуда-то из-за спины Бана и вопросительно уставился на старших. - Чонин. Поднимай всех, искать будем. Ликс лишь кивнул и ушёл обратно в гостиную. Через несколько секунд оттуда донеслось сначала недовольное кряхтение, а затем хриплый смех Бина "Ебать, второе пришествие! Джисон, доброе утро!". В итоге, все уже в который раз опять вместе собрались в гостиной и потихоньку приходили в себя. - Короче, ребят, Чонина нигде нет. Из дома он точно уйти не мог, все его вещи здесь. Не мог же он босиком сбежать. Так что, ищем. Все синхронно кивнули и разбрелись по общежитию. Хёнджин, Уджин, Сынмин и Чанбин ушли осматривать комнаты, Минхо и Чан вышли в подъезд, а Хан и Феликс остались искать в гостиной. Вдруг из комнаты старших вылетел шокированный Чанбин. - Бан Чан, какого хрена произошло с моей кроватью!? Я клянусь, если хоть капля твоей кончи упала на мою койку, я буду спать на твоей! И Вообще, тра... - Чан-хён, быстрее сюда, мы нашли его. Не прошло и секунды, как Чан вместе с Минхо со скоростью света залетели в гостиную. - Где? - За диваном ушёл в запой. - Хан выскочил из-за дивана, указывая на него пальцем - И ещё, почему он в твоих спортивках и без верха? Вся команда (кроме Минхо), успевшая к этому моменту прийти на шум, уставились на лидера. Бан же, игнорируя заданный вопрос, молнией запрыгнул за диван и аккуратно присел на корточки напротив почти бессознательно младшего. Тот сидел прислонившись спиной к спинке дивана, запрокинув голову назад. Помада в уголке его губ была размазана, а глаза совершенно туманны. - Чонин, ты меня слышишь? - Чан чуть подвинулся, заглядывая в лицо младшего, тот лишь отрицательно махнул головой. - Ладно, давай вставать. Блондин обвил рукой тонкую талию, притягивая к себе, затем перехватил под коленками и поднял на руки. - Отодвиньте диван. Все тут же кинулись двигать эту громадину, давая Бану пройти. Пододвинув две пустые бутылки к стене, Чан обогнул диван и сел, усаживая Яна на коленях. Вся команда тут же уставилась на тонкое кружевное бра, плотно облегающее грудь Чона, затем на Чана и Минхо. - Что у вас вчера было? - Голос Сынмина на фоне этой напряжённой тишины буквально таки оглушал. Ответа, в принципе, и не требовалось, все и так прекрасно видели яркие следы на запястьях Яна, укусы на спине и плечах, яркие отметины от чужой крепкой хватки на предплечьях. - ..Хён.. - таким слабым и хриплым голос Чонина не слышал никто. - Что такое? - Старший тихонько погладил макнэ по растрёпанным волосам. - У меня очень сильно болит… ну, там. Если и до этого в комнате стояла тишина, то сейчас, кажется, в шоке застыла даже летающая в воздухе пыль. - Пиздец - Джисон медленно опустился на пол и зарылся руками в волосы. - Ещё что-то болит? - Хён - М? - Обними меня. С этими словами младший обвил руками шею Бана, утыкаясь носом ему куда-то в ключицу. Старший опустил руки на голую спину, проводя от поясницы до шеи и запуская руки в красные волосы. Вдруг тишину в комнате разрезал тихий, почти не слышный всхлип. Все потерянно уставились на сжавшегося в маленький комочек Чонина. Он плакал. Чон поднял голову и развернулся к стоящим напротив мемберам. - Хёнджин - Ян, стараясь не шататься, поднялся, подошёл к Хвану и точно так же обнял, прижимаясь к груди. Джин обхватил ладонями заплаканное лицо, вытирая пальцами слёзы. - Ну, Чонин-и, перестань плакать, всё же хорошо. - Прости меня. - Чон снова прижался к груди старшего. - Я очень сильно люблю вас всех и ни чуть не жалею о том, что произошло вчера, но этого всего так много, и я просто не знаю, как мне ещё сказать, что люблю вас. - Чонин-ааааа - Феликс почти впечатался в спину макнэ, заключая в объятья и Джина, и плачущего ребёнка. Вскоре, воя как белуга, к ним присоединился и Хан. В итоге, вся команда представляла из себя одни большие обнимашки, сконцентрированные вокруг Ян Чонина. - АйЭн-а, ты бы знал как мы тебя сильно любим.***
Говорят, одно событие может кардинально изменить человека. Что ж, пусть и не кардинально, но может. Многое изменилось с того дня. Огненно-красные волосы стали блондинистыми с приятным тёплым оттенком, в ярком, красочном гардеробе, полном миленькими розовыми огромными толстовками, всё чаще стали появляться чёрные безрукавки с большими вырезами, обтягивающие футболки и узкие укороченные джинсы, а в брошенных украдкой взглядах и непринуждённых улыбках проскакивала горячая, почти обжигающая строптивость и совершенно не детская игривость. И, конечно же, это не укрылось от фанатов. Как и лёгкие, но такие интимные прикосновения, длительные гляделки глаза в глаза, пошлые ухмылки, вечно искусанные губы и... совершенная раскрепощённость. Этого нельзя было не заметить. Если раньше Ян смущался ткнуть пальчиками себе в щёчки, то теперь вытворял такое, о чём даже подумать касательно Чонина было страшно. Если бы кто-нибудь ещё полгода назад сказал Стэям, что Чон будет танцевать секси денс не хуже Ли Ноу, то они бы покрутили пальцем у виска, да и в дурку бы позвонили, что уже греха таить, ибо не может же наш комочек света и милоты вообще что-то такое сделать, но... он смог, причём в самой нещадной для Стэев форме. Ян Чонин уже не в первый раз показывает всем, что способен выгибаться не хуже опытной шлюхи, что кроме светящихся невинных звёздочек, в лисьих глазах может полыхать настоящий огненных шторм, а на губах, кроме детской солнечной улыбки, может цвести пропитанная похотью ухмылка. Вы можете говорить: "Чонин вырос", "Наш АйЭн уже не ребёнок", но это не так. Он просто принял то, о чём никто кроме него и хёнов никогда не узнает, может он и вырос, но он навсегда останется ребёнком в большой дружной семье под названием Stray Kids. Но, как говориться, инцест - дело семейное. С того дня прошло полгода. Почти полгода, как Чонин уходит ночью в студию вместе с Чаном; как просыпается в кровати Минхо и чувствует, как тёплые руки обнимают его за талию; как ластится к каждому прикосновению и поцелую Джина, а потом, не в силах ждать, ныряет к старшему под одеяло; как запирается в ванной с Чанбином; как зажимается с Сынмином по углам; как тает в объятьях Ликса; как целуется с Джисоном и как проводит время наедине с Уджином. Почти пол года, как Чонин принадлежит всем и одновременно никому. Почти пол года, как Ян Чонин по уши влюбился разом во всех восьмерых хёнов, и ничего не может с этим поделать. Ему просто нравится. Нравится ощущать чужие, сильные руки на своём теле, тонуть в каждом поцелуе, будто каждый раз погружаясь на дно Марианской впадины, каждый раз с головой нырять в эту эйфорию, приносимую сладкую усталость и приятную боль в мышцах. Кем же он стал. Шлюхой, личным мальчиком для развлечений, который без возражений подставит свою сладкую попку для каждого хёна? Да. Кто-то скажет, что это отвратительно и низко. Может быть. Но это помогло расслабится и раскрыться на сцене. Ушёл страх и волнение, которые обычно бывают перед концертом, мешая сосредоточится на своём образе. Фан-сервис теперь не вызывал того смущения и стыда, которое было раньше. Движения стали раскованнее и пластичнее, а образ - ярче и гораздо сложнее. Может быть, если бы не было того судьбоносного дня, Ян так и остался бы просто стеснительным милым ребёнком с солнечной улыбкой. Сейчас же этот милый образ "малыша-макнэши" дополняла юношеская горячая, ничем не прикрытая сексуальность. Она будто вторая личность порой овладевала телом, разжигая игривые огоньки в чёрных глазах, и заставляла сердца фанатов биться в разы чаще. Пусть эта история длиной в 12 часов и подошла к концу, но она стала началом к долгой и прекрасной истории девяти парней.